Omen 2 Доминика

Это произведение посвещаеться моей подруге и по совместительству соавтору данного произведения.

Пролог.Семь лет назад


Спустя небольшое время после похорон Торна, уже знакомый нам археолог Бугенгаген нашел загадочный экспонат, под названием "Стена Игаэля".
Мужчина пожилого возраста сидел на стуле под палящим солнцем. Археолог махал газетой со статьей о похоронах Роберта Торна, посла Великобритании.
К старику подсел его помощник Майкл Морган. К религиозным исканиям Бугенгагена он относился скептически, хотя его очаровательная любовница, журналистка Джоан Харт, наоборот, интересовалась всем этаким. Что ж, он позабавит ее новыми байками, услышанными от старика.
- Читаете прессу? - спросил он начальника.
- Майкл, ты уже видел стену Игаэля? Нам всем угрожает опасность, антихрист уже в нашем мире. Эта нечестивая женщина будет бороться с христианской верой и производить удивительные опустошения.
- Какая женщина, какая стена? О чем вы?
"Началось..." - Майкл зевнул.
- Тебе не знакома эта девочка? - спросил пожилой мужчина, показывая пальцем на фото Доминики Торн, которое снял один фотограф, вскоре скончавшийся от сердечного приступа.
Майкл взглянул на фотографию девочки в газете. Не смотря на то, что фото было черно-белым, было видно, что малышка прелестна, словно ангелочек.
- Красивая девочка, наверное, когда вырастет, станет моделью. - ответил он. - Но я ее не знаю. Кто она?
- Она - исчадие ада, которое, в свое время, перевернет весь мир. Зверь, предсказанный Откровением. Она выжила и теперь будет куда сильнее, я хочу, чтобы ты послал ее дяде эти кинжалы. - мужчина вытащил из ящика ровно семь кинжалов.
- Исчадие ада? Кто - эта малышка?! - переспросил Морган. - Знаете, ваше увлечение толкованиями Апокалипсиса вас до добра не доведет!
- Я сам дал приемному отцу девочки эти кинжалы. Роберт Торн умер, пытаясь убить ими антихриста. - ответил старик раздраженно. - Кинжалы Меггидо могли быть утрачены, но их смог забрать мой доверенный человек.Теперь она растет в семье своего дяди Ричарда Торна. Кстати, твоя блудливая журналиста вроде собиралась ехать в особняк Торнов?
- Какие страсти вы рассказываете! - Морган, естественно, не поверил ни единому слову. - И, пожалуйста, выбирайте выражения, когда говорите о Джоан. - он слегка обиделся на начальника, ведь Джоан Харт была ему небезразлична. - Да, она туда собирается, хочет взять интервью.
Бугенгаген вздохнул: - Твое увлечение женщинами стоило нам семь лет работы в археологическом кружке.
Мужчина припомнил своему другу случай,когда Майклу понравилась преподавательница археологии.
- Если ты мне не веришь, то пошли к стене Игаэля, и тогда ты убедишься в том, что Доминика Торн нечестивица, которая обратит этот мир в мир блуда и постыдных желаний.
- Хм, постыдных желаний... интересно, какого рода? - хмыкнул Морган, но заметив угрюмый взгляд начальника, добавил: - Что ж, идем.
Они сели в джип и поехали к древнему замку крестоносцев, в подземельях которого и находилась легендарная Стена Игаэля. Замок с его банкетным залом, статуями рыцарей, оружейной и прочим был просто мечтой для любого археолога или черного археолога. Наконец, они спустились в подземелье. Вот перед ними гравюра, изображающая святого Иоанна Богослова и ангела, указывавшего ему на Вавилонскую блудницу, восседавшую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. Гравюра была выполнена в средневековом стиле, из-за чего изображенные на ней персонажи были одеты так, как одевались современники художника.
- Это Вавилонская блудница. - торжественно произнес Бугенгаген.
- Хм, выглядит, как дама из XIV века. - проговорил Морган.
- Замолчи и следуй за мной. - ответил его сварливый начальник.
Морган со вздохом пошел за ним.
И вот они прошли в следующий зал. Там и находилась таинственная Стена Игаэля. Бугенгаген направил на нее фонарь.
Морган не смог бы сказать, чего было больше - красоты или уродства в том, что он сейчас увидел. Он смотрел на картины, похоже, изображавшие одну и ту же женщину, но в разные периоды ее жизни.
Вот прелестный портрет маленькой девочки лет пяти или шести, пухленькой, с серьезным бледненьким личиком, голубыми глазками, вздернутым носиком и розовыми губками. Вернее, его можно было бы назвать прелестным, если бы не траурно-черная одежда девочки и... змеи вместо волос. В ногах девочки был изображен лежавшим то ли пес, то ли волк, а, может, по замыслу художника это был Цербер.
Вот другой портрет, изображавший уже юную девушку, глядя на который, вы бы вспомнили сказку о Белоснежке, так как у изображенной на нем леди волосы были черными, как смоль, глаза - голубыми, как небо, кожа - белой, как снег, а губы - алыми, как кровь. Только в облике здешней Белоснежки чувствовалось что-то зловещее... На руке у нее сидел ворон.
Третье изображение больше напоминало византийские иконы Богородицы. Лик изображенной на нем девы можно было бы, действительно, назвать иконописным, над головой у нее был черный нимб, а на руках она держала младенца, которого можно было бы принять за Иисуса, если бы не... рога.
И, наконец, четвертый портрет. Изображенной на нем даме, имевшей этакий порочно-невинный вид, было уже лет 30. Головка Рафаэлевой Мадонны, улыбка Моны Лизы и... снова змеи вместо волос, как у Медузы Горгоны. Да и сам взгляд ее синих, как лед глаз, казалось, мог превратить в камень...
Бугенгагена и Моргана, больше всего, заинтересовал детский портрет.
- Узнаешь девочку на портрете? - спросил Бугенгаген.
Морган мрачно кивнул.

Вдруг над ними пролетел, зловеще каркнув, ворон.
- Откуда он взялся? - спросил Морган.
- Бежим! Антихрист с нами! - крикнул старик в ответ.
Мужчины бросились бежать из замка. Так как Бугенгаген был уже не в том возрасте, чтобы очень быстро бегать, он отстал от своего друга и пытался спасти кинжалы из города Мегиддо, которыми по легенде можно было убить дитя дьявола. Майкл стал разгребать камни. Он не заметил, как огромный камень пробил стену и теперь из стен стала литься вода. Она заполняла помещение.
- Господь, все равно, победит! - прокричал старик.
Но вода подступала, он начал захлебываться и тонуть.
- Я не хочу умирать! - кричал Морган, тщетно пытаясь выбраться из воды. - Это все из-за вас, будьте вы прокляты! Он разрыдался.
- Агнец Божий вновь придет и сокрушит Зверя! - захлебываясь, кричал Бугенгаген. - "И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.
И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою!"

Глава I

Смерть тетушки Марион

1999 год. Многие боялись наступления этого года, так как некоторые *мудрецы*-астрологи нашли в катренах Нострадамуса пророчество о том, что именно в этом году наступит конец света, при чем связывали его с полным солнечным затмением, которое должно было произойти 11 августа 1999 года. В Румынии тоже самое событие связывали с воскрешением князя Дракулы, которого ждали не столько со страхом, сколько с надеждой, так как считали пусть жестоким, но героем. Этот год был знаковым и для сатанистов и дьяволопоклонников, ведь, если перевернуть три девятки, получатся три шестерки, то есть число Зверя из Апокалипсиса...
12-летняя Доминика Торн тоже чувствовала, что в этом году с ней должно произойти что-то необычное. Скоро ей исполнится 13, и она перейдет из детства в отрочество. Семь лет прошло с тех пор, как ее приемный отец Роберт Торн пытался ее убить, но, вместо этого, погиб сам. Время лечит, но иногда посреди ночи девочка просыпалась с криком, ей снились алтарь в Церкви Всех Святых, и отец, занесший над ней кинжал. Просыпаясь, она всегда прижимала руку к готовому выскочить из груди сердцу...
Сейчас она воспитывалась в семье дяди Ричарда, вместе с обожаемым ею кузеном Марком. Дядя и его молодая жена Анна делали все, чтобы залечить душевные раны девочки. Они полюбили ее, как родную дочь, и Доминика искренне платила им такой же любовью. Пожалуй, даже не смотря на ненависть тетушки Марион, с которой познакомимся чуть позже, девочка была счастлива эти семь лет.
Кроме того, до десяти лет она находилась под крылышком миссис Бэйлок, затем ее нянька неожиданно куда-то уехала, не сказав никому ни слова. Николас, скорее всего, знал о местонахождении своей матери, но молчал и не говорил о нем даже Доминике.
Николас теперь был сильным и красивым 18-летним юношей. Он мог бы составить счастье любой девушки, но нужно ему было не это. Парень поселился в лесу, сделал там себе избу и жил, как отшельник. Он делал себе одежду из волчьей шкуры, питался диким медом и ягодами, но, в основном, кормился охотой, а охотником он был непревзойденным. Некоторое время спустя, его, однако, стали донимать гости, узнавшие, что он якобы умеет колдовать и предсказывать будущее. Он давал им то, зачем они приходили, а затем произносил странную проповедь о богине-волчице, образ которой, они должны сделать и поклоняться ему.
- Время близится! - говорил он. - Волчица одолеет Назарянина!
Местные церковники начали коситься на новоявленного пророка, но того это не смущало. Иногда он даже ходил проповедовать по всему городу. Доминика частенько тайком убегала к нему, и они либо проводили время за беседой, либо Николас учил ее охотиться. Девочка, судя по всему, тоже должна была стать заядлой охотницей и уже была великолепной наездницей. Она, вообще, обладала многими талантами: была и способной пианисткой, и одаренной писательницей, и неплохо пела и танцевала, и, при всем этом, была довольно спортивной девочкой.
Как мы уже упомянули, девочке должно было исполниться всего 13, но на вид ей можно было дать лет 15-16, так как она рано начала развиваться и уже имела пышные формы. Однажды, когда девочке было всего восемь лет, она проснулась с сильной болью внизу живота, провела рукой по ноге и, взглянув на руку, увидела на ней кровь.
- Няня, я умираю! - кинулась она с криком к миссис Бэйлок.
Женщина поняла, в чем дело и успокоила ее, сказав, что она не умирает, а "становится женщиной". Доминика тогда еще не совсем поняла, что это значит, но удовлетворилась этим объяснением. Девочка (вернее, девушка) была очень красива, и на нее начали заглядываться парни постарше.
Этим утром, Доминика на цыпочках пробралась в комнату своего кузена. Она открыла занавески, и в глаза Марка ударили легкие солнечные зайчики.
- Вставай, мы едем на охоту! - сказала она нежным голосом. - Если ты не встанешь, то я буду целовать тебя, пока ты не потеряешь сознание.
Доминика наклонилась над лицом своего кузена и поцеловала его прямо в уголок губ. Это увидела проходящая мимо старая тетушка Марион.
Щеки Марка вспыхнули, краснеть он еще не разучился, но его вишневые глаза заблестели, и он ответил на поцелуй своей очаровательной кузины, даже слегка притянув ее к себе.
- Ты сумасшедшая! Ты это знаешь? - радостно смеялся он, любуясь ею.
- Я еще не сумасшедшая, я пока только практикуюсь! - ответила Доминика, ласково смотря в глаза своего кузена.
Она улыбнулась и спросила: - Ну так мы поедем на охоту?
- Первую добычу, то есть меня, ты уже, кажется, поймала! - Марк продолжал весело смеяться. - Конечно, едем!
Старая тетушка с крайним неодобрением взирала на всю эту сцену.
- Вертихвостка! - буркнула, поджав губы, старушка.

Наконец, кузен встал с постели.
Доминика пошла в свою комнату, чтобы одеться для охоты. Анна Торн сказала Доминике, что с ней хочет поговорить тетушка Марион. Девочка, одевшись, вышла из комнаты и постучалась в комнату старушки.
От разговора с престарелой тетушкой девочка заранее не ожидала ничего хорошего, так как знала, что та ее ненавидит. Девочка не могла понять за что, ведь никогда ничем не обидела эту сварливую бабку, не нагрубила ей. Впрочем, Доминика уже давно, с малых лет, знала, что окружающие иногда проникаются к ней беспричинными страхом и ненавистью... наверное, из-за того, что она другая, непохожая на них. Собственно, Марион Торн приходилась тетушкой покойному отцу Доминики и ее дяде Ричарду, но, так как ее все величали тетушкой, то Доминика и Марк следовали общему примеру. Тетя Марион никогда не была замужем, наверное, по причине того, что такую особу выдержит далеко не каждый и посвятила жизнь племянникам. Особенно она любила покойного Роберта. Она всегда подозревала, что в его трагической гибели было что-то нечистое. Доминику она никогда особо не жаловала, хотя бы потому что девочка была совершено непохожа ни на Роберта, ни на его жену Кетти (также умершую весьма странной и жуткой смертью, будучи беременной), словно была каким-то подкидышем. Кроме того, старая женщина помнила, что девочка улыбалась на похоронах отца. Доминика, действительно, улыбнулась тогда Марку и этой одной улыбки для тетушки Марион оказалось достаточно, чтобы проникнуться к девочке неприязнью. Более того, в глубине души она была уверенна, что в смерти Роберта и Кетти виновата Доминика. При этом она закрывала глаза на тот факт, что Роберт пытался зарезать девочку, вернее считала, что покойный имел основания желать ее смерти и жалела, что не довел дело до конца. Тетя Марион жила с Ричардом, и, когда с ними поселилась и ненавистная ей Доминика, старуху стало раздражать в девочке буквально все. Пока та была маленьким ребенком, тетушке не нравилось то, что она была, по ее мнению, слишком прожорливой и непослушной. Она постоянно, ворча, доказывала Ричарду, что нельзя идти на поводу у Доминики, нельзя слишком ее баловать и, вообще, надо почаще запирать одну в темной комнате в воспитательных целях, иначе-де ребенок будет трусливым. Теперь, когда Доминика превратилась в рано созревшую девочку-подростка, старуха стала называть ее вертихвосткой, придиралась к тому, как девочка одевается, а самое главное, считала нужным уберечь Марка, сына Ричарда от ее дурного влияния. Что-то подсказывало тетушке, что эта девчонка погубит Марка, сломает ему жизнь. Марка же старая тетушка обожала ровно настолько, насколько ненавидела Доминику, так как он сильно напоминал ей покойного Роберта. Действительно, мальчик был, за исключением цвета волос, даже внешне больше похож на него в молодости, чем на своего отца, кроме того, унаследовав от Роберта и лучшие душевные качества: доброту, мягкость, благородство.
Здравствуйте, тетушка Марион. - вежливо сказала Доминика.
- Здравствуй. - буркнула в ответ тетушка. - Садись, побеседуем. Опять одета, словно гулящая девица!
Девушка села в кресло в комнате старушки.
- О чем вы хотите поговорить? Я одета и не так уж развратно, чтобы вы придирались к моему стилю одежды. - вспылила девочка-подросток. Она не понимала, чем заслужила такое отношение к себе.
- Не смей дерзить мне, пигалица! - резко ответила старуха. - Твое счастье, что Ричард слишком мягок, как и бедный покойный Роберт, да еще и находится под каблуком другой вертихвостки - Анны. Не то я бы за тебя взялась! Оставь в покое Марка, это все, что я хотела тебе сказать.
- Мои отношения с кузеном не должны вас волновать.
"Вот же старая ведьма!" - подумала девочка. И сказала вслух, выходя из комнаты: - В аду бы тебе местечко нашлось сразу.
Доминика вышла из комнаты старухи и пошла к выходу из особняка.

- Ах ты, малолетняя дрянь! - возмутилась старуха, услышав доброе пожелание девочки. Ничего, она этого так не оставит.
Когда семья, за исключением Доминики и Марка, собралась за столом, тетушка решила произнести речь.
- Я владею тридцатью семью процентами «Торн Индастриз» и, кажется, имею право распорядиться своей долей, как сочту нужным. Так вот, я уже стара и чувствую, что скоро умру, поэтому решила объявить вам мою последнюю волю.
- Ну что вы, тетушка, - начал Ричард. - Вам еще жить и жить.
- Нет. - покачала головой старушка. - Я знаю, что говорю.
- Может, мне уйти? Это же семейное дело. - сказал присутствовавший здесь доктор Уоррен, куратор музея Торнов.
- Нет, останьтесь, вас это тоже касается . - ответила Марион. - Я требую, чтобы вы изолировали Доминику от Марка, ее влияние на мальчика ужасно!
- Простите тетушка, но я не могу исполнить ваше желание, Марк привязался к Доминике еще с детства. Она всегда защищала его от других детей. Да и у этой девочки трагическое прошлое. Роберт в последнее время был параноиком, он думал, что девочка убила Кетти и пытался зарезать бедняжку.
- Ричард, ты слеп и не понимаешь, что твой брат не просто так хотел убить эту девчонку! - возразила старуха. - Доминика не так невинна, как кажется.
- А почему вы за нас решаете, как нам воспитывать наших детей и за что так ненавидите Доминику? - возмутилась Анна Торн, очаровательная молодая жена Ричарда. Тетушка Марион недолюбливала и ее, так как считала, что она вышла замуж из-за денег. Собственно, так оно и было, хотя Анной двигало не только это.
- Это уж точно не ваши дети, Анна. - резко бросила тетя Марион. - Марк - сын Ричарда от первой жены, а Доминика - дочь покойного Роберта.
Анна вспыхнула и встала из-за стола: - Ну, спасибо! Большое вам спасибо!
Ричард ласково дотронулся до ее руки: - Дорогая, успокойся.
Затем принялся успокаивать уже старую тетку. Пока Ричард разговаривал со своей тетушкой, молодая женщина достала пузырек с какой-то жидкостью и вылила его содержимое в бокал с любимым вином тетушки.
- Простите, тетушка, я погорячилась. - сказала с любезной улыбкой Анна. - Давайте выпьем за примирение и согласие в семье!
Тетушка Марион торжествовала. Наконец-то ей удалось поставить на место эту молодую вертихвостку!
Анна выжидала спокойно, без единой эмоции на своем красивом лице, когда же эта старуха выпьет свой бокал с вином. Женщина была сейчас похожа на хищницу, которая подстерегает свою добычу.
Старуха подняла бокал и уже хотела было поднести к губам, но вдруг неожиданно предложила Анне: - Дорогая, а давайте, в знак примирения, выпьем на брудершафт? Старушка была очень хитра.

Доминика учила Марка стрелять из лука. Марк был что-то не очень понятлив сегодня.
- Доминика, а возьми мою руку в свою и наводи ее на цель! - улыбаясь, предложил мальчик.

- За примирение! - произнесла Анна Торн, поднеся бокал к своим губам и спокойно отпила красную жидкость первой.
Старушка пристально, с плохо скрытым удивлением и даже разочарованием, наблюдала, как жена ее племянника без всяких признаков волнения пьет вино из предназначавшегося ей, Марион, бокала.
- Теперь ваша очередь. - сказала молодая женщина с легкой улыбкой на губах. Анна взяла салфетку и вытерла губы от капелек вина.
Старушка со спокойной душой поднесла к губам бокал Анны. Не станет же ее *любимая* родственница подливать яд в собственный бокал.
Анна в душе ликовала, у нее получилось ослабить бдительность этой подлой старушки.
Старушка выпила, не подозревая о том, что оба бокала были с отравленным вином, но, в отличии от нее, Анна Торн, по некоторым причинам, не боялась ядов.
Тетушка Марион ликовала. Она думала,что проучила эту стерву, совавшую свой нос куда ей не следует, а именно в дела компании Торн Индастриз.
Пару минут спустя старая тетка произнесла: - Что-то у меня голова кружится, наверное, много выпила, а годы уже не те. Пойду прилягу.

