Прошлая жизнь
— Поскольку это знатная дама, уважте ее, — приказал Борджиа, — сделайте так, чтоб ей не пришлось изнурять себя долгой ходьбой, а потом она познает, что есть любовь…
Он успел заметить ужас на лице пленной, когда она поняла истинный смысл его слов.
Катерина все же овладела собой и посмотрела на своего врага, постаравшись вложить в свой взгляд побольше ненависти и презрения. Ублюдку папы-марана не удастся сломить ее дух. Но стоило ей заглянуть в эти горящие черные глаза, как у нее появилось странное чувство, будто она знала этого человека еще задолго до их встречи, в какой-то другой жизни… знала и испытывала к нему точно такую же всепоглощающую ненависть, ненависть смешанную с… любовью?! Нет, не может быть! Она сошла с ума, это же просто выскочка, бастард папы Борджиа.
Катерина, сделав над собой усилие, отогнала от себя это наваждение и проговорила: — Только попробуй прикоснуться ко мне, и я сделаю тебя похожим на еврея, папский ублюдок! — она плюнула ему в лицо.
— О, ты даже не представляешь себе, Тигрица, что я могу с тобой сделать, ты у меня на египтянку будешь похожа, если захочу, — рассмеялся Чезаре, —, но мне не нужно показывать тебе мои способности в тайных искусствах. Достаточно физической, — он затянул цепь на ее ногах и резко дернул, раздался крик боли и хруст костей. Чезаре унес ее в крепость, ибо ныне это были его владения и положил на ее же кровать, завязал ей рот и навалился, она же не могла сдвинуть ноги или лягаться ими.
Чезаре презирал женщин. Исключением была лишь его любимая сестра Лукреция — умная, преданная, нежная, любящая. Как же эта стерва была на нее непохожа! Нужно подчинить эту Тигрицу, бросившую вызов ему, новому Цезарю, и пытавшуюся отравить его отца, своей воле. Он насиловал ее с неконтролируемой силой и жестокостью, а его поцелуи были похожи на звериные укусы. Катерина не могла кричать, но взгляд темно-голубых (странно, Чезаре всегда казалось, что они у нее черные) глаз женщины был красноречив. В них читалась целая гамма чувств: унижение, боль, ненависть и… желание. Где еще он мог видеть подобное? ..
— Э, да ты, оказывается, любишь боль! — насмешливо проговорил Чезаре.
Чезаре натянул платок на голову женщины, лишая возможности дышать и держал так, пока она не забарахталась в панике.
— Проси пощады… Зена, — усмехнулся сын папы.
Что говорит этот безумный маньяк?! Почему он назвал ее другим именем?! Женщина задрожала и промычала что-то нечленораздельное.
— Что-что? Просто передай мысленно, что ты сейчас сказала, я пойму, — с помощью телепатии передал Чезаре, которого считали Антихристом.
Поразившись самой себе, Катерина поняла, что может читать мысли.
— Почему ты назвал меня Зеной? — точно также передала ему она.
— Ведь я вспоминаюсь тебе так, как-будто ты меня знала ранее? — мысленный диалог продолжался.
— Да… Знала и ненавидела, как никого другого на свете, ибо до этого больше всех на свете любила тебя, но ты, должно быть, презрел мою любовь и меня предал.
— Вспомни те времена…
Обмен общими воспоминаниями начался. Вот он — Люцифер. Вот он — Цезарь, потом — Нерон, Юлиан Отступник, Атилла…Также вспоминались и ее воплощения.
Катерина, она же Зена, видела перед собой картины из прошлой жизни, и ее судьба всегда была тесно переплетена с его судьбою. Всегда они были верны друг другу в любви и ненависти. Все началось с тех времен, когда она звалась Барбело и была прекраснейшей и чистейшей ангелицей, но случилось ей встретиться с великим мятежником Люцифером и воспылать к нему любовью. И когда вспыхнула на небе война, дева-ангел присоединилась к нему и была низвергнута вместе с ним и его воинами, став демоницей. И напрасно, ибо сам Падший возлюбил Лилит — первую жену Адама и сделал ее королевой Ада. Затем Люцифер стал воплощаться на Земле в своих избранниках — великих людях, способных на крайние проявления добра и зла, бунтарях, менявших мир коренным образом. А вместе с ним воплощалась и Барбело… в женщинах, являющихся любовницами-врагинями этих великих мужчин. Так, когда он был Юлием Цезарем, она была Зеной — королевой воинов. Они встретились, будучи совсем юными смертными. Он — еще совсем молодым, но верящим в собственное высокое предназначение, в то, что он — Избранник Судьбы, пусть и вынесшим уже много горя, римлянином. Она — непризнанной юной героиней, изгнанницей, от которой отвернулись спасенные ею жители деревушки, под названием Амфиполис, ожесточившейся и подавшейся в пиратки. Зена-Барбело, не узнавшая своего Люцифера умом, узнала его сердцем, от любви забившимся чаще. Цезарь же хотел отомстить ей за свое пленение и ограбить грабителей-пиратов, чтобы подобраться поближе к цели. Худой конец для Зены имела эта встреча — разбитые ноги, разбитое сердце. Она на кресте, и крест на них обоих. Худой конец и для него, ведь казнив мимолетную любовницу, он понял, что любил ее и испытал мучительную боль…, а еще приобрел смертельного врага, ибо та, кого он считал мертвой, выжила и поставила перед собой цель отомстить вероломному возлюбленному. И началась тайная война между великим Цезарем и Зеной — королевой воинов, война, в результате которой пали оба противника. Даже умирать им пришлось одновременно, при чем боль Цезаря была болью Зены, а ее боль — его болью. Вот уж поистине, «пока смерть не разлучит нас…»
Потом ему случилось возрождаться еще три раз: сначала в качестве оклеветанных римских императоров Нерона и Юлиана, прозванного христианами Отступником, а потом — Атиллы, ставшего врагом предавшего его в прошлых жизнях и развратившегося Рима. И она всегда была рядом с ним — Поппея Сабина для Нерона, для Юлиана — предавшая его возлюбленная, для Атиллы — убившая его в брачную ночь прекрасная Ильдико… Отчего любовь не победила ненависть?
