Дор. Истоки. Глава XII

— Ну, докладывайте. — За панорамными окнами уже давно распростёрла свои крылья ночь, но капитан с Диром до сих пор не покинули здание Отдела. Альд приехал практически сразу же после своего визита в квартиру мадам Хард, лишь переоделся в форменный костюм да оставил кабриолет на парковке, рассчитывая уехать домой на своём обычном внедорожнике без красот и изысков. Сейчас Дир задумчиво вертел в пальцах планшет с досье Линды Хард. На этот раз он прочёл его от корки до корки и почерпнул немало интересного. В особенности некоторые детали бурной юности этой женщины.
— Первый этап прошёл успешно и, можно сказать, эталонно. — Альд Дир испытывал непреодолимую любовь к этому слову. — Мадам Хард прониклась ко мне столь искренним доверием, что пригласила в гости после пары часов знакомства. Мэт там тоже был.
— И? — Дор догадывался, что на скромную простушку типа Линды Хард изысканный лоск Альда, его умение выстроить диалог и, чего уж там, физическая привлекательность должны были произвести неизгладимое впечатление.
— Работы, думается мне, дня на три-четыре. Я рассчитывал уложиться в более сжатые сроки, но тут выплыл интересный факт, который подтверждается сведениями из досье. Роковой шаг мадам Хард не в последнюю очередь обусловлен депрессией после смерти мужа и очевидной холодностью со стороны сына. Чтобы мадам Хард выкинула из головы все свои идиотские мысли о побеге за Грань, прочь от ненавистного города, где её окружает лишь боль и пренебрежение, нужно вернуть ей вкус к жизни и любовь Мэта. Вкус к жизни я верну, разговорить разговорю, но жить ей придётся с сыном, а не со мной. И здесь есть затык.
— Затык? У вас? — Дор невесело рассмеялся. — Вы, кажется, говорили, что у вас прикрыты тылы и Мэт Хард проникся к вам доверием.
— Он чётко выполняет все мои инструкции, но... В этой рыжей математической голове не совсем укладывается, что его мать ещё довольно молода и... хм... свободна как ветер. Он позволил себе критиковать мои методы, о чём, правда, уже пожалел. Я как мог, объяснил ему, что в его интересах сотрудничать со мной, чтобы вытащить его матушку из этого омута. Он уже пережил катарсис, он искренне раскаивается в своих поступках, но он не может изменить своё отношение к ней за один вечер, это естественно. Тем более, что все эти двадцать четыре года он жил, окружённый ложью.
— Ложью? Мне казалось, ситуация довольно однозначная. Мэт Хард не способен испытывать эмоции, человеческие отношения ему заменяют теоремы и функции. Да он сам функция, Дир, вы же видели это...
— Прости ж навек. Но знай, что двух виновных, не одного, найдутся имена в стихах моих, в преданиях любовных.* — Альд Дир с выражением продекламировал отрывок из стихотворения. Дор изумлённо вытаращился:
— Не понял?
— Это стихи одного поэта девятнадцатого века, они прекрасно иллюстрируют то, о чём я хочу рассказать. Холодность и нечуткость Харда во многом обусловлены тем, что он догадывается: от него всю жизнь скрывали одну важную вещь. А прочитав досье внимательней, я понял, почему. Сейчас я вам всё объясню.
Дир открыл на планшете семейное фото Линды Хард: она сама, в голубом жакете и шляпке, Мэт, которому здесь было лет восемнадцать, и начинающий полнеть и лысеть темноволосый человек с простоватым лицом и добродушным взглядом. Фото было сделано в городском парке.
— Это Хард с родителями шесть лет назад. Вы сами всё видите. Ральф Брисс не имеет никакого отношения к этому юноше. Это настолько бросается в глаза, что я немного опешил. Но так и есть. Ральф Брисс не родной отец Мэта, Мэт это знает, и знает, что ему всю жизнь врали в глаза.