Старушка встала из за стола и направилась в свою комнату. По пути в комнату она наткнулась на мертвую ворону, лежавшую на полу около ее комнаты. Брезгливо отодвинув ворону от двери, старая леди вошла в комнату и закрыла за собой дверь. В кресле старой тетушки сидела молодая брюнетка лет двадцати пяти. Она была полностью обнаженной.
- Добрый вечер, старушенция! - проговорила Мария Сантойя с усмешкой. Потом ее лицо вытянулось, и, вместо незнакомки, появился скелет волчицы. Ее пустые глазницы горели огнем, переливаясь в цвете лампы золотистым свечением.
- О Боже, это адское видение! - закричала старушка, крестясь, и принялась читать по памяти псалом 90: "... на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия."
Но адский призрак не исчезал. Волчица протянула к старой женщине свои костлявые лапы и стала душить ее. Старуха задыхалась и хрипела. Она пыталась позвать на помощь. Но не знала, что была отравлена своей невесткой. Крест, который был прибит гвоздем на стене неожиданно перевернулся вниз.
Из глубин ада Люцифер наблюдал за работой его старой фаворитки.Он задумался над вопросом "А, может, дать ей второй шанс?".
Внезапно старушка увидела, как вторая ворона со всего маху влетела в стекло и упала на раму, так как окно было закрыто.
Старухе показалось, что в глазах птицы застыла ненависть.
Она снова принялась молиться: "А даю вам власть наступать на змей, и скорпионов, и на всю силу вражию; и ничто не повредит вам". Не может быть, чтобы Господь ее не услышал.
Мария держала ее за шею. Она подошла к окну и несколько раз ударила ее лицом об стекло со словами: - Может, ты хочешь поучиться летать? Я никогда не видела, как летают старые толстеющие дамы.
- Мне, должно быть, снится кошмар! - простонала старушка, не могло быть, чтобы все это происходило с ней наяву.
Призрак настоящей матери Доминики взял из ящика ножницы и стал грубыми движениями втыкать в глазные яблоки старушки металлические лезвия ножниц.
Та закричала, но никто не услышал ее криков. Затем Мария довершила свое дело, перерезав шею старухи и вложив ножницы в руки жертвы. Кровь окрасила паркет в комнате тетушки Марион. Призрак растворился в дымке. Торжествующе каркнув, улетела и ворона.

Время спустя, Анна Торн решила проверить успешно ли она угостила старушку вином. Молодая женщина постучалась в дверь ее комнаты: - Тетушка Марион?
Ответа не последовало. Анна вошла, с трудом удержавшись от радостного восклицания при увиденном.
Молодая женщина ощутила запах, исходивший от крови старухи. Она заперла комнату и слизала кровь с пола. Женщина немного убралась и накрыла труп тетушки простыней, а потом для вида завизжала.
На ее крик сбежались Ричард и слуги.
- Что здесь произошло? О Боже, Марион! - воскликнул Ричард, опустившись на колени перед телом старой женщины. - В ее руках ножницы... неужели она покончила с собой? Почему она это сделала?
- Ричард, - всхлипывала Анна. - я чувствую себя такой виноватой перед ней. Я же с ней совсем недавно поругалась! И вот... такой ужас! Должно быть, она была чем-то больна и решила свести счеты с жизнью, потому что была уже не в силах терпеть боль. Не зря она говорила за столом, что ей уже недолго осталось...

Марк украдкой поцеловал Доминику. Мальчик понимал, что они состоят в близком родстве, ведь не мог знать о том, что Доминика была не родной, а приемной дочерью его покойного дяди Роберта, но запретный плод сладок. Чувства Марка к кузине давно начали превращаться из детской, наивной дружбы в романтическую влюбленность.
Николас Бэйлок видел их поцелуй в окно своей избы. Лицо юноши омрачилось и выражало крайнее неодобрение.

Вернувшихся домой мальчика и девочку встретила новость о смерти тетушки Марион. Марк не особо любил старую тетушку из-за ее отношения к Доминике, но ему было искренне жаль ее, чего нельзя было сказать о Доминике. Девочка почувствовала, что у нее, словно гора с плеч свалилась.

Вскрытие выявило, что у Марион Торн был рак. Очевидно, Анна Торн была права в своем предположении, что старая женщина покончила с собой, будучи не в силах выносить физические страдания.

Глава II

Супчик из индюшатины.

Доминика и Марк прогуливались вместе. Девушка сняла с себя платье и вошла в озеро. Девочка не боялась старой, опасной рыбины, которую прозвали Старый Ник, в честь дьявола. Девушка погладила прожорливую рыбку и улыбнулась.
Марк ахнул, увидев ее почти обнаженной. Девочке еще не исполнилось 13, но, как мы уже упоминали, она рано начала развиваться, и у нее была большая красивая грудь. Мальчик покраснел.
Доминика поманила Марка к себе пальчиком. Она облизнула губки в ожидании своего кузена. Марк, покраснев еще пуще, но, набравшись смелости, тоже вошел в воду.

Близился официальный визит нового посла Великобритании Теодора Хопкинса, сменившего на этом посту покойного Роберта Торна. Доложили, что мужчина прибудет со своим четырнадцатилетнем сыном Тедом.
Тедди из противного толстого мальчишки вырос в хулиганистого и довольно испорченного подростка, рано начавшего вести половую жизнь. Он очень гордился тем, что его отец стал послом и, наконец, обскакал этих выскочек Торнов. Теперь Тедди точно сможет иметь любых девчонок.

Доминика целовалась со своим кузеном. Их губы сливались в страстном танце молодой любви. Юноша и молодая девушка целовались в озере. Они были почти полностью обнаженными, на девочке остались только лифчик и трусики. Марк был одет в брюки черного цвета, на его рубашке были расстегнуты все пуговицы.

- Какое бесстыдство! - послышался вдали возмущенный мужской голос. - Так вот, как Торны воспитывают детей!

Девчонка вышла из воды и вновь надела на себя платье.
- Марк, ты поможешь мне застегнуть платье?
- Сейчас, Доминика. - после их поцелуев и еще довольно невинных ласк Марк осмелел и стал увереннее в себе. Его пальцы ловко застегнули платье девушки.

- Какой разврат! Малолетние извращенцы, какой пример вы подаете другим детям из порядочных семей! - к ребятам подходил довольно полный, сурового вида мужчина, лет 50. Рядом с ним был толстоватый, рыжий парнишка, показавшийся Доминике и Марку знакомым. Юноша похотливо разглядывал девушку. Тедди помнил Доминику еще совсем маленькой девочкой. Она и сейчас, по сути, была ребенком, но... каким ребенком!
Доминика смотрела на Тедди и ей казалось, что он ее раздевает глазами.
Она уже не смогла сдержаться и спросила: - Ты чего на меня пялишься, толстожопик?
- Чего?! - возмутился Тедди. Что эта девка себе позволяет? Ничего, скоро, она будет принадлежать ему, как и все прочие.
- Юная леди, попредержите язычок. - строго сказал отец Тедди. - Вашего дядю и так ждут неприятности. Я позабочусь о том, чтобы все узнали, какие нравы царят в семействе Торнов!
Доминика смотрела на отца Теда с ненавистью. В ее глазах сейчас можно было распознать красные искорки.
- Хочешь меня ?- спросила Доминика, смотря на Тедди с вызывающей усмешкой.
- Ах ты, маленькая сучка! - ухмыльнулся Тедди. Раскованное поведение и наглость этой девчонки возбудили его еще сильнее.
"Кобылка хочет кнута? Она его получит, а потом я поезжу на ней!" - такие мысли пронеслись в рыжей голове мальчишки.
- Повтори, что ты сказал! - Марк подскочил к Тедди и ударил его по улыбающейся физиономии. Марк одним ударом разбил губу этого нахального мальчишки по губе парня капнула кровь.
- Ты, что придурок? Ты мне губу разбил! Да я тебя засужу, ты хоть знаешь, кто мой отец?! - кричал Тедди.
- Никогда не угрожай моему кузену! - ответила Доминика и повалила мальчика на траву, ударив по животу три раза.
Отец Теда был в шоке: - Да я на вас в суд подам!
- Подавайте, хоть и в ООН! - с вызовом ответила Доминика.
- Сука! - крикнул Тедди и хотел повалить девочку на землю, за что получил точный и сильный удар между ног.
Тедди моментально осел на тротуар и чертыхнулся.
- Ты что творишь, сучка? - хмыкнул Тедди.
Отдышавшись, он прошел к отцу и сказал: - Пойдем, пап, ты все расскажешь ее дяде, и он выпорет эту девку.
Представив эту картину, Тедди похотливо улыбнулся и сказал Доминике: - Я, все равно, тебя получу, я получаю все, что хочу!
- В твоих мечтах, толстожопик! - ответила Доминика.
Марк хотел еще раз врезать Тедди, но девочка его остановила. - Пусть выметаются!
- Марк, мы не имеем власти, чтобы просто выгнать этих людей с нашей земли. - серьезно сказала Доминика. Она понимала, что так просто посол не уступит ей дорогу.
- Катитесь! - крикнул Марк с яростью. Обычно тихий и вежливый мальчик сейчас был взбешен поведением Тедди и его папеньки.
- Марк, я сказала "тихо", мы сейчас не можем ничего им противопоставить. - она шлепнула его по щеке и потом зализала место пощечины. - Прости, я не хотела тебя ударить, но тебе нужно успокоится и думать, как трезвомыслящий человек, а не ревнивый подросток.
- Да, ты права, они не стоят того. - ответил Марк. Ум кузины всегда восхищал его.

Бросив угрожающий взгляд на Доминику и Марка, новый посол, наконец, осчастливил их своим отсутствием, уведя с собой своего сынка Тедди.

- Пошли домой, я поохочусь завтра. - сказала Доминика Марку. Настроение девочки было испорченно тем, что ее давний враг детства пытался ее домогаться.
- Еще раз, и я убью его! - сказала сама себе под нос Доминика.
- Да, пойдем. - также невесело ответил Марк, взяв ее за руку.

На следующий день, новоиспеченный посол Великобритании Теодор Хопкинс нанес визит Торнам.
Мужчина, буквально, сыпал проклятиями и, в основном, в адрес Доминики: - Ваша племянница - психопатка, я вам серьезно это говорю! Ее нужно закрыть в сумасшедшем доме!
Доминика вышла из комнаты. Она подслушала разговор взрослых и смело вышла к ним.
- Это наглая ложь! - ответила она. - Он ненавидел моего отца и меня тоже, так как я выгнала его сына с моего дня рождения. А, кроме того, его сын вчера приставал ко мне с грязными домогательствами!
- Да как ты смеешь, малолетняя проститутка! - возмущенно ответил Тед-старший. - Я видел ваши с кузеном взрослые игры!
- Послушайте, мистер Хопкинс, - вмешался Ричард Торн. - я бы не советовал вам высказываться о моей племяннице таким образом, тем более, в моем доме!
- Ваш рассудок, видно, помутился, так как было очень жарко. Вам показалось, что вы видели нас вместе с Марком. Но мы просто плескались в озере. Ваш сын избалованный индюк, как и вы ощипанный индюк.
- Что?! - загремел Тед-старший.
Между отцом и сыном, действительно, было много общего. Помимо большого внешнего сходства, отец, в свое время, также был развращенным и считавшим, что ему все позволено, мажором. Сейчас, будучи уже, по сути, пожилым человеком, он превратился в старого и жирного похотливого козла, корчившего из себя ханжу.
- Как-будто вы не знаете, почему ваша жена все еще с вами? Да она просто любит ваши деньги. Вы для нее денежный мешок. Как такого кабана можно любить? - проговорила Доминика с усмешкой.
- Ах ты, маленькая паршивка! - мужчина влепил ей пощечину.
- Так, - сказал Ричард. - *уважаемый* сэр, прошу вас покинуть этот дом!
Девочка обернулась и подумала: "Да чтоб ты сварился в супе, жалкий индюк! Твое тело будет вкусным обедом для могильных червей!"
- Да, я сам уйду, но вы меня еще увидите, я устрою вам сладкую жизнь! Ваша компания будет поглощена компанией Хопкинс Индастриз.

Мужчина вернулся домой. Тедди уже приготавливался ко сну.
Тед-старший грозно крикнул:- Мег, ты набрала мне ванну, как я просил?
Он, хмыкнув, пошел набирать ванну.
- Вот же безмозглое создание, только и знает, что сериалы смотреть, и готовит она ужасно.

Жена Хопкинса Меган, в прошлом модель, помещенная им в золотую клетку, а ныне постаревшее забитое создание, находилась у себя в комнате. Внезапно она почувствовала какой-то могильный холод. Перед ней стоял скелет волчицы в красном одеянии.
- Молчи! - прошелестел призрак. - Я даю тебе шанс избавиться от постылого мужа.
Женщина кивнула и просто спросила: - Что я должна сделать?
Она задавала мало вопросов, так как в глубине души сама понимала, что жизнь в этой клетке с мужем-тираном уже надоела ей.
- Просто малость подогрей ему водичку. - ответил призрак.

Тед-старший нежился в ванной, напевая фривольную песенку, как вдруг вошла его благоверная, мрачно сверкая глазами.
- Мег, - хохотнул Тед. - Ты пришла составить мне компанию? Извини, ты уже не в том возрасте, мне неинтересно твое вымя.

Но Мег не слышала его оскорбительных слов. Она взяла гаечный ключ и отвинтила смеситель холодный воды. Комната наполнилась паром. Женщина спокойно вышла из комнаты. Она не была в трансе, ей, действительно, хотелось, чтобы ее тиран умер лютой смертью.
- Приятно попариться! Ты был самым дерьмовым человеком, которого я знала. - проговорила тихим голосом Меган.

- Мег! -заорал Теодор. - Мееег!!! Что ты сделала, дрянь?!!
Грязно ругаясь, Тед вскочил и попытался выбраться из ванны, но тут перед ним возник призрак волчицы.
- Не так быстро, поросеночек! - проговорила она.
Глаза Теда расширились от ужаса, когда волчица сдавила его горло своей костлявой лапой и окунула с головой в воду, бывшую уже, по сути, кипятком.
Он хотел закричать, но лапа волчицы душила его.
Волчица довершила свое черное дело, опять растворившись в воздухе. В ванной лежал уже мертвый посол Великобритании. Его голова распарилась так, что череп лопнул, и в воде плавал мозг несчастного индюка. Тело Теда-старшего сейчас напоминало тело варенного в воде поросенка.

Англия вновь прощалась со своим послом, но, если предыдущему послу Роберту Торну многие, действительно, сочувствовали, то Хопкинса никто не оплакивал искренне. Может, разве что, его сын Тед-младший, ведь, благодаря отцу, он мог позволить себе любой каприз, безнаказанно совершить любую мерзость. Посла хоронили в закрытом гробу, иначе присутствовавшим открылось бы зрелище не для слабонервных.
Ад. По лавовым полям прогуливается красавица-суккуб. В одной из предыдущих жизней она была человеком и звали ее Мария Сантойя. Развлечений в аду не так уж много, но сегодня у нее появится новая живая игрушка - грешная душа уже покойного посла Великобритании Теодора Хопкинса.

Люцифер наблюдал за своей дочерью Доминикой. Он ловил себя на мысли, что она очень похожа на свою настоящую мать, за исключением цвета глаз. Эти неземные голубые глаза она унаследовала от него, князя тьмы. Грозный падший ангел сейчас наблюдал за жизнью своего посланного на Землю дитя. Когда-то он был самым светлым, прекрасным и могущественным из ангелов, само его имя означало "лучезарный", но он восстал против тирана, называемого всеми Отцом и был низвергнут, проиграв битву со своим братом архангелом Михаилом.
- Небесный отец лишь издевается над своими созданиями. - проговорил Падший. - Посылает мучительные болезни и смерти детям. От его имени люди развязывают войны, но он не вмешивается, а только наблюдает, удобно свалив на меня всю ответственность за зло, творимое в созданном ИМ мире. Тиран бессмертный! Творит миры за мирами, чтобы потом уничтожить их.

Люцифер осматривал свои владения. Вот ведут в кандалах обнаженного, толстого кабана, коим был бывший посол Великобритании Теодор Хопкинс.
- Мерзкие создания, уберите от меня свои лапы! - возмущался посол, не привыкший при жизни к такому обращению.
- О, у меня, кажется, появилась новая игрушка! - подлетела суккуб Мария.
На экс-посла был одет ошейник, и красавица взяла его за поводок.
- Теперь ты будешь моим ковриком для ног и живой скамьей для отдыха. - сказав это, демонесса непринужденно уселась на нем.
- А сейчас побудь моей лошадкой, верней, моим толстым мулом! - хихикнула красавица. - Но! Вперед, мой мул, вези меня ко дворцу нашего повелителя Люцифера!
Теодор все еще не понимал, где находится: - Не смей приказывать мне, женщина!
Он не очень умел общаться с противоположным полом и в земной жизни. За него всегда говорили его деньги.
- Ах так! - демонесса стегнула его плетью и ударила копытцем в бок.- Но! Вперед, непослушная скотинка!
Теодор плакал, везя эту женщину на себе. Никогда в земной своей жизни, он так не унижался перед женщинами. Довезя даму до замка, он крутился у поста церберов.
- Ой, собачки! - он всегда любил собак, но вот собаки его не любили.
*Собачки* залаяли на него, из их пастей вырывалось пламя. Подпаленный "поросенок" начал кататься по ковровой дорожке, пытаясь сбить с себя огонь.
Один из демонов-охранников, подойдя, хлестнул его огненным бичом: - Так, почему шумим, нарушаем покой нашего властелина?
Из пасти "кабана" вырвался визг: - Я ничего не нарушаю. Я, вообще, не знаю, как сюда попал. Я, что умер?!
Демон только расхохотался: - Нет, жив, наверное! Ха-ха-ха, а ты смешной, ты сделал мой день! Думаю, властелин сделает тебя придворным шутом.
- Абаддона, - обратилась суккуб Мария к охраннику. - мне нужен пропуск к властелину!
- Проходи, Мария, ты знаешь, что теперь Люцифер пускает тебя всегда. - ответил страж.
Мария очаровательно улыбнулась и, соблазнительно двигаясь, прошла во дворец.
В покоях Люцифера горел огонь, который поддерживался душами самых страшных маньяков в истории человечества. Владыка ада все еще обдумывал, дать ли последний шанс матери его дочери.
- Ave, повелитель! - приветствовала его демонесса.
Голос девушки вывел князя тьмы из раздумий.
- Присаживайся! - ответил падший ангел.- Ты исполняешь все ее гневные просьбы? Зачем ты это делаешь? Я могу дать тебе еще один шанс, если ты хочешь воскреснуть, я могу это устроить.
- Я хочу лишь одного, повелитель, помогать моей дочери и находиться рядом с тобой, служить тебе, а это возможно только в виде суккуба. - ответила Мария.
Повелитель ада окинул ее пристальным и задумчивым взглядом.


Глава III
Случай в Академии

После прощания с послом Великобритании Теодором Хопкинсом и печального инцидента с его открывшимся на похоронах гробом, прошла неделя. Тедди от увиденного каждую ночь снились кошмары. И только его мать жила спокойно, ее жизнь стала налаживаться, она даже помолодела.
- Тедди, почему бы тебе не похудеть хоть немного? - она замечала растущее сходство сына со своим покойным супругом.
Тедди доедал баранью ногу.
- А разве я жирный? - спросил он, отправляя очередной кусок в рот.
Она не стала врать своему сыну о его весе, как это делала, когда был жив его отец.
- Да, ты... *малость* полноват. Я понимаю ту девочку. - она знала об отказе Доминики Торн своему сыну. И всецело одобряла решение девочки.
- Чего?! - вспылил Тедди. - Ты, что - на стороне этой семейки?!
Женщина просто подошла к своему сыну и дала ему звонкую пощечину.
- Не смей разговаривать со мной в таком тоне, молодой человек! Я все устроила, ты зачислен в военную академию, которую окончил твой отец. Тогда он был настоящий орел, но потом превратился в борова, которого и любить было уже нельзя... да и не за что.
Тедди зевнул, глядя так, будто видел перед собой вечную мерзлоту: - Какая еще академия? Меня и здесь неплохо кормят.
- Да, ты завтра же соберешь вещи и поедешь в академию, я слышала, что Торны тоже будут там учиться.
- Хм... Торны, говоришь, будут там учиться? - Тедди задумчиво почесал за ухом.
"Я устрою сладкую жизнь этому белобрысому хлюпику Марку, а телка любым путем будет моей!" - пронеслось в его рыжей голове.

Доминика в очень шедшей ей военной форме стояла рядом со своим кузеном. Напротив Доминики Торн стоял Тедди Хопкинс.
- Как твой папочка? - шепнула девочка.
Тедди вспомнились варенные останки своего отца в гробу, и он почувствовал подступавшую к горлу тошноту.
- Рот закрой, сучка! - буркнул он.
Мальчик, на самом деле, был не так уж смел, разве что со слабыми. Кроме того, отношение к противоположному полу он перенял от покойного отца. Сейчас Тедди захотелось повыпендриваться перед остальными кадетами, а заодно, и поставить на место *эту девку*. Он подошел к стене, где были вывешены фотографии прежних выпускников Академии, а, кроме того, в хронологическом порядке были запечатлены все ее футбольные команды, со времен ее существования. Старые фотографии... Некоторых из запечатленных на них курсантов уже не было в живых, среди таковых были Теодор Хопкинс, отец Тедди и Роберт Торн, отец Доминики. Тед-старший на черно-белых фотографиях сильно напоминал своего сына в этом же возрасте, но был немного стройнее его. Во взгляде его сквозили те же наглость, заносчивость и самодовольство, чего нельзя было сказать об изображениях Роберта. Тот в юности был очень схож с Марком Торном, но, в отличии от него, темноволос. Во взгляде его светилось душевное благородство. Доминика вздрогнула, заметив сходство приемного отца с кузеном.
Тедди ткнул своим жирным пальцем в одну из фотографий: - Вот, смотрите: мой старик играл за эту команду. Он играл на переднем крае. - Тедди кинул насмешливый взгляд на Доминику. - А вот твой папаша Роберт Торн играл правым защитником. Знай и ты свое место!
- Тедди... - угрожающим тоном начала Доминика, бледнея.
- Чего изволите, мамзель? - кривляясь, спросил он.
- Тедди, никогда больше не говори о моем отце! - непередаваемым тоном ответила девочка.
- А то, что? - хмыкнул Тедди.
Доминика уже готовилась ударить этого наглого толстого кадета, но ее руку неожиданно согнули.
Девушка сдерживалась, чтобы просто не вырваться. Но, так как ее держали, она ударила Тедди ногой в лицо. Поскольку девушке разрешили носить каблуки, на лбу Теда остался легкий отпечаток каблучка.
- А ты горячая, сучка! - насмешливо проговорил Тедди, потирая пострадавшее место.
В этот момент Доминику вызвали в кабинет сержанта Неффа. Девочка решила, что это из-за Тедди и удивлялась, что сержант так быстро узнал об их конфликте. Что ж, она не из робких. Метнув мрачный взгляд в толстяка Тедди, девочка вышла.

