Дочка пропала

Однажды вечером раздался звонок. Катя гостей не ждала. Родители перед приездом обязательно звонили, сестра обычно звала ее к себе, так как ей трудно было вырваться из дома. Катя открыла дверь. Перед ней стояла Эля.
- Эля? – удивилась Катя.
- Здравствуй, Катя. Прости, что я пришла без предупреждения, но... мне нужна твоя помощь, - глядя на хозяйку несчастными глазами, сказала Эля.
- Проходи, что стоишь, - спохватилась Катя.
Она взяла из рук Эли пальто, придвинула теплые тапочки и показала на кухню.
- Извини, Валерик приболел, температурит, только заснул. Идем в кухню, чайку попьем.

Она усадила гостью за стол, быстро поставила чашки, хлебницу, нарезала сыра, колбасы, разлила чай, села сама и сказала:
- Пей чай и рассказывай. Пей, пока горячий. Я вижу, тебя трясет. Замерзла? Что случилось?
- У меня пропала дочка.
- Что значит пропала?
- Пропала. Три дня назад. Я сегодня заявление в милицию отнесла. Я позавчера ходила, хотела дежурному оставить. Не приняли. Сказали – через три дня только. Я догадываюсь, где она. Но я одна боюсь ехать. Ты можешь поехать со мной? Ты – единственный человек, кто мне помочь может.

Эля была самой первой Катиной подружкой детства. Они познакомились в детском саду, с тех пор стали закадычными подружками. Всегда были вместе. Рядом сидели в детсаду за столом, рядом стояли их кроватки, в школе попали в один класс и сели рядом за одну парту. Эля была спокойной, доброй, очень воспитанной девочкой, охотно соглашалась с Катей во всем. Они никогда не ссорились. Катя думала всегда, что если существуют на свете ангелы, то они похожи на ее Элю. Годы их раннего детства – это очень тяжелые годы страны, когда она распалась, наступило безвластие, и во все семьи вошла беда. В одночасье без объявления войны все рухнуло. Очень многие потеряли работу,  потеряли все сбережения, обесценились деньги, обесценилась жизнь.

Элин папа был врачом, очень хорошим хирургом. Он работал, но теперь получал копейки. Ее мама Нина Васильевна потеряла работу, так как завод встал – не было заказов. Сколько-то времени она еще держалась, надеясь, что порядок в стране восстановится, завод заработает. Когда стало понятно, что ждать нечего, она уволилась и нашла работу у нового предпринимателя. Она торговала рыбой, продавала хлеб, работала кладовщиком в большом магазине, но продержалась там полгода и, уволившись, долго еще радовалась тому, что ее отпустили, не успев повесить на нее всю недостачу. Она знала, что недостача была огромная, так как директор магазина и его заместители имели обыкновение приводить на склад своих приятелей, выбирать там дорогое вино, сигареты, подарки женам и любовницам, да и сами были не прочь поискать и выбрать себе что-нибудь ценное и полезное. После таких набегов она подсчитывала потери и приходила в ужас. Очень быстро она поняла, что не рассчитается с недостачей и за десять лет, срочно заболела и слегла в больницу, написав заявление об увольнении. Так как она не была официально оформлена, а ксерокопию паспорта предусмотрительно забрала, то ее искать не стали, а срочно стали подыскивать другого кладовщика.

После этого Нина Васильевна стала ездить к себе на родину, в Иваново, покупала там ткани, привозила домой и нанимала реализаторов, да и сама стояла за прилавком. Так и получилось, что Эля стала сама себе хозяйкой.
Примерно в это же время, когда Кате было десять лет, ее стали мучить боли в спине. Обеспокоенные родители стали водить ее по врачам. Ортопед поставил диагноз – сколиоз позвоночника.
 
- Знаете, - сказала женщина ортопед, выписывая назначения, - самое лучшее, что может помочь вашей девочке для исправления осанки – занятия физкультурой. И лучше вам отправить ее в секцию у-шу. Занятия гимнастикой у-шу способствуют укреплению позвоночника и выпрямлению осанки. У-шу включает в себя комплекс гимнастических упражнений. Там есть упражнения на отработку пластики движений, дыхательные упражнения. Занятия в секции разовьют в девочке силу, гибкость, координацию движений и обязательно исправят осанку. Но заниматься надо постоянно.
 
Тогда  Катя и  попала в спортивную юношескую школу, в секцию у-шу.
Так получилось, что после школы Катя пять дней в неделю занималась в своей секции, и Эля заскучала. Катя предложила подружке ходить с ней вместе в секцию, но Эля физкультуру не любила, а идея заниматься вместе с маленькими ребятишками ее совсем не увлекла. Какое-то время после школы она сидела около телевизора, спала, но потом ей это надоело, и она стала выходить во двор. Во дворе собиралась компания сверстников из школы, все друг друга знали. Были там и ребята постарше. Часто в компании появлялась бутылка с пивом или вином, все курили. Эля стеснялась казаться белой вороной и отхлебывала горькое пиво, брала сигарету и затягивалась. Эта свободная и бездумная жизнь затянула ее. Первой тревогу забила Катя. Она пыталась вернуть подругу. Катя убеждала Элю, что новые друзья сломают ей жизнь.

- Не говори глупостей! – Резко возражала Эля. - Вот они – мои настоящие друзья. С ними весело. С ними интересно. А ты всегда занята. То на у-шу, то маме помогаешь, то дома убираешься. Я так жить не хочу. Жить как ты – это же и замуж не выйдешь, не познакомишься ни с кем.
- Ты чего? – удивилась Катя. – Ты замуж собралась? Тебе же двенадцать лет. Ну, ты даешь!

Так и умерла тихо их крепкая дружба. Катя делала попытки вернуть прежние отношения. Эля не отказывалась, но и не шла навстречу.