— Но здесь и сомнений быть не может, — пожал плечами Дор, — никакой экспертизы не надо. И что?
Альд Дир устроился поудобнее около подоконника и начал свой рассказ.

*    *    *

— Простите, я был с вами резок, — Дир в очередной раз вытащил Мэта на общую террасу с пепельницами, оставив Линду заваривать новый чайник и раскладывать фрукты в вазочки, — но вы и сами хороши. Сколько раз мне вам объяснять, что я не претендую на сердце вашей матушки и не горю желанием становиться вашим отчимом? Мне нужны сведения об этих противозаконных проповедях и местах сборищ сектантов. Я узнаю, что хочу, и уйду навсегда, а вы останетесь. И только от вас будет зависеть душевное равновесие вашей матери. Вы же уже всё поняли и осознали, даже извинились за ту сцену. Прекрасная, кстати, сцена была, я прямо воочию её видел. Это был ваш последний взбрык.
— Да, я понимаю, — вздохнул Мэт, приглаживая рыжие вихры, — я постараюсь уделять маме больше внимания.
— Не кривите душой, если поначалу будет сложно, нельзя перестроиться за один день. Но я уйду, а вы останетесь. Ваша мама хорошо вас знает и знает, что вы всегда будете погружены в себя и свои исследования. Но, возможно, вы не будете теперь воспринимать её как обслугу.
— Мои родители много сделали для меня, — странным голосом сказал Мэт, — и я боюсь за маму, да. Но я её не понимаю.
Дир насторожился. Он прекрасно помнил, он даже незаметно сфотографировал семейный портрет, висящий на самом видном месте в гостиной, и он видел, что Мэт настолько разительно отличается внешне от четы Брисс-Хард, что вопрос вставал во весь рост. Да и внутренне Мэт был полной противоположностью скромной хозяйственной матери и, как успел сделать выводы Альд, простоватому беззлобному отцу. Дир достал планшет с фото.
— А. — Мэт скривился. — А я-то ждал, когда вы начнёте спрашивать.
— Вы не родной сын Ральфа Брисса.
— Вы наблюдательны.
— Простите, но это режет глаз. Вам неприятен этот факт?
— Мне всё равно, — сообщил молодой человек, и равнодушно поднял на Дира неопределённого цвета глаза,— меня всю жизнь кормили сказками, думая, что я слепой. Отец настоял. Ну да, да, я знаю, что он мне не отец, но другого-то у меня нет. Хотя он есть.
— Если вы не хотите обсуждать эту тему...
— Да нет уж, давайте. Чего уж там. Мама всегда говорила, что мой настоящий отец мёртв, погиб, когда мне было полгода. А она потом вышла за Ральфа, который стал мне отцом... усыновил и стал. Я много лет верил этой сказке. Вроде ничего необычного, да?
— В принципе, пока да. — согласился Альд. — Разве что стремительный брак вашей матери с Ральфом после смерти вашего отца... но, с другой стороны, женщина с маленьким ребёнком на руках, одна... неудивительно, что она уцепилась за предложение господина Брисса. Тем более, он перевёз вас с матерью в Центр.
— Да, отец перевёз свою семью сюда, он работал в администрации Института к тому времени. Он был знаком с мамой ещё когда она была замужем за моим настоящим отцом. Но он, типа, погиб.
— А на самом деле? — Интересное тут кино разворачивается. Семейные скелеты в шкафу есть у каждого, но у Мэта был какой-то особо крупный.
— Да живёхонек он, — молодой человек отвернулся, чтобы Дир не видел выражения его лица, — по крайней мере, до моего совершеннолетия он точно был жив. Иначе кто бы перечислял маме алименты на моё содержание?
— Откуда вы это знаете? Деньги в любом случае переводятся на банковскую карту.
