Балаган

     Бриан Кейт, член Комиссии Всемирного Объединения, имел в своем распоряжении полдня отдыха, что было совсем необычно, и поэтому он растерянно шел по городу. Осенний солнечный день был в разгаре  - день, когда многим хочется бросить дела, выйти на улицу и бродить, вдыхая прелый запах прошедшего лета в гранитных тонах осеннего города, или, что еще лучше, укрыться под тенью еще пушистой кроны в ближайшем парке. Проходя мимо пневмостанции, Кейт вдруг подумал, что понадобится всего час, чтобы добраться до небольшого городка в центре Европы, где прошло его детство. Это было так давно – начисто забылись дома и мостовые, по которым бегал мальчишкой, и тот особенный запах детства растворился в сутолоке лет…
Пронизывающий осенний ветер гнал вдоль улицы мелкий сор. То, что совсем недавно пышно зеленело на деревьях, пестрело на афишных тумбах, шелестело на подарочных свертках и шуршало свежими новостями, теперь, поблекшее и потрепанное, лохматило серые мостовые. Рывками, словно обессилевшая кляча, из последних сил подпрыгивая и гулко ударяясь при падении, навстречу двигалась большая грязная афиша. И только красный цвет текста позволил с трудом выхватить содержание: «Еще на один день  забудьте свои заботы о теплом жилье. Еще на один день… в аллеях Луна-парка… аттракционы, цирковые представления и прочие увеселения…».
     Раздраженной кошкой выгнулась улица, открывая со своего горба б;льшую часть города. Невысокие, не больше трех этажей, дома где-то далеко расплывались в тёмную массу. А внизу, в центре этого сумрачного и тоскливого обыкновения, рассыпался искрами и радостным звоном Луна-парк. И казалось, только там и осталось что-то живое.
     Красочные плакаты, разбросанные по ограде парка, обещали фантастические зрелища  и необузданное веселье.
     «Фантастические!» - Кейт усмехнулся. Украшения из разноцветных лент, шаров и игрушек самых невероятных расцветок, разбросанные на полуголых корявых ветках деревьев почему-то рождали навязчивое ощущение приближающегося холода. Однодневные балаганные постройки словно были охвачены раздувавшимся пожаром, ослепляющим и обжигающим лица нервно снующих людей, спешащих будто насытиться весельем на год вперед.
Едва войдя в толпу, Кейт почувствовал, как теплые возбуждающие потоки охватывают и его. Тоскливое, хотя и уютное, настроение одиночества, безразличия окружающих к его личности, еще раздражало его,  и он непроизвольно старался помешать приливам радостного настроения.
     Его темный плащ принимали за карнавальный костюм, тыкали в него пальцами, хохотали в лицо, весело подталкивали в бешеные хороводы. Мчались карусели. На худосочных, наспех сколоченных помостах, плясали шуты и куклы, и нельзя было разобрать – где куклы, а где люди. Из мрака вставали «кровожадные» тени и рассыпались жалящими глаза огнями. Развлечения на любой вкус: безобидные и ужасные, веселые и пугающие, старинные и фантастические.
     -  Эфир молодости! – кричал зазывала. – Мужчины и женщины, испытайте вторую молодость. Не откладывайте наслаждение до зимы своей жизни. Земля итак довольно стара, чтобы сыпать на нее золу горестных переживаний!
     Сооружение выглядело довольно странно: две лестницы, устремленные вверх, отстояли вверху друг от друга на несколько ярдов, дальше ничего не было, даже опор. Тем не менее, поодиночке то мужчина, то женщина, весело взбирались на одну из них и, шагнув вперед, исчезали, чтобы через некоторое время вновь появиться и спуститься по другой лестнице. Что было написано на их лицах – можно было фантазировать, но и только.  Кейт двинулся мимо. «Не может, не должен человек любить в сорок, как в двадцать лет. Время год за годом оставляет пятна на его глазной сетчатке – глаза меняют контраст, фокус – одно выступает на передний план, другое отступает».
     Ветхая хиромантка в пестром платье дрожала над чужими ладонями, вытряхивая на них языческую пыль веков.
     «Что же это? – восклицал Кейт, беспорядочно двигаясь в толпе. – Я разучился радоваться простым вещам, смеяться над глупостями, молоть вздор!  Ужели такова ценность времени, чтобы постоянно быть озабоченным делами, искать смысл в своих и чужих поступках, отвергая легкомысленные радости. Или я боюсь признаться себе в том, что несвободен: моя воля подавлена обязанностями, и я не могу стряхнуть эти путы.
     Людской водоворот вынес его к щиту. «Рассчитайся с врагом», - приказывал он. Кейт хмыкнул: «Старый номер. Когда-то за этот аттракцион его хозяев жестоко наказывали, а теперь ему нашли место в балаганных шоу. Что толку убивать призрак, если он завтра воплоти схватит тебя за горло!»
     «Трехминутные курсы обучения ходьбе вверх ногами», «Новинка техники – читайте собственные мысли», «Древняя затея – перетягивание каната. Применение направленных антигравитаторов карается часовым пребыванием в молекулярном субпространстве», «Купите Шарики Счастья – лучшие ублажители и расслабители». Все это налетало на Кейта, отскакивало и снова налетало, раздражая, как снежные колючки, в лицо.
     Низенький полный человечек подкатился к нему и зашептал в ухо: «Только для вас. Имею ответы к аттракциону «Угадай – услышишь голос своих предков» по сходной цене». Кейт слегка удивился и непроизвольно протянул руку. Неприметный шарик он закрепил в ухе и стал пробираться туда, где вращался огромный барабан со светящимся вопросительным знаком.