Элины родители заволновались, когда нашли у нее под подушкой сигареты и пачку неприличных фотографий. У отца случился сердечный приступ, мама плакала и не отходила от отца. Эля перепугалась. Когда прошел первый шок, мама с папой провели с дочкой не одну беседу. Кричать на нее они не стали, но поняли, что надо срочно что-то делать. И придумали. Мама предложила Эле пойти в школу модели «Юная леди». Занятия в этой школе были дико дорогими, но заниматься там было очень престижно. Школа находилась на другом конце города, там, где жила Элина бабушка. Элю срочно перевели в другую школу, она стала жить с бабушкой и записалась в «Юную леди». Изредка она появлялась у родителей, встречалась с дворовыми приятелями, виделась и с Катей. Она привозила свои первые фотографии модели. Выглядела она потрясающе. Катя с восхищением рассматривала фотографии. Она искренне считала, что Эля замечательно красивая, и глаза у нее огромные, и ресницы длинные и пушистые, не то, что у нее, у Кати. Правда, ее смущало то, что Эля на фото была почти раздета. Тело едва прикрывал прозрачный кусочек кисеи.

- А это обязательно так вот, раздетой фотографироваться? – смущенно спросила она.
- Обязательно. Но мне это не нравится. Заставляют. Или говорят, что я могу и не ходить, если мне не нравится. На мое место десять других найдут. Я вообще хочу бросить эту школу. Ну ее, - вдруг выпалила Эля.
- Почему? – удивилась Катя.
Честно говоря, она немного завидовала Эле.
- Знаешь, там все девчонки богатенькие. Знаешь, как они там одеваются? Друг перед другом выпендриваются. У всех золотые цепочки, колечки. Свои парикмахерши. Многих в школу на машине привозят. У некоторых даже личный водитель есть. Пальцы веером. А надо мной смеются. Даже издеваются. Не здороваются. А если начинают нормально говорить, это точно означает, что они какую-то пакость мне устроили.
- Почему? – опешила Катя. – Ты же такая хорошенькая. Такая тоненькая, такая хрупкая, просто прелесть.
- Это-то их и бесит. Не у всех такая внешность. Но денег несчитано. А уж наряды!
- Тебя же тетя Нина очень хорошо одевает.
- Ты просто не знаешь, что такое хорошо одеваться, - грустно сказала Эля.
Вскоре Катя узнала от тети Нины, что Эля из школы юной модели ушла, но осталась жить у бабушки. С Элей они долго не встречались, и об ее жизни Катя толком ничего не знала.

Однажды, уже года через два после окончания школы она столкнулась с Элей на улице и не сразу ее узнала. А, узнав, ужаснулась. Стройная тоненькая Эля буквально превратилась в скелет. Замученные огромные глаза смотрели на нее печально, но Эля очень обрадовалась встрече. Несмотря на жару, она была в платье с длинными рукавами.

- Эля, что случилось? – испуганно спросила Катя.
- Знаешь, я очень сильно болела. Долго в больнице лежала. Если бы не папа, я бы наверно умерла.  Он от меня не отходил. И ночами рядом сидел. Плакал даже. Я поняла, что они с мамой меня сильно любят. Решила не умирать. Папа меня выходил. Сейчас я даже на улицу выхожу, гуляю понемножку. Заходи ко мне, ладно? Мои родители будут очень рады. Они тебя любят.

Катя поняла, что Эля очень одинока, и было бы предательством оставлять ее в этом одиночестве. Почти каждый день она забегала к старой подружке. Эля шла на поправку медленно. Она с трудом заставляла себя съесть даже ложку каши, и Катя уговаривала ее как маленькую, отвлекала как могла, смешила, но, в конце концов, заставляла ее есть хоть понемножку.

К своему сожалению, Катя поняла, что за эти годы они стали абсолютно разными. То, чем увлекалась Катя, абсолютно не трогало Элю. Она равнодушно слушала ее и прерывала на полуслове. Катя пыталась расшевелить и заинтересовать подругу, но напрасно старалась. Они с  Элей стали совсем разными, у них не стало общих интересов. Катя пробовала узнать про  увлечения Эли, но напрасно. Та говорила мало, а если и говорила, то ни о чем. Соседка заходила соли занять, да так и не отдала долг. Колготки порвались, и мама никак не купит, все обещает и забывает – вот такой круг интересов. А когда заметила, что Эле наскучили разговоры с бывшей подружкой, она тяготится и ждет, когда Катя соберется домой, она попрощалась и ушла. Насовсем.

Как-то Катя встретила тетю Нину, и та рассказала ей, что Эля вышла замуж и ждет ребенка. Катя обрадовалась:
- У Эли все в порядке со здоровьем? – спросила она. – Она поправилась?
- Да, вернула себе килограммы, - засмеялась тетя Нина. – Все нормально.
- А кто у нее муж?
- Да ее дворовый приятель, живет в соседнем подъезде. Он на три года старше, ищет себе работу, пока безработный.
- А Эля чем занимается?
- Учится в институте. Часто мне помогает. Правда, с Вадимом они не расписывались, да и свадьбы не было. Просто он переехал к нам, теперь у нас живет. Мы договорились, что Элечка родит ребенка, и они распишутся.

И снова подружка надолго пропала из поля зрения Кати. В следующий раз Катя встретилась с мамой Эли года через три. Они столкнулись в магазине у кассы. Обе очень обрадовались встрече. Тетя Нина была очень признательна Кате за те годы дружбы, когда девочки были почти неразлучны. Нина Васильевна всегда считала, что Катя очень благотворно влияет на ее дочку. Беды у Эли начались, когда она поселилась у бабушки. И каждый раз, когда у Эли случались неприятности, Катя появлялась рядом с ней и тихо исчезала, когда все шло на поправку. Мама упрекала дочку, что та не бережет самых верных друзей и забывает то добро, что они ей дарили. Эля про себя соглашалась, но вслух вяло спорила.