— Был один случай. — Альд видел, что Мэт точно так же выплёскивает на него всю свою обиду и боль, как и Линда, только полюс поменялся. "Я был прав, такая лютая отчуждённость неспроста. Парень может быть сколько угодно раз интровертом и нелюдимом, закопавшимся в своих первообразных и дивергенциях, но такой холод, холод такой силы ещё надо заслужить. Что, Линда, что ты утаила от своего сына, который слишком наблюдателен, чтобы не замечать, и слишком неэмоционален, чтобы доискиваться правды?"
—  Мне должно было исполниться восемнадцать, — задумчиво рассказывал Мэт, глядя на темнеющее небо, — оставалось недели две. Я тогда уже учился в Институте и писал курсовую по теореме Хаусдорфа. В тот день отец с мамой... ну, не поссорились, они вообще почти никогда не ссорились, но что-то не поделили. Я слышал краем уха из своей комнаты, пошёл запирать дверь, чтобы не мешали. И услышал. Отец очень сокрушался, что мне скоро восемнадцать и "этот человек" перестанет выплачивать алименты, целых тридцать тысяч. Они не лишние, говорил отец, а теперь этот источник иссякнет. Он возмущался, что "этот человек" получает достаточно, чтобы содержать меня и далее. Мама плакала. Говорила, что её первый муж исправно платил и нельзя заставить его продолжать, таков закон. Отец, правда, потом поутих и решил, что я сам скоро буду получать неплохие деньги, с моими-то способностями. Я и так был "золотым" стипендиатом. Я запомнил этот разговор. Я понял, что мой биологический отец жив, и мне всё это время врали в глаза.
— Вы вызвали родителей на разговор?
— Зачем? Этот диалог не предназначался для моих ушей. И уж если меня пичкали сказками всю жизнь, какой смысл что-либо выяснять? Я просто понял, что отец запретил матери рассказывать мне правду, может, не хотел, чтобы я познакомился с "этим человеком". Он говорил о нём так, будто это был преступник или... ну, не знаю, кто. Нет, я через неделю завёл разговор... издали... мама очень расстроилась, повторяла, что он погиб, и что я должен быть благодарен Ральфу за всё...
— Поэтому вы и не плакали на его похоронах. Ваша мать сильно любила господина Брисса?
— Может и сильно. Я не знаю. Он не хотел, чтобы она работала, считал, что она должна посвятить себя семье. Она не перечила, она никогда не перечила. И я не перечил. Я уже тогда понял, что лучше я целиком уйду в науку и перестану обращать внимание на всё это. Все эти дрязги... деньги, выяснение, кто кому отец...
— Двадцать четыре года отношений, построенных на лжи, — тихо прошептал Альд, пристальнее вглядываясь в веснушчатое лицо, — два десятилетия... Я понимаю, почему вы так отгородились от родных. И понимаю, что по сей день творится в душе вашей матушки. Неужели после смерти Ральфа вы не задали этот вопрос?
— Зачем? — криво усмехнулся Мэт. — Эта правда никому не нужна. Я же уже сказал, я понял и принял тот факт, что меня сознательно обманывали, хоть и не пойму, какой в этом смысл. Вряд ли мой отец был преступником. Как бы тогда он платил алименты, из тюрьмы, что ли? Я даже не знаю, как его зовут.
— Мэт. — Дир судорожно выстраивал в голове новую стратегию. — Спасибо, что рассказали. Это мне дало много больше, чем вы думаете. Я предлагаю вам сделку. Вы стараетесь окружить маму заботой и вниманием, хотя бы выслушивайте её по пять минут в день. Об этом разговоре ни слова. Мы вместе выудим всё то, что ваша мама прячет внутри себя. А со своей стороны... Я найду вашего отца и познакомлю вас с ним. Мне кажется... — Дир помедлил. — Что я могу знать этого человека.
— Зачем мне это, — вздохнул Мэт, — он тоже не жаждал меня увидеть все эти годы.
