Стоп-кадр

СТОП-КАДР

I
Весна. Старый человек заходит в автобус. Он невысокого роста, полный, в зимней шапке и осеннем пальто, воротник которого поднят. Лицо отвисшее книзу, будто сползает с костей в складки щек, глаза мокрые, ничего не выражающие, как у рыбы, равнодушно-усталые, рот все время полуоткрыт. Пухлой ручкой, усеянной коричневыми крапинками, берет поручень. Поворачивается. Между поднятым воротником и спиной торчит жёлтый узел толстого шнура электропроводки - вешалка. Редкий седой пушок покрывает розоватый затылок. Узел крупный, крепкий, пальто порвется - вешалка останется. Остальное не имеет значения. Старость.

II
Могучий торс Геракла, короткие кривые ноги. Передвигается по-обезьяньи быстро, загребая к себе длинными толстыми руками. Главная тема - женщины. Как подойдет та или иная? При этом страшно возбуждается и искренне волнуется: глаза - фарфоровые чашки, толстые губы становятся мокрыми и мягкими при обсуждении деталей постельной гастрономии. Все устроено просто и здорово. Чтобы мир стал наконец счастливым, надо уничтожить всех плохих людей (гадов) и оставить только хороших (относит себя к хорошим). Отец троих детей. Неистощимый фаллический оптимизм.

III
В ней нет абсолютно ничего красивого и замечательного. Только плечи, груди, колени упругие и округлые, как мячики. И лицо круглое, пухлое, и в самой ней маленькой, плотной, кажется, сидит прыгающий мяч. Черные живые глаза посылают тебе смеясь мячик. Ты невольно ловишь его и посылаешь обратно. Тебе-мне, мне-тебе: незаметно ты оказываешься втянутым в игру. Не успел перевести дух - "Лови!", отбиваешь - "Ах!"... На миг вдруг мелькает сознание: да ведь в ней нет ничего красивого, совсем не в моем вкусе... Но до чего замечательный мячик... Оп - ля!

IV
Через двадцать минут утомляет своими колкостями. В чёрных глазах бесенята. По всему: стерва ужасная. Плюнуть да уйти. Но крутое бедро преграждает дорогу. Осторожно! Попробуй только перешагни и бесенята вопьются в тебя жалами, будут с визгом загонять тебе иголки под ногти, дергать волосы, щипать... Поворачиваешь направо - крутое бедро, налево - то же самое, куда бы ни повернулся - оно. Ты отрезан. Придется перешагнуть. Пройти через него, чтобы выйти, как дивизия из окружения, потеряв две трети личного состава.

V
Снег блестит на морозе розовыми искрами. Воскресенье. На ясном голубом небе только солнце, как спелое золотое яблоко. Сверкают алюминиево ряды лоджий кубов и параллелепипедов нового района на другом берегу. На канале много лыжников, дельтапланы - травянисто-зеленые, красно-жёлтые, синие, кажущиеся издали тропическими бабочками, случайно занесенными циклоном на снег. Соревнования. Около сотни зрителей выстроились вдоль дорожки для разбега. Среди них юная лыжница. Она восторженно ждет. Длинные девичье легкие ноги в темных трикотажных тренировочных, пестрый шерстяной свитер толстой вязки со свободными складками, под которым угадывается тонкая сильная талия. Роковая черная закрученная прядь выбивается из-под шапочки над горячей красной щекой, ясные голубые глаза полны радостного морозного блеска - торжествующие глаза. Ей неведомо, что в этот миг внизу - темная холодная вода, молчание, ничто. Роковая прядь - ее происхождение оттуда, но разве что-нибудь имеет значение в этот миг? - Разбег. Взлетает человек-птица, и сердце радостно замирает, ныряет и взлетает, как на качелях, когда человек выравнивает крылья, то снижается, то снова уходит вверх, делает круг и идет на посадку. Вот оно: молодое "Всё или ничего!", и будущее в руках, как теплый золотой шар, как золотое яблоко, краснобокое, ненадкушенное...