Выйдя из магазина, Катя и Нина Васильевна неторопливо возвращались домой. Катя узнала, что Эля живет снова одна, воспитывает дочку, учится.
- Не повезло Эле с мужем. Он оказался законченным эгоистом и страшным лодырем. Работать не хочет, валяется целыми днями на диване под телевизором. Его отец пытался найти для него работу, у себя пытался пристроить, да все без толку. Посуду за собой не помоет, постель не застелет. Дочку на руки ни разу не взял. Закончилось тем, что он на жену руку поднял. Малышка капризничала, плохо себя чувствовала, постоянно плакала. Вадим разорался на Элю, требовал, чтобы дочка замолчала. Эля измучилась, толком несколько ночей не спала, все носила дочку на руках. У Дианы резались зубы. Мы все замучились. Эля и высказалась, наконец, что Вадим мог бы и помочь, поносить ребенка, у нее уже никаких сил нет. Вот тогда он к ней подскочил и ударил по лицу так, что она отлетела к окну, ударилась головой о подоконник и потеряла сознание. Вадим схватил ребенка и швырнул в кроватку. Малышка просто задохнулась в крике.

Да вы что! – изумленно прошептала Катя.
- Да, Катюша, вот так. Я тебе передать не могу, что мы с отцом пережили. Ты же знаешь, как Элю папа любит. Души в ней не чает. Умереть за нее готов. Счастье, что он в этот момент дома оказался, и на его глазах все произошло. Я боялась, что отец убьет Вадима. Но он схватил его за шиворот и вышвырнул за дверь. И все вздохнули с облегчением. Эля призналась, что не знала, как его выставить, боялась, что мы не поймем. Говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. А теперь все нормально. И Дианочка растет, слава Богу, хорошо, развивается нормально, спокойная, умненькая девочка. И Эля вздохнула, наконец. Замуж уже не хочет больше. Сходила один раз. Ей хватило.
Катя рассказала родителям о своей бывшей подруге Эле.
- Мозги надо иметь в голове, а не кашу, когда выбираешь отца своим будущим детям! – Сердито сказал папа. – Я правильно понял, что Вадим – ее дворовый приятель? Ведь знала она, что он не работает, не учится, да и не стремится деньги зарабатывать. Привык, что родители все в клювике приносят. А когда им надоело его содержать, он и решил переселиться к другим родителям. Что, Эля так была влюблена, что не разглядела в нем бездельника? Он что, такой уж красавец неотразимый? Или умеет обольщать женщин?
- Так себе, - пожала плечами Катя, - ничего особенного не представляет. И даже не пытается казаться чем-то... порядочным, что ли.

И вот теперь Эля сидела рядом и рассказывала, как пропала Диана.
Она забрала Диану из школы, и они уже подходили к дому, как им встретилась знакомая Эли. Они поздоровались и заговорили. Диана покрутилась рядом, потом подергала маму за рукав. Эля сказала ей:
- Диана, иди во двор, подожди меня там.

Диана обрадовалась, отдала маме свой ранец и ушла во двор. Женщины еще поговорили минут пятнадцать о работе, распрощались, и Эля пошла домой. Во дворе на широких качелях сидела ее Диана с маленькой девочкой. Мама малышки подталкивала качели. Девочки болтали и смеялись. Эля сказала дочке, что она подогреет обед и позовет ее. Пока она пришла, переоделась и поставила кастрюли на плиту, она пару раз выглядывала в окно. Когда она глянула во второй раз, дочка сидела на качелях одна. Эля открыла окно и позвала ее обедать. Через пять минут Диана не появилась. Эля выглянула в окно. Дианы не было. Она выскочила во двор. Двор был пуст. Ни одного человека не было видно.

- И что ты думаешь? – Спросила Катя. 
- Я не знаю, что и думать. Знаешь, я обошла всех соседей, нашла ту женщину, которая была с дочкой рядом. Никто ничего не видел. В школе дети тоже ничего не знают. Мои родители все квартиры обошли в трех домах. Никто ничего не видел. Понимаешь, она сама никак не могла уйти. И просто так с чужим человеком не могла пойти. И не было рядом никого чужого. Она бы закричала, и я бы услышала. Я ведь все время ее ждала.
- А твой Вадим?
- Знаешь, я подумала сначала, что это он. Но – нет. Ну, взял он ее, домой привел. Да нет, он к ней никаких теплых чувств не испытывал. Ни подарка ни разу не сделал, да просто на руки ни разу не взял. Я с ним говорила.

- В этот же день?
- Нет. Я в тот день сначала побежала к его матери на работу. Она была занята, таскала коробки с товаром, вся мокрая, встрепанная. Она тоже перепугалась. Знаешь, отец Вадима Диану родней не считает. Меня в упор не видел, и внучку тоже. Но не обижал, просто в наши дела не вмешивался. А мать Вадима внучку любит. Я ее часто оставляла у них. Алиса Сергеевна ее постоянно одевает, у нее есть возможность. Нет, она мне очень помогает и любит Диану. Я вообще не против была, чтобы Диана с отцом виделась, с бабушкой и дедушкой. Думала, что рано или поздно они все поймут, что она не просто соседская девочка, а родня. Им просто смысла не было ее красть. И дед был на работе.
- А Вадим?
- Алиса Сергеевна мне сказала, что он заскочил к ней на минутку и сказал, что он едет договариваться насчет работы. Может задержаться. Чтобы они не волновались. А на другой день я к нему пришла, он еще спал.
- И что он сказал? Как прореагировал?
- Позлорадствовал. Сказал, так тебе и надо. Чтобы из себя не строила недотрогу.
- Не удивился?
- Нет, не удивился. Ему же родители рассказали. Но и не расстроился. Ему наплевать на Диану.
Катя отошла к окну и задумалась.
- Ты меня не бросишь? Ты мне поможешь? – Робко спросила Эля.
- Эльвира, ну, что ты глупости говоришь! Конечно, помогу. Конечно, найдем твою Диану.
- Правда?
- Найдем! – твердо сказала Катя. – Мне только надо с работы отпроситься. У меня есть три отгула, а там суббота и воскресенье. Почти неделя. Хватит времени.
- А твой Саша?
- А мой Саша поможет.
- А Валерик?
- Родителям подброшу. У мамы спина болит, она сейчас дома сидит, лечится. Скучает. Валерику будет рада. Они с Валеркой большие друзья. Он же парень у меня самостоятельный. Он еще за бабушкой поухаживает. И обед подогреет, и чаем напоит. И спинку ей натрет мазью. Скажи, с Вадимом я могу встретиться сегодня? Даже сейчас?
- Наверно, - неуверенно сказала Эля, - я даже не знаю, чем он сейчас занимается. Если он не уехал на новую работу.
- Пошли к нему!