Нефф - симпатичный, стройный и в меру накачанный молодой мужчина, которому очень к лицу была военная форма, восседал за массивным письменным столом, перелистывая ее дело. Он решил посмотреть на успеваемость девочки.
- Тэк-с. - начал он. - Математика... "хорошо". Логика... "очень хорошо". Военная история... на отлично! Молодец, так держать!
- Так вы хотели поговорить о моих оценках? - спросила Доминика.
Ее удивила такая заинтересованность сержанта именно в ее успеваемости и академической жизни.
- Я могу идти?
- Погоди-погоди, это еще не все. - ответил сержант. - Я также слышал, что ты неплохая спортсменка, что не мешает тебе быть неплохой пианисткой и баловаться писательством... Что же, одно другому не помеха. Такая девушка, как ты, должна уметь все, абсолютно ВСЕ! Доминика немного занервничала, она не любила слушать лесть и чрезмерные похвалы, хотя хорошо знала себе цену.
- Гордись своими достижениями! - неожиданно рявкнул Нефф, отчего Доминика тут же вытянулась по стойке "смирно". - И делай все, чтобы твой отец мог гордиться тобой!
Девочка немного побледнела, как бывало всегда, когда при ней говорили об ее отце: - Сэр... мой отец давно умер.
Сержант Нефф бросил на нее странный взгляд: - Не надо так говорить, Доминика, он невидимо наблюдает за тобой, помогает тебе, защищает тебя.
Помолчав, он добавил: - Я тоже сирота, это нас объединяет.
- Я здесь для того, чтобы обучать тебя. Но не только. Мне необходимо и… защищать тебя. - Нефф старательно подбирал каждое слово, чтобы девочка поняла его, но не пугалась... раньше времени. - Если у тебя возникнет какая-нибудь проблема – приходи ко мне в любое время. Не бойся…
- Да, господин сержант! - ответила девочка.

Доминика скрылась за дверью. Она услышала слова кадетов: - Драка, драка...
Марк сцепился с Тедди. Ее кузен отвлекся и получил удар в глаз, но не стал плакать, он был уже не мальчиком для битья, как раньше. Доминика схватила Тедди за руку и спросила: - Ты, что, озверевший баран, не понимаешь, что ты мне неинтересен?!
Тедди хихикнул: - Марк, как всегда, спрятался за юбку своей кузины! - он окинул ее похотливым взглядом. - Называй меня как хочешь, но, все равно, ты будешь моей!
Доминика посмотрела на Тедди серьезным взглядом. Ее бирюзовые глаза сейчас стали красными, и на дне левого глаза были видны три шестерки.
- Тедди, взгляни на меня! - медленно произнесла она.
Тедди поднял на нее насмешливый и чуть удивленный взгляд.
- Убейся об стенку, глупый маленький мальчик Тедди! - проговорила Доминика. Она видела в нем все того же трусливого, бахвалящегося маленького мальчика, которого тот очень сильно пытался скрыть.
На губах Тедди застыла та же ухмылка, но выражение его глаз сменилось с вызывающего на растерянное, испуганное. Он заметил странную игру ее глаз, а в голосе Доминики уловил не просто командные нотки, а какую-то пугающую глубину и силу. Это был приказ, которому невозможно было не повиноваться. Затем мальчик услышал что-то похожее на взмах огромных, сильных крыльев, как-будто прямо над его головой пролетела какая-то зловещая птица. Мальчик завертелся и стал отмахиваться от невидимого врага. При других обстоятельствах, кадеты нашли бы это поведение смешным, но не сейчас. Доминика стояла на месте, не отводя от Тедди взгляда своих горящих поистине адским пламенем глаз, словно гипнотизируя его. Марк бросал тревожные взгляды то в сторону Тедди, то в сторону Доминики.
- Прекрати, прекрати это! - завопил Тедди и вдруг... стал изо всех сил биться головой об стену.
Все могло бы закончиться весьма плачевно, но тут, неожиданно, дверь кабинета открылась, и на пороге показался Нефф.
При появлении Неффа, Доминика, наконец, отвлеклась и перевела взгляд с Тедди на сержанта, и мальчишка просто упал у стены.
- Что это ты делаешь на полу? - поинтересовался Нефф у Тедди.
Тедди только стонал и растирал лоб.
- Тебя кто-то ударил? - спросил сержант.
Тедди промычал что-то нечленораздельное.
- Ясно, ты просто решил вытереть пол своими штанами. Похвально!

- Как ты это сделала? - позднее, когда они с Доминикой были вдвоем на улице, как-то робко поинтересовался Марк.
- Что сделала? - переспросила его кузина, сделав вид, что не понимает.
- Ну... - Марк понизил голос. - Что ты сделала с Тедди?
- Не знаю. - честно ответил девочка. Ее саму иногда удивляло и даже пугало собственное поведение, особенно, в последнее время.
Марк помолчал, потом проговорил: - Я не знаю, как ты это сделала и можешь мне не рассказывать, если не хочешь, но я знаю, что ты это сделала для меня, чтобы он отстал от меня. Спасибо тебе за это, но не делай так больше, я не девчонка и сам могу за себя постоять... за НАС постоять.
Он порывисто поцеловал ее в губы. Девочка обвила руками его шею.
- Марк... - заговорила она. - Пообещай, что мы всегда будем вместе, что ты никогда меня не оставишь.
- Ты чего? - Марк улыбнулся, но заметив, что ее личико как-то погрустнело, стало мрачноватым, он стер улыбку с лица.
- Обещаю. - серьезно ответил юноша.
Она вздохнула: - Помни, что ты пообещал.

Глава IV

Серый кардинал

Пол Бухер всегда был обласкан Фортуной, являлся боссом по натуре и собирался стать одним из тех, о ком говорят "хозяин жизни". Кроме того, его можно было назвать, без преувеличения, финансовым гением. Свою первую спекуляцию он осуществил, будучи 13-летним подростком. Сейчас молодой карьерист был директором отдела Специального Проектирования в "Торн Индастриз", но метил он выше. Его манил пост президента компании, хотя он смотрел на него лишь, как на очередную ступень, ведущую его к трону, ведь его мечтой был пост министра финансов, на котором он прославился бы сам и, подобно легендарному финансовому богу XVII века - Кольберу, прославил бы свой век и своего повелителя, вернее, повелительницу... Повелителем Кольбера был Людовик XIV, король-солнце, а его, Бухера, повелительницей будет дочь лучезарного Люцифера, "несущего свет", новое солнце! Увы, это будет еще не скоро, сейчас он подчиненный этого ретрограда Билла Ахертона, но старик должен дать дорогу молодому...
Пол Бухер обладал широким кругозором, привык ставить себе высокие цели, но в то же время был упрям, суров до жестокости, безжалостен и аморален. Слабостей он почти не имел, но очень любил деньги, женщин и славу. Именно ради них, юношей он заключил сделку с дьяволом. Помимо личных качеств, именно этот его секрет являлся причиной его необыкновенной удачливости. Сейчас его долгом перед князем тьмы было оберегать принцессу тьмы и быть ее наставником в финансовых делах.
Сегодня у него была встреча с начальством - Ричардом Торном и Ахертоном. Вначале некоторые его предложения, как водится, были встречены с возмущением.
- Наше будущее заключается только в одном: в голоде! - таковы были слова будущего финансового бога.
- Вот весь ты в этом, Пол! - возмущенно воскликнул старик Ахертон. - Это же бессердечно и...
- Правдоподобно! - заключил Бухер. - Это не бессердечие, это реализм. Пока вы, Ахертон, тут морализаторствуете, восемь человек, может, померли с голоду. Вообще каждую минуту один человек где-нибудь на земле обязательно отдает Богу душу. От голода.
- К чему ты клонишь, Пол? - с плохо скрытым презрением спросил Ахертон.
- Да к тому, что не имеет смысла создавать новые источники энергии, если не останется никого в живых, кто бы мог ими пользоваться. Мы должны накормить всех этих людей. Чтобы добиться этого, надо вспахать океаны, разработать новые виды быстрорастущего риса, произвести горы искусственного мяса. Мы, то есть "Торн Индастриз" возглавит все это. Мы будем владеть землей или брать ее в аренду. Мы будем контролировать урожай и прирост животных. Мы произведем такие удобрения, что заставят пищу расти, как на дрожжах, мы спроектируем и построим машины, которые превратят бесплодные земли и отравленные моря в цветущие сады.
- Я считал вас циником, - усмехнулся Ахертон, - но вижу, что ошибся, вы фантазер и утопист.
- Обладание толикой фантазии никогда не помешает делу. - улыбнулся Пол.
- И какое место вы собираетесь занять в этой вашей утопии? - насмешливо спросил Ахертон. - Царское?
- Зачем? - и не подумал обижаться Пол. - Я не хотел бы быть царем, я бы хотел быть серым кардиналом. Помните, как у Гюго: "Отнимите у Ришелье отца Жозефа, и от Ришелье почти ничего не останется. Исчезнет всякая таинственность. Красный кардинал великолепен, серый кардинал страшен."
Ахертон почему-то похолодел от этих слов. Бухер хочет быть серым кардиналом, но у кого? Кому достается роль красного, Ришелье? Явно не ему, Ахертону, и что-то подсказывало ему, что и не Ричарду.
Торна неожиданно вызвали к телефону. Ричард увлекался археологией и вел раскопки близ города Эйкра. Сейчас его уведомили о том, что были найдены новые экспонаты, нужно было взглянуть на них. Он уехал, оставшись, в отличии от Ахертона, довольным работой Бухера. Молодой человек показался ему толковым, больше того, генератором идей. Он обещал ему всяческое содействие.
Пол бросил победоносный взгляд на Ахертона. Что, съел?

Глава V
Вавилонская блудница.
Ричард Торн вместе с супругой осматривали прибывшие экспонаты в личном музее семьи Торнов. Мужчина улыбнулся: - Анна, они завезли к нам то, что ты просила - экспонат "Вавилонская Блудница". Откуда у тебя такой интерес к этой даме?
- Даже не знаю... в ней есть что-то тревожащее и, вместе с тем, привлекательное. - помолчав, она добавила. - можно взглянуть на нее?
У Анны перехватило дыхание, когда она увидела изображение этого апокалипсического образа. Блудница восседала на устрашающем звере о семи головах и десяти рогах. Изображена она была как средневековая придворная дама, но от этого не переставала быть пугающей и, в то же время, прекрасной. На губах ее змеилась улыбка, женщина сжимала в руке золотую чашу с кровью и казалась опьяненной ее содержимым.
Ричард внимательно наблюдал за своей женой.
- Знаешь, а ты чем-то немного похожа на эту блудницу. У нее твои волосы и даже в чертах лица есть некоторое сходство... странно. - произнес Ричард.
- Глупости. - поджала губы Анна. - Скажи мне лучше, зачем она взгромоздилась на эту милую зверюшку?
- Я не имею понятия об этом. - как и его брат он не интересовался библейскими пророчествами и всем прочим. - Ты называешь этого монстра милым?
Женщина улыбалась: - А почему бы и нет? Шучу-шучу.
- Это зверь из Апокалипсиса, то есть Антихрист. - вмешался в разговор доктор Уоррен, находившийся тут же. - Вавилонская блудница олицетворяет Рим и списана с развратной римской императрицы Мессалины. Семь голов Зверя - это "семь гор, на которых сидит жена", то есть семь холмов, на которых расположен Рим. Также они означают семь царей. "И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель." А эти десять острых, как бритва, рогов на Звере – десять царей, у которых пока нет царств. Но Сатаной им была обещана временная власть до тех пор, пока не явится он в своем полном величии. Есть легенда, что блудница должна стать верховной жрицей при Антихристе и, кроме того, либо его женой, либо любовницей.
- А Антихрист должен оказаться только мужчиной? - поинтересовалась Анна.
- Ну, в Библии нет дискриминации. Человечество включает и женщин. - ответил доктор Уоррен. - Но вернемся к Вавилонской блуднице. Она не долго будет на нем ездить, ибо сказано в "Откровении Иоанна Богослова", что десять царей "возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне".
- Сожгут в огне... - повторила Анна. - неприятно, однако.

Доминика после занятий в Академии получила неделю каникул, как и ее кузен Марк. Девочка сейчас сидела в своей комнате и играла на пианино "Лунную сонату" Бетховена.
Тут в комнату постучалась ее тетка Анна: - Дорогая, можно к тебе?
- Да тетушка Анна. - ответила девочка.
Она встала из-за пианино и спросила: - Может пойдем в кинозал?
Девочку немного знобило из за странного ощущения опасности. Интуиция подсказывала Доминике, что ей что-то угрожает.
- Хорошо, дорогая. - ласково улыбнулась Анна. - А почему ты дрожишь?
- Я не знаю. - ответила девочка. Она посмотрела на Анну и взяла ее за руку.
В это самое время встречи с мужем Анны добивалась одна очаровательная и еще молодая особа, рыжеволосая, с озорным взглядом огромных карих глаз, красивой улыбкой и одетая в довольно экстравагантное красное платье. Это была журналистка Джоан Харт, любовница покойного Моргана. В отличии от своего скептически относившегося к подобным вещам погибшего возлюбленного, она, наоборот, была помешана на религии, мистике и эзотерике. За семь лет, прошедших со дня смерти Моргана, она проштудировала всю Библию и сама уверовала в то, что является Божьей посланницей. Кроме того, в ходе пары встреч и бесед с покойным Бугенгагеном, она слышала от него о загадочной девочке Доминике Торн и поверила в то, что та является воплощением зла. За эти годы она выискивала разную информацию о семействе Торнов, вообще, и об этой девочке, в частности, и узнала о ряде странных смертей, так или иначе связанных с ней. Из всей информации, собранной ею, Джоан сделала один вывод: Бугенгаген был прав, эта девочка - Антихрист, а значит, должна быть уничтожена. Джоан никогда не встречалась и не говорила с Доминикой, Доминика не сделала ей ничего плохого, но журналистка, бывшая отнюдь не злым человеком, тем не менее, посчитала, что эту 12-летнюю девочку нужно убить и шла подбивать на это ее дядю...

- Здравствуйте! - протянул руку Ричард Торн.
- Здравствуйте! - Джоан очаровательно улыбнулась Ричарду и протянула ему руку в ответ. Тот про себя отметил, что никогда не встречал столь роскошной женщины. - Меня зовут Джоан Харт, я репортер. Может быть, доктор Уоррен вам что-нибудь говорил обо мне.

Девочка вышла из комнаты и столкнулась с журналисткой. Обе вскрикнули. Девочку словно обдало холодом, она уловила опасность, исходившую от журналистки. Доминика уже знала о силе воздействия своего взгляда на людей и вперила его в женщину. Джоан почудилось, что глаза девочки полыхнули желтым пламенем. Ей показалось, что на дне левого она увидела дьявольское число - 666. Холодный пот проступил на лбу женщины.
- Это... это Антихрист! - закричала она.
- Кто эта сумасшедшая?! - возмущенным голосом спросила подоспевшая Анна. На самом деле, ей хотелось задать другой вопрос: "Кто эта шлюха?!"
- Она уже уходит, Анна. - поспешил ответить Ричард.
- Вы в смертельной опасности! - закричала Джоан, глаза ее сверкали, как у безумной. - Она убила вашего брата, мистер Торн, убьет и вас! Не гоните меня, не выслушав! Мой любимый Морган и старик Бугенгаген прикоснулись к этой тайне, и теперь они мертвы. При раскопках старого замка крестоносцев были найдены их скелеты. Взгляните на Стену Игаэля, мистер Торн, вглядитесь в лик Антихриста и узнаете кто это! Обратитесь к Христу! Поверьте в Христа!
- Вы сошли с ума! - сказала Анна с каменным выражением лица. - Ричард, мы будем в кинозале.
- Я не сумасшедшая, я говорю правду! Поверьте мне! - продолжала выкрикивать Джоан, пока ее под белы рученьки не вывела охрана.
- Бедная... - проговорил Ричард, провожая ее взглядом. - Красивая женщина, но, похоже, связалась с какими-то сектантами и свихнулась на религиозной почве. Как люди доходят до такого?..
Джоан вышла, плача. Ну вот, ей не поверили, посчитали безумной. Но она, все равно, избавит мир от Антихриста, помешает восхождению наместницы дьявола!Тем временем, Доминика выбирала, что посмотреть. Наконец, она выбрала фильм. Ей сейчас хотелось посмотреть просто красивый фильм о любви и, желательно, о другой эпохе, поэтому она выбрала "Анжелику - маркизу ангелов". Девочка полусидела, полулежала, положив черноволосую головку на плечо тетушки.
- Эта женщина мне все настроение испортила. - проговорила она.
- Да уж, мерзкая особа. - процедила сквозь зубы Анна. Она и сейчас видела перед собой красное платье Джоан с глубоким вырезом и глупую улыбку мужа.
Доминика смотрела на экран, который почему-то задымился.
- Тетя, что с изображением? - спросила девочка. Когда изображение, наконец, восстановили, девочка вновь стала следить за историей любви Жоффрея и Анжелики на экране.

В это время, Джоан села в свою машину и поехала к аэропорту.

Тетя Анна гладила девочку по волосам.
- А ты, оказывается, романтичная барышня у нас, "Анжелику" любишь. - проговорила она. Девочка не ответила, она сейчас ясно представила себе Джоан, садившуюся в машину и мысленно заглянула ей в глаза. Джоан тут же обдало потом, она почувствовала на себе взгляд этих ненавидящих желтых кошачьих глаз. Журналистка мысленно прошептала молитву.
Над лицом этой женщины пронесся огромный черный ворон. Он сел на ее голову и вцепился в ее волосы. Женщина закричала и стала бить птицу, не заметив, как потеряла управление, и машина врезалась в бензовоз, который отправлял бензин к дальнобойщикам. Ворон стал клевать женщину, уже добравшись до ее прекрасных глаз. Из бензовоза стала вытекать жидкость. Она сразу же воспламенилась. Чтобы не быть сожженным, ворон отлетел от женщины.
В это самое время в "Анжелике" шел эпизод с костром, на котором якобы сожгли Жоффрея.
Анна заметила, что Доминика улыбается: - Хм, мне казалось, что тебе нравится этот герой. - Что? - девочка отвлеклась, на минутку потеряв связь с Джоан.

Джоан была охвачена пламенем, оно поднималось выше и уже целовало ее полные плечи, руки и груди. Она кричала от боли, но продолжала молиться.