— Если моя догадка верна, он не имел на это прав по суду. Вы носите фамилию матери. Я... да, я догадываюсь, кто это. Я долго думал, кого вы мне постоянно и неуловимо напоминаете. Завтра я либо смогу подтвердить свои предположения, либо... Я в любом случае его найду. Хватит уже вашей семье лелеять секреты прошлого.
Мэт молча смотрел вниз, опершись на поручни террасы. Его мало заботил неведомый биологический отец, и молодой человек уже свыкся с мыслью, что в людских отношениях доминирует ложь. Как её обозвать, дело десятое. Его немного удивило предложение Альда Дира, да и то сказать, вряд ли заместитель капитана так проникся тайной происхождения Мэта Харда. Он просто считает, что эта информация поможет ему побыстрее расколоть маму, упирая на глубоко запрятанное чувство вины. Сам Мэт не знал, хочет он видеть родного отца или нет. Хотя... Если Дир его найдёт, то он, Мэт, согласится на встречу.

*    *    *

— Ну что ж, — Дор откинулся на спинку кресла и закурил, задумчиво выпуская дым в потолок, — может, вы и правы и эту историю следовало вытащить на свет божий, чтобы Линда Хард побыстрее раскололась. Будете упирать на чувство вины?
— На внутреннее отрицание этого чувства и подмену понятий. Глубоко в душе мадам Хард признаёт, наверняка признаёт, что не имела права отказывать сыну в информации об отце, как бы она сама не относилась к нему. Здесь большую роль сыграл авторитет Ральфа, она беспрекословно подчинялась ему и даже после его смерти не смогла изменить своей позиции. Это не любовь, господин капитан. Они прожили вместе двадцать пять лет, почти не ссорились, воспитывали Мэта. И всё же это не любовь. Ральф Брисс нашёл себе удобную женщину, тихую, незлобную, по гроб жизни благодарную за то, что он вытащил её с малышом из сателлитских трущоб, да ещё усыновил Мэта. Брисс запретил ей устраиваться на работу, желая иметь дома постоянный комфорт и румяные пирожки, он инвестировал в Мэта в надежде, что тот добьётся высот в Институте и станет самым молодым профессором в истории. Он переживал, когда биологический отец Мэта перестал платить алименты, в тот момент юноша достиг совершеннолетия. Ральф Брисс гораздо больше Мэта приложил усилий к тому, чтобы Линда стала бессловесной овцой. Ведь она не всегда была такой. На развод с первым мужем она подала сама, хотя могла бы смириться и жить с ним, тем более у них был общий ребёнок.
— И что говорит досье? Я по вашим глазам вижу, что вы подготовили сюрприз.
— Помните, Мэт обмолвился, что его мать не шибко жалует нашу контору, и лишь недавно перестала попрекать сына столь оригинальной подработкой. Чем бригада могла насолить затюканной женщине, прикованной к кастрюлям и сковородкам? Женщине, которая даже образования толком не получила, сначала родив в девятнадцать лет, а потом став прислугой мужу и сыну? Есть только одна версия: её первый муж наш с вами сослуживец.
— Я уже ничему не удивляюсь, — признался Дор, — но, чует моё сердце, вы готовите эффектный финал.
— Так точно. Я сам сначала не поверил. Однако факты неумолимы: биологическим отцом Мэта Харда является ваш бывший наставник, модификант протокола "М", лейтенант оперативного отдела Сид Кайт.
Дор вытаращился в неподдельном изумлении. Сид? Отец Мэта? Но это же абсурд... модификанты стерильны... один из неустранимых побочных эффектов трансформации организма...
— Когда Кайт согласился на модификацию, его сыну было где-то полгода. И в то время рядовой Кайт был таким же огненно-рыжим и веснушчатым, в его досье есть фото в день приёма на службу. Вспомните Мэта, господин капитан. Перекрасьте волосы в чёрный, добавьте коже кофейного оттенка, чтобы стали незаметны веснушки, сломайте в двух местах нос и немного исправьте прикус. Вам не кажется, что это лицо будет вам знакомо?
