Знакомство с лаборантом Лазарета. Бегущие в Рай

* В Ангар, новую лабораторию прибывают работники. Понравится ли талантливым подросткам работа в Лазарете? Вместо того чтобы резвиться, слушать лекции и работать, работать самим?
Я невысокого мнения о тинэйджерах, как основе научного прорыва. Дети зачастую просто не задумываясь копируют взрослых. Вряд ли из них создашь команду, способную решить важную проблему. Другое дело, что у них еще не так сильно развит психический иммунитет и вообще говоря, дифференциация. Пребывая в некоем едином формообразующем поле, они, подобно клеткам растущего плода, способны создать работоспособный, практически всемогущий организм.
Общество Лазарета можно сравнить со школой-заводом Макаренко. Помните книгу, написанную в тридцатых годах прошлого века? За четыре года от трех станков для ремонта обуви, колония пришла к заводу фотоаппаратов, стоящему миллионы золотых рублей. Дисциплина и свобода. Иерархия и равенство. Работа и развлечения.
Послушаем рассказ новобранца:


* * *
Тур Алекс – новичок Лазарета.

…Нельзя утверждать, что я всегда мечтал попасть в безразмерный бункер, зарытый в груду бетона.
До этих пор этапы моей жизни достаточно складно протекали в Интернате Сервиса, отличающегося, помимо обычного курса управления людьми, изучением технических наук. Родители, судя по карте, просмотренной мною в кабинете директора - обладатели первой и четвёртой групп крови, без глупых болячек вроде Ор-Ор. Почитатели свободной любви, и не противники детей, подарили мне возможность жить примерно до девяноста пяти, матовую кожицу, зелёные глаза, черные волосы, развитые мышцы и верные пропорции гормонов. Где они, – неизвестно, а разве нужно всё знать?
Знать надо всё.
Десять дней назад, сдав экзамен по Железным Числам, я прохаживался по кварталам Уль-Карбона. Свободные прогулки по Мегаполису Сетана предоставляются, заметим, самым лучшим ученикам.
Сектор Сетан воплощает пестроту жизни; взболтанный в медной трубе рёв верблюдов, фальшивое золото, неоновое серебро и, по кусочку халвы и ложке патоки, бесплатные лакомства на перекрестках. Бесконечные орнаменты на стенах, гигантский Золотой Квартал, струящиеся в глубины шахт, понемногу темнеющие улицы. Это теперь только в памяти!
Как произошла перемена?
 …В беседке между лавкой стразов, высоченным неоновым перстнем и колодцем церкви Эвтаназии, ко мне подступили вербовщики. Первая моя мысль? Дай вспомню. «Это те артистические бандиты, которые любят играть с людьми; встречают в тёмном коридоре, пугают, разговаривают по душам, жмут пальцы и благополучно отпускают». Сартанам, полуночным психологам, нужны страх и благодарность не меньше, чем твои денежки, милый наш Алекс Тур.
Алекс Тур.
Шестой курс Интерната Сервиса.
Пластическая хирургия, физическая химия, менеджмент, владение стеком, практический гипноз, плюс еще несколько предметов на выбор. Уже можно понять, кто я такой. И ещё скажу себе. Если ты слишком большой умник, запутываешься в собственных мыслях. Идешь на авантюру. Между мною, мальчиком и, до сих пор мальчиком, проценты интеллекта даются взамен здравого рассудка.
Семьдесят первый год рождения. Тур Алекс Ной
Вербовщики лишь улыбнулись на вопрос, не бандиты ли они. Мурлыкали, как одиссеевские сирены. Ну, а если бы я не согласился ехать в Лазарет, навстречу приключениям, что бы сделали они, показавшиеся, на первый взгляд, заслуживающими доверия? Вкололи наркотик, чтобы мальчику отбило память? Отправили обратно? Теперь поздно размышлять обо всем этом. Что сделано, того не вернешь.
Тошное путешествие в скудно освещённых качелях дальнобойных лифтов класса А. Это вносило надежду, ведь тех, кого желают разобрать на алые запчасти, для более благоразумных и богатых мальчиков, не удостаивают столь дальнего круиза.
Пункт назначения.
 Лазарет.
Обстановка как в трудовом лагере, когда туда тебя поселяют первым. Накатывает эйфория, свобода с наилегчайшим привкусом уныния. Заходишь в палаты, разящие краской, спишь, где хочешь, если придет блажь, метишь углы забавным собачьим способом. Через неделю прибывают наглецы, легко захватывающие обозначенную тобой территорию. И никак им не объяснишь, что ты всё уже здесь открыл, и назвал своими именами. Они игнорируют дельные советы, не проявляют особого уважения к первооткрывателю. Гав-гав вам! Только мои протесты тоже никого не волнуют.