У подъезда Катя сказала решительно:
- Эля, ты меня подожди у подъезда. Я долго не задержусь. Сама с Вадимом познакомлюсь. Только не уходи никуда. Мне нужно его глаза увидеть.
Катя поднялась на второй этаж и позвонила в квартиру Вадима. Дверь долго не открывали, но Катя была настойчива. Наконец, дверь бесшумно распахнулась. Перед Катей стоял парень в клетчатой рубашке. Он молча ожидающе смотрел на гостью.
- Здравствуйте, Вадим. Я – Катя, подруга Эли.
- Очень приятно, - насмешливо сказал парень.
- Я знаю, у вас пропала дочь. Эля в отчаянии. Она меня попросила помочь найти девочку.
Вадим удивленно поднял брови:
- Она, что, тебя попросила Диану искать?
- Она попросила помочь. Я решила сначала у вас узнать, не знаете, кто мог девочку похитить?
- А ты кто? Следователь? Частный сыщик? Опер милицейский? И документы у тебя есть?

Катя пропустила обидные вопросы мимо ушей и возмущаться не стала.
- Я думаю, что всем вам – родственникам Дианы не безразлично, ищут ее или ждут, когда ее труп найдется.  Я не следователь и не сыщик. Я подруга Эли. Так что, есть у вас какие-нибудь соображения, кто мог похитить  вашего ребенка?
- Так ей и надо, твоей подруге. Пусть мучается, пусть ищет, - ясно услышала Катя злорадную коротенькую мысль.
 
Она эту мысль прямо в его глазах читала, и не надо было даже лезть в его голову и копаться в мозгах. Все и так было ясно, причастен папаша к пропаже собственного ребенка. Но вслух Вадим насмешливо сказал:
- Нет у меня никаких соображений. Если вы все думаете, что я ее дома прячу, можете осмотреть квартиру.
- Спасибо. Я вам верю. До свидания, - сухо попрощалась Катя и стала спускаться по лестнице.

Вадим проводил ее глазами и закрыл дверь. Катя вышла из подъезда, подошла к Эле.
- Глаза-то у него бегают. Причастен он, скорее всего. Знаешь, тут может быть два варианта. Первый – ребенка похитили преступники. Этот вариант рассматривает милиция. Я тебе здесь вряд ли помогу, а в милиции много чего знают о похищениях. Второй вариант – похитил кто-то близкий, кого Диана хорошо знает и не боится. Вот с этим вариантом мы с тобой и будем заниматься. Идет?
- А если все-таки чужие украли?
- Я думаю, маловероятно. И людей во дворе не было, у вас и спрятаться-то негде, и машины ни одной не было. А похитители девочку, скорее всего, посадили бы в машину. Она бы крикнула. А тут ты выглянула, увидела дочку в полном одиночестве, позвала ее, посмотрела, как она домой бежит, открыла дверь и стала ждать. И ничего не слышала, да?
- Да.
- Видишь? Значит, кто-то свой, кого Диана совсем не боится, ее увел. Соседи могли ее позвать?
- Нет, что ты! Во-первых, у нас на первом этаже живут одни старушки. На втором – молодая семья с двумя детьми. Муж все время на работе, соседка одна крутится. Мы с ней только здороваемся. А с другой стороны соседи уехали, их уже месяца два я не видела. Нет, к соседям она бы не зашла. И Диана очень послушная девочка. Раз ее позвали, она тут же придет.

- Так. Родители Вадима были на работе, ты их сразу же видела, да?
- Да им смысла нет похищать внучку. Она у них и так бывает часто. Дед к ней равнодушно относится. Есть она, нет ее, ему по барабану. А бабушка нормально, любит даже. Одевает ее, покупает ей вещи, гуляет с ней. Было даже, что Дианка  заболела, а мне на работу надо было, так она с ней две недели сидела. Диана часто бывает у них. Обычно с бабушкой в кухне сидит. То посуду помогает вытирать, то пельмени с бабушкой лепит. Нет, им никакого смысла нет это устраивать. А Вадим? Вадим равнодушно к ней относится. Не обижает, но и не занимается с ней.

- А она знает, что он папа?
- Ну, а как же? Конечно, знает. Папой зовет. Он, когда в хорошем настроении, может ее конфетой угостить, шоколадкой.
- То-есть, если бы он ее взял за руку и увел, она бы не кричала и не боялась?
Эля с недоумением смотрела на Катю:
- Я же тебе сказала, незачем им Диану красть. Она в их доме бывает часто.
- А если Вадим захочет тебе какую-то пакость сделать, он может, используя ребенка, тебя достать? Или ему уже давно наплевать, как ты живешь?
- Ты думаешь, что он...?
- Пошли домой, холодно. Я промерзла до костей. Я же не просто так тебя вопросами достаю. Думай.

Они зашли в Элин подъезд и поднялись в квартиру. Пока Эля грела чай и ставила кружки, Катя молча смотрела в окно. Двор был как на ладони. Не спрячешься.
- Знаешь, Катя, последние полгода Вадим ко мне два раза подкатывался, уговаривал сойтись. Даже жениться обещал.
- А ты?
- Что я, дура? Мне одного раза хватило. Я ему сказала, что об этом и речи быть не может. Не работает и работать не хочет. У отца поболтался, тот его выгнал. Сейчас в поиске. Только не знаю, чего.
- А он мог на тебя обидеться за то, что ты его отшила?
- Он и обиделся. Еще как!
- Мог он в отместку дочку украсть и где-нибудь спрятать?
Эля села на стул и круглыми глазами смотрела на подругу.
- Ты думаешь, что он где-нибудь в сарае или подвале мог ее...? Нет, он этого не сделает. Не может быть.
- Я же не говорю, что он ее в подвале запер. А отвезти к каким-то вашим родственникам не мог?

