Остров надежды

     Впервые я встретилась с Николаем Васильевичем Ермаковым в его бытность главврачом тогдашней привилегированной больницы № 10. Сколько потом было из-за нее поломано копий! А она не отличалась ни просторными хоромами, ни  особым оборудованием. Но удивляла непривычной уважительностью персонала к больному, чистотой, уютом. Потом передали «десятку» областной службе гинекологии, а Ермакову поручили возглавить медсанчасть шинного завода. Как-то он здесь?

     Доходили слухи о нововведениях, о том, что даже «повернул» он стационар лицом в тихий двор с шумной улицы. Но масштабы-то уж очень разные: там небольшое здание, тут огромный корпус с подобными службами, поликлиника на 1000 посещений в день, стационар на 250 коек, 350 человек медперсонала.

     Но страшно было ощущение – как будто иду по той же десятой больнице, только коридоры длиннее да кабинетов побольше. Тот же уют, спокойные, внимательные лица врачей, немноголюдные очереди. А такой женской консультации в «десятке» не знали: расписанные стены, зелень, мягкая мебель. Все, чтобы будущей матери успокоиться при встрече с врачом, ощутить почтительную заботу о себе.

     Не менее поражал диагностический центр, появившийся здесь недавно. Сюда вообще впускали только в специальной обуви. А небольшие кабинеты, щедро установленные сложной аппаратурой, вызывали просто-таки невольный трепет – здесь пациентов быстро и безболезненно проверяют всякие японские "Тошибы" и  голландские "алоки", здесь впервые мне довелось увидеть постельное белье одноразового пользования. А одноразовые шприцы и системы для переливания крови мне показали в процедурной терапевтического отделения, других шприцев тут уже два года нет. И с особой гордостью начмед Лилия Михайловна Амбатьелло показала центральную стерилизационную, в шкафах и установках которой начинается борьба за человека. Все оборудование здесь сменено за последний год. В лаборатории медсанчасти и того удивительней: гарнитур венгерский, термостаты и холодильники японские, оборудование для исследования крови – западногерманское.

     А на заднем дворе у медсанчасти то и дело останавливаются машины и сгружают такие ящики с названиями разных частей света! В одном из коридоров – штабель ящиков фирмы «Сименс» - новый стоматологический кабинет. А недавно шинный завод получил вообще бесценный подарок из ФРГ – набор препаратов для лечения целого букета опасных заболеваний. Уверена, что и в других больницах такого нет.

     Больше всего боюсь залить свой репортаж приторной сладостью восхищения. Но как было не восхититься, когда пришла в здешнее хранилище лекарств и услышала гордое: у нас все есть. Это после того, как в той же больнице № 5, в ее аптечном киоске на просьбу о сердечных,  снотворных, болеутоляющих дают… одну упаковку валидола. А оказаться здесь – как будто побывать на обетованном острове среди нашего сплошного дефицита.

     Вспоминается кредо Ермакова, что, как бы ни трудно было вокруг, сам человек должен прежде всего хорошо выполнять дело на своем месте. Лично он в этом первый пример. Вот раньше все вокруг считали – дела у Ермакова потому хороши, что живет он под крылышком обкома и облисполкома. Я знаю, что и тогда это крыло вовсе не означало исполнение всех желаний. Умел он для своей больницы сделать то, что другим не удавалось. При всей своей интеллигентности мог ради дела, как вежливый танк, идти к намеченной цели. И раздражение вышестоящих, и ограду из их занятости он пробивал своей невозмутимой настойчивостью. И еще немаловажно – добившись желаемого, умел и ответившим на его притязания внушить удовлетворение от совершенного поступка, а значит, и возможность снова «танк» свой запускать.
 
     А теперь-то откуда у него крыло? Конечно, иметь в начальниках и спонсорах директора завода-гиганта – значит немало. Но, честно говоря, при всех самых лучших отзывах о доброжелательности директора, наверное, таблетки, шприцы и даже ультразвуковые установки для него не главные заботы. Но, однако же, медсанчасть расцветает, как на дрожжах.

