Ирония судьбы Джоксера и Надежды

Пародия на фильм "Ирония Судьбы, или С легким паром!". Наверное, такой рассказик лучше писать к Новому году, но идея посетила только теперь, а до следующего Нового года ждать долго.)

Мало кто знает, что величайший воин всех времен и народов с грозным именем Джоксер Могучий являлся членом ордена таких же, как он странствующих рыцарей. И была у сих воителей одна традиция: каждый год, в день зимнего солнцестояния они собирались в таверне и хвастались там своими подвигами, поднимая кубки. Не стал исключением и этот раз.

— Я сражался с могучими великанами и победил их, но мой глупый оруженосец вел себя как-то странно и все время кричал мне, что это мельницы! Вот же дурень! — поведал членам ордена славный воин — Кихотес Иберийский.

— Даа, вот же дурень! — расхохотались его друзья и дружно подняли кубки. - Ну, за твою победу!

— А я убил семерых одним ударом! — похвастался другой воин, не уточнив, что это были семь мух.

— Великанов? — спросил его Кихотес.

— Самых настоящих! — ответил храбрец.

Друзья снова подняли кубки.

Затем очередь дошла до Джоксера:

— Ну, а ты, Джоксер, с чем пришел?

— Я победил семьдесят восемь драконов, — начал тот, — в одиночку нагнал страху на целое войско, а еще готовлюсь совершить величайший из своих подвигов! — Джоксер принял заговорщический вид.

— Какой же это? — вытянули шеи рыцари.

— Жениться! — ответил он.

Друзья засмеялись и стали похлопывать его по плечу:

— О, это серьезно, Джокс! И… за это надо выпить!

Сказано — сделано.

— Слушай, а как ее зовут? — спросил у Джоксера Кихотес.

Джоксер вздохнул и мечтательно прикрыл глаза:

— У нее прекрасное имя… Габи!

— Прекрасное, — закивали друзья, —, а главное, редкое! Ребята, за Габи надо выпить! За Габи!

Ребята продолжали праздновать это прекрасное событие, когда к ним неожиданно подошла какая-то милая старушка с яблоком в руке.

— Купите яблочко наливное, молодые люди! — сказала она им.

Но наши рыцари стали отнекиваться.

— Яблочко у меня непростое, — не сдавалась бабушка. — Это яблоко любви. Откусившему его оно поможет свою милую поскорей обнять. И, мне кажется, сынок, — она подмигнула Джоксеру, — оно прямо на тебя смотрит!

— Ну, коль так, давайте яблочко сюда, бабушка! — не устоял Джоксер и дал ей монетку. Старушка протянула ему яблочко и ушла. Славные воины не видели, как она обернулась прекрасной богиней Афродитой и захихикала…

Тем временем, Джоксер решил полакомиться спелым яблочком и… исчез на глазах у друзей, но те уже не были способны заметить пропажу, ибо наотмечались до потери пульса.

…Надежда, которую Зена и Габриэль якобы убили рукой ее сына Разрушителя, на самом деле, не умерла, нет. Она была спасена своим мужем, богом войны Аресом, который тайно забрал ее с собой на Олимп. Впрочем, ее пребывание там для некоторых олимпийцев секретом не было, но тревогу они по этому поводу не били, так как уже поняли, что ее отец Дахок и она сама — не такие уж великие и ужасные. Супружескую жизнь этой пары счастливой можно было назвать с натяжкой, поскольку Аресом двигал один расчет, и Надежду он спасал, руководствуясь только им. Что до самой дочери Габриэль и Дахока, то она чувствовала какую-то пустоту внутри. Ее сын был мертв, а его она очень любила, хоть и была иной раз груба с ним, а Арес… Арес, на самом деле, был ей чужим. Да, он был отличным любовником и соблюдал условия договора с ее отцом, но самого главного — любви — между ними не было, а в любви дочь тьмы нуждалась, что бы кто ни говорил.

Боги также, как и смертные отмечали праздник зимнего солнцестояния. Готовилась к нему и Надежда. Она уже накрыла на стол, и теперь на нем стояли такие яства, как мясо гидры, фаршированный кракен и амброзия. Осталось дожидаться своего благоверного Ареса, который сейчас был занят на земле какими-то своими делами. Должно быть, очередную войну устраивал.