Эля задумалась.
- Знаешь, у нас и родственников-то немного. У Вадима кроме родителей  родных нет. Мамин отец в Иваново живет. Он совсем больной. Мама часто туда ездит. Он то в больнице, то в санатории. Нет, Иваново отпадает. Мамина сестра в Крыму живет с семьей. Они бы тут же позвонили нам. Нет-нет. У маминых родственников Дианы нет. А папины... Его мама с папиным двоюродным братом живет, то есть с ее племянником. Дядя Володя лесничим работает, это недалеко, часа три машиной добираться. Как дедушка умер, бабушка сильно болеть стала, задыхаться. У нее астма сильная. Врачи сказали, что ей в городе нельзя жить. Вот она и поехала к племяннику. Он в лесу живет, там сосновые рощи такие большие! Там про астму и забыла. Так и осталась. И дядя Володя ее отпускать не хочет. И все. Больше родственников нет.

- А позвонить можно бабушке?
- Нет, некуда звонить. Телефона там нет. Мобильный там не работает. У дяди Володи есть радиосвязь с руководством, но я даже не знаю, как связаться.
- А жилье, деревня какая-то там далеко?
- Да километрах в пяти есть деревня, дворов двадцать. Там только летом появляются хозяева и их гости, а на зиму все в райцентр уезжают. Там ни школы, ни магазина, ни медпункта нет. Глушь.
- А Вадим про этих ваших родственников знает?
- Конечно. Мы, как стали вместе жить, то два лета подряд туда ездили. Там здорово. Даже ему понравилось там.
- Ты как думаешь, мог он туда дочку увезти?
Эля долго размышляла, потом твердо сказала:
- В холодный темный подвал он бы не посадил Диану, это точно. Не потому, что ему ребенка жалко, но он боится ответственности. Упаси Бог, что с ней случится, он же знает, чем это может грозить. А вот отвезти ее к дяде Володе он мог. И потом оправдаться, что хотел оздоровить, вот и отвез. И не к своим же родственникам, а к моим. Так что, никакого похищения нет. Его в тот день, кстати, до позднего вечера дома не было. Он в одиннадцать ночи явился.
- Как твои родители отреагировали на пропажу внучки?
- Плохо. У папы был сердечный приступ, мама лекарства пьет. Сегодня папа на операции, не представляю, как он там. Мама уже должна с работы придти. Я ее успокою, что может быть, Диана у бабушки. Скорее всего. Я о плохом боюсь даже думать. Слушай, может быть, Вадима потрясти?
- Как потрясти? Связать и побить? Мы с тобой это будем делать? Нет, давай собирайся, завтра с утра мы поедем в гости. Может, уже завтра все будет ясно. Да?
- Конечно, - согласилась Эля. – Катюша, какая ты молодец! Все по полочкам разложила. Я так не умею анализировать, а ты все поняла.
- А скажи, Вадим не мог у кого-то из своих приятелей  ее спрятать?
Эля задумалась.

- Я думаю, нет, не мог. Он, конечно, плохой отец, но…нет-нет, не мог. Я его приятелей наперечет знаю, все здешние, рядом живут. У всех семьи, родители, сестры, даже жены у некоторых. Нет-нет. Я их всех в тот же день обежала. Никто из родственников не стал бы чужого ребенка прятать только из-за того, что Вадим попросил. Это исключено. А вот к моей бабушке вполне мог отвезти. Оттуда ведь не позвонишь. И домой он вернулся  поздно, а где был, не сказал.
- Не сказал…, - задумчиво повторила Катя.
- Кать, ты меня ведь не бросишь? Давай вместе съездим к дяде Володе, а? Если там ее нет, я не знаю, что сделаю. Я руки на себя наложу, - сказала Эля,  жалобно заглядывая в глаза подруге.
- Ну куда я денусь? Конечно, поеду, - согласилась Катя.

На следующий день она заскочила на работу, выпросила у начальника свои законные три дня, просительно заглядывая ему в глаза и обещая горы перевернуть, когда вернется на рабочее место, написала заявление на отгулы, и через час они с Элей направлялись в гости к дяде Володе. Катя смотрела в окно и молилась про себя о том, чтобы девочка оказалась у близких людей. Она снова и снова вспоминала наглые глаза Вадима, в которых пряталась издевательская ухмылка. «Пусть мучается, пусть ищет», - снова и снова мелькала у нее в голове эта фраза, которую она подслушала.  Ради того, чтобы увидеть его глаза и услышать его мысли, она с ним и встретилась
В нужной им совершенно пустой деревушке автобус притормозил, и водитель спросил:
- Выходят?
Никто не откликнулся, и автобус тронулся дальше. Эля приподнялась и попросила водителя:
- У поворота к дому лесника, пожалуйста, остановите.

Через десять минут автобус притормозил, подруги вышли из автобуса и направились по широкой просеке к дому лесника.
- Далеко идти? – поинтересовалась Катя.
- Километра три, не больше. Тут не заблудишься.
- А ты не боишься? Разбойники тут не водятся? – не отставала Катя.
- Нет. Чего бояться-то? Тут один хозяин – дядя Володя.
- А звери?
- А что звери? Что они, дурные? Рыси здесь редко встречаются. Волков нет. Да ты не волнуйся, скоро уже придем. Тут часто лоси гуляют. Дядя Володя их прикармливает. А-а, кабаны тоже есть. Но они осторожные, их так просто не увидишь.
 
Мелкое редколесье сменилось высокими соснами, между которыми пробивался к свету осинник и ольшаник. Солнце просвечивало сквозь кроны сосен, и в лесу сразу стало тепло и уютно.

