Цистерна

Он написал жене «Я задержусь на работе» и вошел в бар. Сегодняшний день будет потоплен в вечернем пиршестве. Решение проанализировано, взвешено и принято. Так он себе говорит, ему приходится убеждать себя. Главный его страх – потерять доверие к самому себе, не в той степени, в которой каждый так или иначе периодически сомневается в собственных суждениях, но на уровне максимально поверхностном. На таком уровне сомнений в самом себе быть не должно, «нет, сэр» (как сказали бы герои американской литературы). Он здесь, в помещении бара, он оглядывает его справа налево в поисках укромного уголка и находит его.

Его главный страх родился много лет назад, когда он баловался различными препаратами наркотического свойства. В один из сильнейших «приходов» у него в голове произошло некое раздвоение. Он ясно увидел, как сознание расщепилось надвое, в секунду, когда это произошло, он понял, что одна часть вечно будет противостоять другой. Что только одна из них будет права, а другая – нет. С тех пор он мучился дилеммами тотального свойства: в какой момент говорила та часть, что была права – говорила и действовала? Какая из них находилась в подавлении? Были ли они, эти части, в гармонии? Что если та часть, что умнее, сильнее и лучше вызывает в нем мысли, которые ему так не нравятся и кажутся «плохими»? Когда на каждом шагу сопровождают такие сомнения, сложно «собираться» по утрам. Но годы работы над собой позволили выработать железную самодисциплину.  Он научился находить компромисс и принимать решения даже тогда, когда казалось, что сделать это совершенно невозможно.

Он заказал пиво, большую кружку. Пока ждал, думал о своей повседневности: жене, работе и сыне (в существовании которых периодически сомневался). Сомневался не оттого, что не признавал их, а скорее оттого, что чувствовал, что не заслуживает: слишком хорошей для своей жалкой натуры он порой считал такую жизнь. Ведь, невзирая на однообразие и скуку, была стабильность, чувство защищенности, уверенности в завтрашнем дне. Он никогда не думал, что это подойдет ему, точнее даже, что Он подойдет для такого образа жизни. И вот, гляди-ка.

Пиво принесли, он кивком поблагодарил официанта и сделал щедрый глоток. Может, это бытность завсегдатая питейных заведений давала о себе знать в виде сигнальчика о пагубном пристрастии, но, стоило ему сделать глоток, мир вокруг сразу преобразился. Все окружающие звуки вдруг стали отчетливо слышны, разговоры незнакомцев можно было четко распознать и подслушать, он непроизвольно с упоением выдохнул, издав характерный для любителей пива звук. Как много в этом звуке!

Вспомнились самые тяжкие годы его жизни, они всегда вспоминались на этом, самом первом, этапе барного вечера. Мог ли он, Георгий Вязов, знать, что ему было не суждено закончить свой традиционный расслабляющий и очищающий променад по коридорам памяти?

Итак, Жора иногда переставал верить в свое простое и неприхотливое обывательское счастье, соотнося свое настоящее с бурной и болезненной юностью. Вот и думалось ему подчас, что он заперт в подсознательной иллюзии-тюрьме, пока другая часть личности, подавившая его, живет во внешнем мире и управляет телом. Эта почти шизофреническая мысль была бы абсолютно безумным предположением, если бы не факты прошлого, позволявшие допускать ее справедливость.

Пока он делал очередной глоток, взгляд его «прилип» к поверхности столика. Неопределенная точка-трещина на лакированном покрытии стала отправным пунктом в  полете воспоминаний. Когда-то давно, еще в выпускном классе школы,  он плохо с собой уживался и был изгоем. Главным образом, всех беспокоило то, как неадекватно он мог себя вести. Отнюдь не постоянно, даже не сказать, что часто, но тех нескольких прецедентов вполне хватило, чтобы заклеймить его на всю школьную жизнь как «шизика». Понятное дело, с таким прозвищем едва ли будешь «котироваться» в коллективе. Один из самых «жестких» приступов «шизы», происходившей с ним в школе,  случился на выпускном, органично завершив и закрепив на века его дурную репутацию странного школьника из СОШ № 25.

