Пасхальный и рождественский архетип в рус. лит. 18

1.
«НЕБЕСНЫЙ» НАРОД

«Можно многое не сознавать, а лишь чувствовать. Можно очень много знать бессознательно» - писал Ф.М.Достоевский 1 о русском народе. На этом основании строится гипотеза (впрочем, подтвержденная во многих трудах) о существовании собственного для каждой культуры типа мышления. Это своего рода коллективное бессознательное в среде ученых принято считать архетипом, потому как процесс формирования народного сознания происходит медленно, на него влияет множество различных факторов и событий истории. Огромное влияние на архетипы оказывает государственная религия. Это объясняется тем, что вера касается глубинных чувств человека, закладывая основу мировосприятия с самого раннего детства. Со времен основания мировых религий каждый значимый этап нашей жизни связан с церковью. В свою очередь, вероисповедание накладывает отпечаток на культурную жизнь общества. В частности, это касается литературы: литературный язык начинается с языка церковных богослужений, с языка, на котором человек молится.
В 1054 году в Христианском мире произошел раскол на западную (католическую) и восточную (православную) церкви. Это не могло не отразиться на обществе. В западных христианских церквях главным праздником стало Рождество, в Православии – Пасха. В соответствии с этим возник «рождественский» и «пасхальный» архетип. Но каким образом данное явление отразилось на литературе? Для начала рассмотрим характерные черты каждого архетипа.
«В западном варианте христианской культуры акцентируется не смерть и последующее Воскресение Христа, а сам Его приход в мир, рождение Христа, дающее надежду на преображение и здешнего земного мира. Рождество, в отличие от Пасхи, не связано непосредственно с неотменимой на земле смертью. Рождение существенно отличается от Воскресения» - пишет в своем исследовании И.А.Есаулов 2. В этом случае речь идет о куда более глубинных, генетических особенностях народного сознания, нежели культурная традиция. Уход Пасхи в тень Рождества свидетельствует о направленности рождественского архетипа во всех сферах жизни на «земное». Деяния Христа после его прихода в мир направлены на народное благо человечества на земле. Воскресение же дает людям надежду на «спасение души». Празднуя Пасху, русские люди еще больше укрепляют «силу духа». Таким образом, главенство Воскресения в православном календаре говорит о том, что пасхальный архетип признает главенство «духа» над «плотью», «небесного» над «земным» и смерти над жизнью. При этом оба полюса даже Христа признают по-разному: для православных важно то, что Иисус – «сын Божий», католицизм же акцентирует его земное происхождение.
«Пасхальный архетип русской словесности проявляет себя главенством сверхзаконной небесной Благодати над земным Законом; иконичности над иллюзионизмом; на «неофициальном» же уровне культуры – доминированием юродства над шутовством; святости как ориентира жизни над «нормой» и другими культурными следствиями» – справедливо утверждает И.А.Есаулов. Практически вся русская литература несет на себе «печать пасхальности». Древнерусский памятник пера митрополита Илариона служит ей ориентиром, в котором точно сказано, что «озеро Закона пересохло» и человечество должно существовать только по законам Благодати. Что значит сия Благодать? Ответ находим мы в деяниях Иисуса Христа, прощающего раскаивающихся грешников, чтобы дать им «Царство небесное», Царство духа.
XIX век русской литературы изобилует примерами проявления пасхальности. Однако век XVIII в этом плане не менее интересен: он сохранил в себе истоки народного сознания, что было практически невозможно в эпоху Просвещения когда на смену духовному мировосприятию приходит господство разума. Так, весьма показательно проявление пасхального архетипа в басне И.А.Крылова «Стрекоза и муравей». По сюжету «раскаявшаяся» в своей беззаботности Стрекоза приходит к Муравью с просьбой «обогреть» ее. Все лето она «пела», не задумываясь о холодах и о том, что ей скоро будет необходимо готовить жилище к зиме. Тем временем Муравей усердно работал все лето. «Так поди же, попляши!» - говорит ей Муравей. Он поступает «по-закону». Однако нам почему-то жалко стрекозу: получается, Муравей отправляет ее умирать. По закону Благодати следовало бы простить Стрекозу, тем самым сохранив ей жизнь.
Точно так же, «не по-христиански», то есть не по Закону Благодати не была прощена госпожа Простакова в «Недоросли» Д.И.Фонвизина. Раскаиваясь, Простакова искренне просит о христианском прощении, но рука закона сама настигает ее, не смотря на прощение со стороны Милона и Софьи: по правительственному указу дом и деревни Простаковой приняты в опеку Правдиным.
Так, русская литература, всегда будет больше «жалеть» кающегося преступника , чем обыкновенного праведника. Наглядно объясняет этот закон притча «О заблудшей овце и потерянной драхме» из Евангелия от Луки, где говорится, что: «...радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся». Объясняется все особенностью русского национального характера, которому ближе мысль о сострадании. Как отмечает В. А. Кошелев 3 , «Пасха, праздник искупления, предрасположена к морали гораздо больше, чем Рождество». Возможно поэтому в своем мистическом, пророческом сочинении «Роза Мира» Даниил Андреев называет русских «небесным народом».