     В последние два года повысилось финансирование нужд медсанчасти, в том числе и в валюте. В прошлом году, например, получили 250 тысяч инвалютных рублей. Кроме того, на заводе открылся пункт флюорографии, проектируются аптека и зубопротезная лаборатория, а дальше брезжит новый корпус медсанчасти.

     Мы зашли в одну из палат терапевтического отделения, в палату старого образца, где было тесновато. Встреча с больными прояснила еще две грани здешней жизни. Один из мужчин лежал с язвенной болезнью, готовился к выписке. Л.М. Амбатьелло рассказала, что теперь пациент стал постоянной заботой медсанчасти, попал на учет в диспансерную группу. И дважды в год он, как 350 собратьев по болезни, 300 гипертоников, 250 больных с ишемической болезнью, будет дважды в год проходить специальный курс лечения с бесплатными лекарствами. Второй, рабочий одного из подсобных цехов, долечивал воспаление легких.
     - Сквозняки в цехе подвели, - объяснил он.

     Вспомнился разговор с главврачом. В этом году на заводе снова проводили «медицинское» анкетирование. Интересно, ч что в десять раз уменьшилось количество претензий к службе здоровья. Но во многих анкетах настойчиво звучало: хотим видеть в цехах главного врача. Николай Васильевич и так собирался внедрить в практику обходы цехов, но, пока шел период вхождения в дело, не успевал. А теперь уже откладывать некуда было. Регулярные посещения цехов стали обычным делом. Вместе с заместителем главного инженера, цеховым терапевтом, начальником цеха он проходит по всем участкам, смотрит, каковы условия работы, как душевая, есть ли газированная вода, укомплектована ли аптека. Чем болеют тут люди, он знает хорошо, но хочет, чтобы об этом задумывались и руководители. Результат каждого такого обхода  докладывается на планерке у директора. Что-то исправляется, но недоделанного пока еще больше. И Ермаков тяжко вздыхает, вспомнив, как по заводской командировке он был в Словакии, на Пуховском  резинокомбинате – у давних соперников по соревнованию. И бытовые, и производственные параметры там меньше ярославских. А культура работы и в цехах, и в больнице – пока еще завидно выше наших

     Нет, быстро у нас не повернешь все в другую сторону. Но процесс идет. Десятиместные палаты в терапии доживают последнее время. После ремонта здания пациенты будут лежать по 2-3, во всех палатах будут умывальники, туалеты.
Как это получается? Коммерческая тайна, смеется, не раскрывает. Что ж, есть врачебные тайны, есть и главврачебные. Но вот несколько штрихов.

     У Ермакова, например, давние связи с Обществом Красного Креста, с первым заместителем  председателя его всесоюзного комитета А.Т. Тюляндиным. Теперь в эти контакты включен и директор завода. Между двумя руководителями как бы заключен договор о помощи медсанчасти. Существуют договоры на высшем уровне и в Ярославле – между директором завода и начальником аптечного управления, теперешней «Фармацией», Л.Е. Бредининым. «Фармация» получает от шинного валюту, закупает лекарства, треть из которых идет в медсанчасть, а остальное – городу.

     А вот еще один «секрет». Кроме УЗИ и «Сименсов» держит в голове Ермаков и куда более простые, но не менее нужные вещи, не заглядывая  в бумаги, не наводя справок, сразу сообщает, что за год нужно для медсанчасти достать 100 тазов, 200 эмалированных ведер, сколько-то ложек, вилок, стаканов. Все знает, все помнит, а при случае и подчеркнет, что главврача, как волка, ноги кормят.

     Важно, чтобы людям рядом с ним работалось интереснее.

     Вижу Ермакова на оперативке у директора, где он докладывает о новых добрых переменах в больнице и поликлинике, а больше о том, что требует быстрейшего решения – о невнимательных к здоровью рабочих начальниках, о планах цеха № 73 – медсанчасти на будущий год. Руководители поеживаются, но к словам главврача относятся с полным пониманием: все они, начиная с директора, пациенты своей медсанчасти.

     Северный рабочий, 7 декабря 1990 г.