Ничего общего с «Кэрри» Стивена Кинга в том вечере не было. В актовом зале во время торжественного мероприятия он вдруг вскочил на месте с криком «Заткнись!» Яростный вопль сопровождался ударами по собственной голове и чуть ли не самой настоящей борьбой с невидимым противником. Его начало болтать из стороны в сторону, что напомнило всем просвещенным «Бойцовский клуб». Разница была, разве что, в том, что Жора не питал иллюзий о красивом материализовавшемся в пространстве двойнике, с которым он должен был вступить в схватку. Он вполне осознавал, что противостояние происходило лишь внутри его головы, тем хуже получалось сдержать себя в руках. Именно «сдержать», ведь так он обыкновенно и поступал в аналогичных случаях: когда две части его Я начинали яростно спорить и пытаться  захватить контроль в той или иной ситуации. Он никогда никому не рассказывал о содержании злополучного спора, разжегшего знаменитую «потасовку» на выпускном. В гробовой тишине достаточно большого, заполненного людьми помещения он один создавал шум и беспокойства, в слепом кураже одолевающих мук то и дело налетая на ни в чем не повинных родителей и преподавателей, пока, наконец, его не выволокли из зала, не дали успокоительного и не заставили провести неделю в лечебнице на осмотре. По результатам обследования его отпустили домой, признав вменяемость, но поставили на учет.

Георгий допил кружку пива и попросил повторения. Когда официант принес заказ, он залил новую порцию напитка в глотку и вспомнил разговор своих ипостасей на заключительном этапе мученического школьного существования в разгар церемонии вручения дипломов. Как и всегда, начиналось вполне невинно: в голове промелькнула какая-то дурацкая мысль, которая раздулась в нечто несуразное и продолжала раздуваться, как он ни пытался обратить вспять этот процесс. Вскоре неконтролируемый поток сознания перешел в диалог двух собеседников:
« - Встань, выйди на это *бучую сцену и вмажь этой тупой корове, называющей себя «директрисой», по морде, выхвати микрофон и громогласно заяви о том, что тебя все за*бали! Мерзкие мелочные дегенераты, простые, как доски, и такие же интересные, как белый лист А4!

- Нет, не надо этого делать! Не сходи с ума, возьми себя в руки!

- Давай же, никчемный кусок говна, покажи, что ты хоть чего-то стоишь:  раз в жизни сделай то, что на самом деле хочешь! Будь непосредственным и честным, прекрати прятать себя под колпак условностей, как делают все они!»

Словом, как можно увидеть в представленном отрывке внутреннего спора, ничего не выходило за рамки условной нормы. Проблема заключалась лишь в том, что Жоре действительно приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы не поддаться так называемым «плохим» мыслям. Это было физически тяжело. После того случая он не позволял себе распускаться, ни на секунду не терял бдительность, а также, посредством некоторых медитативных практик и алкогольного самолечения, вывел универсальный способ борьбы с «психобурлениями», как он их про себя называл. Отсюда ритуал, повторяющийся три раза в неделю, иногда чаще, иногда (в хорошие недели) реже.

Любое питейное заведение подходило: он начинал пить, тем самым ослабляя собственную бдительность, и намеренно погружал себя в неблагоприятную среду – воспоминание о последнем, одном из самых ярких, приступе. Таким образом, он сильно напивался на благодатной почве самобичевания и ненависти к себе, заставляя, как он считал, всякую слабость вырождаться в его сознании. Однако сомнения о том, что есть хорошо, а что – плохо, никогда не покидали Георгия Вязова. Постоянный стресс от непримиримых сомнений и противоречий давал о себе знать появлением избыточного веса, ранним поседением и частичной потерей волос. Не без проблем с внутренними органами от долгого партнерства с Мисс Выпивкой.