— Я все вспомнила, — мысленно ответила ему Катерина-Зена.
— Но ведь и ты разбила мою любовь тогда, — мысленно сказал Цезарь. — Причем первой. Мне и сейчас приятно твое общество. Но ты же убежишь, имея здоровые ноги… если я их тебе верну.
— Это я-то разбила твою любовь? — вопросила она. — Когда и чем же? И знай, я не только сбегу, но и продолжу свою борьбу с тобой, предатель. Не важно, в какой жизни и судьбе ты живешь, Цезарь, ты был, есть и будешь мерзавцем! Этого уже никакая судьба не изменит!
— Когда? Когда я узнал, что ты на самом деле использовала меня, желая завоевать мир, я же тебе был куда менее нужен и важен, чем ты мне. Кроме того, ты изменила мне с богом войны Аресом. Раньше, чем я тебе с кем-либо.
Катерина-Зена побледнела.
— Как ты узнал? — спросила молодая женщина.
— Ну, на этот вопрос не так уж трудно ответить, ведь Похоть — моя слуга. Как и остальные шесть грехов. Она отчитывается обо всех, кто призвал ее, — черные глаза Цезаря сверкнули.
— Я никогда не любила Ареса! — оправдывалась Зена, — Если я кого-то и использовала, то именно его, его божественную силу и слабость ко мне. Но любила я только тебя.
— Ты, однако же, не стала говорить мне чего-либо подобного, когда я высказал тебе претензии тогда. Откуда я знаю…что сейчас ты правдива.
— Ты, разве, не можешь читать в моей душе?
— Могу. Но у тебя там смятение. Не раскопать сразу.
— И что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Предлагаю раскрыться друг перед другом, пусть мы оба увидим чувства друг друга.
— Я открыта перед тобой, — отвечала Зена. — Читай меня, как книгу.
А я перед тобой…
И Катерина-Зена увидела Цезаря таким, какой он был — жестоким и милосердным, честолюбивым и скромным, великодушным и вероломным. Личностью безжалостной, аморальной, притягательной и блистательной, несущей свет и тьму и… любящей ее.
Цезарь же увидел ее. Жестокую воительницу. Амбициозную. Страстную. Королеву и разбойницу. Любящую его. Злящуюся. Но и чувствующую вину.
— Почему все так получилось? — вопросила она. — Наши судьбы ведь, словно связаны одной ниточкой — не порвать.
— Не знаю, — промолвил он, —, но скажи… Неужели я тебе нужен хоть немного?
— Нужен… я должна любить тебя или убить… третьего не дано, — последовал ответ.
— И что же ты предпочтешь, — улыбнулся юноша, — если дать тебе возможность меня убить?
Она закрыла глаза, представив, что ее мечта о мщении осуществилась, а он мертв. Что она чувствует сейчас? Опустошенность… если его нет — незачем жить и ей, ибо главная цель ее жизни достигнута, и теперь ее существование лишено смысла.
— Убью тебя, а потом себя, — ответила Катерина-Зена.
— А если я попрошу у тебя прощения, исцелю и буду готов все вернуть?
— Думаешь, у нас получится?
— Ты стала частью моей судьбы, а я — частью твоей. Мы встречались во всех временах и, думаю, если мы искренне простим друг друг друга и сделаем выбор в пользу любви… то разорвем замкнутый круг наших мучений.
— Да будет так, мой Цезарь! Мой император Рима… император Валентинуа! — глаза ее заблестели.
— Моя императрица! — воскликнул он.
— Кстати, а ведь неплохо будет звучать «Катерина Валентинуа» или «Катерина Борджиа»? — он залечил ее ноги, но не дал ей встать, страстно целуя.
Катерина Сфорца, которой предстояло стать Катериной Борджиа, герцогиней (а, возможно, со временем и императрицей) Валентинуа, обвила как плющ своего будущего мужа, крепко обнимая его.
— Ты прав…
— Только теперь ты уже никуда от меня не убежишь.
— А я и не хочу бежать, муж мой.
— Правда, наши владения я несколько попортил.
— Ничего, мы отстроим их заново и присоединим другие, — Катерина улыбнулась.
Свидетельство о публикации №217040800704
Астрал Лейн 24.10.2017 19:47 Заявить о нарушении