Р 3 Гл. 1 Детство. Письмо

Любовь. Кто и когда впервые на земле узнал об этом чувстве? Кто и когда впервые произнёс это таинственно - заворожённое слово "Люблю"?
Да, это слово Настюша никогда не произносила вслух и притом мальчику, да и она его не слышала никогда. Конечно, родительское "люблю" резко отличается от признательного, от сказанного мальчиком, да, конечно затем и юношей, и мужчиной. 
 
Ну, да, Настя в кино не раз видела и на сцене, но это же было не к ней, не для неё и поэтому ни душу, ни сердечко  не затрагивало. А в этот раз именно ей   только ей были адресованы те слова, написанные красным карандашом " ЛЮБЛЮ! ЦЕЛУЮ! ЮРА".

Она впервые почувствовала, что её кровь как – бы забурлила, а в груди даже что-то защемило: 

- Что это? Кого спросить? - вертелось в детской головке, - маму? Нет... Нет! Нет! Нет! - кричал голос внутри.

Она впервые в своей столь короткой жизни по - взрослому взглянула на себя со стороны: 

- Костыли... - слёзы лились в три ручья... А письмо, что утром принесла почтальон, лежало на столе и жгло глаза и ещё что-то внутри её те-л-ла, в груди... там внутри что-то сильно болело, и в то же время было так радостно, что хотелось кричать, петь и... да и… бе-жа-а-ть... Костыли... Они стояли и своим молчаливым видом как бы говорили:

- Не твоё всё это, не твоё... Не убежишь, не улетишь, ты не такая как все, ты... ты… ты же совсем не можешь ходить!..

- Нет! - вырвалось со стоном и криком, - нет, моё, моё, моё! - Как бы испугавшись своего голоса, Настя оглянулась вокруг, - нет ведь никого, чего испугалась, я же одна. - Взглянув на часы, и на письмо, сложила его аккуратно, сунув в конверт, взяла костыли и ушла в спальню.

Здесь, в книжном шкафу в ящичке, закрытом на маленький ключик хранились среди коллекции открыток и артистов, все письма от Юраши. Настя осторожно, достав уже приличную перевязанных крест на крест голубой капроновой ленточкой письма стопку, развязала и положила столь жгучее письмо. Часы пробили шесть вечера, оглянувшись, Настя завязала бант, закрыла ящичек, ключик привязала к бретельке
бюстгальтера, встала и пошла в туалет, умываться.

А сердечко всё стучало, а кровь в груди клокотала, да так, что щёки горели и покрылись ярким румянцем, голова гудела:

- Чёрт, надо успокоиться, - успокаивала себя девочка, - надо успокоиться, а то мама заметит, и начнутся расспросы... - Голова болит... От чего? Не знаю...

Раздался звонок в дверь. Настя встала и пошла в прихожую и, не включая свет, открыла дверь:

- А что не спрашиваешь? Язык отвалился? – сердито - Я же говорила, чтоб спрашивала, не маленькая же,вон, сколько шпаны ходит - выговаривала мама, включив свет и раздевая младшего сына, даже не глянув на молчаливую дочь.

- Голова болит.

- Что? Голова? - глянув, наконец, на дочь, - температура, что ли опять? - Подойдя  ближе и дотронувшись тыльной  стороной ладошки, - да нет, кажется... Сейчас таблетку дам, иди в зал.

На то, что происходило в этот вечер, Настя даже не обращала внимания и на расспросы родителей, говорила:

- Голова трещит, устала, быстрее бы каникулы.

Уже лёжа в постели, Настя, вспоминая текст Юрашкиного письма, молча, чтоб её никто не услышал, плакала... Слёзы сами лились рекой, сон не шёл, а вставать она боялась, мама спала чутко. Лишь под утро сон сморил, но ровно в половине седьмого она проснулась... сама проснулась, и чтоб никто её не увидел, быстро оделась и, не дожидаясь пробуждения всей семьи, вышла из дому. Погода была мерзкая, сыпал снег, дул промозглый холодный ветер, но Насти ничего не мешало. 

Она даже не заметила, вернее внимание не обратила на то, что на улице почти нет людей, который обычно в это время, спешат, кто на работу, кто на занятия. Она шла тихонько, смотря под ноги, как обычно не большими шагами, опасаясь упасть и всё же из-за скользкой дороги, она падала. Подыматься было трудно самостоятельно, так как ножки плохо держались. И всё же Настя шла... куда? ... Она даже не поняла, откуда на её пути вдруг появилась огромная собака в наморднике и на поводке. Животное ею явно заинтересовалось: 

- Привет! А ты кто и почему плачешь? – как бы говорила собака.

- Ой, собака! - С небольшим удивлением, - ты не кусаешься, ты хочешь со мной познакомиться? - как неожиданно услышала,

- Лайма, фу, нельзя! Ты же вежливая барышня, сядь - подойдя поближе,  обратился к Насти неизвестный мужчина,

- Ты куда идёшь-то такую рань? Что, дома не сидится? - приглядевшись и увидев слёзы, - заблудилась что ли?