Прикончив второй пивной бокал, Жора ощутил, как градусы «ударили по шарам». Пора было переходить к «тяжелой артиллерии», а вместе с ней - ко второму этапу ритуала. Стоило ему об этом подумать, как у его столика неожиданно возник незнакомец:
- Прошу прощения, могу я присесть? Выпивка за мой счет, у меня к вам один разговор деликатного свойства.


Цистерна стоит в одинокой аллее,
Стоит на холодной земле; вечереет.
Цистерну найдут в лесной чаще в снегу,
На поле открытом, в зеленом лугу.
Цистерна появится в каждом дворе,
На каждой парковке. В каждом «движке»
Ее содержимое будет плескаться,
Сжиматься, сгорать и в газ превращаться.


Жора не любил, когда кто-то нарушал его уединение, препятствовал таинству почти священного для него обряда, но, подвыпив и будучи застигнутым врасплох, он польстился на предложение мужчины:
- Можете, но только ненадолго. Видите ли, я хотел бы побыть один.

- Понимаю, - заверил незнакомец, опускаясь на стул, - я не отниму у вас много времени. Я сделаю заказ, если позволите. Вы не против шотландского виски?

Георгий улыбнулся:
- Это именно то, что я думал заказать сам.

- Замечательно! – отчеканил мужчина и подозвал официанта. Он сделал заказ, когда гарсон удалился, он сразу приступил к сути. – Позволь мне обращаться к тебе на  «ты», поскольку я собираюсь посвятить тебя в круг избранных, поведав одну тайну.

Георгий был недостаточно пьян, чтобы заявление его не насторожило:
- Я бы предпочел оставаться на «вы», если вы не против. При всем уважении, я вас не знаю, и меня смущает перспектива быть невольно вовлеченным во что-то сомнительное.

- О, я вас прекрасно понимаю и не собираюсь злоупотреблять радушием (ведь вы разрешили мне присоединиться к вам). Но, видите ли, у меня чутье на такие вещи, и я знаю почти доподлинно, что мы можем помочь друг другу.

Настороженность Георгия только росла, незнакомец не стал наседать и на какое-то время обратил разговор в невинную шуточную беседу потенциальных собутыльников. Два стакана виски принесли, незнакомцы чокнулись и отпили по чуть-чуть. Жора уже решил для себя, что одним стаканом странное знакомство и ограничится, но каким-то образом отвлекся: вся его «приспущенная» бдительность была сфокусирована на Проблеме (главном проклятии его жизни, которое он успешно одолевал вот уже пятнадцать лет). Потому теперь, когда неоформленная угроза пришла, откуда не ждали, Георгия заволокло в туманный разговор.

- Кстати, хочу представиться, а то я как-то <ик!> охамел: меня зовут Дима! – представился после второго стакана виски незнакомый мужчина.

Жора чувствовал, что «поплыл», прерванный ритуал вдруг дал о себе знать: в голове мелькнула мысль «Разбей стакан о голову это п*дараса и уходи отсюда, пока не поздно!» Он встряхнул головой, больше испугавшись самого факта возникновения сумасбродной идеи, нежели чем ее содержания. Залипнув на несколько секунд, он услышал:
- Эй! Все в порядке, друг? – спросил Дима.

Георгий вновь встряхнул головой и как бы запоздало отреагировал, протянув руку и сказав:
- Очень приятно, меня зовут Жора.

Дима улыбнулся и пожал протянутую руку, а потом неожиданно сказал:
- Я знаю. – Жоре потребовалась пара секунд, чтобы осознать услышанное. Когда это произошло, его глаза округлились в удивленном испуге:

- Что это значит?

- Позволь признаться, Жора, я не просто так к тебе подсел, не шестое чувство заставило меня выбрать тебя из всех посетителей этого заведения. Дело в том, что я знаю о тебе. Знаю, что тебя мучает, знаю, как это началось и знаю, как это раз и навсегда прекратить, избежав алкогольного отравления.

Георгий оторопел, ощутив, как душа ушла в пятки. Он был совершенно к такому не готов, а потому ответил просто:
- Откуда ты знаешь?