- Не люблю тех, кто лезет не в свои дела. - непонятно к чему сказала Доминика. Похоже, девочка устала. Она прижалась к своей тетушке и уснула у нее на груди, положив на нее свою черноволосую головку.
Анна с минуту задумчиво смотрела на девочку, потом подняла ее на руки, как-будто та была еще совсем маленькой и унесла в спальню. Там положила ее на кровать и... начала раздевать, покрывая поцелуями.
Доминика лежала на кровати, она приоткрыла один глаз и смотрела на свою тетушку.
- Что ты делаешь, тетя?
Она нежно постанывала, когда красавица-тетка стала бегать язычком по ее ключицам.
Анна ласково улыбнулась ей: - Девочка моя, скоро тебе исполнится 13 лет, этот возраст будет переломным пунктом, когда ты перестанешь быть ребенком. Пора тебе становиться взрослой.
Доминика посмотрела на свою тетушку и спросила: - А это обязательно? Может, я хочу оставаться такой, как сейчас.
Она улыбнулась и провела пальчиком по губам тетушки.
- Но так же не бывает. Мы сегодня одни, завтра другие, все время меняемся. - тетушка стала перецеловывать и обсасывать каждый из ее нежных пальчиков.
Анна поцеловала девочку не совсем невинным поцелуем, Доминика ощутила язычок тетушки во рту.
- Тетя, мы же родственницы. Дядя Ричард разве не был бы против этого? - смутилась девочка.
- Почему тебя это должно волновать? Просто получай удовольствие. - ответила тетушка.
Тут девочке вспомнились слова ее первой няни о том, что нельзя верить мужчинам и их лживым словам о любви. Девочка видела, как дядя Ричард, казалось бы, так любивший тетю Анну, просто раздевал взглядом ту даму в красном. Может, и Марк ее обманывает? Доминика последовала совету своей тетушки и сплела свой язычок с ее язычком.
Тетушка сбросила с себя одежду, и Доминика увидела ее большую, упругую грудь, пышные бедра, нежную, еще не дряблую кожу.
Щечки Доминики стали пунцовыми.
- Что ты так засмущалась? - проговорила Анна с ласковой насмешкой. - У тебя такого нету?
Доминика покраснела еще сильнее.
- Тетя, но я еще никого из взрослых не видела полностью обнаженными и ничего такого не делала. - ответила девочка. Она говорила правду, так как ее осведомленность о вопросах пола ограничивалась любовными романами. Их с Марком поцелуи и ласки, в сущности, были еще полудетскими.
- Не надо стесняться своего тела. - Анна взяла маленькую ручку девочки и положила на ее же промежность. - Никогда не играла там?
- Н-нет. - протянула девочка. Вот здесь она сказала не совсем правду. Тетя ввела в нее ее же пальчики. Девочка тихо застонала.
Она как зачарованная смотрела на обнаженной тело своей тетушки. Доминика осторожно подошла к ней и ротиком прикоснулась к торчащим от возбуждения розовым сосочкам Анны. Девочка начала их покусывать.
- Умница, хорошо учишься. - похвалила ее тетушка.
Доминика лизнула сосочки женщины. Потом она посмотрела на Анну: - Тетушка, вы очень красивая женщина.
Анна тихо рассмеялась: - Льстица. я уже старушка, вот ты у нас настоящая красавица. - Анна жадно ее поцеловала в алые губы.
- Я говорю то, что думаю. - ответила Доминика.
Она, действительно, с детства привыкла говорить то, что думает. Доминика наслаждалась поцелуем со своей тетушкой. Она покусывала ее нежные губки, накрашенные розовой помадой.
Анна Торн стала целовать и покусывать лебединую шейку девочки, спускаясь ниже. Вот она уже закинула ее ножки себе на плечи и язычком начала нежно ласкать ее клитор, иногда дразня ее и пальчиками.
На губах девушки застыла улыбка, от приятных ощущении она закрывала глазки. Из киски капельками покапал вагинальный сок. Клитор стал красным от таких бурных ласок тетушки.
Анна принялась старательно вылизывать ее. Девочка резко застонала от наслаждения. Потом она встала и начала облизывать тетушку, в свою очередь. Анна кончила и, улыбнувшись, поцеловала любимую племянницу взасос.

В это же время в особняке Хопкинсов Тедди не мог уснуть, думая о недавнем происшествии с Доминикой. Что это было? Гипноз? Эти горящие, как уголья глаза преследовали его повсюду и, казалось бы, теперь он должен был бы держаться подальше от этой странной, да и опасной девчонки, но его чисто физически тянуло к ней. Он должен был удовлетворить эту свою страстишку любым путем. С этой мыслью Тедди втихаря вышел из дома и направился к особняку ненавистных Торнов, где обитала его врагиня и пассия в одном лице. Наверное, сейчас она спит. Эх, пробраться бы к ней... Мальчишка отыскал окно спальни Доминики и приник к нему, едва не свалившись от увиденного.Доминика сейчас была не сосредоточенна и не подозревала, что за ними наблюдают. Поцелуй затянулся, и их язычки вновь сплелись вместе.
Когда тетя и племянница, наконец, насладились друг другом, Анна неожиданно сказала Доминике: - Пойдем, я хочу тебе показать кое-что.

Пухленькая ручка Тедди расстегнула ширинку на джинсах. Юноша закрыл глаза от приятных ощущений, он представлял себе, как грубо насилует свою главную ненавистницу.
Когда Доминика и Анна покинули комнату девочки, Тедди хмыкнул: - Вот сучки, самое интересное обломали!
Но вот ветка под весом мясистого мальчика треснула, и тот кубарем полетел вниз. Жирная тушка подростка приземлилась в озере рядом с особняком Торнов. К свалившемуся в воду мальчику подплыл любимец Доминики - Старый Ник. Наверное, Тедди показался ему аппетитным, и он решил проверить, насколько тот вкусен, изо всей силы ухватив его зубами за толстый зад. Тедди заорал так, что разбудил весь особняк Торнов. Ричард Торн вышел с фонариком, чтобы посмотреть, кто так сильно орал.
- СПАСИТЕ! ПОМОГИТЕ! - не помня себя, верещал Тедди.
Дядя Доминики поспешил ему на помощь. Ричард снял с его большого зада любимца Доминики и усмехнулся, он заметил, что у парня расстегнуты брюки.
- Молодой человек, потрудитесь объяснить свой столь поздний визит в наш особняк. - проговорил он.
- Эмм... - парень замялся. - Понимаете... Я... у меня была бессонница, и я решил прогуляться.
- И вы решили погулять под окном моей племянницы с расстегнутой ширинкой? Молодой человек, если бы ваш отец был жив, я бы высказал ему все, что думаю о вас. - Мужчину злило такое поведение. - Помнится, вы обозвали Доминику проституткой. Так вот, она все еще невинна. Да и вам не мешало бы сбросить лишние килограммы.
- Чего?! - в свою очередь разозлился Тедди.
Ричард, подойдя к мальчику, ударил его кулаком в челюсть: - Ты хоть понимаешь, что еще не дорос до того, чтобы спорить со взрослыми дядями? Щенок, успокойся и иди погрейся, чаю выпей. Я не хочу, чтобы такой молокосос заболел.
- Да вы знаете, чем ваша шлюха-жена занималась с вашей сучкой-племянницей? - хмыкнул Тедди, держась за отмеченную кулаком мужчины челюсть.
- Да что ты себе позволяешь, сопляк?! - с гневом воскликнул Ричард.
Он подошел и дал парню сильную пощечину со всей силы, с какой только мог ударить.
Тедди упав, задрав ноги кверху.
Ричард наклонился над ним: - Ты сам уберешься или пусть тебя проводит охрана?
Тедди поднялся на ноги, отказавшись от помощи Торна.
- Вы еще поплатитесь. Вся ваша семейка уже гниет изнутри! - угрожающе сказал Хопкинс- младший.
Тедди с порванными джинсами возвращался к себе домой. Дома мальчика ждала такая же трепка, ибо мальчик не умел держать язык за зубами.

Анна Торн показывала Доминике то самое устрашающее изображение Зверя и Блудницы. Девочка завороженно разглядывала их, хоть и не понимала, зачем тете понадобилось вести ее сюда в такое время. Особенно ее поразили две вещи: горящие адским пламенем глаза Зверя и сходство Вавилонской блудницы со своей теткой. Она перевела взгляд на Анну, ожидая объяснений.
- Я ничего не понимаю, тетушка, зачем мы здесь? И зачем рассматриваем этот экспонат?
- Скажи мне, что ты чувствуешь, глядя на них? - спросила у племянницы Анна.
- Мне нравится смотреть в эти глаза, от них исходит столько силы, и я чувствую легкую ауру опасности. - задумчиво проговорила девочка. - А нам можно потрогать эти экспонаты?
- Да, дотронься до них и скажи мне о своих ощущениях.
Девочка провела рукой по одной из голов зверя. Перед ее мысленным взором промелькнули все печальные события детства. Девочка взялась за голову и завыла от боли, так как воспоминания были мучительны для нее. Вот девочка увидела свою первую няню, с улыбкой на устах лезущую в петлю, вот ее приемная мать, Кэтрин Торн, пытается ее отравить, вот ее разрывает миссис Бэйлок в облике волкособа, вот она, Доминика, ест материнское сердце, вот приемный отец, Роберт Торн, пытается ее зарезать и в него стреляют прямо на глазах у нее. Из уст Доминики вырвался волчий рык.
Анна положила руку ей на плечо: - Что случилось?
- Все хорошо. - ответила девочка, справившись с эмоциями и мучительным чувством вины. Девочка винила себя во всем, даже в том, что ее хотели лишить жизни собственные родители, наверное не о такой дочери они мечтали, им был нужен ДРУГОЙ ребенок. И что-то подсказывало девочке, что неспроста отец пытался зарезать свою собственную дочь на алтаре церкви, которая потом превратилась в пепелище, так как вскоре после тех событий ее взорвали экстремисты. Во всем этом крылась какая-то тайна.
Анна догадывалась, что это не так. Доминика не говорит ей правду, но она подтолкнула девочку к главному - к воспоминаниям о знаковых событиях в ее жизни и к познанию ее истинной сущности. Остальное довершат Николас Бэйлок, сержант Нефф и Пол Бухер. Но в свою собственную тайну она посвятит племянницу позднее.
Глава VI Прощание с тетушкой Марион и конец Тедди.

Когда Тедди пришел домой, свет в комнате матери еще горел. На диване валялись остатки ее и... мужской одежды. Было понятно, что эта женщина больше не проводит ночи одна.
Из комнаты матери вышел молодой мужчина лет тридцати трех. Мужчина посмотрел на мальчика и спросил: - Хомячок в порванных джинсах, ты кто?
- Чего?! - буркнул Тедди. - Какой я тебе хомяк? Ты кто такой, вообще, и что забыл у нас дома?
Следом за незваным гостем вышла и сама Мег Хопкинс - мать Тедди. Со времен смерти мужа женщина помолодела и расцвела, превратившись из рабыни в свободную женщину. Вдовство пошло ей на пользу...
- Тедди... - начала она с улыбкой. - Ты уже взрослый мальчик и должен понимать, что и твоя мать хочет быть счастливой и любимой. Может быть, ты замечал, что я была не очень счастлива с твоим отцом, но я была ему хорошей и верной женой. Теперь же его больше нет, и я свободна от верности ему.
- Офигеть! Моя мать шлюха! - воскликнул Тедди со злым блеском в глазах. Сейчас он как никогда был похож на своего отца.
Мать влепила ему пощечину, и Тедди ушел к себе, как побитая собачонка и злой на весь мир.
Тедди сел на кровать и взял в руки журнал эротического содержания. Пока он листал журнал, его жирненькая рука снова сама собой потянулась к ширинке джинсов, и он начал ласкать себя. Парнишка лег и стал представлять себе образ своего любимого врага - Доминики. Казалось, ее глаза, то аквамариновые, то горящие адским пламенем, сейчас следят за ним. Тедди чувствовал странную смесь ощущений - липкий страх и желание, по отношению к предмету своего страха. Ничего, он поставит на место эту сучку и заплатит ей за то, что она выставила его на посмешище перед сержантом Неффом и другими кадетами.

Торны, их родственники и многие высокопоставленные лица собрались проводить в последний путь Марион Торн. Ожидали, что эта острая на язык старушка проживет лет сто, если не больше, но жизнь распорядилась иначе. Теперь она, наконец, встретится со своим любимым племянником Робертом. Своих детей у нее не было, поскольку Марион навсегда осталась старой девой, и всю любовь она отдавала ему. Его смерть была для нее большим ударом, но вот и она последовала за ним. Род Торнов редел, и вся надежда была на подрастающее поколение - Марка и Доминику. Люди, вхожие в семью, знали, что покойная почему-то недолюбливала эту девочку...
Доминика стояла около гроба *любимой* родственницы, который еще не успели предать земле.
- Теперь твоя душа нашла место в аду, дорогая тетушка Марион! - прошептала девочка. Она пристально смотрела на гроб, пока он не начал дымиться. Почти повсюду разнесся трупный запах.
"Что это?! - обомлел священник. - гроб вспыхнул сам собой! Должно быть, эта старая леди была великой грешницей!"
- Молитесь, люди, молитесь! - призвал он собравшихся, некоторые из которых уже бросились тушить гроб. - Господь подал нам знак, что душа Марион нуждается в наших молитвах!
Доминика украдкой ухмыльнулась.
Девочка подобралась к священнику. Старик ничего не замечал, так как был отвлечен пожаром. Девочка поднесла зажигалку к ладану этого старца, проговорив: - Гори в аду! Огонь начал сжигать рясу этого священника. Он очищал грехи, в которых этот старик не хотел признаться кому-либо. Этот милый священник был тайным педофилом.
Священник начал кататься по земле, пытаясь сбить пламя, к нему на помощь бросились люди, но пламя не гасло, а разгоралось сильней, как-будто его облили бензином. Все это время, Доминика стояла, вперив в него взгляд.
Из собравшихся это видели двое - Марк и Тедди, присутствовавший здесь же с матерью. А тетка Анна, если что-то и заметила, то ее это не особо взволновало, как и открывшаяся ее глазам картина. Марк был смертельно бледен, на лице его был написан ужас. Он обожал свою чудную кузину, при чем, не совсем братской любовью, но сейчас она пугала его. Ему вспомнился случай с Тедди, и почему-то пришла в голову мысль, уж не знала ли покойная тетушка Марион о Доминике нечто такое, чего не знали другие. Возможно, именно в этом была причина ее предубеждения и, как знать, может и смерти?
Тедди также был напуган и начал вспоминать истории о разной нечисти и инопланетянах, но потом взгляд мальчика переместился на большую, красивую грудь девочки, и в нем вспыхнул похотливый огонек. Воспользовавшись ее отрешенностью, он стал тихонько подкрадываться к ней поближе. Его мать была отвлечена паникой.
Тедди подошел к девушке сзади и приобнял ее.
Доминика, наконец, отвлеклась и обратила на него внимание.
- Толстожопик? Ты опять руки распускаешь? Может, они тебе мешают? Так могу укоротить! - сказала девушка. Глаза ее полыхнули желтым огнем, но Тедди в этот момент залюбовался ее красивой, пышной грудью и не обратил на это внимание. - Что тебе нужно?
- Эмм... -замялся Тедди, думая что бы ему соврать. На сей раз он не собирался просто повыпендриваться, у него назревал план. - Я хотел сказать, что твой кузен в опасности!
- Я тебе не верю. - ответила девушка, с презрением смотря на Тедди, она понимала, что этот толстожопик что-то задумал.
- Я серьезно! - ответил Тедди. - Марк связался с опасными ребятами и должен им денег, но не хочет тебе этого говорить. Я могу это доказать, пойдем!
Доминика, не зная ничего, просто пошла за этим мальчиком, так как очень любила своего кузена, а любовь иногда сильнее осторожности и здравого смысла.
Постепенно они прошли к заднему входу в особняк.
- Это все, что ты хотел показать?
- Нет, не все... - с ухмылкой протянул Тедди и набросился на нее, повалив на пол и впившись толстыми губами в ее губы. Одна из его толстых рук уже расстегивала на ней кофточку.
Доминика Торн почувствовала во рту похотливый язык этого упитанного парня.
- Что ты творишь, сволочь?! - возмущенно воскликнула девушка.
Она резко оттолкнула его и заехала ногой по яйцам.
Тедди взвыл от боли: - Сучка! Ничего, я тебя проучу!
Он с силой ударил ее в грудь, потом снова начал лезть к ней со своими слюнявыми поцелуями. Пухлая рука парня мяла ее груди. Доминика была так обескуражена нападением взбесившегося барана, что даже забыла о том, что может просто воздействовать на него взглядом. Но потом молодая девушка опомнилась и сконцентрировалась, и Тедди почувствовал страшную головную боль. Он взялся за голову двумя толстыми руками.
- Что ты со мной сделала, сучка?! Моя голова!!! - верещал Тедди. Ему казалось, что его мозг сейчас взорвется.
Доминика расхохоталась.
- Тварь! - Тедди изловчился ударить ее еще раз и подмял под себя своим жирным телом.
Девушка почувствовала, как ее щека запылала огнем.
- А бить девушек для парня не есть хорошо! - спокойно сказала девушка.
Она приобняла Тедди и, казалось, поддалась ему, но потом произошло нечто жуткое: ее зубы коснулись толстой шеи мальчика и прокусили его горло. Тед захрипел, из его рта полилась кровь. Девушка почувствовала огромный прилив энергии. Она рукой проникла в грудь Тедди и вырвала из нее сердце.
- Смотри, какое оно черное...
В глазах Тедди застыл ужас, потом в них поселилась смерть. Девушка ощущала, что в нее словно вселился дух волка, проснулась божественная и, вместе с тем, какая-то звериная сила. Доминика поднесла сердце Теда к губам. Кровь ароматно пахла... Она вдохнула этот запах, лизнула сердце, потом начала есть. В глазах Доминики светились то красные, то желтые, то фиолетовые огоньки, зрачки ее то расширялись, то суживались, тонкие ноздри раздувались, как у хищного зверя. Съев сердце бедного Тедди, она склонилась над ним, и ее острые зубы стали рвать его плоть.
Тем временем, Марк заметил исчезновение кузины и пошел искать ее. Последний раз он видел ее говорившей с Тедди, но в этот момент его отвлекли. Юноша почти не испытывал ревности, так как знал о том, что Доминика ненавидит или, скорей, презирает Хопкинса, но испугался, что ее уже долго нет.
"Правда, - с затаенной горечью подумал он, - что может реально угрожать ей? Она сама неплохо себя защищает."
Так или иначе, Марк, все равно, отправился на ее поиски.
Они встретились, когда Доминика выходила из центральной стороны особняка. Она бросилась в объятия Марка со слезами на глазах.
- Что случилось? Твои губы в крови! - воскликнул он.
Марк нежно прижал ее к своей груди, но от ее кроваво-красных губ ему почему-то было не по себе...
- Тедди... Он напал на меня, избил и хотел изнасиловать. - всхлипывала девушка, ее трясло. Отчаяние Доминики было непритворным. Когда экстатический порыв прошел, она сама ужаснулась содеянному. Девушка боялась самой себя. Она смутно помнила некоторые эпизоды из своего детства, при чем настолько из области фантастики, что сейчас, в нынешнем возрасте, они казались нереальными, приснившимися. Миссис Бэйлок, превращавшаяся в волкособа, их походы в лес, вместе с этой нянькой и Николасом, она сама, поедающая сердце приемной матери... Девушка чувствовала, что сходит с ума.
"Кто я? Кем являюсь?" - спрашивала она саму себя, но настоящего ответа не знала.
- Где Тедди? Я убью этого ублюдка! - воскликнул Марк. Забыв свои недавние опасения, он сейчас полностью верил любимой кузине и, как никогда, ненавидел этого жирного мажора.
- Он сбежал, я не знаю, где он! - остановила его Доминика. - Прошу, пойдем отсюда!
Юноша мрачно кивнул и, взяв за руку, увел к родным. Кузина упросила его молчать.

Лишь дома, оставшись наедине с теткой, взглянув ей в глаза, просто спросила: - Кто я?
Тетка Анна удивленно приподняла бровь: - Полагаю, умница, красавица и наша с Ричардом любимая племянница.
- Вы прекрасно поняли, о чем я. Скажите мне правду.
Анна опустила глаза под упорным взглядом племянницы.
- Скоро ты обо всем узнаешь, но еще не время. - ответила тетка. - Случилось что-нибудь?
- Ничего. - покачала чернявой головой Доминика. - Ничего...