2.
«ВОСКРЕСЕНЬЕ».

Название дня недели «воскресенье» у православных христиан тоже свидетельствует о проявлении пасхального архетипа. В русском сознании прочно укоренился обычай в воскресенье не работать. День этот предназначен для похода в церковь. Так, помимо времени перед Пасхой, то есть недели Страстной Седмицы, весь год косвенно связан с этой неделей.
В «Путешествии из Петербурга в Москву» А.Н.Радищева 4 встречаем такой эпизод: на пути из Тосны в Любань путешественник видит крестьянина, который пахал землю «с великим тщанием», не смотря на то, что было воскресенье. Пахарь рассказал, что шесть дней в неделю его семья обрабатывает барскую землю и, чтобы не умереть с голоду, он вынужден работать в праздник, хоть это и грех. «Путешествие...» вообще богато архетипическими пасхальными установками. Например, путешественник, размышляя над законом, выводит, что: «Член общества становится только тогда известен правительству его охраняющему, когда нарушает...», то есть, самому закону человек не важен. Именно поэтому русскому человеку проще, естественнее поступать по законам Благодати. Так, И.В. Киреевский был убежден в том, что «даже самые наружные движения человека, воспитанного в обычных преданиях православного мира, непреднамеренно восходят к христианскому смирению, тогда как западная культурная традиция поддерживается рациональным «преднамеренным усилием»5 .Отсюда позже вырастет «Непротивление злу насилием» Толстого, тип «маленького человека» и «униженных и оскорбленных».
В духе русского народа и пасхального архетипа в частности христианское смирение, долготерпение. При этом Воскресение ни только без раскаяние, но и без смирения невозможно. Библия содержит обетования благодати и милости Божьей смиренным людям. В частности, апостол Пётр пишет: «…облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесёт вас в своё время»6. Так, в оде «Бог» Г.Р.Державин провозглашает:
Твоей то правде нужно было,
Чтоб смертну бездну преходило
Мое бессмертно бытие;
Чтоб дух мой в смертность облачился
И чтоб чрез смерть я возвратился,
Отец! — в бессмертие твое.
По нашему мнению, это произведение, не смотря на западное влияние, все-таки очень русское, «пасхальное». В нем есть характерное православной традиции сознание Воскресения через смерть. Об этом живо свидетельствует строка «... И смертию живот даришь».
3.
ЕДИНЕНИЕ

«Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще Церковь вполне, уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой Церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют <…> он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово» - пишет там же, в «Дневнике писателя» Ф.М.Достоевский. Эта жажда единения прослеживается уже в «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищева. Встречаем в главе «Спаская полесть» такие строки: «Мне представилось, что я Царь, Шах, Хан, Король, Бей, Набаб, Султан, или какое то сих названий нечто, седящее во власти на Престоле». Идея всеобщего единения возможна только по Законам Благодати. Радищев тут же пишет: «В единой из чаш лежала книга с надписью Закон Милосердия; в другой книга же с надписью Закон Совести» .
Единение во имя Христово и возможно только при наличии совести и милосердия в народе. Пробуждение совести нужно грешнику: без него не будет Воскресения. Без милосердия не будет грешнику прощения. Оба «закона» являются составляющими пасхального архетипа. Народ верит в Христа бессознательно. При этом можно плохо знать Библию, даже не уметь молиться: глубинные, архетипические установки в русском народе не способно искоренить никакое Просвещение.


ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

1.Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1984. Т. 27. С. 34.
2.И.А.Есаулов. Пасхальность русской словесности. — М.: Кругъ, 2004.
3.В.А.Кошелев. Статья «Светлое Христово Воскресение и русская литература».
4.А. Н. Радищев. Избранные произведения. М.-Л.: "Гослитиздат", 1949.
5.И.В.Киреевский. О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России.
6.Первое соборное послание святого апостола Петра. 5:5 – 6. Из цикла Библия( «Синодальный перевод»)

2014 год.