Пустой сектор

     Знающие люди могут рассказать миллион таких историй, про закон подлости. Ты соглашаешься на одиночный заброс в самую безлюдную часть галактики в надежде открыть местечко, подходящее для проживания агонизирующих гомо сапиенс, отрываешься от всех кредиторов воды и воздуха, этих назойливых шлюх, врешь родному брату, его жене, больным племянникам, выходишь в пустой сектор (на самом деле пустой, а не пограничный), и тут бац — на тебя падает этот урод в своем скафандре. А что самое отвратительное — никакого корабля рядом нет и в помине. Он болтается у тебя на смотровом стекле, пуча глаза в шлеме и губами изображая радость, а ты уже понимаешь, что у тебя проблема.
     — Мест нет, — лаконично говоришь ты.
     — Бро, — все так же губами отвечает тебе проблема.
     И когда она жадно хлебает консервированный суп у тебя в кубрике, и когда оставляет пустой бадью почти в галлон объемом, и когда, шлепая босыми ступнями, бредет искать наощупь койку в трюме, ты понимаешь, что крепко влип.
     — Где твой корабль? — спрашиваешь ты.
     — Там.
     Рука тычет в переборку, падает, и проблема засыпает, а ты идешь пить виски, потому что спать тебе ну совсем не хочется.
     Утром проблема решает, что ее первейшая задача — это развлекать тебя и рассказывать сплетни, она трещит как радио и примерно так же, как голова у тебя с похмелья, но заткнуть ее можно только одним способом — дать что-нибудь пожевать. Пока проблема жует, она двигает ушами и челюстями, всем своим видом выражая желание отработать харчи.
     — Что умеешь делать?
     — Все.
     Кто бы сомневался. Однако надраить палубу никогда не помешает.
     — Имя есть у тебя?
     — Джоэл, — с готовностью отвечает проблема. — Преподобный Джоэл.
     Ты выкашливаешь виски обратно и понимаешь, откуда у проблемы плешивый пятак на макушке. Мысль о палубе становится неэтичной. Но Джоэл, преподобный Джоэл, любит поговорить.
     — Еще до старта мы договорились, что если совсем кранты, я отпускаю им грехи, — охотно отвечает он. — Это ведь всё, что я умею. Когда отказала система охлаждения реактора, я так и сделал, а потом забрал единственный уцелевший скафандр и выпрыгнул.
     — Истинный христианин, — говоришь ты. — И никто, кроме тебя, не выжил?
     Джоэл мрачнеет.
     — Взрыв был похож на сверхновую.
     — Еще бы, — ты наливаешь себе новую дозу, но рука преподобного перехватывает ее и опрокидывает в себя. — Видел я как-то смерть в вакууме, красивой ее не назовешь.
     — Да какое там, — он морщится. — На все было две минуты, подумать некогда. А насчет тебя чистое везение — когда исследуешь пустые сектора, прохожие встречаются реже платных сортиров.
     — Тогда зачем было оттягивать свою смерть? Не хотел умирать рядом с ними?
     Джоэл мотает плешивой башкой и грызет сухарь так, что хлебная крошка летит в стороны.
     — Мы даже подружились.
     — С друзьями так не поступают, — ты стараешься, чтобы в голосе прозвучала ирония, а не брезгливость.
     — Любой дружбе приходит конец при плюс миллион по Цельсию, — философски замечает Джоэл, от чего на черных щеках пролегают две морщины. — Да и вообще всему.
     По-хорошему, тебе сейчас пойти бы на мостик взглянуть на приборы, но поступок преподобного будит в тебе что-то вроде любопытства, и ты остаешься перебирать в уме варианты, пока губы Джоэла шепчут короткую благодарственную молитву пластиковому столу с россыпью крошек.
     — И все-таки — зачем? — не выдерживаешь ты. — Я думал, верующие не боятся смерти, а быстрая всегда предпочтительнее мучительной и долгой.
     Джоэл поднимает голову и колеблется.
     — Там после взрыва ничего не осталось, — нехотя говорит он. — Ничего живого. А сектора… Они же на самом деле пустые.
     — И что?
     — Вот как, по-твоему, что такое человек?
     — Хороший вопрос, — ты смотришь на него сквозь пустой стакан, отчего лицо преподобного растягивается во все стороны. — По-моему, кусок дерьма, но священники обычно говорят про образ Божий.
     — Именно, — Джоэл радостно кивает и тычет тебя кулаком в плечо. — Человек — это миллионы бактерий. Даже мои останки способны зародить жизнь на какой-нибудь планете, комете или астероиде, если удачно встретятся. Такой шанс "плодиться и размножаться" предпочтительнее никакого.
     — «Узок путь, ведущий в жизнь»?
     — Ага, — вздыхает Джоэл.
     Ты смотришь на образ Божий в рваных подштанниках и понимаешь, что всю жизнь читал Библию как-то невнимательно.