Дима улыбнулся, пристально посмотрел в глаза Жоре и сказал:
- Ты меня не помнишь, не так ли?

- Прошу прощения?! – недоуменно воскликнул Георгий. – С чего я должен тебя помнить?!

- Мы учились в одном классе. Это я придумал неприглядное прозвище «шизик», когда с тобой впервые случился приступ в школе. – Жора все вспомнил, он вспомнил Диму, вспомнил, как он с другими его изводил. Ярость закипела в его слегка помутненном спиртным рассудке:
- Что тебе надо от меня? – сказал он сухо и грубо.

- Понимаю, - сдержанно произнес Дима. – Я бы тоже себя не простил, но, поверь мне, я хочу все исправить. Искупить вину.

- Херня! – крикнул Жора на полбара. – Превратился в праведника внезапно? Искупаешь грехи прошлого, как тот парень из сериала? Хахаха! Да кого ты хочешь на*бать?! – Жора демонстративно встал и слегка зашатался. На этот раз он почти что полностью следовал внутреннему голосу, вновь давшему о себе знать, а потому не испытывал тягостных мук от разрывающих противоречий. Откровенно выразив то, что он думал, Георгий будто бы даже слегка протрезвел, однако, прежде чем успел уйти, он услышал:
- Я знаю о твоем ритуале. – Жора остановился. -  Знаю о том, почему ты стал таким и через какие муки тебе пришлось пройти. У тебя нет оснований мне верить, но я наверняка знаю, как излечить тебя. За время, что мы не виделись, я преуспел в некоторых областях.

«- Проваливай отсюда! Не слушай этого у*бана!» - слышал Жора в своей голове. Возможно, он решил выслушать бывшего одноклассника, поскольку  настолько убедил себя в безусловной вредоносности другой части личности, с которой боролся всю жизнь с того самого рокового «прихода», положившего конец его наркоманским опытам, что любой другой, «внешний» голос был в его представлении лучшей альтернативой. Возможно, что-то еще побудило его сесть обратно за стол.

- Я слушаю, - серьезно, без намека на какое-либо опьянение произнес он.

- Ты не пожалеешь об этом, - начал Дима, улыбнувшись. – Словом, в основе идеи то, что можно назвать «клин клином вышибают». Все началось с «бэд-трипа», может, им и должно закончиться.

Георгий недоуменно посмотрел на собеседника:
- Ты издеваешься надо мной? Предлагаешь мне наркотики?

- Не совсем, - ответил Дима, - экспериментальный препарат, опытный образец (несколько добровольцев уже прошли успешный курс терапии), совсем скоро он поступит в продажу по достаточно большой цене, если не сказать «баснословной». Мы в шаге от торговой лицензии. Быть может, это твой последний шанс получить его бесплатно.

Жора с сомнением посмотрел на него:
- Все это звучит крайне подозрительно. Почему я должен тебе верить? –  «- Неужели, бл*ть! Умная мысль! В кои-то веки! Ты и не должен его слушать! Заряди ему с ноги по наглой харе и проваливай!»

- Твои ребенок и жена, ты их любишь, но ты их потеряешь. – произнес Дима.- Прости, но я позволил себе изучить твою жизнь, если ее можно так назвать. Твой брак трещит по швам, ты спиваешься, в случае развода потеряешь возможность видеться с ребенком, а ведь ты знаешь, что только твоя семья в сочетании с алкоголизмом держит тебя в узде в шаге от пропасти. И все же ты на пороге пропасти. Ты так и не ушел от нее далеко.

Георгий пристально посмотрел на сидящего от него через стол человека, назвавшего его «другом» и обещающего золотые горы, он проникся к нему ненавистью и отвращением после признания о слежке. « - В*би ему!» - услышал он голос и послушался, выбросив вперед кулак. Дима ловко уклонился от удара (он уж точно не выказывал никаких признаков опьянения), а затем невероятно быстрым и ловким, едва заметным движением уколол Жору в руку какой-то иглой. После чего взял занесенный на него кулак в руки, аккуратно похлопал по нему ладонью и плавно опустил на стол.