Вскоре показался дом. Добротный, высокий, в два этажа, с верандой и высоким застекленным крыльцом, резными окнами. Сердце у Эли отчаянно колотилось.
- Только бы она здесь оказалась, только бы она была жива, - без конца повторяла она про себя.
Катя и Эля подошли к дому и огляделись. Из конуры вылез большой лохматый пес и залаял приветливо.
- Рексик! Привет! – Эля потрепала пса по загривку, он радостно завилял хвостом и уткнулся носом в подставленную ладонь. Дверь открылась, и на крыльцо вышел высокий мужчина в меховой безрукавке.
- О! Кто к нам приехал! Племяшка! Ну, здравствуй, - мужчина спустился с крыльца и прижал Элю к груди.
- Ой, мамочка приехала! – Раздался звонкий детский голосок, и из сеней выкатилась Диана.

Услышав детский голос, Катя почувствовала такое огромное облегчение, что даже слезы высыпали из глаз. Напряжение спало, и силы ушли. Она даже стоять не могла и села на ступеньку. Эля прижимала дочку к груди и поливала ее слезами. Дядя Володя растерянно топтался рядом и не мог понять, что произошло, почему так много слез. Выглянула бабушка, увидела гостей, обрадовалась и стала звать всех в дом. Потом они все сидели, и Эля рассказала, что Диана пропала, ее ищет милиция, и она чуть с ума не сошла от переживаний. Их дом  - последняя надежда найти Диану.

- Как она здесь оказалась? – спросила Эля, уже зная ответ.
- Дак Вадим твой ее привез сюда, - у дяди Володи был густой бас, как у дьякона.
- Он приехал четыре дня назад с Дианой. Мы еще с Володей удивились, - подхватила бабушка. – Вадим нам сказал, что вы помирились, опять живете вместе. Вот, Диана прихворнула, кашлять стала, а все работают. У Эли какие-то зачеты. Вот и решили на недельку привезти девочку к нам. А Вадим как раз свободный оказался. Привез дочку.
- Бабушка, - простонала Эля, - ведь она в школу ходит. Наврал вам все Вадим. И не живем мы с ним вместе. И никогда я его бы к вам не отправила, да еще с ребенком.
Бабушка охнула. Дядя Володя растерянно тер кулаком нос и не знал, что сказать. Наконец, бабушка ответила:
- Ну, откуда ж мы знали. Диана нам ничего не сказала. Ведь она с отцом приехала, не одна.

Эля повернула девочку к себе:
- Скажи, Диана, ты же знала, что я тебя жду, обед приготовила. Почему ты папе не сказала, что маму надо хотя бы предупредить, что ты с ним поедешь. Собраться там. Поесть, потом ехать. Разве можно было уехать молча, мне ничего не сказать? Ты знаешь, у дедушки опять сердечный приступ был, у бабушки слезы не просыхают. Мы с ног сбились, милицию на ноги подняли. Понимаешь, тебя вес город сейчас разыскивает. По телевизору объявили, что девочка пропала. Твоя фотография по всему городу расклеена. Я уже не чаяла тебя живой увидеть. Ты это понимаешь?
- Понимаю, - сквозь слезы прошептала Диана.
Все замолчали.

- Прости, мамочка. Мне папа сказал, что он тебя предупредил. Что это ты его попросила отвезти меня к дедушке Володе. Чтобы я чистым воздухом подышала. Легкие почистила.  Я думала, что ты сама нас отправила. Ведь это папа мне сказал. Я же не с чужим дядей поехала. Я с папой, - упавшим голосом оправдывалась девочка, давясь слезами.
- Не ругайте ее, девочка не причем. Она же верит родителям, - пробасил дядя Володя.
В душе у Кати была такая пустота, такая усталость! Она оказалась права, но ее это не радовало. Опять столкнулась она с обычной человеческой подлостью,  мелкой местью. Слава Богу, что ребенок не пострадал, оказался в теплых родных руках, но сколько людей сейчас продолжают поиск, переживают, сходят с ума от беспокойства. А виновник сидит на своем теплом диване и радуется, злорадствует, получает удовольствие.

Потом Элю отпаивали лекарствами, дядя Володя по радиостанции сообщил в город, что девочка, которую разыскивают, найдена, с ней все в порядке, попросил сообщить родным.
- Завтра домой поедете! – категорически сказала бабушка. – Дома сейчас все узнают. А вам в себя придти надо, успокоиться. Да и обратный автобус через час пойдет, не успеете. А следующий только завтра будет. Вы же не поскачете сейчас по лесной дороге за автобусом?

Девчонки были так измучены и разбиты пережитым, что даже возражать не стали. За ужином дядя Володя достал из серванта бутылку с наливкой и сказал категорически:
- Девки, по рюмочке выпьете.
- Дядя Володя, да вы что! Мы не пьем.
- И правильно делаете. Можно на праздник вместо шампанского пить молочный коктейль. Это не возбраняется. А сейчас вы перенервничали, истерзались. Надо снять напряжение. Извините, водки мы не держим, но наливка всегда стоит. Перемерзну, домой приду, пальцы не гнутся, так мать мне рюмочку нальет. А она строгая.

После рюмочки и необыкновенно вкусного ужина с маринованными грибочками, горячей рассыпчатой картошкой, политой домашним ароматным подсолнечным маслом, даже из-за стола выползать не хотелось. Диана показала гостьям, чем она занималась здесь эти дни. Она вытащила все перечитанные ею книжки, рассказала стихи, которые учила вместе с бабушкой, показала, какие теплые чуни - меховые домашние сапожки - подарили ей здесь. Девочка взахлеб рассказывала, как бабушка научила ее шить на швейной машинке, как она вчера ходила с дедушкой за ягодами и грибами, а потом вместе с бабушкой резали капусту, мариновали грибы и варили варенье.  Варенье из морошки! Диана так увлеченно рассказывала, так горели ее глаза, так она вся светилась! Катя вдруг поняла, что девочка здесь попала в сказку.