     Лихорадочный и беспорядочный поначалу бег звезд в барабане, какая-то космическая сумятица, постепенно обретал стройность и величавость, словно само время неслось неудержимым потоком. Кейт закрыл глаза, отдаваясь нахлынувшему любопытству и готовясь к тревожному разговору с ушедшим, но так манящим нас Прошлым. Резкий, даже пронзительный крик, похожий на обезьяний, привёл его в шок. Когда он очнулся, кругом была темнота и никакого движения. Кейт самым натуральным образом расхохотался. «Это же откровенное надувательство, - смеялся он. – Нет, нам не грозит технократическое вырождение». В таком полоумном виде он вывалился из барабана под не менее полоумный смех толпы. Но тут Кейт неосознанно почувствовал беспокойство и, обведя глазами толпу, поймал устремленный на него взгляд какого-то типа, отличающегося от окружающих мрачным выражением глаз.
Кейт отвернулся и вновь ввалился в галдящий поток. Прямо перед его носом скакало что-то круглое и пушистое. Вперед Кейта вскочил мальчишка и с неописуемым восторгом на лице тыкнул рукой в эту пушистость. Рука погрузилась в нее, и тут же с гримасой боли мальчик выдернул руку. Кейта потрясло увиденное: пальцев на руке у мальчика не было – на месте их прежнего сочленения с кистью были угольные пятна.
     «Баггеры!» - резанул чей-то истошный крик. Люди в панике бросились кто куда. Кейт бежал с мальчиком на руках, думая, что его тут же затопчут, если он споткнётся. Завыла сирена и почти сразу появились «трэккеры» - охотники на багеров. Одинокий баггер, нерешительно прыгающий из стороны в сторону, вскоре был опутан металлическими сетями.
     Багеры появились давно – ещё со времён Последней войны. Жёсткое интенсивное радиоактивное излучение, сопровождавшее боевые действия в большинстве районов планеты, породило этих ужасных мутантов. Великое многообразие их внешнего облика и, как впоследствии выяснилось, их непрекращающееся видоизменение не дали возможности полностью оградить от них общество, и не только людей: природную и синтетическую органику. Она переваривалась в чреве этих существ, образуя ядовитую жижу, которая выплёвывалась баггерами, навсегда лишая землю способности рожать даже сорняки. Повсеместно были созданы команды трэккеров, которые отлавливали чудовищ и уничтожали в лунных шахтах.
     Происшествие с мохнатым баггером несколько поубавило всеобщее веселье. Люди
ходили, оглядываясь и опасаясь друг друга.
     Кейт, содрогнувшись, вспомнил обезображенную руку мальчика, которого трэккеры отправили в госпиталь. Успокоить нервы он решил, прокатившись по Лабиринту Памяти. «Однако лучшие воспоминания приходят в компании старых друзей, в одиночку лучше мечтать о будущем», - раздумывал Кейт, садясь в одноместное отделение транспортера. Он почувствовал легкое прикосновение к вискам, так касаются только ласковые пальцы женской руки.
     Поначалу Кейт испытал неустроенность: тело ломило, перед глазами медленно вытягивались тени, напоминающие какие-то обычные и надоевшие предметы. Это продолжалось довольно долго. Наконец, стало мягко светлеть, по телу разлилось спокойствие и больные мысли притупились. Чувствуя насильственное прикосновение постороннего духа, Кейт, тем не менее, успокоился. Это его глаза, его руки, его чувства, похороненные в толще лет и умерших клеток, оживают, как проявляющееся фото на старинной фотобумаге, спрашивая, так ли были значительны последние годы и не давая никакого ответа. Разноцветные хлопья времени вычерчивают свои дороги, все прошедшее замазывается новым фоном, и каждый последующий кажется цветом истины.
     Внезапно он почувствовал, что стоит на месте. Необычный пейзаж предстал перед глазами. «Не может быть, - прошептал Кейт. – Этого не было. Это не моё». Картина, открывшаяся перед ним, имела те же пристойные краски, что и реальность. Но в ней было что-то неверное, как в живописи с искаженной перспективой. Свинцовое облако почти лежало на земле, слегка подрагивая. Уходящего не было. Было только близкое до осязания. «Этого не было!». Кейт попробовал встать.
В это время устроители аттракциона бегали, пытаясь выяснить причину остановки транспортёра.
     На Кейта взглянул человек – тот, который стоял в толпе, когда Кейт вывалился из «Барабана Предков». Человек протянул руку, странно неестественно искривленную в локте, как бывает на границе двух сред.
     Ощущение неотвратимой беды пришло только теперь, хотя сейчас он понимал, что складывалось оно многие годы, многими событиями и не требовало объяснения, как всё неотвратимое.
     Как вспышка, появился в памяти и исчез первый абзац вчерашней газетной статьи: «Третий ученый мирового ранга бесследно исчез! Что нового готовит нам Прогресс? К чему приведет новый эксперимент по прорыву в гиперпространство, которого так долго ждали, к которому столько готовились, и добились невероятно мощной концентрации энергии? Каждое новое открытие, по своей сути несущее всё большее благо людям, оборачивается для них всё большим ожесточением Природы и всё большей беззащитностью самого человека».
     Внезапно ворвавшийся смерч полностью снёс несколько аттракционов и, оставив безжизненный след в городке, также внезапно исчез с глаз тех, кто оказался в стороне.