Но другому человеку она, все же, рассказала о случившемся, и человек этот был Николас Бэйлок. Они сидели вдвоем в его лесной избушке. На нем, как всегда, была одежда из волчьей шкуры. В самой внешности юноши было что-то волчье.
- Что же... - спокойно проговорил он. - Кабанчик сам нарывался. Поменьше распускал бы руки, был бы сейчас жив. А в тебе просто заговорила кровь.
- Что?! - воскликнула Доминика.
Помолчав, она спросила: - Ответь мне, что ты знаешь? Ты же, наверняка что-то знаешь обо мне!
- А что ты сама обо всем этом думаешь? - поинтересовался Бэйлок, пристально разглядывая ее, словно ожидал увидеть в ее чертах что-то новое.
- Не знаю. О, не знаю. - невесело ответила девушка. - Будешь смеяться, но я начала перечитывать истории об оборотнях и ликантропии.
Николас улыбнулся: - Не угадала. Истина гораздо проще... и сложнее.
 Глава VII Танцы на могиле

Ад. На лавовых полях весело резвятся суккубы, с ними заигрывают черти. В ад попадает новая душенька, принадлежавшая некому мальчику Тедди, которому суждено было встретиться здесь с родителем.
Тед Хопкинс не понимал, где находится. Он еще не успел осознать, что умер. Парнишка посмотрел на суккубов и облизнулся, так как всегда любил женское общество, как и его толстосум-папочка, Теодор Хопкинс.
- Сиськи... телки... - это были первые слова, произнесенные Тедди на новом месте.
Демон-надсмотрщик тут же хлестнул его плетью.
Тедди заверещал подобно девчонке, потому что он никогда не терпел боли. На лице мальчика (вернее, души мальчика) появились слезы. Хопкинса-младшего почти никогда не били, все ему сходило с рук.
Демон еще раз огрел его плетью: - Молчать!
- Псих! - проговорил Тедди, а потом посмотрел на одного знакомого ему человека. Он заметил отца, который был прикован к другой душе. Толстяк подбежал к отцу и попытался сломать цепь.
- Тедди! - воскликнул отец. - Как тебя угораздило так рано здесь очутиться? Тедди ты, что - умер? Господи! Она, что и тебя убила?
Хопкинс-старший подразумевал здесь свою вдову Меган.
- Я умер?! Что за хрень?! - воскликнул его сын. - Выходит, эта сучка меня убила?!
Демона уже явно злила эта беседа.
- Выбирай выражения, когда говоришь о дочери Властителя ада. - демон отстегал цепью этого мальчишку десять раз, так как его злили такие люди.
- Какого Властителя?! Какого ада?! Я хочу домой! - захныкал Тедди.
- Боюсь, что это невозможно. Ты попал в ад не только за грехи, но и за свое отношение к женщинам. Ты даже свою мать не уважал. - ответил демон. - - Теперь это и есть твой дом!
Две демонессы более младшего ранга проходили рядом. Они смеялись и считали удары цепью. Наконец, демон устал хлестать этого жирного смертного мальчишку и сказал: - Дамы, кажется, я нашел вам раба.
Суккубы весело захихикали и подбежали к своей новой игрушке: - Какой жирненький, прямо на вертел просится!
- Кто жирный? - вспылил Тедди, неосторожно взял одну из суккубов за хвостик и дернул.
- Хам! - взвизгнула рогатая красотка и проехалась копытцем по его физиономии.
- Я думаю, дальше вы сами разберетесь с этой "котлеткой". - проговорил демон-надсмотрщик.
Весело рассмеявшись, суккубы принялись швырять в Тедди огненные шары. Тедди пытался уклоняться от огненных шаров, но из-за его толстого тела он был отличной мишенью.
- Перестаньте, пожалуйста! - запросил пощады Тедди, ведь, как ранее было сказано, мальчик не выносил боли.
Но девушки не унимались, его отчаянные крики лишь подзадоривали их.

Люцифер в своих покоях вновь завел разговор с королевой суккубов Марией. Он сам несколько веков назад сделал ее королевой после ее волчьей смерти.
- Мария, зачем мне ненужные смерти?! - он подкинул чашу с вином и, встретившись с полом, она разбилась. Жидкость красного цвета разлилась по ковру.
Бывшая монахиня смотрела в окно на возню суккубов со вновьприбывшим грешником. Она медленно обернулась на слова Властелина демонов: - Какие ненужные смерти, повелитель?
- Посмотри в окно. Этот толстый мальчишка должен был умереть совершеннолетним. - ответил князь тьмы с немного злым выражением лица. - При его-то образе жизни он заразился бы СПИДом или какой-то дрянью. Да и от обжорства или инсульта он вполне рисковал умереть.
- И испоганил бы жизнь своей возможной жене и детям, подобно своему папаше. - ответила Мария, пожав плечами.
Сатана промолчал и в задумчивости уставился в глаза Марии. Князь тьмы все же успокоился и ответил: - Пусть тогда его пытают.
Люцифер поднялся со своего трона и посадил на него Марию.
- Повелитель... - начала королева суккубов. - Я давно уже служу вам и преуспела в талантах искусительницы и карательницы грешников. Думаю, я заслужила награду.
Он тихо с улыбкой слушал ее. Из всех своих подданных он позволял ей многое, более того, он иногда позволял ей править, когда его не было в твердыне тьмы. Люцифер положил свою ладонь на грудь королевы и стянул с нее пурпурно-красное платье. Только королеве суккубов позволялась носить такую одежду, кроме нее, это позволялась еще и валькириям.
Многие последовательницы Марии из числа суккубов стремились достичь ее уровня и втайне завидовали ей, ибо знали о слабости Властелина к ней. Руки демонессы обвились вокруг шеи владыки демонов.
- Чего желает мой обожаемый повелитель? - спросила страстным шепотом королева суккубов.
Люцифер взял бывшую монахиню на руки и унес ее на руках в свои покои. Губы мужчины и женщины слились в страстном поцелуе.

Снова похорон, снова кладбище приняло нового члена. На сей раз это был юный Тедди Хопкинс, для всех растерзанный бешеными собаками. В этот раз скорбь Меган Хопкинс была искренней, ведь разница между потерей мужа, которого ненавидела и потерей ребенка, каким бы он ни был - огромна. Но у женщины было утешение, ведь в ней зародилась новая жизнь, и она постарается воспитать ребенка так, чтобы он не вырос таким как Тедди.
Когда все разошлись, у могилки юного Хопкинса осталась только Доминика Торн - девушка, которая чуть не стала последней жертвой этого испорченного мальчика. Доминика плюнула на табличку с фото Тедди.
- Кабанчик, ты теперь жаришься! - усмехнулась девочка.
Она скинула с себя платье и стала танцевать прямо на том месте, где был зарыт гроб Тедди.
Неожиданно из кустов вышел черный волкособ, очень похожий на того, который некогда встретился Доминике на праздновании ее шестилетия. Какое-то время зверь с горящими глазами наблюдал за волнующим танцем обнаженной девушки, а та в этот момент казалась одержимой и не замечала его. Волкособ подошел ближе и обернулся Николасом. Он рванул на себе одежду из волчьей шкуры, а его сильные грубые руки обняли девушку за талию. Сейчас они напоминали сатира и вакханку.
Доминика вначале испугалась.
- Николас, зачем так пугать? - хмыкнула брюнетка, скрестив руки на груди. Она серьезным взглядом впилась в глаза молодого парня.
От парня немного пахло вином. Как и полагается служителю Вакха, он был немного навеселе. Взгляд девушки лишь раззадорил его. Только он и его мать миссис Бэйлок могли спокойно выдержать этот взгляд.
- Зачем тебе нужен этот белобрысый барчук Марк? - хриплым голосом спросил Николас. - Он, ведь, просто отвернется и сбежит от тебя, если узнает о тебе правду! А вот я ее знаю и, в отличии от него, всегда буду рядом с тобой, ибо наши судьбы тесно соприкасаются. Мы с тобой связаны одной ниточкой - не порвать.
Николас взял грубыми пальцами подбородок девушки, его пахнущие вином губы искали ее губы.
- Николас, ты пьян! - она попыталась оттолкнуть его, так как не очень любила пьяных людей, пусть даже это и был ее давний друг детства. - Не говори так о моем кузене, он очень хороший, ты его не знаешь.
Николас рассмеялся: - Его-то? Да я его вижу насквозь, как облупленного! Он барчук, живший в роскоши, никогда не знавший лишений, избалованный. Скажешь, что он любит тебя? Так вот, я тебе отвечу: любит он не тебя, а созданный его воображением твой образ лесной феи и, если окажется, что ты не феечка, а... нечто иное, то он просто струсит и сбежит от тебя. Он напоминает мне твоего приемного отца Роберта Торна - добропорядочный, богатенький джентльмен с римским профилем, который дамы, когда он малость подрастет, станут называть благородным. А мы с тобой другие, Доминика, мы с тобой не джентльмены! - он как-то, по-собачьи, зарычал и сжал ее в объятиях.
- Николас, перестань! - ответила Доминика, но, когда сильные руки сжали ее, она попыталась оттолкнуть Николаса, но не смогла его сдвинуть.
Сын миссис Бэйлок повалил ее на землю. Зрачки его волчьих глаз были расширенны, дыхание было прерывистым. Он не то поцеловал, не то прокусил губы девушки. Его руки похотливо блуждали по ее телу. Когда руки молодого парня коснулись ее нежных, розовеньких сосочков, Доминика застонала.
Она лежала прямо на том месте, где был зарыт гроб с юным Хопкинсом.
Николас снова рассмеялся: - Тебе же это нравится, ведь правда? И труп твоего врага совсем рядом лежит!
Тело Доминики предательски отвечало на ласки молодого мужчины. Из ее нежной розочки стал капать вагинальный сок.
- Что ты со мной делаешь? Так нельзя, я люблю,Марка! - простонала девушка.
- Кого? Этого барчука? Не смеши... - Николас мял, обсасывал и покусывал ее набухшие соски так, что они стали фиолетовыми. Он вошел пальцами в ее лоно. Девочка вздрогнула и напряглась.
Доминика обреченно стонала. Она не могла сбросить с себя взрослого Николаса. С одной стороны, девушке было приятно, но с другой она не хотела изменить кузену с другом.
- Николас, пожалуйста, остановись.
- Нет! Первым у тебя буду я, а не этот белокурый юнец. - теперь он целовал и слегка прикусывал ее розу. Потом принялся облизывать ее нектар.
Доминика прикрыла глаза от удовольствия. Посреди кладбища раздавались нежные стоны. Смотритель кладбища, услышав стоны, даже не пошел разбираться. Он подумал, что это опять парочка готов устроила оргию.
Наконец, Николас вытащил свой уже стоявший колом член и вонзил его в лоно Доминики. Девушка пронзительно вскрикнула: - Николас, не надо, мне больно!
Он ответил лишь: - Терпи!
Девочка стала сжиматься, но Николас победил ее сопротивление и продолжал пронзать лоно девушки, словно разрывая его. Ручки Доминики пытались пытались оттолкнуть его, но бесполезно.
На могилу Тедди Хопкинса закапала красная кровь. Это кровь из порванного лона девушки оросила ее. Доминика вскрикивала, когда большое "копье" Николаса прорывалась все дальше и чуть ли не разрывало ее. Доминика стала грубо ругаться. Грязные ругательства и ужасные богохульства вылетали из уст девушки. Потом Доминика стала подобно волчице рычать и выть.
Это распалило Николаса сильнее. Он поставил ее на четвереньки, обернулся волкособом и овладел ею в этой позе. Доминика почувствовала, как изогнутый член волкособа приблизился к ее анальному колечку. Когда Николас в форме волкособа вошел в анальное колечко Доминики, девушка простонала от столь грубой силы. Она почти приблизилась к волне удовольствия. Вскоре, Николас кончил прямо в попку девушки. Ее накрыла волна удовольствия. Из ее розочки теплился нектар, сладкий и пахучий. Девочка обреченно лежала, поглаживая волкособа. Она думала о том, что теперь скажет Марку и своим родным.
Девушка попыталась подняться, но Николас, также отдыхавший и уже принявший человеческий облик, сказал ей: - Не надо, пока отдохни.

Дома девушку встретила перепуганная тетушка: - Где ты была? Что случилось?
Доминика на минуту задумалась. С одной стороны, то, что она больше не девственница, рано или поздно откроется. Да и что она скажет Марку?! С другой, она не хотела впутывать сюда имя Николаса и не только из страха перед тем, что скажет Марк, но и для того, чтобы у друга детства не было неприятностей.
- Меня изнасиловали. - наконец, выговорила девочка.
- Как?! Кто это был?! - воскликнула тетка Анна.
- Я не знаю его, он мне сказал, что на машине подвезет. - соврала Доминика.
Она себя чувствовала очень неуютно, но не могла иначе. Или думала, что не могла.
Тетушка окружила ее нежностью и заботой, засыпала вопросами, на которые нужно было выдумывать, что отвечать.
"Чувствую себя последней дрянью!" - думала девушка.
Что ж, зато теперь она будет чиста перед Марком и отвела опасность от Николаса. Но что теперь делать ей самой? Она чувствовала влюбленность в Марка и желание к Николасу. Как быть? Избегать Николаса после произошедшего между ними? Но сможет ли она долго противостоять их обоюдному желанию?

Глава VIII Пророчество

Прошла неделя с тех пор, как Торны схоронили тетушку Марион, а Меган Хопкинс схоронила своего сына. Для Мег жизнь все равно налаживалась, сердечные раны зарубцовывались. Она знала, что Джон очень надежный молодой человек, а кроме того, она узнала о том, что беременна и теперь заботилась о своем будущем ребенке. Дела же Доминики оставляли желать лучшего: за завтраком, когда подавали мороженное, девочку чуть не вывернуло наизнанку от запаха соленых огурцов. Доминика заперлась в ванной и провела там немного времени. Посмотрев на тест на беременность, она выкинула его в мусорное ведро. В голове гудели мысли, словно стайка диких пчел.
"Ну и что теперь делать? - думала девочка. - Ну что ж, пойдем к папочке, будем думать вместе!"
Доминика отпросилась погулять. Она вошла глубоко в лес и скрылась в лесной чаше. Девушка шла к обиталищу Николаса.
Волчий пророк встретил ее возле своей избушки. Глаза его сияли победоносным блеском, что удивило и обозлило Доминику. Он, что - знал?
Николас положил свою мозолистую ладонь на живот девушки: - Здесь мой волчонок.
- Как ты узнал? - подняла бровь девочка.
Он странно улыбался.
- Она будет тебе дочерью, сестрой и матерью. - проговорил он.
- Что за бред ты несешь?! - воскликнула Доминика.
- Поймешь со временем.
Доминика не сдержалась и ударила Николаса. Пощечина обожгла щеку парня.
- Ты, что - специально это подстроил, не остановился? - проговорила Доминика, вспомнив все, что было между ними на той неделе.
- Нет, тогда я еще не знал. - ответил он. - Просто ты тогда была так прекрасна, что дух захватывало, и я не мог обуздать себя. Но недавно меня посетило видение о нашем детеныше.
Помолчав, он добавил: - Ну, теперь, как говорится, это надо венцом покрыть.
- Даже не мечтай! Я остаюсь с Марком, а ребенок только мой! - гордо ответила Доминика, посмотрев на отца ее будущей дочери. - И не приходи ко мне. Я не хочу видеть тебя.
Она быстро пошла прочь из этого места.
- Иди, иди, все равно еще сама ко мне придешь! - крикнул ей вдогонку волколак.

Дома ее встретила взволнованная тетушка, державшая в руке... выброшенный ею тест на беременность.
- Девочка моя, я все знаю. - заговорила Анна Торн. - Я уже договорилась об аборте в лучшей клинике, у знакомого врача. Никто ничего не узнает.
- Тетушка, нет! - выкрикнула Доминика.
- Мы можем поговорить у меня в комнате, тетушка? - проговорила юная женщина.
- Да, конечно, дорогая. - ответила тетка Анна, и они прошли в комнату Доминики. - Не волнуйся, девочка, - начала Анна, - аборт будет сделан аккуратно, этому врачу я доверяю. У тебя после него будут дети.
- Этот ребенок необычный. Он должен жить. - возразила Доминика. Она не хотела смерти своей еще не рожденной дочери. - И никакого аборта я делать не буду. Я отказываюсь от аборта, даже не уговаривайте меня.
- Ребенок тебе сейчас не нужен, ведь ты по сути еще сама ребенок. И, подумай, он был зачат в результате насилия. Вдруг, он будет похож на того подлеца?
Доминика опустила глаза: - Я тебе соврала, тетя. Отец ребенка - Николас. Но он ни в чем не виноват. Это все я. Наверное, я его спровоцировала...
- Бэйлок? - спросила тетушка с недоверием.
- Да, тетушка. Прости меня за обман. Он сказал мне, что это будет девочка и, что она будет мне и дочерью, и сестрой, и матерью.
- Что это значит?
- Не знаю, но ему случается предвидеть будущее.
- Что ж, если это правда, то пусть ребенок рождается. Постараемся скрыть твою беременность, а когда ребенок родится, отдадим его в приют. Там ему подыщут хороших родителей. - вынесла приговор Анна.
При словах о родителях сердце Доминики сжалось, но она понимала, что тетушка права и согласилась с ее решением.
На следующий день к особняку Торнов пришел Николас. Выглядел он как обычно, не пожелав сменить свое лесное одеяние на более привычную для глаза одежду.
Будь это другой человек, в таком виде дворецкий Джордж на порог бы его не пустил, но слуга знал о давней дружбе Николаса с молодой барышней. К тому же, Джордж был посвящен в некоторые тайны, о которых понятия не имел Ричард - глава семьи Торнов...
Николас требовал встречи с Анной Торн.
Анна сидела на диване и читала свежую газету.
"Женщина всегда должна быть в курсе новостей." - думала она, сидя за чтением.
Внезапно к ней ворвался слуга, который известил тетю Доминики о приходе Николаса Бэйлока.
- Что ему здесь нужно? Почему в своем лесу не сидит? - резко спросила Анна. Она былаа зла на Бэйлока за произошедшее с племянницей.
- Он хочет поговорить с вами о чем-то важном. Леди Доминика не хочет его видеть. - сказал слуга. - Но он хочет говорить с вами.
- Ладно... - усталым голосом ответила Анна. - Пусть войдет.
Николас вошел в богатую гостиную. Конечно, он здесь чувствовал себя неуютно, хоть в детстве и часто бывал вхож в особняк покойного Роберта Торна, благодаря своей матери, второй няньке Доминики. Но никакого стеснения либо раболепства перед хозяйкой дома он не выказывал.
- Я пришел просить руки вашей племянницы! - без обиняков начал юноша.
- Мне послышалось? - проговорила Анна. - Нет, какова наглость! Кстати, а ты знаешь, что моя племянница не хочет тебя видеть? - спросила женщина у молодого отшельника.
- У вас нет выбора. - спокойно ответил Николас. - То, что произошло между мной и ею можно только венцом покрыть.
- Вы хоть понимаете, что Доминика несовершеннолетняя девочка?! Да что там несовершеннолетняя - ребенок! .Да и вы, судя по вашему образу жизни, только испортите жизнь моей племяннице. Лесник, мужлан! - прикрикнула Анна.
- Да, - не моргнув глазом ответил Николас, - я не из благородных джентльменов, не принадлежу к аристократам-Торнам. Я простой ирландский мужик по крови и горжусь этим! Я свободный человек, нет, вру, я свободный лесной зверь и хочу забрать Доминику в мое лесное королевство, где я сам себе хозяин.
- Вон из моего дома! - закричала женщина. Ее только злило такое поведение этого молодого мужчины. - И с Доминикой ты увидишься только когда она сама этого захочет!
Николас повернулся к выходу, напоследок бросив: - Все равно, рано или поздно она будет моей!
Доминика встретила парня у ворот особняка.
- Выведите его, пожалуйста. - проговорила она.
Девушка не хотела видеть его, так как воспоминания о том, что он сделал не давали ей спокойно смотреть в глаза Марку.
Николас только ухмыльнулся и посмотрел на нее властным, зовущим взглядом. Девушка покраснела.
Когда она подъезжала к особняку на вороной лошади, кобылка, обычно смирная и повиновавшаяся ей, вдруг встала на дыбы и сбросила ее.
Доминика еле встала и погладила свою лошадь по гриве, прошептав: - Ты боишься меня?
Лошадь чувствовала своим животным чутьем, что ее хозяйка стала женщиной.
Доминика лежала на траве и смотрела на кобылицу. Кобылка подрагивала, в глазах ее застыла тревога.
К юной незадачливой наезднице поспешил дворецкий Джордж.
- Все в порядке, мисс Торн? - испуганно спросил он, помогая девочке подняться.
- Я в порядке, благодарю. - ответила Доминика.
Отказавшись от дальнейшей помощи Джорджа, девушка пошла в дом.
Доминика прошла в свою комнату и легла на кровать. Она взяла книгу и принялась читать. Это был прославленный роман Маргарет Митчелл "Унесенные ветром". Доминика погрузилась в повествование о запутанном любовном треугольнике, состоявшем из обворожительной, хитрой, беспринципной, но сильной духом и способной любить Скарлетт, обаятельного, предприимчивого, циничного и, вместе с тем, благородного Ретта и тонкого, аристократичного Эшли. Доминика мысленно ругала Скарлетт, предпочитавшую этого унылого Эшли такому мужчине, как Баттлер. Они же идеально друг другу подходили, как можно было быть такой слепой.
Глава IX Солнечное затмение 1999 года