Надежда прошла в свои покои, чтобы одеть приготовленное к празднику чудесное оранжевое платье и вдруг… заметила на кровати спящего — и храпящего так, что дрожал Олимп — мужчину. Лежал он таким образом, что лица его не было видно.

В первую минуту Надежда даже растерялась и потеряла дар речи от подобной наглости. На ее постели вольготно расположился посторонний мужчина и, к тому же, смертный!
Придя, наконец, в себя, Надежда закричала:

— Эй, незнакомец, просыпайся! У меня нет настроения и желания тебя убивать, так что лучше вставай и выметайся отсюда!

Никакой реакции.

Надежда стала тормошить его за плечо:

— Вставай! Ты живой или нет?!

Безуспешно.

— Ах так! — обозлилась Надежда. — Ну все, держись!

Полубогиня метнула по кровати огненный шар, и она загорелась. Незваный гость, наконец, пробудился и вскочил. Надежде показалось, что эту глупую физиономию она уже где-то видела.

— О боги! — закричал и забегал Джоксер, а это был именно он. — Дом горит! Э! Это ж не мой дом! Где это я?! — тут он заметил Надежду. — Милая, что ты стоишь? Нужно тушить пожар, а то нас оштрафуют за убытки… или бежать отсюда!

— Да-да, сейчас ты отсюда свалишь! — рявкнула она ему и потащила за руку к выходу.

— Не надо со мной так грубо и не надо меня тянуть, — жалобно сказал Джоксер. — Габи, почему ты такая со мной неласковая?

— Какая я тебе Габи?! Я — Надежда, — она была так раздражена, что даже не сразу вдумалась в смысл его слов. — Стоп! Габи, говоришь? Ты, случайно, не один из друзей моей мамочки?

— Т-так ты та самая Надежда? — перепугался Джоксер. — Ты не умерла?

— Нет, я живее всех живых. Однако… горело-горело ясно, но пусть уже погаснет! — она перевела взгляд на огонь, и он молниеносно потух, будто его и не было. — Вот так-то лучше.

— О, ты потушила пожар!

— Я сейчас потушу пожар в твоих мозгах, а то, как я погляжу, они у тебя почти сгорели, — хмыкнула дочь Габриэль. Затем на минутку оставила своего гостя и вернулась с лейкой. Надежда принялась поливать из нее Джоксера холодной водой.

— Ты обалдела?! — вскрикнул незваный гость. — Мокро же! Я тебе не клумба! — Затем он забормотал: — Я сплю… мне это снится…

— Спишь, говоришь? Так сейчас я тебя разбужу! — Надежда глянула на висевший на стене меч, и он полетел в сторону Джоксера. Если бы Джокс каким-то чудом не увернулся, последствия были бы печальными.

— Эй! Хоть ты и мой сон, хулиганить не нужно! — возмутился незадачливый странствующий рыцарь. — Однако, пора бы уже и проснуться. Сейчас я себя ущипну и проснусь у себя дома, с Габриэль в кроватке, — он заулыбался и ущипнул себя, но чуда не произошло. — Не понял… это что же получается? Я не сплю, нахожусь незнамо где, в компании со злой богиней?!

Улыбка, появившаяся на губах Надежды, не предвещала ничего хорошего.

— Да, ты уже не спишь, находишься на Олимпе в нашем с Аресом дворце, валялся на моей кровати, и если ты не уберешься отсюда до прихода моего мужа, пеняй на себя!

— К-какой Олимп? К-какой муж? — все еще не мог прийти в себя Джоксер.

— Значит так, выметайся отсюда, пока я добрая! Я считаю до трех…

Джоксер понял, что положение нешуточное:

— Все-все, я ухожу!

Он направился к выходу, но через пару минут вернулся назад.

— В чем дело?! — вскинулась Надежда.

— Я… я не знаю, как сюда попал и как отсюда выбраться, чтобы попасть домой! — ответил бедолага.

— Очень мило! — вздохнула Надежда.

— Ох, какой ужас! — пожаловался Джоксер. — Мы же с Габи собираемся пожениться, а я тут…

— Передай мамочке, что я ее поздравляю, — мрачно проговорила дочь Габриэль.

Тут послышались шаги, и Надежда, поняв, что это вернулся Арес, пошла его встречать.