* * *
           Строительство Нового Лазарета.

Новички вселены в отдел А, третий уровень, спят на широченных кроватях, по пять человек сразу. Я вряд ли бы согласился на переезд, если бы знал, что лишусь почти всей львиной гривы. Такое условие. Стесняюсь. Моя комната в секторе В, рядом с лабораториями. Пять с половиной кубических метров, углы скруглены, уютно, как птенчику в гнезде. Жилое Яйцо! Кровать, кресло, стол, полки, туалет будто бы по заказу гномов, но в деле довольно удобный. Обстановка напоминает «ползвезды», отель, повсеместно ставший культовым. Тут больше всяких лючков. Ученики будут запрятывать в них дневники, конфеты, может, синтетическую наркоту. По левую сторону, если протянуть руку сквозь пластик, пальцы вылезут в Ангар.
 Эта лаборатория создана по приказу доменов; наших странных, летучих боссов. По виду сверху похоже на заготовку для игры в крестики-нолики. Сейчас там скучные пустые помещения и запакованная мебель. Есть подвод электричества и вода, но в целом клетки пусты. По правую сторону Яйца, если, в виде привидения пройти два метра проводов, трубок, высохших плевков, – глянешь в шахту лифта, ведущего в холл организации, маскирующей Лазарет.
Я единственный знаю, как рождалась вся эта лабораторная коммуналка. Никто не мешал надзирать. Через год всё это безликое покроется инициалами субъектов, называемых врагами или друзьями, плёнкой пота, жира, пылью эпидермиса. Я умею красиво говорить, так ведь?
 Всего десять дней назад обстановка будущего общежития, Муравейника, представляла комплект деталей, которые, потягивая разрешенное трехпроцентное пиво, разворачивали молчаливые специалисты Техниса. Позапрошлым утром, проехав на подсобном лифте, я не узнал эту местность. Ни потека масла от внушительного проходческого щита. Вода канализации демонтированных квартир вся откачана. Несколько баков со следами кристаллического бетона, стёртые надписи, лоскуты полосатых лент. Сумрачный зал, расходящиеся отпечатки башмаков рабочих. Вот и всё, камрады!
…Бетонный короб заполнился качающимися контурами. Будто ты, любопытная бактерия, забрался в развивающийся организм. Клетки множатся и усложняются. Свет выискивает узлы, в которых просматривается нечто еще несовершенное, мигрирует, будто бы он сам приобрел глаза, мозг, руки, и взялся за работу. Повеление мастера – кристаллический бетон становится мягким, как жвачка, отдергивается от машины, образует новые полости, помещения, тоннели.
Я из тех, кто удачно пришивает имена к вещам. Дзот. Лазарет – общее. Отделение для нас, пока ещё младенцев науки – Дзот. Так мог бы называться филиал чистилища, головоломка или фирма, организующая экстремальные туры в горячие зоны Дома.
Посредине зала заструился ребристый водопад. Эскалатор. Одобрительные восклицания работников. Новые сполохи света.
 Алюминиевые каркасы охватываются пластиковыми панцирями. Там и там материализуются жилы проводов, нервы световодов, кишки труб. Дзот обнаруживает энергию и волю, словно взрослеющий гомункулус в тёплой колбе алхимика.
В сплетении пластиковых рёбер проявилась диафрагма фотоаппарата, люк с лепестками, ведущий всё ещё в никуда. Работник повертел винт отверткой, и над жужжанием сервомеханизма взлетела трель открывающихся дверей, замысловатое «тюр-люр-ли» охоты на неведомое животное.
Рабочие ушли, оставив груды мусора, гирлянды и сигаретные фильтры.
Это всё мне?
 Я культурно погасил свет и забрался в Яйцо.
На сегодняшний вечер моё изобретение – надежнейший способ скрыть мысли от посторонних. Только когда они остаются внутри, ты предохраняешь личность от ненужного прочтения.
Через две минуты страницы дневника станут призраками. Я сожгу страницу, на которой записан день! Пепел уберу в шкатулку, которую раньше занимали никому не нужные, хотя и дорогие циркули. Так никто не прочтет Горящий Дневник, если только успехи реанимации не восстановят его из этих сизых пёрышек. Но, тогда начнется совсем другая история.

