Бег, очень вульгарный рассказ...
Во всех тамбурах вагонов стоят всякие контролирующие фигуры с кирпичными рожами и блестящими бляхами на груди. Как общительный человек, я кричу на ходу:"Я успею, граждане - пидорасы?".. Контролёры лениво мне цедят:"А *** тебя знает, господин "заяц", как- то непонятно ты бежишь, ведь Москва совсем в другой стороне!".. И я бегу дальше, мусоля незамысловатую мысль:"Когда же российские бабы успели нарожать столько контролёров и ревизоров, заебёшься искать адекватного слесаря-инструментальщика, а этого контролирующего дерьма уже столько развелось, что они уже в состоянии образовать некий геологический слой, типа каменноугольного Карбона верхнего Палеозоя, только тепла от этого геологического образования для будущих поколений не будет... А будет просто вонь и несусветный смрад...
-****ь, пора спортом заняться, уже дыхалка сбивается!.. Или любознательным стать, чтобы спросить у лесного оленя:"Куда ты проскакал "в дождливый серый день"?.. Вот догоню тебя и вдую тебе за всё, а, особенно, за сильные рога, что задевали тучи, облака... Хороший стимул: догнать лесного оленя и вдуть ему!.. За всё ему вдуть, этой рогатой скотине!
Всё!.. Вагоны кончились, а в каждом вагонном тамбуре продолжают маячить фигуры контролёров-ревизоров и пёстрые фигуры всяких групп силовой поддержки. Я остаюсь на хрен знает какой платформе, а электричка уезжает... Да и *** с ней, с этой электричкой!.. Следующая электричка будет через двадцать пять минут, надо дышать сравнительно чистым воздухом... И я дышу, старательно дышу. Вокруг меня моя страна и какие-то сосны. Сосны шумят и жалуются, и обдают меня своим свежим дыханием, своим северным дыханием. Они жадно ощупывают моё лицо своим хвойным нюхом, и мне это нравится... А в мою спину дуют знойные ветры ростовских степей, меня обдаёт пылью с терриконов угольных шахт, мои ноздри жадно вдыхают запах моей шахтёрской молодости... Как же мне хорошо и спокойно на этой пустынной платформе!..
И тут я замечаю рядом с собой малолетнего парнишку, стопроцентного ботаника и неустроенного человека. "Ты кто, прелестное дитя? - спрашиваю я приветливо, - почему ты не дома и не делаешь свои долбаные уроки типа ЕГЭ?"
- Я - Стэн! - отвечает отрок.
- Типа Степаниды, что ли? - пытаюсь я уточнить.
- Нет, я типа Самуила!- отвечает молодой человек.
Следующие два часа своей жизни я трачу на общение со Стэном. Я объясняю ему, что у него неправильное хобби. После уроков ему не надо уезжать на всяких случайных электричках и товарняках за двести километров от дома. Это непродуктивно и чревато, не надо ему так больше делать. Я объясняю ему, как надо вести себя в городских джунглях. Я рассказываю Стэну, что нравится барышням и как завести девушку. Ему восемнадцать лет, и у него до сих пор нет девушки. Я даю ему список литературы, но у меня смутные подозрения, что Стэн тупо не умеет читать... Потом я даю ему свой номер телефона, чтобы он обращался ко мне, когда к нему подкрадётся роковая зверушка, которую старик Линней назвал меховым существом с погонялой ****ец... Эта зверушка подкрадётся ко Стэну стопроцентно,- это написано у него на лице крупным шрифтом...
А потом мы подъезжаем к Новогиреево, где я тяну свою трудовую лямку. Стэн едет дальше. Я знаю, что он запомнит встречу и общение со мной, ведь я очень харизматическая личность... Особенно я великолепен, когда я бегу, бегу и бегу вдоль электрички... И я надеюсь, что я когда -нибудь прибегу в нужное место.
Свидетельство о публикации №217040702290
Ирина Афанасьева Гришина 27.03.2023 14:49 Заявить о нарушении
Василий Забутовский 27.03.2023 15:41 Заявить о нарушении
Василий Забутовский 04.04.2023 21:10 Заявить о нарушении
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
Ел хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам кричать, рубил уголь в забое,
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
Ирина Афанасьева Гришина 04.04.2023 22:48 Заявить о нарушении