- Я в школу... на уроки... я ... я опаздываю...

Ни Настя, и мужчина, не ожидали даже, что эти треклятые костыли, вдруг заскользят и она  просто, нет, не упадёт, грохнется на спину и очень сильно. Мужчина мгновение ока стоявший как вкопанный, глядел на лежащую перед ним девочку. Когда минутный шок прошёл, он, наклонившись, поднял на руки ребёнка и, подойдя к лавочке, попытался её посадить.

Девочка застонала от резкой боли:

- Ой, неужто копчик повредила, - мелькнуло с ужасом в голове, вслух же спросил - Что болит, где болит?

- Сидеть больно, попу больно - простонала Настюша и отключилась. Недолго думая, мужчина подобрал ранец, слетевший со спины ребёнка, костыли, лежавшие на снегу, затем аккуратно малышку и пошёл быстрым шагом к себе домой, Лайма, спущенная с поводка, шла рядом с хозяином нет-нет, да и поглядывала на девочку, которую он нёс на руках.

 А мама, проснувшись, увидела пустую, кровать дочери, подумала, что та в туалете, но время шло, дочь не возвращалась:

- Что она там, уснула что - ли?

Подойдя к туалету, увидела раскрытую дверь:

- Настя, ты где? - глянув искоса на вешалку, поняла, - ушла... куда? - кинувшись в зал к письменному столу поняла... - в школу... но ведь сегодня же воскресенье...  Ну, ребёнок - с возмущением прошептала, - ночь всю ворочалась, не спала и на те, на уроки пошла... Ну ладно, к школе подойдёт, сторож домой и отправит... - и, войдя на кухню, - Ну, да, конечно не поела... - и, глядя в окно, - ничего, нагуляется и придёт.

А на улице разыгрывалась метель. Аня глянула инстинктивно на термометр, что был укреплён к раме, с улицы:

- Минус двадцать девять - остолбенев в шоке, прошептала женщина, - да где же этот непутёвый ребёнок? - забегая в спальню и будя мужа,
- Вань, вставай, я побежала искать Настюшу, - натягивая впопыхах на себя одежду, - кому говорю, вставай, - с возмущением проговорила жена.

- Чё её искать? Уткнулась на кухне опять в книжку...

- Нет её и ранца тоже, в школу направились, а на улице вон метель начинается и мороз усиливается.

- Да ты что? Какая школа, сегодня же выходной, - вскакивая с постели и... видать опять осколок, что с войны мучил, дал о себе знать и Ваня со стоном упал на кровать.

Аня, услышав стон мужа, подбежала к нему и, уложив повыше ногу, побежала к холодильнику за льдом:

- Господи ты, Боже мой! И за, что такие мучения на бедного солдатика валятся столько лет! – прикладывая холод, к стопе. - Ваня, ты лежи, а я побегу за Настюшей, встречу эту горе школьницу, лежи, не вставай. Если, что Виталю буди.

- Ладно, ладно иди, сейчас отступит, видно не так наступил на ногу, вот и... Иди, приведи Настеньку.

Аня выскочила из подъезда, застёгивая на ходу пальто.

- А метель - то вовсю разгулялась, да и мороз видать усилится - подумалось - вон как кусается! И надо же, в такую погоду, в выходной день понесла нелёгкая ребёнка в школу. Что с ней случилось? Говорила голова, голова, а сама целый вечер нос из книжки не высовывала...
А  в это время Архип быстрым как мог шагом подходил к себе домой. Войдя в подъезд и встретившись с соседом, попросил помочь:

- Тимофей, доброе утро! Помоги, пожалуйста, а то мне и её, и вещи нести не совсем удобно.

- Да в чём вопрос Архип Егорович, помогу - беря из рук ранец и костыли. - А что это за девочка? Где Вы её нашли? Это её костыли?

- Ну, задавил вопросами, на улице брела, упала, видать копчик повредила, без сознания до сих пор от боли, - подходя к двери - глянул на лицо ребёнка, - ну малышка, потерпи, уже пришли.

Войдя в квартиру и не раздеваясь, Архип прошёл в зал и положил аккуратно ребёнка на диван. Из кухни вышла жена Анна и спросила с удивлением:

- Кто это? Где подобрал? Почему домой принёс?

- Аннушка, не расспрашивай, сам потом расскажу, раздень её, но только осторожно, при падении видать копчик повредила и от боли сознание потеряла. Я скорую вызову.

Набрав ноль три, Архип стал рассказывать, что случилось:

- Нет, ни имени, ни фамилии я не знаю. Подождите, в ранце её наверно дневник есть - открыв ранец и найдя дневник, - да нашёл, так  Малютина Настя, школа номер шестьдесят, шестой "А" класс.

- Хорошо, встречайте скорую – послышался ответ.

Анна Павловна как можно осторожнее, раздела Настю, приподняла головку, и небольшими шлепками стала пошлёпывать по красным от мороза щёчкам. Девочка со стоном приоткрыла глаза:

- Пить... больно... мамочка... больно... – как услышала,

- Пей Настенька, пей - поднося чашку с холодным кипятком. Но сделав несколько глотков, вновь потеряла сознание.