- Что ты мне вкоооолоооо… - начал было говорить Жора, но отключился, не договорив.

Дима деланно усмехнулся и сказал всем, кто мог слушать:
- Он слегка перебрал, - затем обратился к официанту: - не могли бы вы вызвать нам такси, довезу бедолагу до дома.


Цистерны дороже, важнее людей,
Внутри них есть нечто страшнее цепей.
Страшнее тюрьмы, хуже всякого гнета,
Живительный сок для железных коней.
Куда-то внезапно исчез ваш сосед,
Коллега с работы и старенький дед.
Ресурсы уходят, другие появляются,
Со временем вместе каждый меняется.


Георгий очнулся в темном помещении. Он не чувствовал своего тела, глаза не сразу смогли привыкнуть к темноте, поэтому сначала он ничего не видел. Затем очертания предметов начали проступать во мраке, и наконец он увидел, что сидит в бочке, какой-то огромной цистерне, выглядывала лишь его голова. На него нахлынул ужас, он закричал:
- Кто-нибудь, помогите! Что происходит!? Где я!? Ээээй!!! Кто-нибудь!

Судя по эху, Жора мог понять, что находится в каком-то подобии ангара. После его криков последовала тишина, но на периферии слухового восприятия он уловил какой-то неясный шум, затем в дальнем углу перед ним отворилась с характерным скрипом железная дверь, впустив через проем небольшой столбик света,  вместе с ним внутрь прошли несколько силуэтов. Дверь закрылась, снова установился мрак, но не тишина: были отчетливо слышны приближающиеся шаги и говор. Потом кто-то включил свет, взору Георгия открылась неутешительная картина: он действительно сидел в цистерне, не способный пошевелить даже мускулом, вокруг него стояло несколько таких же цистерн. Часть из них была закупорена, а часть нет: из них тоже высовывались головы, мертвые головы. В ужасе Жора завопил во всю мощь легких, но его прервали резким ударом по лицу. Георгий нисколько не удивился, осознав, что удар был нанесен его бывшим одноклассником.

Дима склонился к нему и улыбался до ушей безумной улыбкой:
- Ну здравствуй, мой школьный товарищ! – сказал он. – Наверное, тебе хотелось бы знать, что за х*ня здесь происходит?

Яростный взгляд Георгия послужил вполне красноречивым ответом, Дима цокнул языком, ухмыльнулся и продолжил:
- Видишь ли, я не лгал, когда сказал, что преуспел в некоторых областях. Впрочем, как и когда сказал, что могу помочь. Скажи мне, дружище, что ты знаешь об энергетике?

Георгий молча сверлил врага уничтожающим взглядом, пока в голове голос говорил:
« - Теперь ты видишь, что случается, когда ты меня не слушаешь?! Теперь уж поздно, если ты не понял! Этот вонючий выродок отнимет нашу жизнь из-за твоего упрямства!

- Заткнись, - обреченно ответил другой голос, - какой теперь смысл препираться?»

- Короче, объясню. И, поверь, я не был столь разговорчив с твоими предшественниками, - он указал на окружавшие Георгия бочки, пока безликие приспешники стояли за его спиной и о чем-то в полголоса переговаривались. – Раньше основой энергетики была нефть, теперь все меняется. Учитывая историю обработки человечеством этого природного ресурса, ты наверное представляешь, какие многомиллиардные состояния были на нем построены и как его запасы истощились за последние десятки лет. Люди ударились в научный прогресс, теперь основа в солнечной энергии и других возобновляемых источниках. Представь, как раздосадованы некоторые сильные мира сего! Никто не хочет терять могущество! Тогда и вступаю я со своим изобретением, - он звонко щелкнул по корпусу Жориной цистерны костяшками пальцев, - нефть, как ты знаешь, не появляется в одночасье и просто так, это длительный процесс. Вижу, тебе скучно, но, друг мой, я всего лишь хочу показать тебе, что ты погибнешь не зря! Хахаха! Так вот, я ускорил этот процесс: теперь, благодаря этим чудненьким цистернам…

- Заткнись, м*дак. – отрезал Жора, - я уже и так все понял: тебе нужна была бочка нефти, вот я и здесь. Не  желаю слушать твою суперзлодейскую исповедь, жалкое чмо. Ты как был дерьмом, так и остался.