* * *
Я ищу себя с помощью Эктора (Электронного зеркала).

– Слушай, о, первый ученик!
Так, словно в шутку, говорил домен моего отделения, Харт. Он взрослый, но интересный.
Хорошим оратором быть сложно. Усевшись напротив, я лизал джем из чашки Петри, хотя предпочитаю чай с красным мёдом, изготовленным в интернатской лаборатории. Было интересно. Будто прокрался в Трубный Квартал.
…Год назад я стоял на окраине заброшенных тоннелей. Похоже на мир Средневековья. Кладбища и сады. Старые дома под ступенями новых жилищ. Вблизи исправных светильников, на комках грунта, пробуют зеленеть растения. Трубы коммуникаций, все вкривь и вкось. Новые кварталы на фундаменте из древних квартир. Хрусткая земля будто бы вся образована частичками голов и древних манускриптов. Полуразвалившиеся колодцы лифтов. Темные казематы мастерских. Можно вообразить, что в них тайно трудились алхимики. Те люди, которые могли давать дельные советы, у которых не стыдно работать подмастерьем.
Там можно было бы найти учителя. Умного себя.
 Ну, или как сказать проще?!
Отыскать себе наставника не просто. Кто в трезвом уме дает советы представителям пубертатного возраста и ждет, что они обязательно будут приняты с благодарностью? На это может рассчитывать лишь вещий череп, не принадлежащий никаким возрастным категориям. Желчный, добрый и никому, в общем, не соперник. Он нашептывает истории жизни, в которых нет огорчительных признаков наивности. Учитель, не вводящий советы указкой в ухо, не ограничивающий поиски вольноопределяющегося тинэйджера.
Лишь вечером, когда мог удобно мыслить, устроившись в постели, я понял, что рассуждения Харта не разъяснение древнего знания, а приглашение к созданию нашей Теории всего. И, значит, я буду здесь не последний.
На смену некоторому разочарованию пришло воодушевление. Я стану реаниматором из сериала. Одним из первых. Ангелом, ангелом, вызывающим дикий восторг. Учёным, препарирующим мир!
Рассматриваю себя в электронном зеркале. Рано спать! Экран показывает тело во всей его прелести. Молодой. Энергичный. Игривый жеребёнок.
 Электронное зеркало. Иначе говоря, эктор. Истина и ложь в одном сосуде. Оно может показать тело со спины, сбоку, застопорить изображение, увеличить всё или часть. Представит тебя не вывернутым, как стекло с амальгамой, а правдиво.
Может и вот так.
Я прилепил на голову черную гриву с красными перьями. В Лазарете эктор  – ЭМГ455, последняя модель. Поводив шариком по телу, добился увеличения объема мышц. Явилась шея, лишенная кадыка. Не люблю угловатый, ходящий вверх-вниз кадык. Живот Конана-варвара. Подобный рельеф есть у Кувалды, старосты моего прежнего Интерната. Он играет в регби, значит, карьера ученого для него закрыта. Человек, изведавший влияние физической силы на статус и достаток, вряд ли пожелает возиться с микроскопами, даже если у него водятся мозги. О такой карьере может мечтать, к примеру, аутсайдер всех драк, Гоу Лёш. Он то добьётся многого. Выйдет из Контракта. Организует свою фирму. Приобретёт массу сервов, которых можно стерилизовать, даже менять пол. Начнет делать ставки, устроит личную школу гладиаторов-телохранителей, готовых порвать обидчика шефа без раздумий, и всё такое.
Мордашка? вытянул челюсть, выпрямил губы, поднял брови. Густые ресницы – несколько женственно, ну и что? Жаль, это богатство не прикрепляется к природному телу, так же, как накатанное джойстиком прилипает к двойнику на экране. Ну, а так, почему не попробовать? Ну, ты, извращенец!
Каждый нормальный мальчик думал об этом. Приятно быть жеребчиком с увесистыми гениталиями. Хорошо, что у меня все это есть!
Разгадал еще одну опцию модернизированного эктора. Пользователь может видеть, как изменится наружность человека, избравшего определённый вид деятельности. Ну, если бы этим он занимался много лет.