Дор мысленно проделал все эти операции с внешностью Мэта и удивлённо присвистнул. Парень и впрямь походил на Сида Кайта, разве что был гораздо слабее развит физически, да уши у Мэта оттопырены были на зависть многим.
— В досье прямым текстом указан биологический отец Харда, который восемнадцать лет исправно платил алименты во исполнение судебного решения. Линда тогда сама подала иск в суд. Если бы она этого не сделала, органы опеки всё равно запретили бы Сиду воспитывать малыша, потому что модификанты не имеют права на участие в жизни ребёнка. Они становятся париями, отверженными, их права по семейному кодексу ничтожны. Но Кайт прошёл модификацию, Линда с ним развелась, практически сразу выскочив за Брисса, и вычеркнула первого мужа из жизни, причём не только из своей. Мэт не знает, кто именно его отец.
— Как вы хотите использовать эту информацию? Вы будете говорить с Кайтом?
— Пока не знаю, по ситуации. Я обещал Мэту познакомить его с отцом, но ещё не время. Я завтра начну осторожно вытаскивать на свет божий эту историю, чтобы Линда поняла, что их с Ральфом решение упрочило Мэта в том, что доверять родителям и делиться с ними переживаниями вовсе не обязательно, так как вся его жизнь построена на лжи. Мэт с тех пор ещё сильнее отдалился, что неудивительно, его мать разрывается между верностью Ральфу и осознанием, что она все эти годы лгала родному сыну, заявляя, что его отец мёртв. Этот диссонанс в итоге привёл к тому, что женщина, как страус, спрятала голову в песок, отрицая все проблемы, и нашла неожиданный выход в виде этого исхода за Грань, где нет ни шёлковой тирании покойного мужа, ни сыновней бесчувственности, где можно сбросить с плеч все переживания, потому что они все останутся здесь, в Ойкумене. Её приход в секту лишь следствие тщательно запрятанных вглубь проблем, которым она не может посмотреть в глаза и признаться в своей неправоте. Я размотаю этот клубок, вытащу наружу все её страхи и способы с ними справиться... и вот тут она подробно расскажет всё, что нас интересует.
— Она сильно вами заинтересовалась.
— Само собой, даром я, что ли, кабриолет выгонял и возил нашу мадам смотреть цветочки в каньоне. Влюблённая женщина выболтает всё за милую душу, надо только дёргать за нужные ниточки. Её сын мой союзник, теперь уже осознанно и добровольно.
— Как вы планируете исчезнуть из её жизни? Это может её сильно травмировать, и она опять...
— Я ухожу из жизни женщин красиво и непринуждённо, целуя руки на прощание. Посмотрим по ситуации, у меня есть несколько планов побега. Но пока рано говорить об этом, завтра я вновь приглашён в эту завешанную безделушками квартиру, причём придётся быть начеку. Мадам Хард внезапно обнаружила, что ещё может заинтересовать мужчину, даже мужчину моего склада. Это ей бесконечно льстит, но я не хочу доводить дело до крайностей.
— Да какие там крайности, вы же сами понимаете, что только опозоритесь перед женщиной, не сумев... м-м-м... закончить процесс. Я имею в виду естественный процесс, а не ваши сексуальные девиации.
—  "Естественный процесс" я и начать не сумею, даже наглотавшись фармацевтики. Поэтому постараюсь не сходить с истинно рыцарского пути. Пока существуют крошки типа той розовенькой, у Дианы, мне ничего не стоит изображать для мадам Хард платонически настроенного воздыхателя и спасителя душ. Да и Мэт не в восторге от подобной перспективы. Не переживайте, господин капитан, моё главное оружие в хорошо подвешенном языке. Остальное отдаю на откуп Пирсу Трею, это ведь он среди всех нас олицетворяет собой торжество плотской любви.
— Держите меня в курсе. — Дор зевнул во весь рот. — Вы чрезвычайно интересно излагаете, но я уже иссяк.