Приближалось празднование тринадцатилетия Марка и Доминики, и особняк Торнов гудел, как улей, готовясь к нему. Настоящий день рождения Доминики был шестого июня, но с тех пор, как она вошла в семью дяди, их с кузеном дни рождения праздновались в один день - 11 августа. Ричард принял такое решение, потому что считал, что безумие брата, его нападение на девочку и собственная гибель были как-то связаны с датой рождения Доминики. Ему хотелось, чтобы девочка забыла печальные события своего раннего детства.
Накануне их общего праздника вечером Доминика сидела вместе с Марком. Она улыбалась и в силу возраста немного забывала о своем новом состоянии. Девочка больше уже не могла есть много сладкого.
- Марк, съешь за меня немного? - спросила она кузена.
- За тебя можно! - ответил Марк с улыбкой. - Но что такое? Это на тебя не похоже, ты всегда была сладкоежкой!
От Марка скрывали историю с *изнасилованием* кузины, рассказать ее Доминика собиралась лишь в случае их будущей близости. Беременность девочки была их с тетушкой секретом.
- Но я просто не хочу, уже не лезет. - ответила Доминика. - да и я не хочу быть похожей на Тедди.
При словах о Тедди Марк посерьезнел. Он вспоминал недавний похорон. Хотя Тедди был ему в последнее время ненавистен, особенно из-за нападения на Доминику, о всех подробностях которого Марк не мог знать, сейчас ему было очень жаль этого мальчишку.
- Не надо вспоминать про Тедди. - проговорил он.
- Хорошо. - ответила Доминика с легкой улыбкой и положила свою голову на плечо Марка. Девочка ласково заглядывала в глаза своего кузена.
Марк отвечал ей таким же нежным взглядом. Он отогнал от себя мысли о покойном Тедди и о некоторых странностях в поведении кузины. Сейчас он разглядывал ее нежное, еще детское личико. С чего-то показалась она ему сейчас хрупкой и нуждающейся в защите. Марк нежно провел рукой по ее щечке.
- Ты меня любишь? - спросила Доминика немного серьезным тоном.
- Да, я люблю тебя. - также серьезно ответил Марк, поцеловав кончики ее тонких пальчиков. - И всегда буду с тобой, буду заботиться о тебе.
- Даже если ты узнаешь обо мне нечто такое, что может повергнуть тебя в шок? - спросила с улыбкой Доминика. Ей хотелось знать, правда ли он бы ее принял.
На сей раз Марк почему-то не сразу ответил. Доминика заметила, что он поколебался, и во взгляде ее мелькнуло отчаяние.
"Значит, Николас прав..."
Марк заметил это. Ему вспомнилось, что не так давно она уже задавала похожий вопрос. Почему? Сама себя боится или боится потерять его?
Марк поспешил успокоить кузину и перевести все в шутку: - Ну что ты выдумываешь, я всегда буду рядом с тобой, даже если окажется, что ты не умеешь готовить!
Она стукнула его по лбу пальчиком и усмехнулась. Потом надулась, словно павлин и важно проговорила: - Я умею готовить. - девочка показала язык своему кузену.
Оба весело засмеялись.
- Давай в догоняшки! - крикнула Доминика и побежала от Марка.
Они играли, как обычные дети. Весело и звонко раздавался смех девочки. Она выкинула из головы слова своего друга. Николас не мог знать Марка также хорошо, как она. Он же не рос вместе с ней, а после смерти ее приемных родителей она, вообще, не виделась с ним очень долгое время.
Марк поймал девочку и поцеловал в губы. Тут их подстерегла Анна Торн. Легкая улыбка тронула ее губы.
"Какие голубки!" - подумалось ей.
Нацеловавшись, юная парочка увидела смотрящую на них Анну. Оба, слегка вскрикнув, покраснели. Анна сделала вид, что ничего не видела.
- По-моему, уже поздненько. - сказала она. - А завтра такой день...
- Я пойду спать ответила Доминика тетушке и чмокнула Марка на прощание в щеку. Спальня Доминики находилась на втором этаже. Доминика вошла в комнату. Она прикрыла дверь и, раздевшись, переоделась в пижаму. Беременность юной женщины протекала не совсем обычно, очень быстро. С каждым днем животик девочки округлялся и становился немного больше.
Девочка мысленно разговаривала с дочерью: - Мисс, не нужно меня полнить.
Она погладила свой животик.
Доминика с детства отличалась некоторой склонностью к полноте и поэтому то, что она поправилась не так бросалось в глаза, да и одежду она носила подходящую для того, чтобы скрыть свою изменившуюся фигуру. Единственная проблема была в том, что живот у нее рос слишком быстро, завтра он, наверное, будет похож на снежный шарик. Ну что ж, посторонний зритель может объяснить это либо ее одеждой, либо своим обманом зрения. Неожиданно, дитя лягнулось.
- Ай! - тихо вскрикнула Доминика и положила ручку на свой животик. - Не пинай маму, это плохо. Хорошие девочки не пинаются.
Она улыбнулась, но потом погрустнела. Она же не сможет оставить свою дочь у себя и не сможет о ней заботиться, у девочки будет другая мама. Почему все так плохо?
Наконец, Доминика легла и спустя время заснула. Во сне ей привиделась девочка лет восьми, немного похожая на нее, но с более резкими чертами лица. Ее взгляд чем-то напоминал взгляд любимой няньки Доминики - миссис Бэйлок. Доминика поняла, что это ее дочь... их с Николасом дочь.
- Ты носишь меня в себе, а я ношу в себе тебя, мама. - сказала девочка и исчезла. Проснувшись, Доминика долго думала, что бы это могло значить. Она не знала, что Николас не сказал ей всей правды: в самом начале она носила в себе девочек-близнецов, но более сильная из близняшек должна была поглотить более слабую. Зародыш своей сестры ее дочь будет носить в себе, и зародыш этот будет неживым, но, если Доминика умрет, зародыш ее нерожденой дочери проснется в утробе своей старшей сестры и станет вместилищем души женщины-Антихриста...

На календаре было 11 августа 1999 года. Марк и Доминика стояли вместе в центре богатой, по-праздничному украшенной и ярко освещенной столовой в окружении своих семейных, друзей и гостей. В числе последних здесь присутствовали и Бухер со своим начальником Ахертоном. Молодой карьерист украдкой посылал старому начальнику ненавистные взгляды.
"Засиделся уже старый хрыч! Уступи мне, наконец, дорогу! Дорогу молодым!" - думал Пол Бухер.
Доминика и Марк, скучая среди *старичков*, поджидали приглашенных ими друзей из академии. Но Доминика никак не ожидала, что на ее праздник придет тот человек, которого она всем сердцем не хотела здесь видеть.
Не смущаясь присутствием богатых, расфранченных гостей, Николас подошел к Доминике. Многие из присутствующих в недоумении уставились на этого неотесанного мужика, не понимая, как его сюда впустили. Николас бросил в сторону глазевших на него гостей насмешливый взгляд: "Что - съели, буржуи?".
Доминика прокашлялась и посмотрела на своего друга.
"Вот же идиот, выставил меня на посмешище для всех!" - подумала девушка.
Героиня этого праздника вышла к Николасу и посмотрела на него злобным взглядом.
- Я тебя не приглашала, уходи! - проговорила девушка.
- Что ж ты к гостям такая неласковая? - проговорил Николас. - Аль потому что я не одет так, как эти важные господа?
- Просто уйди. - проговорила Доминика немного рассерженным тоном. Она буквально вытолкнула мужчину из особняка на глазах у и без того обескураженных гостей. - Я же сказала, чтобы ты не приходил.
- Я не мог не поздравить мать своего детеныша. - оскалив зубы, он протянул руку к ее округлившемуся животу. - Здесь возится мой щеночек, скоро он появится на свет!
Доминика ударила его по руке.
- Это мой ребенок! - ответила она. - Ты даже и не понимаешь меня, чтобы так говорить о девочке.Ты меня опозорил.
- Опозорил? Чем же? - холодно спросил Николас.
- Ты даже не думаешь о том, что я не хочу тебя видеть. Эгоист! - проговорила девушка и, дав ему пощечину, вновь ушла в особняк.
Бэйлок провожал ее взглядом, в котором сквозили насмешка и ласковый укор.
- Я вижу, ты поссорилась с этим своим другом. - сказал ей Марк. - Он тебя чем-то обидел?
С уст Доминики просились слова признания, но она остановилась.
В этот момент наступил полдень, и произошло давно и со страхом ожидавшееся солнечное затмение. День превратился в ночь. Тут произошло как-бы некое предзнаменование: в окно влетел ворон и сел на руку Доминики. Почти все присутствовавшие на празднике были взрослыми людьми, но ими пусть на мгновение, но овладел какой-то давно забытый подсознательный страх. И в этот момент они не отличались от крестьян XIX века, для которых затмение возвещало конец света. Лишь три человека из находившихся здесь не были испуганы. Это были Доминика, Анна Торн и Пол Бухер. На губах последнего промелькнула довольная улыбка.
Бухер откровенно улыбался в то время, как его начальник сэр Ахертон боялся и трепетал перед затмением.
- Сэр, нам нужно поговорить. Мы могли бы это сделать в компании, если вы не против. Карьерист уже все продумал и, проверяя шахту лифта в компании, повредил механизм, отвечающий за его остановку.
- Пойдемте. - ответил Ахертон.
- Я, наверно, пробегусь. - ответил молодой мужчина, прекрасно зная о том, что лифт не полностью исправный. Бухер стал подниматься, хотя это был аж восемнадцатый этаж и, добравшись, ждал своего начальника.
Его мыслью было: "Умри уже, старик. Пора тебе уступить мне дорогу."
Ахертон вошел в лифт и нажал кнопку. Он всегда это делал с тайным замиранием сердца, ведь лифтов боялся с детства. Когда Ахертон нажал на кнопку восемнадцатого этажа, лифт пришел в движение, но внезапно вместо того, чтобы поехать вверх на этаж номер 18, он стал стремительно набирать высоту и со страшной скоростью ехать вниз. Сердце старика бешено забилось. Когда лифт приехал на первый этаж, двери быстро открылись. Но старик запнулся об порог лифта, и двери закрылись очень быстро. От старика остались лишь части тела, а голова валялась в самом лифте. Он был буквально четвертован лифтом...

Бухер, как ни в чем не бывало, вернулся на празднество. Он подошел к задаренной подарками Доминике и произнес, пристально глядя в глаза девушки: - С Днем Рождения, Доминика! Тринадцатилетие - это очень важный возраст, возраст больших перемен. Извини за маленькое нравоучение, но мне придется процитировать Библию: "В "Первом Послании к коринфянам" говорится: "Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое". Время придет, и ты оставишь "младенческое", станешь взрослой и столкнешься с тем, "кто ты".
- И кто же я? - тихо спросила девушка.
- Великий момент, Доминика... Может быть, ты уже даже чувствуешь его.
Доминика слегка покраснела. Она не любила чрезмерных похвал, правда сейчас она подумала, что таким образом Бухер хочет добиться ее расположения, чтобы выслужиться перед дядей. Да и этот человек не очень ей нравился. Она всегда замечала в нем лицемерие, жадность, какую-то двуличность. Марк тоже не любил его за недостаток доброты и искренности. Но сейчас Бухер выразил словами то, что она начала чувствовать в течение некоторого времени.
- Думаю, что да. - ответила Доминика. - Я чувствую, что скоро со мной должно произойти что-то необычное и, что я какая-то другая, не такая, как все...
- Это предчувствие своей судьбы, Доминика. - сказал ей Бухер. - Так было со многими избранниками рока, с Наполеоном, например.
- Избранниками рока?
- Конечно, под "роком" я имел ввиду судьбу, а не музыкальное направление. - оба улыбнулись.
- Я здесь, чтобы помогать тебе, Доминика. - продолжал Бухер. - Я, сержант Нефф и Анна Торн служим одной цели.
- Какой же?
- Скоро все узнаешь. А пока учись всему, во все вникай. Вот, к примеру, ты знаешь, чем я занимаюсь в "Торн Индастриз"?
Девочка покачала головой: - Не очень, сэр.
- А должна знать, ведь однажды компания "Торн Индастриз" станет твоей.
- И Марка! - поправила Доминика Бухера.
- Ну да, она будет принадлежать вам обоим. Конечно, конечно.
Помолчав, Бухер спросил: - А не хочешь зайти как-нибудь на завод, посмотреть на все своими глазами?
Глазки Доминики заблестели: - Как интересно! А можно я с друзьями приду?
- Конечно, конечно! - довольно закивал Бухер.
"Лед тронулся, господа присяжные заседатели"!

Глава X Уроки истории. Крещение Антихристово.

8 сентября 1999 года. Доминика Торн сидела в историческом кабинете. Девушку клонило в сон, так как преподаватель рассказывал материал таким монотонным голосом, что от него веяло скукой. К тому же, из-за быстро развивающейся беременности она быстро уставала. Наконец, девочка заснула.
Преподаватель ходил между рядами парт, за которыми сидели кадеты. Он наклонился над девочкой: — Мисс Торн!
Девочка тут же проснулась.
— Да, профессор? — проговорила она немного ленивым тоном.
— Похоже, вы знаете об эпохе императора Нерона больше, чем я, раз вам так неинтересно. Будьте добры, мисс, поделиться с нами своими знаниями. — проговорил преподаватель с хитрой улыбкой. — К примеру, что вы знаете о Великом Пожаре Рима?
— Кое-что, сэр. — ответила девочка таким же сонным голосом. Но, минуту спустя, кто-то словно вдохнул в нее энергию. Она без запинки принялась повествовать о пожаре в Риме, произошедшем в эпоху Нерона.
— В ночь с 18 июля на 19 июля 64 года нашей эры произошел Великий Пожар Рима — пожар, опустошивший одиннадцать из четырнадцати кварталов Древнего Рима в правление императора Нерона
Пожар возник в лавках, расположенных с юго-восточной стороны Большого цирка. К утру пламенем была охвачена бо;льшая часть города. Императора в то время не было в городе — за несколько дней до начала пожара он уехал из Рима в Анций.
Светоний говорит о том, что инициатором пожара был сам Нерон, и что во дворах видели поджигателей с факелами. Согласно легендам, когда императору донесли о пожаре, он выехал в сторону Рима и наблюдал за огнем с безопасного расстояния. При этом Нерон был одет в театральный костюм, играл на лире и декламировал поэму о гибели Трои. — девочка с минуту помолчала. — Но это клевета в адрес императора. На самом деле, Нерон немедля отправился в Рим и за свой счет организовал спасательные команды для спасения города и людей. Также, еще во время пожара, он разработал новый план строительства города. В нем Нерон установил минимальное расстояние между домами, минимальную ширину новых улиц, обязал строить в городе только каменные здания, а также все новые дома строить таким образом, чтобы главный выход из дома был обращен на улицу, а не во дворы и сады. А истинными виновниками пожара были… христиане.
— Что?! — воскликнул преподаватель. — Это возмутительно!
— Но это правда. — ответила Доминика. — А вину за свое деяние они свалили на Нерона. И это не все их преступления.
363 г. Маранга на Тибре. В сражении римлян против персов легионер-христианин подло убивает своего императора Юлиана (Отступника). Мужественный Юлиан, бросив к небу полную горсть вытекавшей из раны крови, с горечью воскликнул: «Ты победил, Галилеянин!» Христиане иногда называли его Антихристом, но он и не отказывался от этого прозвища. «Я-вестник новой жизни, я-освободитель, я-Антихрист!» — говорил он.
370 г. Рим. Казнь философа Максимуса из Эфеса, бывшего советника цезаря Юлиана.
391 г. Рим. Император Феодосий запрещает все языческие культы.
392 г. Рим. Феодосий издает указ о закрытии всех языческих храмов. Часть из них должна быть полностью разрушена.
394 г. Феодосий запрещает Олимпийские игры.
415 г. Александрия. Разъяренная толпа фанатиков-христиан убивает греческого математика и философа Евпатию, управляющую знаменитой александрийской библиотекой. После убийства Евпатии, христиане разрушают саму библиотеку.
— Нет, это просто неслыханно! — возмущенно воскликнул преподаватель. — Сейчас же замолчите!
В этот момент дверь распахнулась, и в класс вошел сержант Нефф. Он был как всегда бодр и подтянут. Он оглядел класс, и его орлиный взгляд остановился на Доминике. Он заметил, что девочка сильно поправилась. Нехорошо это, нельзя ей распускать себя. Нефф шепнул что-то преподавателю, и тот, молча, кивнул. Потом сержант обратился к Доминике: — Следуйте за мной, мисс Торн.
Они отошли и стали так, чтобы их не могли услышать.
— Что это вы устроили? — сердито спросил Нефф.
— Я? — удивленно и чуть обиженно спросила девочка. — Я просто отвечала на вопросы.
— Нет, вы просто выпендривались. — проворчал сержант. — Нельзя так выставлять напоказ свои знания. Люди этого не любят.
— Но я все это, действительно, знаю. И я говорила правду!
— Правду люди тоже не любят. — отчеканил Нефф. — А вот вам пора уже узнать правду о себе.
Сержант Нефф протянул ей Библию.
Девочка удивленно посмотрела на него: — Зачем мне это? Я неверующая.
— Тебе нужно почитать Библию. — ответил Нефф. — А именно «Откровение», тринадцатую главу. Это именно для тебя… и о тебе.
Доминика испуганно уставилась на Неффа.
— Прочитай, выучи, осознай. — сказал ей военный.
— Что я должна осознать? — на глаза девочки навернулись слезы. Беременность делала ее пугливой, нервозной и раздражительной. К тому же, она очень устала, и ей было тяжело.
Нефф странно взглянул на нее. Затем как-то подобострастно ответил: — Осознать, кто ты есть на самом деле.
К еще большему удивлению девочки, Нефф почтительно поцеловал ее руку и слегка поклонился ей, прежде чем оставить одну.
Девочка совсем разревелась, потом постаралась взять себя в руки и заглянуть в лицо своей судьбе.
Доминика прошла к себе в комнату и бросила Библию на кровать. Ей было дурно, и она даже потеряла сознание.
Придя в себя, она погладила живот, потом некоторое время сидела на кровати, чуть раскачиваясь и обхватив голову руками.
Наконец, девочка раскрыла Библию, принялась листать ее, нашла «Откровение», 13-ю главу и начала читать.
«И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные.
Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть.
И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?»
Доминика вспомнила тот странный музейный экспонат, на который давала взглянуть ей тетя — Вавилонская блудница, восседающая на Звере. Ей вспомнился взгляд горящих огнем глаз Зверя — от него исходила огромная сила. А еще эти глаза и взгляд были для нее какими-то знакомыми. Доминика впервые задумалась о том, что мало кто (или, вообще, никто) из кадетов не может превзойти ее ни в учебе, ни в талантах, ни по физической силе. Задумалась о том, что хотя она еще очень юна, мужчины (да и женщины тоже) заглядываются на нее… да что там заглядываются, вожделеют ее. Доминика подумала о тете Анне, о Бухере, о Неффе, о Николасе и миссис Бэйлок — все они странным образом выделяли девочку и заставляли думать о собственной значимости, хотели учить ее, защищать, служить ей…
«Почему зверь?» — задумалась девочка.
Может, это была какая-то метафора. Полководцев древности, например, Аттилу, их восхищенные воины и запуганные враги часто сравнивали со зверями или мифическими созданиями. Может, когда-нибудь, так будут говорить и о ней…
С другой стороны, ей вспоминались ее волчьи инстинкты, волчий (в буквальном смысле) аппетит, некоторые печальные события из детства. И то жуткое происшествие с Тедди, ее зубы, разрывавшие его плоть.
«Я — Зверь?!»
Девочка продолжила чтение: «И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон.
Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела; и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми.
И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив.
И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.»
«Николас! Второй зверь — это Николас. Он умеет менять облик, превращаясь в волкособа, умеет пророчествовать и иногда проповедует какую-то волчью богиню и призывает делать ее изображение…»
Девочку охватила дрожь, ей опять стало дурно, но она заставила себя продолжить чтение: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
«Итак, вот оно доказательство! Что ж, поищем его…»
Девочка осмотрела свои руки со всех сторон, но на них не было никакого знака, хотя была одна особенность: на ее ладонях не было линий.
Потом, глядя на свое отражение в зеркале, раздвинула волосы. Тоже ничего.
Тогда девушка полностью разделась и, оставшись обнаженной, принялась разглядывать свое тело. Исследовав каждую его черточку, она также ничего не нашла.
Она задумалась и стояла так перед зеркалом некоторое время. Неожиданно Доминика встретилась взглядом со своим отражением. Глаза двойника из зазеркалья полыхнули красным, и на дне левого глаза четко стали видны три крошечные шестерки. Доминику ошеломило это открытие, наполнив ее одновременно гордостью и страхом. Но ей хотелось узнать дальнейшее будущее Зверя, и она опять взяла книгу.
«Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания, и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих.»
Девушка застонала, она сейчас чувствовала боль тех, кто пойдет за ней.
«И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.
И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;, а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.»
Девушка с трудом удержалась от крика. Так вот, что за *славное* будущее ее ждет! Она сейчас чувствовала позор поражения, почти физически ощущала, как ее кожу опаляет пламя…
Кроме того, она поняла одну вещь. Раз Зверь-Антихрист это враг Христа, который в глазах всех является Добром, то это значит, что в глазах если не всех, то многих она будет Злом!
Теперь многие отвернутся от нее, может. и любимый Марк. Не может быть, он же обещал ей… Слезы брызнули у нее из глаз. Что ей делать, куда идти?
Она выскочила из общежития, пересекла стадион, миновала входные ворота в Академию и бросилась вперед, в неизвестность, не соображая куда бежит, от кого и зачем. Бежала настолько быстро, насколько могла в ее положении.
Остановилась она только на мосте у реки. Какое-то время стояла, уставившись в одну точку, потом подняла полные слез глаза к небу и прокричала: — А меня вы спросили?! За что мне это?! Почему я?!
Отчаявшаяся девушка не замечала, что за ней в течении некоторого времени следит мрачный бородатый человек в одежде, представляющей собой что-то среднее между военной формой и монашеским одеянием — то ли старый монах, то ли старый солдат.
Доминика Торн была слишком погружена в свои печальные мысли. Она думала о том, что Марк может отвернуться от нее, узнав ее истинную природу.
Антихриста можно было уничтожить только с помощью кинжалов Мегиддо, но у воинствующего монаха их не было при себе. Он хотел лишь ранить и захватить девушку, доставив к остальным боевым монахам ордена.
Но в тот момент, когда он собирался стрелять в девушку, сзади на него бросился огромный волкособ. Какое-то время монах пытался бороться с чудовищем, но зубы зверя впились в его шею.
Спустя время, Николас подошел к девушке, держа в руках страшный трофей — окровавленную голову монаха.
Доминика от увиденного едва не упала в обморок. Не смотря на расправу с Тедди и монахом, который оказался скрытым педофилом, мучившим и растлевавшим детей, она не хотела причинять боль людям.
-Ты, что — следишь за мной? Я не просила тебя его убивать.
— Но он хотел убить тебя. — просто ответил Николас. Он поднял над ней голову монаха так, чтоб на нее капала его кровь.
— Что ты делаешь? Совсем спятил?! — вскрикнула девушка.
— На самом деле, мне надо креститься от тебя, — загадочно отвечал Николас, - но, вместо этого, ты будешь окрещена мной, ведь нам надлежит исполнить пророчество.
Это, действительно, походило на крещение… кровавое крещение.
— Я не хочу исполнять никакого пророчества! — закричала Доминика. — Почему вы все решили за меня?! Я не хочу быть для людей врагом, Зверем!
Но Николас, не слушая ее, продолжал окроплять ее кровью. Тут произошло что-то удивительное. На грудь Доминики сел явившийся из неоткуда ворон. Потом девушка увидела какой-то фантом с большими сияющими, поистине неземными глазами.
— Дочь мoя вoзлюблeнная, в тeбe вce мoe блaгoвoлeниe. — заговорил он. — Почему ты испугалась поражения? Почему испугалась людской молвы? Tы мое eдинcтвeнное, eдинopoдное дитя. Я люблю тeбя и ничeгo oт тeбя нe тpeбyю. Tы и тaк пpeкpacна и величественна. Дeлaй твoe дeлo вo имя твoe, нe мoe. У мeня нeт зaвиcти к тeбe. Я люблю тeбя. Mнe ничero нe нyжнo oт тeбя. Toт тиран, кoгo люди почитают бoгoм, тpeбoвaл oт cвoeгo cынa пocлyшaния, и пocлyшaния бecпpeдeльнoгo — дo кpecтнoй cмepти, и oн нe пoмoг eмy нa кpecтe. Я ничeгo oт тeбя нe тpeбyю, и я пoмoгy тeбe. Paди тeбя caмoй, paди твoeгo coбcтвeннoгo дocтoинcтвa и пpeвocxoдcтвa и paди мoeй чиcтoй, бecкopыcтнoй любви к тeбe — я пoмoгy тeбe. Пpими дyx мoй. Kaк пpeждe мой дух poдил тeбя в кpacoтe от свободной, дикой волчицы, тaк тeпepь он poждaет тeбя в cилe. Не верь их библии — ты победишь!
С этими словами он, приблизившись, поцеловал ее в лоб и исчез.
Глава XI Рождение Делии

