Ночная поездка

Проработав год после окончания мединститута главным врачом одной из больниц в Хабаровском крае, я ехал в отпуск к родителям в свой родной город Зею. На станцию Тыгда поезд прибыл поздно вечером, когда последний рейсовый автобус Тыгда – Зея уже ушел. А надо отметить, что со-бытия, о которых хочу рассказать, происходили в начале шестидесятых годов. Это сейчас проехать от Тыгды до Зеи – никаких проблем: микроавтобусы и легковые машины частников курсируют по этому маршруту круглосуточно. А в то время основным видом транспорта были рейсовые автобусы, а вспомогательным – оказия, то есть редкие попутные машины.
Поэтому у меня было два варианта: или ждать утреннего рейсового автобуса, или попытаться найти попутку. Ознакомившись с местной обстановкой, узнал, что на завтрашние рейсовые автобусы уже имеется огромная очередь желающих уехать в Зею, и в лучшем случае я смогу приобрести билет только на последний рейс. Торчать в грязной Тыгде целые сутки? Такой вариант меня совершенно не устраивал, и я начал усиленно искать попутную машину.
И мне повезло. Увидев только что подъехавший к старому деревянному зданию железнодорожного вокзала цементовоз, я стремглав бросился к нему. Шофер, полный мужчина средних лет, выслушав мою просьбу, сказал:
– Сейчас я поеду загружаться. А ты тем временем иди в конец поселка вот по этой улице и жди меня там. Через час-полтора я подъеду.
Согласно инструкции водителям цементовозов запрещалось возить пассажиров. Но они на свой страх и риск всегда нарушали это правило – с целью, конечно же, заработать хоть сколько-то деньжат на карманные расходы. Итак, машина ушла загружаться цементом. А я, прихватив свой до-вольно увесистый скарб, отправился к месту указанной дислокации.
Но легко сказать: «Иди в конец улицы». Во-первых, это километра два пути в темноте. Во-вторых, только что прошел дождь, и я, негодуя и чертыхаясь, то и дело попадал из одной лужи в дру-гую, не говоря уже о грязи. Но чего не сделаешь ради того, чтобы как можно быстрее очутиться в отчем доме среди родных тебе людей?
Вот и конец улицы, продолжением которой была прямая дорога на Зею. В темноте и одиночестве стал ждать цементовоз, любуясь летним звездным небом. Жду час – машины нет. Жду полтора – нет. И уже стал думать, что она успела проскочить раньше, чем я добрался до назначенного места. Но все мои опасения и сомнения наконец рассеялись: в темноте показались огни фар, а вскоре около меня тормознул и долгожданный цементовоз.
Обрадовавшись, что всё складывается так удачно, я уселся в кабину рядом с водителем. Но радовался недолго: кабина была наполнена табачным дымом и парами алкоголя, а от шофера разило водкой. И я понял – шофер пьян. Что делать? Остановить машину и выйти в темноту? Или продолжать путь, рискуя попасть в аварию?
Делая вид, что ничего не заметил, начинаю рассказывать водителю о своей работе. Говорю, что проблем и забот у главного врача больницы очень много: и лечение больных, и ремонт помещений, и снабжение больницы медикаментами, мебелью, мягким инвентарем, и так далее. Все эти вопросы решаются трудно – то нет денег, то мебели, то нужных лекарств. Но особенно, сказал я, мне досаждают, не дают покоя шоферы. Пьют.
Рассказал ему о том, как год назад больница получила новенькую санитарную машину. А уже через месяц её изрядно помял пьяный шофер, столкнувшись с мотоциклом. В другой раз водитель не справился с рулевым управлением, будучи в нетрезвом состоянии, и улетел на обочину дороги, ударившись буфером о дерево. Людей, сидящих в машине, спасло только то, что двигалась она с не-большой скоростью – очень плохая, вся в выбоинах и колдобинах, была дорога.
Это был не диалог двух мужчин. Это был мой монолог. Говорил только я, а шофер молчал, не проронив за все время ни единого слова. Когда проехали половину пути, а это порядка пятидесяти километров, шофер внезапно остановил машину. «Или сейчас, прослушав мой рассказ о пьяных шо-ферах, высадит меня ночью посреди дороги, или (что еще хуже) начнет бить», – мелькнула в голове мысль.
Но я оказался плохим прорицателем. Сказав: «Соловья баснями не кормят», водитель достал из укромного местечка кулек с провиантом и начал раскладывать на постеленную прямо на колени газету зелененькие, с пупырышками огурчики, красные помидорчики, лучок, нарезал хлеба, сала, а в довершении всего – поставил бутылку водки, наполненную только наполовину. Куда делась другая половина – теперь стало ясно.
– Давай, доктор, перекусим маленько. Хватит баланду травить, – сказал водитель.
Появился и граненый стакан. Наполнив его наполовину, водитель протянул мне.
– Выпей, доктор, для аппетита.
И я выпил – отказываться от этого было просто нетактично. Водитель вылил оставшуюся водку в этот же стакан и, сказав: «Будем здоровы», опрокинул его содержимое себе в рот в два глотка.
На небе мирно мерцали звезды. О чем-то своем тихонько шумел лес по обе стороны дороги. А мы, раззадорив желудки водкой, сидя в кабине, с аппетитом уплетаем за обе щеки провиант шофера.
Когда трапеза была закончена, водитель, сложив остатки еды в свой заветный мешочек, сказал:
– Доктор, я сейчас посплю немножко. Разбуди меня через полчаса.
И положив свою буйную голову на руль, он тут же захрапел.
Ровно через полчаса я разбудил шофера, и мы продолжили свой путь. Подъехав к Уркану, долго кричали паромщика, который, согласно инструкции, должен был бодрствовать. Но сон, очевидно, одолел и его.
Но вот на том берегу что-то зашевелилось, застучало, и паром медленно, как бы нехотя стал приближаться к нашему берегу, отмечая свой путь всплесками по воде. А к этому времени к нашему берегу подъехали еще две грузовые машины: вовремя подоспели. Переправились благополучно, без происшествий. А на том берегу паром опять уже ждали два цементовоза.
…Утро зачиналось. Восток уже вовсю окрасился розовым заревом. И на этом фоне далеко впереди стала видна гряда гор – отроги Тукурингры и Соктахана. К отчему дому мы подъехали, когда над городом зарождался и вступал в свои права новый день.