- Гм! – многозначительно хмыкнул Дима, - что ж, услышав твои жалобные крики, я хотел облегчить твои страдания (хотя машина лучше работает, когда «переваривает» живьем), но, похоже, ты не нуждаешься в моем милосердии, так что оставлю тебя здесь одного. Не буду докучать присутствием! Пойдем, парни, оставим наше мясцо в покое! – «парни» начали уходить, Дима пошел следом. Напоследок он развернулся к Жоре и сказал:
- Помни, ты часть Великого дела! Ты среди избранных! Мы устроим грандиозную инсталляцию по всему городу в качестве «индорсмента»  нашего маленького проекта! – он ядовито и заливисто захихикал. Голос в голове Георгия сказал: «А ты думал, что ты псих». Он не смог удержаться от улыбки, Дима заметил это и приблизил свою отвратительную физиономию психопата еще ближе прежнего, Жора воспользовался случаем и харкнул ему прямо в глаз.

« - Красава! – произнес один голос.
- Молодец! – согласился другой.»

- Ай! Твою мать! Хаха, как невежливо! – отпрыгнул Дима, - но ладно, прощаю. Следующие 14-18 часов, которые покажутся тебе вечностью, - достаточное наказание. Бывай, однокашник! – и он вышел из помещения, погасив за собой свет и закрыв дверь.

Георгий остался один в темноте, сидя в цистерне в окружении других адских машин, перерабатывающих людей в нефть. Чувствительность начала возвращаться, но он не хотел вникать в свои ощущения. Он боялся представить процессы, происходившие с его телом: превалировала даже не боль, а чувство всепоглощающей мерзости, ощущаемое каждой клеточкой тела.  Сначала он пытался выбраться, но быстро осознал безнадежность каких-либо потуг. Жора думал о своей жизни, о проделанном пути, о своей семье, в существовании которой он более не сомневался ни секунды. Он знал, что психопат, заключивший его сюда, не тронет их.  Он был в этом уверен, и это было достаточным утешением: без него им будет только лучше, а его мучениям и правда придет конец, но не сразу. Впереди его ожидали бесконечные часы физических страданий, правда был и плюс: наконец-то две части его личности перестали противостоять, наконец-то он мог расслабиться и перестать пытаться «сдержать себя в руках».

Через пару дней после исчезновения Георгия Вязова весь город встал на уши: обыкновенное на первый взгляд рабочее утро встретило население странным явлением. По всей столице: в центре и лесопарковых зонах, на территории жилых и торгово-развлекательных комплексов, на общественных стоянках и городских улицах  - стояли десятки цистерн. В них была нефть с плавающими останками погибших, которых в нее переработали. Хитроумное устройство цистерн ввело в недоумение многих экспертов, никогда доселе с таким не сталкивавшихся. Нефть была пригодна к обработке и качеством превосходила ту, что когда-либо находили в недрах земли, но до конца расследования ее «заморозили», поместив под замок в охраняемом учреждении.

Очередная бочка была обнаружена в темной аллее одного из крупных городских парков. Человеческие останки в ней сохранились лучше, чем в других: полуразложившаяся изуродованная голова по-прежнему торчала из цистерны, словно демонстрировалась особенность жертвы. К месту преступления подъехала машина, из нее вышел мужчина в плаще, у него в руке был кофе в кружке-термосе, он прошел за ограждение и приблизился к отвратительному экспонату прямиком из адской камеры пыток.

- Приветствую, Егорушка! – обернулся на новоприбывшего криминалист Михаил.

«Очередной труп», - подумал следователь Панфилов, пристально оглядев бочку.

- И тебе привет, Михаил, - ответил он. – Давай разбираться, что у нас тут.