Время казалось, тянулось вечно в ожидании скорой помощи. Настя то приходила в себя, то вновь куда-то уходила.

Наконец приехала и врач, пожилой мужчина лет около пятидесяти, осторожно, чтобы не причинять ещё больше боли, осмотрел ребёнка:

- Да, копчик. Плохо. Придётся в  травматологию везти.

В больнице Настю осмотрел врач бегло и на каталке её отвезли на рентген. О, тот, кто хоть раз прошёл этот путь, то знает, что это такое, терпеть адскую боль. Тут и без тряски боль пробирала до мозга, а здесь каталка постоянно спотыкалась обо что-то как бы. Но когда Настю положили на стол, да ещё поворачивали,… Девочке казалось, что боль вообще никогда не пройдёт. Только уже в палате, лёжа на кровати, Настя почувствовала малюсенькое облегчение:

- Ну, детонька, теперь будем лежать, ни сидеть, ни вставать, словом и не подыматься.

- А долго?

- Ну, посмотрим. Знаешь лапонька, при твоём падении вообще-то бывает хуже - перелом или трещина копчика, а ты отделалась просто ушибом, но очень сильным ушибом. Теперь твоя попа вся синяя… - помолчав, добавил, - думаю, что лежать придётся с месяц. Укольчик сделаем, станет легче.

- Но мне учиться надо, я отставать не хочу…

- А ты и не отстанешь, сюда приходят учителя и занимаются с ребятками.

- Я в школу хочу - сквозь слёзы прошептала, - здесь, как я буду уроки учить?

- Ничего, детки учатся, и ты сможешь, - уже строже сказал врач. Видя не проходящие, льющиеся рекой слёзы, спросил. - Знаешь что это такое копчик?

- Нет, не знаю - продолжая плакать, прошептала Настя.

- Значит так, у  всех животных есть хвосты и это мы знаем. Человек произошёл от обезьяны. Встав на ноги с четверенек, хвост стал ему мешать и в процессе эволюции, он просто так сказать, отпал, но малюсенькая его частичка всё же осталась.

- А чё такое волюция? - спросила девочка, лежащая в углу палаты.

- Эволюция - это естественный процесс развития живой природы, а человек можно сказать, часть этой природы.

- Зачем он остался, этот копчик? - как бы негодуя, спросила Татя, - чтобы потом, упав на попу  человек болел?

- Настенька, в нашем организме все косточки и органы выполняют определённую так сказать, работу. Это очень сложная наука и ею занимаются многие и многие учёные. Вот ты кем хочешь стать?

- Учительницей математики, - не задумываясь, ответила Настя.

- О-го-го! Учительницей математики, это здорово! - улыбнувшись с восторгом, сказал врач. - Желаю удачи солнышко. Ты я вижу сильная девочка, и добьёшься своего, а пока надо просто лечиться и слушаться нас, врачей… и не плакать. Сейчас сделают тебе укольчик и боль пройдёт. - Погладив по головке, врач вышел.

Где-то, через час пришла мама:

- Ой, доча, доча, что же ты наделала? Как же? - вытирая слёзы и присаживаясь на стул подле кровати. - Я поговорю с врачом и всё узнаю. А ты не плачь сладкая моя. Я и в школу схожу, там всё объясню…

В палату вошёл врач:

- А, хорошо, что вы пришли. Как мне обращаться к Вам, я Евсей Дмитриевич, завотделением и палатный врач.

- Анна Николаевна.

- Вот и познакомились, давайте пройдём в мой кабинет и там поговорим.

Прошло несколько минут, и мама вернулась в палату:

- Хотела остаться с тобой, не разрешают, но я чуток посижу с тобой, а завтра вновь приду, только не плачь моя ластонька.

- Мамочка, принеси мне учебники и тетрадки, а из школы задания… - помолчав, - а как ты узнала про меня?

- Да вот узнала. Шла по улице, по сторонам смотрела, выглядывала, тебя искала. Неожиданно подошёл ко мне мужчина с собакой и спрашивает,

- Вы наверно девочку на костылях ищите?

- Да, - говорю, - дочку, Настеньку.

- Можно сказать, что нашли. Она была у меня дома, а теперь в больнице. Он мен всё и рассказал. Я бегом сюда - не пропускают… карантин ещё три дня… грипп. Говорю, - Дочку сюда на скорой привезли на костылях, у неё как мне стало известно что-то с копчиком. Созвонившись, с отделением травматологии, меня к тебе и пропустили.

Поцеловав дочь, Аня направилась домой, ведь там, в неведение больной муж и младший сынишка.

Настя пролежала в больнице пять недель. Да, первые две недели были сильные боли, но от них спасали уколы, ну и отвлекала учёба.
Учителя приходили ежедневно, и Настя не отставала от школы, но математику учительница давала не так, как Павла Ивановна, поэтому приходилось самой разбираться во всём.

Обиднее всего было то, что Настя не могла отправить письмо Юраши,… он был в неведении.