— Разрешите идти, господин капитан? — Дир тоже мечтал после всех этих посиделок уронить голову на подушку и хорошенько выспаться перед завтрашним днём. Линда Хард утомила его до скрежета зубовного своим заискивающим щебетом, а куколка Делла измотала физически, так, что он чувствовал себя совершенно опустошённым. Когда он уходил, девушка чуть слышно поскуливала, лёжа на окровавленной простыне, и даже не отреагировала на попискивание терминала для оплаты. Так что Альд Дир тоже устал и хотел по-человечески отдохнуть.

*    *    *

Утром Дор первым делом зашёл в лазарет проведать Саю. Девушка медленно, но верно восстанавливалась после неудачного погружения, ей уже провели полную гемотрансфузию и накачали "радиант-плюсом" по самые уши. На этот раз Алби использовала повышенную дозу изотопа, и главврач настоял на увеличенном периоде реабилитации. Так что Сая лежала на знакомой ещё с первого дня в Отделе койке и скучающе таращилась в потолок. Её тоскливое заключение нарушил звук открывающейся двери.
— Бельчонок, а вот и я. Как ощущения?
— Дор! — Сая заулыбалась. Он навещал её каждое утро перед работой, и всё равно этого было так мало. — А вот и ты! Нет у меня ощущений, один "радиант-плюс" кругом и вставать нельзя. Вирс говорит, в меня закачали какую-то чудовищную дозу изотопа, ходит злой и бурчит.
— Пусть бурчит. Зато для Фила твои реабилитации как бальзам на душу, я видел, как он суетится. Ишь ты, завела себе поклонника. — И Дор рассмеялся, а вместе с ним и Сая.
Фил был санитаром в медицинском блоке, которому Сая подарила клык рыжего волка "от командующего "Эребусом". Бедняга медбрат, который всю жизнь был пылью под ногами Эдвина Вирса и других врачей, расчувствовался настолько, что чуть не расплакался, а впоследствии проникся к Сае Стайн каким-то восторженным уважением пополам с трепетом, став её верным рыцарем безо всякой надежды на что-то большее. Дор об этом тайном восхищении знал, но Фила не дёргал. Опасности сутулый медбрат не представлял, а его преклонение капитана даже немного веселило. И Фил всегда старался проводить процедуры как можно аккуратнее, чтобы не доставлять Сае дискомфорта.
Отсмеявшись, Сая посерьёзнела, устроилась в постели поудобнее и подняла на мужа серые в крапинках глаза.
— Меня навещала госпожа Мирр-Гарт и сказала, что погружение прошло не по сценарию. Что случилось? Она была так расстроена...
— Бельчонок, голову себе не забивай. Ну да, сон вышел перепутанный, похожий на обычные ночные видения без конца и края. Я понимаю Алби, её настроение. Она докладывала мне, она вся испереживалась, что пришлось погружать тебя, а не Харда.
— Я сорвала погружение? — У Саи округлились взволнованно вытаращенные глаза.
— Нет, малыш, ты чего? Как ты или Мэт можете сорвать погружение, вы же в параличе. Нет, там что-то с самой программой, компьютерщики сейчас выясняют. Какой-то хакер был не в меру любознателен.
— Какой ужас! — Сая даже прикрыла рот ладошкой. Мониторы запищали, и в палату вбежал обеспокоенный Фил.
— Всё в порядке, — капитан ободряюще похлопал санитара по плечу, — я, как всегда, рассказываю своей жене страшные сказки.
— Так нельзя, господин капитан, — пролепетал Фил, который Дора одновременно уважал и боялся до икотки, — мадам Стайн нельзя волноваться, процесс реабилитации ещё не завершён...
— Мадам Стайн довольно трудно напугать, — сообщил Дор, — и у меня всё под контролем. Ступайте, Фил, я всё равно уже скоро ухожу.
Фил с горестным вздохом прикрыл за собой дверь, и Сая вцепилась мужу в рукав.