— С моим счастьем… — простонал Джокс.

— Здравствуй, милая, — чмокнул жену довольный жизнью и собой бог войны.

— Здравствуй, — улыбнулась она чуть натянуто.

— С праздником, Наденька! — поздравил он ее.

— И тебя, — ответила Надежда. — Как успехи?

— Замечательно. Афинская армия дерется со спартанской, резня безумная! — похвастал своими успехами Арес.

— Ты — мастер своего дела, — похвалила его супруга.

— Спасибо, Надюша. Если бы ты знала, милая, как я по тебе соскучился! — в голосе Ареса слышались и фальшивые, и искренние нотки. Он не любил ее, его сердце всегда принадлежало Зене, но ласки Надежды очень ему нравились, да и выгода от союза с Дахоком обещала быть немаленькой.

— Я тоже очень тебя ждала, — отвечала она ему с точно такими же мыслями и чувствами.

— Спасибо, любимая, — Арес поднес к губам ее нежные пальчики. — Я приготовил тебе подарок ко дню зимнего солнцестояния.

— Спасибо. Я тоже приготовила тебе подарок, но он в комнате. И я должна тебе кое-что сказать…

Арес только теперь заметил, что у его жены смущенный вид.

— Ты не поверишь! — продолжала она. — Или будешь смеяться… Я зашла в комнату, а там…

Но тут Арес увидел незваного гостя и пришел в бешенство.

— Значит, я прихожу домой, а на нашей кровати спит какой-то смертный человечишко! — прошипел он. - Мда, раз уж решила наставить мне рога, то хоть бы кого-нибудь поприличнее выбрала.

— Понимаешь, я зашла, а он здесь спит. Я просто не смогла его разбудить… Мне здесь даже пожар устроить пришлось… — Надежде еще не доводилось оказываться в такой дурацкой ситуации.

— Отличный подарок, Надежда. Спасибо, — бросил ее муж.

— Я все объясню, — встрял Джоксер, — она не виновата, это все я! Понимаете, я — странствующий рыцарь, и у моего ордена есть одна традиция: каждый год, в день зимнего солнцестояния, мы с друзьями собираемся вместе в таверне, там мы пьем и…

— Заткнись, рыцарь хренов! — хором прикрикнули на него супруги.

— Какой же он клоун! — проговорил Арес. - Нда, я думал, у тебя вкус получше.

— Попрошу не выражаться! — оскорбился Джоксер. — Я вам не сделал ничего плохого.

— Как он оказался в твоей постели, Надежда?

— Случайно.

— Ах случайно… А мне, дорогуша, тут случайно пришло в голову, что пора с тобой развестись, — мрачно усмехнувшись, проговорил Арес и направился к выходу. — Счастливо оставаться!

— Куда ты?! — вскрикнула Надежда.

— К женщине, которую я всегда любил… — ответил он. — Я теперь свободен и могу сделать ей предложение.

— Не боишься гнева моего отца — всемогущего Дахока? Он…

— Всемогущий? Он просто трюкач, хитрый фокусник… — с презрением проговорил Арес, — Я давно его не боюсь.

— Ну и катись! — в сердцах бросила Надежда.

Оставшись наедине с виновником своей семейной драмы, дочь Дахока и Габриэль недобро посмотрела на него:

— Молись, клоун!

Джоксер обиделся:

— Да что вы все заладили — клоун, клоун? Да я, хочешь знать, гроза всех злодеев, я — Джоксер Могучий!

— Да хоть Миксер Могучий! — хмыкнула Надежда.

— Так ты еще и обзываешься? А ты… ты… исчадие ада и вечно Армагеддон устроить хочешь! Небось и теперь этим занимаешься! — сказал ей Джоксер. - Ой, а что такое «миксер»?

— Не важно, — Надежда могла бы посмеяться, но настроение у нее было далеко не веселое. — И единственное, чего мне всегда хотелось — это любовь моей матери, но, — она вздохнула, - это, казалось бы, простое желание оказалось неосуществимым.

— И из любви к матери ты убила Солона и еще пару-тройку человек?

— Почем ты знаешь, что Солона убила я?

— Я все знаю, Зена и моя Габи все мне рассказывают! — Джоксер гордо выпятил грудь.