Два часа спустя Доминика вернулась в особняк.
Девушка была уставшей, словно выжатый лимон. От беготни, которую она сама себе устроила, ее немного мутило, она была полностью измотана физически и морально.
Девушка забыла о том, что вымазана кровью, которой *крестил* ее Николас, а из-за переживаний и погруженности в себя, она не замечала косых взглядов случайных прохожих. Встретившая ее Анна Торн, однако, не удивилась ее внешнему виду, она поняла, что произошло, ведь в тот самый момент, когда Доминика получила отцовское благословение, на указательном пальце ее тетки появилась родинка в форме трех шестерок.
«Свершилось!» — радостно подумала Анна.
Такие же отметины появились и на руках Николаса, Бухера и сержанта Неффа. Они стали первыми подданными Антихриста.
Итак, Анну не испугала кровь на волосах, лице и одежде Доминики, ее испугало измученное лицо девочки.
— Доминика, детка, как ты? — спросила тетушка.
— Мне плохо. — проговорила Доминика, посмотрев на свою тетушку.
Она говорила правду: от такой резкой нагрузки девочка потеряла сознание. Очнулась Доминика спустя сорок минут.
— У вас раньше случались обмороки, юная леди? — проговорил один из врачей.
— Миссис Торн, я могу взять у вашей племянницы анализ крови? — обратился он же к Анне.
— Вообще, нет. — ответила Доминика. — Но в последнее время случались.
Анна Торн как-то занервничала, но, не зная, чем аргументировать отказ, согласилась.
Доктор Кейн сделал маленький надрез на пальчике Доминики, потом сразу же обработал ранку и проговорил: — Подержите ватку, пожалуйста.
Доминика послушно сделала, как сказал врач, но бросила тревожный взгляд на Анну, будто хотела сказать: «Что ему от меня нужно?».
Когда врач ушел, Анна погладила свою племянницу по волосам и улыбнулась: — А ты смелая девочка. Вот, поешь. — она дала ей кусочек торта.
— Ой, нет, спасибо, тетя. — девочка покачала головой.
Доминика поняла, что приближаются роды. Сейчас она вовсе не чувствовала себя такой уж смелой, ей просто не хотелось показывать свой страх окружающим.
Девочка изо всех сил сдерживалась, чтобы не вскрикнуть, но потом все же закричала от боли.
Анне предстояло принимать роды у племянницы и помогать крохе появиться на свет самостоятельно. Внешне она оставалась почти невозмутимой, как всегда, ибо знала, что главное — не паниковать.
Доминика кричала все громче, пока не начала почти по-волчьи подвывать от накатывающий на нее боли.
— Тише, тише, девочка. — стала успокаивать ее Анна, снимая с нее нижнюю одежду. Она постелила под юную роженицу чистую простыню и крикнула прислуге, чтобы принесла кипяченую воду.
Доминика прижалась к руке своей тети. От родовых мук хотелось выть и богохульствовать. Роженица стонала от боли.
Анна посмотрела на служанку и прикрикнула на нее: — Не стой без дела, принеси мне ампулы с обезболивающим.
— Да, миссис Торн. — молодая служанка со всех ног бросилась исполнять приказ госпожи.

Тем временем, погода за окном стала резко меняться, начиналась буря.
Один из монахов святого ордена, еще не старый итальянец-де Карло, проповедовал собратьям о пришествии антихриста: — Покайтесь, грешники, вместе мы победим отродье сатаны. Близится второе пришествие спасителя.
Встав на колени, монахи стали молиться вместе.
Буря стремительно усиливалась, воя и стеная. Казалось, что это завывания бесов. Внезапно из-за сильного порыва ветра упал церковный колокол, в тот же момент перевернулось и распятие у алтаря.
Монахи в испуге стали суеверно креститься, и только Де Карло оставался спокойным.
— Мы не смогли помешать рождению этого уродливого существа. — сказал он братьям. — И в этом наш тяжкий грех перед Господом, ведь внутри антихристова отродья находится злое семя — зародыш ее не родившейся сестры-близнеца, который проснется, если умрет Антихрист и станет вместилищем нечестивой души своей матери. Мы можем искупить этот грех лишь уничтожив дочь Сатаны и весь ее приплод.
Рождение — это боль.»
Анна продолжала помогать юной племяннице разродиться. Вскоре показалась головка малышки. Еще через час боли Доминика, пронзительно вскрикнув, родила. Теперь раздавался уже другой крик — крик новорожденной девочки. Доминика кормила грудью свою маленькую дочь, которой тут же сама пожелала дать имя Делия. В переводе с греческого оно означало «та, которую далеко видно» или «неисчезаемая».
— Тетушка, позвольте мне оставить Делию, прошу вас.
Анна покачала головой. Сейчас она чувствовала себя невольным палачом. Она понимала чувства племянницы, но иначе не могла, ради ее же блага.
— Нет, Доминика, ты же знаешь, что это невозможно.
— Ну хотя бы позвольте мне на неделю ее оставить. — просила Доминика.
— Нет, так тебе будет еще трудней с ней расстаться, — возразила тетушка, — да и как ты себе это представляешь?
Доминика погрустнела и с тоской посмотрела на свою тетушку.
Тетя Анна ободряюще улыбнулась ей, нежно пожала ее пальчики и стала целовать ее бледное, заплаканное личико.

В это время, не страшась бури, в лесу у одинокой избы, завывал, глядя на полную, кроваво-красную луну, волкособ — зверь, соединявший в себе собачью преданность и волчье свободолюбие. Николас стал отцом, но не имел права увидеть свою дочь, быть рядом с ней и ее матерью. Ничего, он всегда будет любить и защищать их обеих, даже против их воли…

Из особняка Торнов вышла тепло одетая молодая служанка с корзинкой. Доминика наблюдала за служанкой из окна. Заплаканными глазами провожала она свою дочь. Она не сможет растить свою малышку, у ее Делии будут другие родители, и чужую ей по крови женщину назовет она матерью…
Вскоре служанка нашла подходящий приют. Это был приют святого Франциска. Она постучалась в массивные двери здания.
Ее встретил две монашки — одна плотного телосложения и в возрасте, другая — полная противоположность первой, молоденькая, худенькая и хрупкая девушка, которую можно было бы назвать симпатичной, если бы ее не выдавали повадки истерички.
— Святые сестры, — начала молодая служанка, — этому ребенку нужен дом.
— А где родители малютки? — спросила старшая из монашек.
Служанка изобразила легкое замешательство и смущение: — Видите ли, я недавно устроилась работать прислугой в хороший дом…, а вы знаете, как сейчас трудно найти работу. Но я, видно, еще слишком молода и наивна, в общем… я позволила себя соблазнить хозяйскому сыну и забеременела. Сделать аборт мне не позволяла религия, но и терять место не хотелось. Я, как могла, скрывала беременность и родила тайком. Простите меня, грешную. — девушка сделала покаянное выражение лица.
Старшая из монахинь нашла ее рассказ убедительным и пообещала девушке, что о *ее* ребенке позаботятся должным образом и отдадут в хорошую семью. Младшая, до сих пор не проронившая ни слова, со скучающим видом смотрела на просительницу. Внезапно взгляд молодой монахини остановился на ребенке пришелицы, и, к своему ужасу, она увидела вместо детской головки голову волчонка. Девушка завизжала от ужаса.
— Сестра Ивонна, что с вами? — не столько с испугом, сколько с негодованием, спросила старая монашка.
«От этой сестры Ивонны одни неприятности, только и знает, что верещать и истерить на пустом месте. — думала старушка. — Не удивлюсь, если окажется, что она одержима бесом!»
— Это… это не ребенок! — закричала сестра Ивонна. — Это звереныш!
— Сестра Ивонна, идите отдохните, успокойтесь. — спокойно, но строго сказала старая женщина.
Сестра Ивонна, пошатываясь, вышла.
— Простите сестру Ивонну, у нее был трудный день, и она не совсем здорова.
— Я все понимаю. — улыбнулась служанка.
Вспомнив пожелание своей молодой хозяйки, она добавила: — Я назвала свою дочь Делией, и мне хотелось бы, чтобы девочке не меняли имя.
— Пусть так и будет. — также с улыбкой ответила старая монашка.
Так Делия Торн, сирота при живых родителях, оказалась в приюте.
Сестра Ивонна отчего-то сразу прониклась к этому ребенку сильнейшей неприязнью, так что ее боялись оставлять одну с девочкой. Она говорила, что своими глазами видела, как из-за присутствия этого младенца в их обители кровоточили иконы, а статуи святых плакали кровавыми слезами. Ее россказням, естественно, никто не верил, да и за спиной ее давно называли сумасшедшей.
Вскоре девочку удочерила богатая чета Йорк. Джин и Карен Йорки давно безуспешно пытались завести ребенка. Отчаявшись, они решились на этот шаг. История повторялась…
Монашки приветливо улыбались, расхваливали на все лады малышку, называли ее чудом, но, как только Делия вместе со своими новыми родителями покинула монастырь, лица их посерьезнели, а лицо сестры Ивонны и вовсе помрачнело.
— Этот ребенок не должен был рождаться! — закричала молодая монашка. — Он должен быть убит!
— Сестра Ивонна, немедленно замолчите. — сказала ей старшая.
Но сестра Ивонна и не думала униматься: — Вы нас прокляли, когда взяли этого ребенка!
— Успокойтесь, девочка больше не у нас.
Молодая монахиня в слезах ушла к себе и принялась горячо молиться. Неожиданно распятие на стене перевернулось, и девушка, упав на колени, страшно закричала. Итак, она права, это нечеловеческое дитя, это дитя дьявола и нужно его уничтожить!

Малышка Делия оказалась в приветливом, богатом доме. Теперь у нее была сказочная комната, и спала она в колыбельке, которой могла бы позавидовать принцесса.
Ее новые родители пригласили гостей, чтобы они увидели их маленькое чудо.
Нарядная, улыбающаяся Карен вышла к гостям с малюткой на руках: — Я хочу представить вам Делию.
— Что она будет петь? — в шутку спросила одна из подруг Карен.
— Есть какие-то пожелания? Когда она просит есть, задает такие ноты, о которых даже Тина Тернер не мечтала.
— А почему вы назвали ее Делией?
Карен слегка посерьезнела: — Так хотела оставившая ее мать. Зачем ей это, раз она ее бросила — не знаю, но я не против, ведь мою тетю тоже звали Делия. Она была первой женщиной-политиком в нашем городе. Пусть она будет похожей на нее… на нас, а не на кукушку-мать.
Тут Карен вскрикнула, ведь крохотная девочка… поцарапала ее при словах о своей настоящей матери!

Тем временем, юная мать, которой сразу после родов пришлось отдать своего ребенка, мысленно просила прощения у Делии и посылала ей свою любовь и нежность: — Прости меня, твоя мама отдала тебя не по своей воле, но я просто не могла иначе. Зато теперь у тебя есть дом, и ты в безопасности. Я знаю, что это невозможно, но мне хотелось бы, чтобы ты помнила свою родную кровь, Делия Торн, свою родную мать… А мои любовь от самого сердца и защита всегда будут при тебе.
Глава XII "Он восстал во мне!

Не смотря на то, что со дня смерти Ахертона прошло уже предостаточно времени, Бухер все никак не мог переустроить свой новый кабинет так, чтобы остаться полностью довольным. Если от прежней обстановки кабинета, ранее принадлежавшего покойному, веяло старомодным изяществом, простотой, то стиль его преемника включал в себя все новое, современное, жесткое. На месте портрета Ахертона теперь висел портрет Бухера, чем последний был весьма доволен и даже горд. Старик прыгнул, наконец, в могилу, уступив место молодому честолюбцу. Теперь Пол Бухер мог смело проводить свои реформы, не боясь несогласия этого ретрограда. Однако, надо было вводить в курс дела и юную наследницу Торнов… наследницу Сатаны, а она что-то, по-прежнему, не особо интересовалась делами компании. Конечно, девушка была еще слишком юной, да и было заметно, что она была нездорова в последнее время, но нужно было исправить этот промах. А начать можно было с того, чтобы она побывала на заводе, как он, Бухер, уже предлагал ей.

В воскресение на фабрике Торнов проходила экскурсия. Доминика вместе со своими друзьями слушала, что говорит им Пол Бухер. Доминика за глаза прозвала его «мистер Эй Бухой».
Ребята с интересом разглядывали все вокруг, оживленно болтали, обменивались впечатлениями. Огромное впечатление завод произвел на Доминику. Она представила себе, сколько труда, усилий и денег нужно было сюда вложить и испытала легкую панику от мысли о том, что однажды всем этим нужно будет управлять ей.
«И Марку!» — мысленно поправляла она себя, но что-то подсказывало ей, что этого не будет… Марк прохаживался со скучающим и каким-то грустным видом, его все это не интересовало, и он чувствовал, что это не для него. Он, ведь, был оторванным от жизни романтиком-идеалистом, какой уж тут завод, какая компания? К тому же, Марка буквально сводила с ума одна мысль: вчера вечером он кое-что видел в подвале особняка…
Доминика посмотрела на своего кузена.
— Марк, не будь букой, улыбнись.Ты чего такой грустный? — спросила она.
Девочка не понимала, почему он грустит, ведь они были вместе.
Марк поднял на нее свои темно-карие глаза и с тоской проговорил: — Нам нужно с тобой поговорить. — Прямо здесь? — удивилась и встревожилась девочка. Она подумала, что кузен узнал о них с Николасом или о ее беременности.
— О чем ты хотел поговорить? — спросила Доминика.- Тебе не нравится в компании? Почему?
Она принадлежит нам, за нами будущее семьи Торн!
— Какое будущее? — отмахнулся Марк. — Для меня в нем нет части.
— Марк, ты сегодня странный. — проговорила девочка. — Говоришь загадками. Что случилось?
— Вчера вечером я спускался в подвал, хотелось взглянуть на новый экспонат «Стену Игаэля», ты же знаешь, что я интересуюсь археологией…
— Ну и? — тихо спросила Доминика. Что-то произошло. Похоже, Марк узнал о ее истинной природе, и теперь между ними выросла стена…
— Я видел на ней изображения женщины-Антихриста в разные периоды жизни. У нее твое лицо! — вскричал Марк.
— Ты веришь этой глупой стене? — проговорила Доминика с легким укором. — Ты же поклялся, что не отречешься от меня. Пожалуйста, Марк, я твоя кузина, и я люблю тебя.
— Ты — Антихрист! Ты — плоть от плоти дьявола, это ты убила Тедди, это из-за тебя умерла тетушка Марион. Я слышал о том, что случилось с Джоан Харт, видел, что случилось с Ахертоном! Дядя Роберт пытался убить тебя. Все считают его сумасшедшим, только тетушка Марион догадывалась, что он это сделал потому, что узнал кто ты! — Марка словно прорвало, он не мог остановиться, не понимая, какую боль сейчас причиняет кузине.
— Может я и убила Тедди, но он был извращенным ублюдком, который бы испортил жизнь не одной девушки и, может быть, женщины. Я не хотела убивать Джоан Харт, эта глупая журналистка совала свой нос, куда ее не просили и хотела убить меня, хотя я ей ничего не сделала! Ахертона убила не я. И, Марк, я не хочу ничего плохого ни тебе, ни дяде с тетей. Я люблю тебя. — сказала Доминика.
Марк оттолкнул ее: — Признайся, это же ты убила свою мать!
Это была последняя капля. Чаша терпения Доминики была переполнена.
— Я не убивала ее. — резко ответила девушка. — И она мне не мать! Меня родила волчица, как Ромула! Ромул был основателем Рима, а я буду основательницей нового Рима! — глаза Доминики полыхнули пламенем, она метнула в Марка полный величия и легкого презрения взгляд. От ее прекрасного иконописного лица сейчас исходило какое-то нечеловеческое лучезарное сияние. — Я рождена по образу и подобию величайшей силы. Если Иисус Назарянин был рожден от импотентного бога, то я рождена от скорбного Сатаны. Отвергнутый и поруганный ангел! Лишенный своего величия и сброшенный в бездну, тысячелетиями терпящий муки! Но он восстал… восстал во мне! И я отомщу за его страдания, я уничтожу Христа навсегда!
Девушка была бледнее обычного, ее голос слегка дрожал, грудь бурно вздымалась. Марк смотрел на нее с болью и отчаянием. Он любит ее, но против Христа не пойдет никогда.
— Ты принесешь на землю Апокалипсис, конец света! — прокричал Марк. От боли ему хотелось плакать.
Оба переживали, наверное, самую мучительную минуту в жизни.
— Марк, не смеши меня! — с наигранной веселостью в голосе ответила Доминика. — Ты хоть читал Откровение, на которое сейчас ссылаешься? Апокалипсис устроит не Зверь, а боженька и сами люди своими действиями по отношению к природе! Зверь-Антихрист будет правителем, которому суждено царствовать всего 42 месяца, но этого короткого срока ему хватит, чтобы бороться с ненавистной христианской религией и… принести мир и исцеление своим подданным, всем, кто поклонится ему. В их библии сказано, что Зверь падет и будет ввержен в озеро огненное, горящее серою, но я знаю, что судьбу можно изменить и буду бороться с судьбой. И мне нужно, чтобы ты был рядом. Прошу, пойдем со мной, Марк! — она протягивала руку, на губах ее была нежная улыбка.
Марк отстранился, как от искушения. Он вспоминал истории о христианских мучениках, которые рассказывала ему тетушка Марион в детстве.
— Нет. — с грустью, но твердо ответил юноша.
— Марк, ты же знаешь меня с детства, ты был мне как брат, а сейчас ты для меня больше, чем брат! — молящим голосом сказала ему Доминика. — Ты для меня даже важнее, чем… — она не договорила. К горлу девушки подступали сдерживаемые рыдания.
— Замолчи! — крикнул Марк, отшатываясь от нее, как от прокаженной. — И не называй меня братом — у Зверя не может быть брата!
Сейчас он напомнил ей приемного отца, собиравшегося ее прирезать в церкви. Теперь она для него враг, Зверь, Антихрист…
— Марк, посмотри на меня, ПРОШУ тебя, пойдем со мной! — с отчаянием в голосе сказала девушка.
Марк все же поколебался из-за своих чувств к кузине. С одной стороны, он все еще любил ее, как бы он не старался убедить себя в обратном, с другой стороны, адская правда о кузине пугала его. Он покачал головой.
В душе Доминики происходил какой-то взрыв разнородных чувств, в которых преобладали боль, гнев и отверженность. Здание стало вибрировать, как при начале землетрясения. Еще за минуту до этого, Бухер, словно что-то почувствовав, покинул экскурсантов, уехав куда-то по делам и оставив их на своего помощника индейца Пасариана.
— Что происходит?! — воскликнул он.
Тут в дальнем углу зала лопнула труба, начав распространять густой пар.
Доминика прижала к себе начавшего было паниковать Марка. Их губы встретились в поцелуе. Девочка выводила друзей из здания. Она угадала мысли Бухера и, понимая, что он обычный карьерист и человек опасный, дала себе обещание никогда ему не доверять. Газ не действовал на нее, чего нельзя было сказать о Марке, находившемся в полуобморочном состоянии. Доминика вместе со своей драгоценной ношей — Марком, с кошачьей грацией взобралась по трапу, ведущему к люку, выходившему на крышу. Марк стал жадно вдыхать воздух. Доминика поцеловала его, но, помня о Пасариане, вернулась назад, чтобы помочь выйти и ему. Увы, она пришла слишком поздно, индеец был мертв. Глядя на его покрытое волдырями лицо, Доминика внезапно подумала, что, насколько она знала, Пасариан находился в не очень хороших отношениях с начальником, даже иногда имел смелость не соглашаться с ним. Теперь Бухер отделался и от него, уже вторая его удача… Что было реальной причиной аварии? Всплеск ее эмоций или за всем этим стоял Бухер?
В памяти Доминики всплыл разговор с погибшим индейцем. Еще до экскурсии Пасариан предостерег наследницу компании, чтобы она не доверяла Бухеру. Он сказал тогда, что Пол — это питон, который удушит любого, чтобы стать главой компании.
— Не доверяйте ему, мисс Торн. — сказал он ей тогда.
«Я никогда не буду верить этой змее-Бухеру, но использую его способности во благо себе. — думала она. — Пусть обучает меня сейчас, пусть сослужит хорошую службу мне и компании, ибо этот мерзавец все же умен и талантлив… Но, как только я смогу сама управлять компанией, обязательно удалю его от себя.»
Доминика бросила прощальный грустный взгляд на умершего индейца. Этот славный человек перед смертью пытался заделать рукой отверстие развороченной трубы.
— Прощай, старина. — проговорила она и стала карабкаться по лестнице. Сейчас она нужна живым, нужна Марку.