Нельзя сказать, что дома родные Диану не любили или не уделяли ей внимания. Ее очень любили. Она никогда не оставалась одна. Если в саду был карантин, мама брала ее с собой на работу, на лекции, и девочка часами сидела в аудитории, уткнувшись носом в листочек с ее каракулями, или сидела на какой-то коробке из-под макарон, обнимала куклу и терпеливо ждала, когда у бабушки Али закончится рабочий день. Мама таскала ее за собой всегда и всюду, но поиграть, поговорить с ребенком, выучить с ней стихи взрослым было вечно некогда. А тут такое счастье! Ей разрешают строчить на машинке, берут с собой в лес, читают ей книжки! 
- Мама, вчера я видела лосей! Двух больших и одного маленького лосенка, представляешь! И еще я подружилась с Рексом. Это собака такая. Он большой и курчавый пес, а на самом деле очень добрый. Он  - охотничья собака, уток ловит. А ты кроликов не видела? Такие ма-а-ленькие, такие теплые, такие чудесные. А их мама такая сердитая, не пускает к ним, представляешь?
Диана села рядом с мамой, прижалась к плечу и зашептала:
- Я тебя так люблю, мамочка. Как хорошо, что ты приехала. Давай здесь поживем немножко. Давай?

Перед сном, когда дядя Володя после короткого обхода своих владений вернулся домой, бабушка отодвинула на край стола самовар, все сели вокруг стола и стали играть в незатейливую игру – лото. Всем было так тепло, уютно и хорошо, что у Кати защипало глаза.
- Какие чудесные люди здесь живут, - думала она про себя.

Катя очень удивилась, когда зашла в этот дом. Она ожидала увидеть обычную деревенскую обстановку, печь посреди избы, лавки вдоль стены. А увидела просторную квартиру. В гостиной находилась печь-голландка, совмещенная с камином, отгороженным ажурной чугунной решеткой. В комнатах была стильная мебель из натурального дерева, правда, не из карельской березы. Но и не из ДСП. Встроенные шкафы и бар удачно вписывались в общий интерьер. Элина бабушка Анна Николаевна рассказала ей, как она здесь очутилась. После смерти мужа ее совсем одолела астма, и стала она чахнуть. Думала уже, что это ее суженый к себе зовет. Но все же жить хотелось. А тут приехал к ней в гости племянник Володя. Увидел ее состояние, ахнул и сказал категорически:
- Тетя Нюра, я вас к себе заберу. У меня вам там прекрасно дышаться будет.

Забрал он ее к себе, и уже через месяц забыла она про свою астму. Ни лекарств ей не нужно стало, ни диеты. Аллергия у нее на город была. А работала она снабженцем в одной большой фирме. Когда стала увольняться, ее отпускать не хотели категорически, но все же сдались. А она продала квартиру и навсегда поселилась у племянника в лесу. И с энтузиазмом командовала большим капитальным ремонтом, заказала новую мебель и полностью преобразовала просторный деревенский дом.
 
- Вот судьба – странная штука. Неделю назад я думать не думала и не гадала, что я сегодня ночь проведу в лесу, буду дышать таким изумительным воздухом. Познакомлюсь с такими замечательными людьми, что в тот же день влюблюсь в них. Господи, как не хочется отсюда уезжать! Может, уговорить Сашу в соседней деревне дом купить? – размышляла Катя про себя.  - Есть же такие места на свете, откуда не хочется уходить. Понимаешь, что это место – единственный рай для тебя, но уезжаешь. Какие-то дела гонят к прежней жизни. Мелкая суета, боязнь потерять заработок, амбиции гонят обратно. А потом всю жизнь жалеешь, что жил не так, делал не то, пропустил самое главное в жизни. Но поезд уже ушел. Какая молодец Анна Николаевна, решилась, приехала сюда и ни о чем не жалеет. А то задыхалась бы до сих пор в своей городской квартире. Как-то не верится, что она прабабушка уже. Совсем не похожа. Моложавая, подтянутая, без лишних килограммов, даже дома одевается элегантно, как учительница или инженер на рабочем месте. Белая блузка, вязаный жилет, лишь когда во двор выходит, накидывает камуфляжную куртку. И прическа шикарная. Волосы у Анны Николаевны просто роскошные. Ей больше пятидесяти и не дашь никак. Надо будет у Эли узнать, сколько ей лет.

За завтраком Эля стала расспрашивать, когда надо выйти из дома, чтобы сесть на проходящий автобус. Бабушка сказала:
- Вы еще успеете по лесу побродить, воздухом подышать. Когда еще вы к нам соберетесь? Я вам скажу, когда выходить надо.
- Мама, а я здесь останусь, ладно? Ты же меня нашла,  - предложила неожиданно Диана.
- Дочь, что ты говоришь? Ты и так почти неделю прогуляла в школе. И речи быть не может, чтобы здесь остаться. Вот летом я тебя привезу сюда на целое лето, если дядя Володя не возражает, - строго сказала Эля. – Это даже не обсуждается.
Глаза Дианы наполнились слезами. Она не была капризной девочкой, но тут она посчитала, что мама совершенно неправа и несправедлива. Уж кто-кто, а Диана знала, как часто решался вопрос, кому ее подкинуть - бабушке Нине или бабушке Але. Или в больницу к дедушке отвезти. А когда совсем безвыходная ситуация была, то мама обращалась к папиному папе – дедушке Сереже. Тогда Диана сидела в его мастерской и копалась в ящике с инструментами, разбирала и раскладывала по размерам сверла и шурупы. Дедушка Сережа даже доволен был, что она наводила порядок в его раскладном ящике. Но он с ней почти не разговаривал. Занимался своей работой, вел переговоры с клиентами, поставщиками и посредниками, в обед молча ставил перед ней термос с чаем и бутерброды. Она бежала к умывальнику, мыла руки и садилась с ним обедать. Да и вообще, все взрослые работали, были заняты делами. Поэтому в детский сад Эля всегда ходила с удовольствием. Там с детьми занимались, у нее там было много друзей. А теперь, после школы ее как эстафетную палочку передавали друг другу взрослые. Только здесь, в лесу Диана поняла, как ее здесь любят, как ей рады, как с ней, именно с ней здорово и интересно. Здесь она никому не мешала, ей можно было везде ходить, все трогать.
 