— Вот именно, Зена и Габи… ты смотришь на все их глазами, во всем им веришь, а они, может быть, что-то недоговаривают, либо чего-то не понимают, — проговорила Надежда.

— Ты все врешь, ведьма! — ощетинился Джоксер.

Она пожала плечами:

— Считай как хочешь. И я не ведьма, дурачок, а полубогиня.

Оба настолько были поглощены беседой, что не замечали того, что за ними наблюдает, заглядывая в окно, достойный сынок богини любви Афродиты — злой шутник, озорник Купидон. На днях его матушка крупно поссорилась с Аресом и придумала гениальный план мести ему. Он с радостью согласился участвовать в этом.

Тем временем, Джоксер и Надежда продолжали выяснять отношения.

— Ты… — с возмущением начал Джокс. — Ты… да ты просто… — Тут Купидон послал невидимую стрелу сначала в сердце жениха Габриэль, а потом в сердце ее дочери. — Ты просто прелестна! — закончил свою фразу странствующий рыцарь, глядя на Надежду так, будто впервые ее увидел по-настоящему. — Ты — женщина моей мечты!

На губах полубогини появилась счастливая улыбка, глаза ее заблестели:

— А ты… ты — истинный рыцарь. Настоящий мужчина, не то что некоторые! Такой храбрый, надежный…

Джоксер встал перед ней на колени:

— Выходи за меня замуж!

— О Джоксер, конечно, да! — с радостью согласилась она.

Купидон смотрел на них, улыбаясь, довольный проделанной работой.

«Можно пойти, порадовать матушку!» — сказал он себе и удалился.

А влюбленные упоенно целовались, забыв обо всем на свете.

Время спустя, к Надежде пришли новые, обретенные ею на Олимпе, подруги — Дискорд и Афродита. Она, сияя, представила им друга матери и своего будущего мужа.

— А где же Арес? — удивленно спросила Дискорд.

— Не знаю, и мне это неинтересно, — пожала плечами Надежда.

— Ну и черт с ним, — засмеялась богиня, — давайте веселиться!

— Давайте!

Афродита же только хитро улыбалась. Она знала гораздо больше, чем Дискорд.

Вечеринка удалась на славу. Было безумно весело, а Джоксер был душой компании. Когда влюбленные проводили гостий и думали, что наконец могут побыть вдвоем, их счастливое уединение нарушил новый, неожиданный и точно незваный гость. Это был… безбожно пьяный бог войны. Плача пьяными слезами, Арес поведал им грустную историю о том, как он пришел к Зене с признанием в любви и предложением руки и сердца, а она выставила его за дверь, одев ему на голову горшок, который он смог снять лишь с большим трудом.

— Так тебе и надо, — ехидно сказала ему Надежда.

— У тебя нет сердца! — простонал Арес и высморкался в протянутый ему Джоксером платок.

— Не реви, будь мужиком, как я, — проговорил странствующий рыцарь.

— Не надо мне твоей морали, я лучше выпью еще, — со вздохом, способным разжалобить стены, сказал незадачливый бог войны. Затем он подошел к столу и налил себе амброзии.

— Какая гадость эта ваша амброзия! — скривился он, выпив напиток богов. — Лучше пойду к смертным, налижусь в какой-нибудь таверне. Прощайте, други!

С этими словами он покинул их.

Какое-то время Джоксер и Надежда просто стояли, взявшись за руки и с нежностью заглядывая друг другу в глаза.

— Может, пойдем в кроватку? — предложил наконец наш рыцарь.

— Да, любовь моя! — страстно проговорила Надежда.

Стоит ли говорить, что наш герой-любовник вознес свою богиню к небесам?

…За пару дней до свадьбы Надежда отправилась к Судьбам, узнать что же их с Джоксером ждет в будущем. Увы, мойры поведали ей о том, что ее будущему мужу суждено быть убитым дочерью Зены, зачатой весьма необычным способом.

Какое-то время Надежда стояла, опустив голову, но потом она подняла ее, и на губах дочери Дахока появилась кривая улыбка:

— Да, это судьба, но судьбу всегда можно изменить.

С этими словами она переплела нити судьбы по-своему. Теперь дочери Зены Еве суждено было умереть от простуды в раннем детстве, поскольку она родится очень болезненным ребенком, а их с Джоксером ждала долгая и счастливая супружеская жизнь.

THE END