Я ввел в эктор данные  медицинской карты, сбросил прежнее изображение. Нащелкал двадцать лет работы. Каким я буду, если остановлю выбор на фармацевтике? Родственные профессии – сборщик аппаратуры и составитель программного обеспечения.
Заработало!
 Губы утончились. Подбородок отодвинулся назад. Живот увеличился. Ноги истончились.
Самое плачевное состояние эктор изобразил для ученого-химика, совмещающего сотни деталей с исчезающе малыми допусками. Сколько-то миллилитров того-то размешать в соответствии какому-то параметру. Пролистать том номер…надцать. Прилить раствор. Понюхать, лизнуть, прокашляться.
 Глаза щурятся, разбрызгивая по вискам «морщины смеха». Мозг пьет кровь лица. Правда, знатоки в том моем Интернате утверждали, что нервным клеткам зарядка идет на пользу. Умники оставляют этот мир лет на пять позже грузчиков.
На себя взрослого смотреть жутко. То же, наверное, чувствуешь, сдвигая крышку и приступая к эксгумации хорошо знакомого человека. Волосы опять же, редкие. Тестикулы таковы, что, ухватив их в горсть, вряд ли почувствуешь обычное довольство самца.
Тело преобразуется согласно выполняемой работе. Выбрасывается всё ненужное. Векторы пищевых цепочек лепят плоть.
Даже растения не развиваются по установленному в пыльце шаблону. В солнечном свете и тени они становятся разными. Породистые лошади, оказавшись в горах, в течение всего двух поколений, иногда даже сразу, становятся лохматыми и низкорослыми, чтобы экономить тепло. При этом сперма, яйцеклетки, кровь, нечто ещё такое, сберегают масть в целости. В долине всё это восстанавливается. Чем думают клетки, отдельно от головного мозга? Каким образом понимают, какими им быть? Могу ли я сам управлять своим любимым телом? Есть ли во мне признаки высокой породы, так, что, если попаду в Рай, тут же стану летучим? О, Тур Алекс! Твоих жалких познаний недостаточно, чтобы раскрыть тайну.
Наверное, это судьба.
Остаться здесь на много-много лет. Разгуливать по коридорам, загребая ногами. Почесывать лысину, щуриться и покашливать. Витать в пространствах пентодов, ревербераторов, диффузоров, программаторов и коллекторов. Постный взгляд. Дряблый живот. Жизнь как нескончаемый повтор одного фильма. Ау! Где же то занятие, которое сбережет масть ангельского львенка?
Чиновник Сервиса? Смотрим.
 Взгляд маслянистый и хитрый. Нужен довольно высокий КИт, чтобы выбиться в менеджеры хотя бы среднего звена, надо признать. Оценка моих способностей не очень велика, всего сто тринадцать, на экзамене я принялся заполнять тест Коэффициента Интеллекта с конца. Острый носик. Волевые складки. Неплохо развитый подбородок.
Как определить суть искателя вечной свежести? Какая служба отольет статую Конана Варвара, до макушки наполненного замечательными помыслами? Прославиться, украсть двести тонн золота, съесть много мяса, заняться любовью с красотками, убить много здоровых сильных мужчин, увидеть закрытые Сектора? Принять участие в ходе истории. Может, вид жизни офицера имперской полиции?
Офицер полиции.
Командировки по всем Секторам Дома, экспертиза человеческих душ, строгие взгляды в глаза подозреваемых, набор упражнений, повторяющих движения животных. Путешествия на разномастном транспорте, десанты в сумеречные кварталы, сражения с тварями Свалок, курорты АурумСити, автографы на девичьих грудях, их же помадой, дорогое вино, лёгкие наркотики, сигары, честь. Коронные фразы в блогах Сети, встречи с новыми интересными людьми, убийства этих интересных людей.
Скулы стискивают повелительный окрик. Не то.
Я сбросил изображения и они, рассыпавшись на квадратики, исчезли в глубинах экрана. Пора спать! День прошел.
Завтра новый день.

Полный объем с иллюстрациями - Литрес, Бегущие в Рай. Люди, увлекающиеся графикой, в частности, выразительным граффити - мы можем обсудить условия сотрудничества.