Реакция на слышимое

Когда учительница вышла из класса, поручив Ларисе Скородумовой почитать стихи (чтобы мы не пошли в разнос от ощущения свободы), Лариса, выйдя к доске, встала в позу артиста...

И представление началось!

Лариса читала басню, вроде про обезьянку и очки. Я не помню басню, но, как живую, вижу Ларису, как она кривляется по обезьяньи и такие рожи выделывает, что мы, то есть весь класс, доходим до экстаза, когда уже не можем смеяться, а беззвучно плачем и захлёбываемся и визжим и катаемся по партам.

Неожиданно, дверь открывается, и входит Мариванна, завуч, женщина дородная и основательная.

И естественно, она замирает от... не знаю, как обозначить её состояние от увиденного, только она стоит и молчит.

Дождавшись, пока, мы (слегка) пришли в себя, она спрашивает: что у вас тут происходит?

Мы вразнобой начинаем говорить, показывая пальцами на Ларису Скородумову и объясняя, что этот цирк не может не вызвать шквал реагирования.

Несмотря на сбивчивые объяснения, Мариванна нас прекрасно поняла и даже не поругалась на нас.

Она спокойно обратилась к Ларисе: прочитай ещё раз стихотворение. А сама спокойно села за учительский стол. А может, она даже вышла. Память не рисует её, сидящей за столом, настолько ярки были впечатления от обезьяньих ужимок и прыжков ларисиных.

И в этот раз мы хохотали, как ненормальные.

После этого опять нарисовывается Мариванна и снова говорит спокойным, даже каким-то миротворческим голосом: Лариса! Прочитай ещё раз.

И Лариса читает, и так же мимикрирует своим лицом и другими частями тела. И ещё голос её то шипит, то дёргается, а иногда исходит слюной.

И странное дело, мы уже не так дико хохочем и смотрим на Ларису с любопытством, пытаясь понять, как это она так делает.

Не помню, сколько раз Мариванна проделала это опыт повторного чтения, только под конец мы сидели, спокойно наблюдая за ларисиным кривлянием, и уже никто не бесился и не сходил с ума.

Лариса, вообще-то, была девочка незаурядная, или лучше сказать, нездоровая. Изредка с ней случались припадки, и она падала и билась в судорогах, и нам было страшно за неё, а учителя (их тут же оказывалось несколько около неё) разгоняли нас, хотя нам было любопытно. И у неё даже пена изо рта шла.

А однажды, когда Лариса упала и забилась в судорогах, Мариванна подошла к ней и сказала: Лариса! Вставай! Не притворяйся!
И Лариса встала и пошла. Её даже не отпустили домой.

А когда мы проходили проверочные слова, Лариса придумала проверочное слово СЯДЬ для СИДЕЛ и написала СЯДЕЛ. И учительница поставила её пять за то, что она ПОДОБРАЛА проверочное слово!

А я, когда пропустила несколько уроков и написала слово здесь через Сдесь, учительница сказала: вот она пропустила материал, и теперь всегда будет путать это слово. И я всю жизнь его путаю. Прежде, чем написать, я вспоминаю, что я хочу его написать неправильно, а потом пишу правильно. А может, неправильно, я точно не знаю.

К чему это я? Про Ларису... Про себя...

А к тому, что, читая стихи, которые производят эффект взрыва внутри меня и приводят в экстаз, я знаю, что нужно успокоиться и прочитать их ещё раз, если одного раза недостаточно, ещё раз, а может, и третий... Пока не схлынет наваждение и произойдёт отрезвление и появится чёткое видение: что есть что! Спокойное вразумительное. И "кривляние" строчек, слов и букв уже не вызывает экстаз, и всё становится на своё место.

Оптический обман артистизма! Побушевал и вынырнул. И надо возвращаться к себе, любимому. В свой дом, свою крепость. И наблюдать и исследовать, и изучать, и радоваться. Жить своей жизнью!