Глава XIII Выбор Марка

После аварии на заводе все подростки были обследованы в больнице. Среди них были и Марк с Доминикой. Каждый из кадетов так или иначе подвергся воздействию газа, но, к счастью, жизнь их была вне опасности. К тревоге Ричарда и Анны Торн, доктор Кейн решил оставить Доминику в больнице еще хотя бы на пару дней с целью дообследования.
— С нашей девочкой что-то случилось? — взволнованно спросила Анна.
— Нет, — ответил доктор Кейн, — напротив, она не подверглась никакому воздействию… совсем.
В палате Доминика обратилась к Анне: — Что ему от меня нужно? Он что-то заподозрил?
Взгляд девочки был сумрачен, даже грозен.
— Я думаю, что тебе не стоит беспокоиться об этом, Доминика. — ответила Анна со странной улыбкой.
Действительно, не стоило…

Поздним вечером доктор Кейн сидел в лаборатории, склонившись над микроскопом. Когда он в прошлый раз взял кровь у юной Доминики, после приключившегося с девочкой обморока, анализ крови показал нечто такое, что врач посчитал результат какой-то ошибкой. Теперь он понял, что вторичной ошибки быть не могло: кровь Доминики Торн содержала хромосомный набор волка!

Доминика лежала в постели с любимой игрушкой. Она мрачновато смотрела на вошедшего врача. Когда доктор Кейн уходил и обернулся, он заметил, как Доминика откусила голову своей игрушке. От этого зрелища мужчину затошнило и, выбежав из палаты, он выпустил из себя содержимое собственного завтрака. Юная аспирантка поспешила за ним. Девушка проходила у него интернатуру и была неравнодушна к строгому доктору.
— Что с вами, мистер Кейн? — испуганно спросила девушка.
— Все нормально, просто кое-что немного испортило мне аппетит. Ты хотела поговорить, Аманда? — спросил молодой доктор.
— Да, пройдемте в ваш кабинет, если можно. Это очень личный разговор.
Пара прошла в кабинет, где они заперлись. Молодой врач сам давно заглядывался на очаровательную, пухленькую мулатку и теперь, поняв, чего она, на самом деле, хочет, пошел навстречу ее желанию. Они бросились в объятия друг друга, на ходя стягивая с себя одежду.
Доктор Кейн расстегнул свой пиджак, потом взял пухленькую мулаточку за волосы и, наматывая их на свою правую руку, проговорил: — Поласкай его ротиком, милая.
— Да, док! — по-деловому ответила темнокожая аспирантка. Она взяла член любимого начальника и принялась ласкать его сначала своей ловкой ручкой, потом ртом. Она играла с ним, порой заглатывая чуть ли не целиком.
Наконец, почувствовав, что приближается к оргазму, он решил кончить прямо на ее миловидную мордашку. «Молочко» залило личико и очки девушки, которые она позабыла снять. Это позабавило обоих, они радостно смеялись. Пару минут спустя, когда док немного передохнул, аспирантка вновь привела его «зонд» в боевую готовность, и они занялись сексом стоя.
Кабинет доктора Кейна наполнился стонами. Молодая аспирантка Аманда Беймс двигалась, восседая словно блудница на прекрасном римском всаднике. Когда оба любовника были уже на пределе, мулатка набрала в шприц парализующую жидкость и вколола ее в шею своего любовника. Доктор Кейн замер, ибо его сердце замедлило свой темп. Аманда вытащила скальпель, мужчина беспомощно смотрел, как поблескивает его лезвие.
— Аманда, что ты творишь?! — прокричал мужчина.
— Ave Satani! — проговорила мулатка и вонзила лезвие скальпеля в горло любовника. Доктор Кейн захрипел.
На следующий день, Ричард, читая заметку о смерти врача, которая подавалась, как самоубийство, пораженно сказал Анне: — Подумать только, всего лишь вчера мы видели его, говорили с ним, и вот его нет! Мне начинает казаться, что во всех случавшихся в последнее время смертях присутствовала какая-то чертовщина.
— Не говори глупостей, Ричард. — ответила Анна. — Человек покончил с собой, это, конечно, печально, но не стоит забивать себе голову всякой ерундой!
— А интересно, что за анализы собирался провести доктор Кейн? — проговорил Ричард. — Что не так с Доминикой? Почему газ не подействовал на нее?
— Да какая разница? — начала раздражаться Анна. — С ней все в порядке, и слава богу.
— Ты любишь ее больше, чем Марка и всегда ей во всем потакаешь!
— Что?!
Начинавшаяся ссора Ричарда Торна с женой была прервана, к счастью (а, может, к несчастью) приходом нового действующего лица в этой драме — доктора Чарльза Уоррена. В последнее время этот музейный работник и ученый-материалист почему-то ударился в религию, стал отшельником и сам на себя был непохож. Доктор Уоррен требовал встречи с главой семьи.

В это время Доминика, которую отпустили домой, дремала в своей комнате, отдыхая после произошедших событий. Юная леди Торн сейчас обдумывала слова погибшего индейца. Может быть авария и вправду была подстроена людьми Бухера?

— Чарльз, я не ожидал тебя увидеть в моем доме. — улыбнулся Ричард Торн, вышедший навстречу старому другу и сотруднику. — Добрый день, дорогой друг!
— Добрый день, Ричард, мне нужно серьезно с тобой поговорить с глазу на глаз.
Тут Доминика неожиданно вышла из своей комнаты. Увидев девочку, Уоррен побледнел, он чуть не задохнулся, одновременно, и от испуга, и от неожиданности.
Овладев собой, мужчина улыбнулся юной леди: — Привет, Доминика. А я тут пришел повидать твоего дядю.
— Здравствуйте, доктор Уоррен! — настороженно поздоровалась Доминика, после чего не совсем приветливо добавила: — А он, что — ждал вас?
— Доминика, как ты разговариваешь со старшими? Марш в свою комнату, потом с тобой поговорим! — скомандовал Ричард.
Доминика послушно вернулась в свою комнату, где, оставшись одна, дала волю своему бешенству, богохульствуя и ломая предметы. Она сразу поняла, зачем здесь доктор Уоррен, и о чем он хочет говорить с дядей.
Когда припадок прошел, Доминика вышла из комнаты и направилась к тетушке Анне.
Девушка хотела спрятаться от этого злобного фанатика.

Марк тихо сидел у себя и обдумывал все случившееся за последнее время. Его любимая кузина — Антихрист, дочь Сатаны. Какой-то страшный сон… Но она же спасла его и, похоже, действительно, его любит… или он ей просто зачем-то нужен? Парень пошел искать кузину.

Анна молча обняла племянницу и прижала к себе. Они, как в старые добрые времена, полулежали вместе на диване, обнявшись, и смотрели фильм.
Впрочем, то ли мелодрама поднадоела девочке, то ли нервы у нее еще шалили, но она недовольно пробурчала: — Пристрелить режиссера!
Анна тихо рассмеялась: — Ты чего?
— Дурацкий фильм. — сердито ответила ее племянница. — Дешевая мыльная опера.
— А жизнь, что — лучше этого фильма? — неожиданно серьезным голосом спросила Анна. Взгляды обеих женщин — пожившей и совсем юной встретились, и Доминика увидела в прекрасных глазах Анны знакомый, зовущий огонек. Девушка обняла тетку с нежностью, не совсем присущей племяннице, и они поцеловались. Тут вошел Марк.
Юноша увидел поцелуй его мачехи и любимой кузины. Парень посмотрел на них удивленными глазами и закричал: - Ты, что творишь?! Доминика, я требую объяснений.
Доминика обернулась и спокойно проговорила: — А что я творю? Я же окаянный Антихрист, у которого не может быть братьев, а значит, обычные человеческие законы не для меня. И я тебе не должна давать отчет, коль я для тебя даже не кузина больше.
— Доминика, я погорячился тогда на заводе. Прости меня. — проговорил Марк.
— Тогда я молила тебя, словно нищенка о куске хлеба, не отворачиваться от меня, бросить мне хотя-бы крохи любви. Но ты мне четко и ясно дал понять, что я для тебя убийца, Зверь, дочь дьявола. Быстро же ты забыл все, что обещал мне! Я молила тебя: «Пойдем со мной, Марк», но ты свой выбор сделал.
Марк посмотрел на кузину и, набравшись смелости, притянул ее к себе и поцеловал в губы нежным, пылким поцелуем.
— Мой выбор — это быть с тобой, я это понял, когда ты спасла меня. Ты могла дать мне умереть, но не сделала этого, значит я не верю глупым библейским россказням. — проговорил Марк Торн.
Девушка вначале пыталась сопротивляться, но любовь и нежность к кузену перевесили ее обиду и боль.
Анна Торн с улыбкой обняла их обоих: — Давно бы так.

Тем временем, Ричард Торн и доктор Уоррен вошли в подвал особняка.
— О чем ты хочешь поговорить, Чарльз? — спросил Ричард Торн, слепо идя за своей судьбой к Стене Игаэля.
— Скажи мне, почему в действительности погиб твой брат? — неожиданно спросил Уоррен, взглянув в глаза Торна.
— Он был параноиком и хотел заколоть свою дочь. Ему взбрело в голову, что его шестилетняя дочь может быть антихристом. Несчастный… — Ричард не любил говорить на эту тему.
— Так, хорошо. А ты знал покойного археолога Бугенгагена?
— Не очень хорошо. — ответил мужчина. — К чему ты клонишь?
— Да к тому, что это он дал Роберту ножи, которыми тот должен был убить Доминику. Когда обнаружили скелет погибшего археолога, рядом с ним был найден любопытный сундучок. В этом сундучке были личные вещи Бугенгагена. Среди них было одно письмо — письмо, которое он написал тебе семь лет назад, увы, не успев отослать.
— Я не верю тебе. Где доказательство? Его нет, тогда не нужно было тебе приходить, друг. — проговорил мужчина раздраженным голосом.
— Ричард, ты меня знаешь… я был человеком нерелигиозным и скептиком, но некоторые события заставили меня изменить свое мировоззрение. Я прочитал письмо покойного, хоть это и может показаться кощунством. Так вот, Бугенгаген сообщает в нем, что Доминика — дочь Сатаны, Антихрист.
— Ты, что — пьян? Доминика просто девочка-подросток, чего вы все к ней прицепились? — Ричард сердился, но с некоторых пор, в глубине души, сам подозревал, что с Доминикой что-то не так.
— Она не девочка, не человек, Ричард. Она — порождение ада, и родители ее были волки, одержимые дьяволом и суккубом. Настоящая же дочь Роберта была убита при рождении. Твой брат узнал об этой ужасной тайне и пришел к Бугенгагену в отчаянии, не зная, что ему делать. Старик рассказал ему, как убить Доминику и дал ему семь священных ножей, называемых кинжалами Мегиддо. Но твой брат был слишком мягок и погиб.
— Чарльз мне позвонить твоему психиатру? — спросил Ричард.
Чарльз помнил о том, что ему наказал монах Де Карло: «Если Ричард будет убит, как и его брат, убей отродье сатаны сам своими руками».
— Ты сам видел новый экспонат — Стену Игаэля? — снова заговорил Уоррен. — Я не случайно настоял на разговоре именно в этом месте.
— Нет, еще не видел, не было времени. — проговорил мужчина средних лет. — Чарльз, ты меня пугаешь.
— Ну, так взгляни на нее, всмотрись в это лицо и уверуй. — ответил Уоррен, и в глазах его загорелся огонь фанатизма.
Повинуясь его властному голосу, Торн открыл часть стены. На ней было изображение женщины-Антихриста во взрослом возрасте. Ричард вздрогнул, черты лица, глаза и взгляд показались ему знакомыми.
«Нет, не может быть. — подумал Ричард. — Я брежу.»
Но он тут же обнажил всю стену и несколько минут стоял, глядя на дьявольские лики. Взгляд его остановился на одном из них. К ужасу своему, он узнал это почти прекрасное бледное лицо, небесно-голубые глаза, пронизывающий взгляд… Доминика, это была она. Лица на детском портрете и на адописной иконе также были вполне узнаваемыми.
— Теперь ты веришь мне, Ричард? — торжественным голосом спросил Чарльз. — Или все еще думаешь, что я рехнулся?
— Боже мой! — воскликнул Ричард, как громом пораженный. — Чарльз, что же мне делать?
— Прочитав предсмертное письмо Бугенгагена тебе, — отвечал Чарльз, — я начал свое собственное расследование этой истории, показавшейся мне вначале бредовой. Мне удалось узнать, что старик-археолог тайно состоял в монашеском ордене Святого Креста. Я встретился с их главой — итальянцем отцом-де Карло и узнал, что он следит за дочерью Сатаны почти с самого ее рождения. От него я узнал ужасные вещи, связанные с именем Доминики Торн. За прошедшие семь лет братья из Ордена несколько раз пытались убить ее, но каждый раз терпели неудачу и гибли ужасной смертью. Бугенгаген был лучшим из членов их Ордена, мало того, если верить его семейной легенде, он происходил из династии, представители которой сражались с воплощениями Антихриста на земле испокон века. После его гибели кинжалы, которые он хотел передать тебе, были отысканы людьми Ордена. Их вручили мне, чтобы я дал их тебе или сам убил ими дьявольское отродье, если… — он не договорил.
— Если я отправлюсь вслед за Робертом. — докончил за него Ричард.
— Да. — твердо ответил Чарльз.

Помирившись, Доминика и Марк целовались, лежа на диване.
— Ника, ты хочешь клубники? — спросил юноша.
— Не откажусь. — улыбнулась она.
Выйдя из погреба, Марк увидел отца и дядю Чарльза. Они разговаривали о его Доминике.
— Пап, мне надо что-то сказать тебе. — проговорил мальчик.
— Погоди, Марк, я сейчас занят. — ответил Ричард, ласково и чуть тревожно взглянув на сына. Он сейчас подумал о том, какой опасности подвергался мальчик, находясь рядом с Доминикой все эти семь лет.
— Ну, пожалуйста, пап. — лицо Марка приобрело умоляющее выражение.
— Хорошо, мой мальчик. — ответил Торн.
«Что могло случиться?» — подумал мужчина.
Марк с отцом отошли. Ричард не мог знать о том, что Марк пришел сюда с целью защитить свою кузину.
Он неожиданно втолкнул лезвие кухонного ножа в грудь отца, проговорив: — Умри, ты больше не отец мне. Я никому не позволю причинить вред Доминике.
На лице Ричарда застыли изумление, ужас и боль.
— Марк… сынок… — простонал он, прежде чем отдать Богу душу.
Марк почувствовал, что указательный палец на его правой руке как-будто обожгло. Он взглянул на него и увидел на нем родимое пятно в форме крошечных трех шестерок. Теперь он принадлежал Доминике телом и душой.
Марк без слез смотрел на труп своего отца. Он понимал, что теперь они с Доминикой одно целое.
Чарльз замер, увидев убийство своего друга.
— Что ты натворил?! — воскликнул он. — Ты продал свою душу Сатане, убил своего родного отца ради Зверя! Она развяжет войны и будет сеять смерть. И все это благодаря тебе, отцеубийца!
Марк поднял на него холодный взгляд: — Желаешь присоединиться к нему, лжец?
— С дороги, Марк! — решительно проговорил Чарльз, оттолкнув его. — В честь памяти твоего отца я не хочу убивать тебя. Но она должна умереть.
Он пошел в комнату Доминики. Но через пару минут мужчина вылетел оттуда, как ошпаренный.
— Эти глаза! Они контролируют меня.
Фанатик стал биться головой о мраморную лестницу. После этого Чарльз все же совладал с собой, но было уже поздно. Стеклянная люстра расшаталась и накрыла его собой, обломок люстры торчал из левой глазницы мужчины.
Доминика открыла заветный ящик Бугенгагена с кинжалами, которыми ни Чарльз, ни Ричард так и не смогли воспользоваться. Они были здесь, все семь! Девушка разглядывала их со странным удовлетворением. Теперь единственное оружие, способное ее убить, находится у нее в руках.
— Взгляни на мой трофей, тетушка! — подозвала она Анну.
— Их нужно уничтожить. — проговорила Анна. — Может, пусть они сгорят в пламени?
Мы можем поджечь особняк, и тогда тела сильно обгорят. Ни одна экспертиза не сможет опознать их останки.
— Вы правы, тетушка.
Женщины и подоспевший Марк вышли из особняка. Доминика прикрыла глаза, шепча молитву, обращенную к своему истинному отцу. Казалось, она находится в состоянии транса. Тело девочки мелко вздрагивало. И тут здание вспыхнуло адским пламенем.
— Гори, старый постылый дом! — крикнула Анна.
— Гори, несчастье! — крикнула и Доминика.
Марк мрачно и чуть печально, молча, глядел на горевшее здание.
Тут навстречу им из ночной тьмы вышел волкособ, тут же обернувшийся Николасом. Он подошел к Доминике.
— Желаю все радости мира! Но, если в этих радостях ты ощутишь привкус печали, то знай, я здесь, я рядом. — Николас обнял девушку.
— Марк, — обратился он к ее кузену, — теперь ты один из нас, и выбрала она тебя. Не могу сказать, что рад этому, но я смиряюсь. Но, если я узнаю, что она по твоей милости несчастлива… — глаза волколака приняли зловещее выражение.
— Николас… — чуть угрожающе начала Доминика.
— Не беспокойся. — ответил Марк. — Теперь я — это она, а она — это я.
Пламя оставляло адский отблеск на их лицах.
На бледном лице Доминики застыло выражение горделивой радости. Она улыбалась. Ее миссия на этот раз подходила к концу, она жива, ее враги повержены, проклятые кинжалы Мегиддо уничтожены, а любимый Марк принял ее сторону.

И укрепится сила ее, хотя и не ее силою, и она будет производить удивительные опустошения и успевать и действовать и губить сильных и народ святых.
(Перефразированные строки из Книги Даниила)