— Что с программой? Какой хакер? Что случилось?
— Кому-то позарез надо было сорвать твоё погружение. Ему почти удалось, сон напоминал ворох каких-то обрывков вместо связной картины, но полностью проконтролировать твой сон он не смог. Сейчас наши спецы выясняют, как он это делал. Так! Предвосхищая вопрос. Дело государственной важности, на личном контроле канцлера. Всё очень серьёзно, Сая, и я не буду рассказывать подробности. Поверь, история затрагивает самый верх.
— Я уже поняла, что случилось что-то ужасное, — Сая грустно комкала угол простыни, — секретности, небось, навешали...
— Ну прости. Я правда не хочу тебя этим грузить, да и рассказывать пока что и нечего, считай. А насчёт тебя вот что. Пока "Гипнос" в пролёте, возьмёшь отпуск. Выспишься всласть, в каньон слазаешь, у тебя же столько дел запланировано. Отдохнёшь как следует, всё равно работы пока не будет.
— Да что мне делать в этом отпуске? Ты же всё равно до полуночи у себя на чердаке под шпилем сидишь. Нет. Я не хочу. Лучше буду помогать госпоже Мирр-Гарт искать корреляцию.
— Бельчонок...
— Дор, ну что мне делать дома одной? У меня ни друзей, ни знакомых кроме как в Отделе. Куда мне деться? Каньон уже, наверно, отцвёл, пока выпишут... Нет, Дор. Не пойду я в отпуск.
— Ну, как хочешь, — Дор чмокнул жену в ухо и встал. — Тогда до завтра. В это же время.
— До завтра, — кивнула Сая.

Он вышел из медблока, зашагав к лифту и попутно размышляя, кого вызывать для доклада первым — Холта или главного компьютерщика. Саин отпуск уже вылетел у Дора из головы. Но если бы капитан мог провидеть будущее, он прямо из палаты отправил бы Саю в "Солёный бекас" под усиленной охраной. Круглосуточной и с правом стрелять на поражение.

*    *    *

— Вот, интересные вещи. — Сайрус Холт был собран и сосредоточен, отчего его взгляд постоянно уходил вверх. С собой начальник аналитического отдела принёс здоровенный планшет, которым часто пользовались, когда требовалось улучшенное качество картинки, а оперативники закачивали туда детальные карты местности. — Я проанализировал все имеющиеся на данный момент вероучения, а так же культы, уже не пользующиеся популярностью и основательно забытые. Примерно половина из всех ересей содержит эсхатологическую составляющую, сиречь ожидание конца света и Страшного суда в той или иной форме.
— Спасутся избранные, — кивнул капитан.
— Так точно. Из этого списка выпадают разные ответвления буддизма, у которых сплошная реинкарнация и сансара, а так же сатанисты, у них и сейчас всё хорошо, они дисциплинированно вызывают дьявола и служат чёрные мессы. Страшным судом их не проймёшь. Остальные, включая все христианские секты и всевозможные инопланетно-технологические версии, так или иначе подозревают, что некая "перезагрузка" всё же произойдёт, спасутся, естественно, избранные под предводительством Мессии или Абсолюта. Наш новый культ вполне вписывается в классические рамки ожидания конца света. Для многих сект конец света, между прочим, уже наступил, и их задача обособиться от грешной земли, основав общину в соответствии со своими заповедями, чем они и спасутся, как они полагают. Таковы, к примеру, скопцы, иначе добровольные кастраты, устроившие своё логово у Южных предгорий, в пещерах...
— Я не готов проникаться идеями кастратов, — признался Дор, — я окончательно потерян для их сообщества. Что-то ещё, кроме ожидаемого апокалипсиса, вы мне подготовили?
— Так точно. Я сделал запрос в отделение истории религии Института и в Государственную библиотеку. Я хотел узнать, были ли в истории Ойкумены прецеденты, когда в качестве нового мира для избранных предлагался Внешний мир.
