Экстаз и катарсис

            
               

               ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА.



          Прошел  ровно год  бесплодной дружбы Ивана Петровича с Марией  Сергеевной.Встречи их  были регулярными, но каждый  раз она  избегала  близости.

          На этот раз Мария Сергеевна пришла день Благовещения . В беседе за чаем они просидели и не заметили, как уже давно закатилось ясное солнышко и наступили сумерки.  И  только  она собралась  уходить  домой, как неожиданно разразилась гроза.Вечернюю  тишину порвал в клочья  ураганный ветер. За  окном потемнело.Послышался  энергичный шелест упругих  струй  дождя.Порывам  ветра небесную воду, будто из ведра, плескало  в окна.  И стекла заплакали ручьями слёз. Ослепительно  засверкала молния, и  раздался оглушительный  удар грома прямо  над  крышей  дома. От неожиданности они инстинктивно вздрогнули и пригнулись. Так люди делают всегда, боятся не удара самой молнии, а  грома от нее.

         Пришлось  Марии  Сергеевне  остаться и переждать, когда пройдет гроза, прежде чем возвращать к себе домой. А гроза все только нарастала. Всё  чаще
 молнии  ослепительным  светом разрывали темноту  неба, удары грома сотрясали желище. Молнии , казалось, били прямо в крышу дома. После звука искры оглушительно ударяли в уши грохот грома, заставляя всякий  раз вздрагивать и пригибаться. О возвращении по такой погоде домой Марии  Сергеевне, и думать  было нечего. Наконец она была вынуждена остаться на ночь у Ивана Петровича, которому от такой ситуации стало  как-то радостно тревожно.

           При очередном ударе молнии в доме погас  электрический свет. Не то отключился электрический  счетчик, не то хуже свет вырубили на подстанции. Пришлось Ивану  Петровичу зажечь свечку. В комнате  стало  уютно романтично. Гроза не думала  утихать. Делать было нечего, надо было  укладываться на ночь.

       Во время  чаепития Иван  Петрович  говорил Марии Сергеевне комплименты  о её наряде и рассказывал как в свое  время Жозефина, на восхищение Наполеона, какое у неё прелестное платье, ответила, что под ним она еще прелестнее. И сказал, что ему хочется раздеть Марию Сергеевну и увидеть ее обнаженной. На что она ответила Ивану  Петровичу, что это может сделать и сама.

          Гром и молнии, наконец, уложили их в постель под одно покрывало. Молнии сверкали одна за другой, и оглушительные удары грома заставили их крепко прижаться друг к другу. Им стало жарко.  Иван  Петрович  сначала осторожно заключил Марию Сергеевну в свои  объятия и стал нежно целовать ее. При каждом ударе грома он крепче прижимал ее к себе , целовал и жарко шептал: «Какая ты прелесть!  Какое ты чудо! Какое ты счастье мое!»

       Все внезапно стихло , как и началось .Отблески молний  едва освещали комнату. Раскаты грома  глухо докатывались  откуда то издалека, и совершенно были не страшны.

          Иван  Петрович  порывисто задышал и крепко прижал снова Марию  Сергеевну  к себе. И снова начал целовать ее. Медленно и трепетно осторожно  сначала в один глазик, потом в другой, нежно, ласково и восторженно..  Он  целовал ее с чувством, с толком, с расстановкой, за ушками, в носик,  в шейку, в подбородочек… Впился в губы, пытаясь как бы впить ее всю до дна без остатка.  Мария Сергеевна вся млела от счастья и таяла  от его жарких поцелуев, как  пломбир в  стаканчике. Само собой разверзлись не только  небесные  хляби и их  уста, и они восторженно оказались на  девятом небе. Они были  счастливы оба и не заметили , как уснули, не разжимая  объятий.

        А на утро они проснулись, когда  лучезарное  солнце постучало им в окно и залило всю комнату живительным светом. Начинался новый день, умытый  проливным дождем под раскаты ночной грозой  . Иванн Петрович, как только открыл глаза, снова начал  целовать  Марию  Сергеевну и говорить судьбе  спасибо.

       В открытую форточку вместе  с освежающим воздухом  залетели и трели соловья  из  соседней  кленовой  рощи. В зарослях черноплодной  рябины расчирикались  воробьи.  Мария Сергевна пошла на  кухню  варить кофе.

          Все  о чем  мечтал Иван Петрович с весны прошлого года, свершилось. К нему в светлую субботу благовещения Боородицы,  пришла та, о ком он думал и мечтал денно и нощно. Мария  Сергеевна тоже от ночной грозы, наконец, оттаяла от своей  вдовьей мерзлоты  и в душе у не зацвели алые  маки и голубые крокусы. Чему быть, того не миновать