Маме она не стала перечить. Она никогда не капризничала. Девочка вышла из комнаты и ушла в свою спаленку. Эля с Катей переглянулись и молча смотрели ей вслед.
- Ну, что с ней делать? – Раздраженно спросила Эля. – Я же не могу вернуться домой без нее. Ей в школу надо ходить. Она просто не понимает еще, что школу нельзя пропускать. Понимаешь, она, конечно, на пол не кинется, ногами стучать и рыдать она не будет. Но с ней невозможно потом разговаривать. Ну, что ты молчишь? Считаешь, что я неправа?
- Конечно, неправа, - неожиданно согласилась Катя. – Вы с девочкой обращаетесь как с дорогой собственностью. И присматривать надо, чтобы она не разбилась, не пропала, не сгорела, и оставить одну никак нельзя, вдруг, кто захочет эту собственность украсть. А она не вещь, она  - личность. Понимаешь? Личность.

Маленький человек, который любит, страдает, имеет какие-то недостатки, испытывает страдания, желания какие-то, привязанности. И он нуждается в сочувствии, в понимании, в заботе. В вашей семье вы привыкли, что Диана очень неконфликтная, очень послушная девочка. А ведь среди вас, всех взрослых, она так одинока. Никто ее не понимает. И вот она встретила родственников, которые ею заинтересовались, ее поняли. Они с ней как с взрослой общаются. Много говорят, много занимаются. У вас, пожалуй, так же общается с Дианой мать Вадима.  Вместе с ней в кухне готовит, обо всем расспрашивает. Все остальные ее только воспитывают. Ты уж извини, что я так резко говорю. Я говорю правду. Если ты это поймешь и на меня обижаться не будешь, а задумаешься, может быть, придумаешь, как надо Диану любить. Ты пойми: ну, увезешь ты ее отсюда против ее воли, потом еще раз так же поступишь. А ведь это все в голове ребенка откладывается. И однажды, может, через несколько лет это может вылиться в протест против твоего непонимания. Она ведь уверена, что ты ее любишь. Только любовь какая-то неправильная. Удушающая, диктаторская. Знаешь, побеги из дома, суициды, уличные тусовки так и начинаются. Это такая форма протеста против этой любви. Против непонимания.

- Я поняла. Я сама так жила. Теперь также и дочку воспитываю. Как меня, так и я ее. А по-другому я не знаю как надо, - растерянно пробормотала Эля. – Я не хочу стать для нее плохой матерью. Я хочу быть другом. Но как?
- Ты же друзьям не диктуешь, как им жить. Потому что уважаешь их. Наверно, надо сначала понять ее порывы. А потом умно поступать.
- Хорошо, я поняла. И что мне делать? Как с ней говорить?
- Я думаю, если ты будешь ею командовать и увезешь, она, конечно, послушается, успокоится. Но след останется. Очень глубокий след. И надолго. Она даже когда взрослой станет, всегда будет помнить, как с ней не считались взрослые. Наверно, лучше всего, надо ее оставить здесь. Договориться с ней и оставить. Например, на неделю, на две. Ну, не знаю. В школе всегда можно договориться, сказать, что она после потрясения в санатории находится. Ей в себя надо придти. В школе все поймут. Напиши заявление. Это ерунда. Здесь с нею занимаются. Она еще всех одноклассников перегонит с такими занятиями. Ты сама видишь. И радуйся, что у тебя такая родня есть, которая твоего ребенка умно любит. Я считаю, что через пару дней Диана сама начнет без тебя скучать. Ты же мама, ты же ее любишь. Она даже раньше чем через две недели домой захочет. Сама захочет. И с радостью к тебе вернется. И любить тебя будет за то, что ты ее понимаешь и с ней считаешься. Ведь это у нее не каприз. Просто здесь ей очень здорово. Я бы на твоем месте на все каникулы сюда Дианку привозила, на все лето. Я и сама бы здесь осталась жить навсегда. Это же рай настоящий. Я твою дочку понимаю.

Подруги еще посидели, поговорили, помолчали, потом Эля поднялась и пошла к Дианке. Девочка сидела на своей постельке, сгорбившись, смотрела в окно, а по щекам катились крупные слезы. Эля села рядом, обняла дочку и стала вытирать ей слезы, ласково приговаривая:
- Ну, что ты, глупенькая, плачешь. Я подумала, подумала и решила, что можно тебя здесь ненадолго оставить. Лишь бы ты в школе не отстала. Я понимаю, что тебе здесь лучше, чем у деда шурупы разбирать и бутерброды с селедкой есть. Я просто без тебя не могу и скучаю очень, когда тебя не вижу.
- Ты правда меня здесь оставишь? – не поверила Диана.
- Конечно. Вернешься, когда соскучишься. Тебе десять дней хватит?
- Ага. Спасибо, мамочка. Спасибо большое.

Анна Николаевна привезла Диану через восемь дней, в воскресенье. Эту неделю взрослые пережили совершенно спокойно, были заняты своими делами. Знали, что Диана в хороших, теплых, родных руках и не переживали за нее. А она соскучилась по маме.

Катя, вернувшись, с головой погрузилась в работу и домашние хлопоты. Сильное желание переселиться в северный лесной рай с прошествием времени покрывалось дымкой, тускнело и казалось нереальностью, сказкой. Да и Саша отнесся к ее предложению переселиться в глушь с иронией.
- Я с тобой согласен, это здорово так жить. Только нам свою профессию забыть придется. И Валерка как учиться будет? Ему друзья нужны. А ты уверена, что тебе не захочется вернуться обратно через какое-то время?
Отложили они переселение на неопределенное время, но с мечтой насовсем Катя не рассталась, просто отложила на потом.