— И что же? — Дор неосознанно поёрзал в кресле. Ей-богу, лучше уж шаманы с грибочками или эти евнухи, да хоть бы и сатанисты. Подумаешь, дьявола они вызывают. Тут и без дьявола есть, кому портить жизнь...
— Институт развёл руками, их кафедра сектоведения довольно малочисленна и специализируется, в основном, на сравнительном анализе ересей разных эпох. О Внешнем мире там ничего не слышали и долго пучили на меня глаза. Что до Государственной библиотеки... Там всё сложно. В их базе данных имеется подборка по самым разным культам, и особое внимание я уделил некоей общине "Лесное утро". Эта община существовала двести пятьдесят лет назад, существовала совсем недолго по понятным причинам. Это была первая и единственная попытка проникнуть за Грань, прикрываясь религиозной тематикой. Но, к сожалению, подробная информация хранится в закрытом секторе, куда у меня нет допуска.
— Вы начальник аналитического отдела бригады, и вашего допуска недостаточно? — А интересно у них там всё, в библиотеке-то.
— Допуск к спецсектору имеют только три человека: премьер-министр, государственный канцлер и капитан особой бригады. Боюсь, если вы хотите узнать больше о "Лесном утре" и его истории, вам придётся самому ехать в Западный квартал. Даже в оцифрованном виде эти материалы можно изучать в пределах здания библиотеки. Я сделал подборку аннотаций, — Холт включил планшет, и Дор увидел отсканированную листовку с призывом с божьей помощью подчинить себе дикий лес. "Сумасшествие движется по спирали..." Ещё пара файлов содержали подробный перечень всех имеющихся документов по этой секте (и все они лежали в спецхране), номера протоколов допросов и прочую бюрократию. Дор вздохнул. Что ж, придётся штурмовать библиотеку. Он понимал, что делает это скорее для общего развития и понимания ситуации в целом, в спецсектор не было хода никому, и вряд ли новоявленные покорители Внешнего мира вдохновлялись историей двухсотпятидесятилетней давности. Но проверить стоило.
— Все новые выкладки пересылайте Диру, пока он не уехал на свою разработку. Не думаю, что надолго задержусь в библиотеке, но кто ж его знает. Я на связи, если что.
— В спецхране связь не работает, — напомнил Холт, — и требуется выключать все электронные устройства. Это касается даже премьера.
— А ещё говорят, мы параноики, — усмехнулся Дор, — да мы по сравнению с этими целиком открыты миру, хоть сейчас экскурсии в стат-боксы проводи. Всё, вы свободны, Холт.
Аналитик кивнул и, пропустив капитана вперёд, вышел в коридор.

*    *    *

Альд Дир уже почти собрался уходить и направлялся к парковке, как вдруг увидел в коридоре знакомую фигуру. Он приостановился в задумчивости. Кайт мог бы пролить свет на их с Линдой взаимоотношения, другое дело, что модификант мог и не помнить уже всех деталей истории двадцатипятилетней давности. Хотя... Дир ускорил шаг.
— Здравия желаю, — буркнул Сид со вздохом. Вот всегда так: только из отпуска, и сразу этот хмырь. Да ещё и с таким видом, будто Сид ему денег должен.
— Что так официально? — усмехнулся Дир, — Я тебе ещё слова не сказал, а ты уже молнии мечешь.
— Тебе чего надо? — поинтересовался Сид Кайт. — Я в Отделе пару часов всего, только из секретариата. Что уже успело?
— В курсе, что у нас тут происходит?
— Краем уха. Норт обмолвился, что засекли какую-то секту, желающую странного.
— Кайт, хватит бычить. Я мог бы тебе приказать отвечать на все мои вопросы, я выше тебя по должности. Но я пока просто прошу. И это важно. Дело на личном контроле капитана. Я, собственной персоной, занимаюсь разработкой твоей бывшей жены, по этому самому поводу.
— Линда? — вытаращился Кайт. — Ты занимаешься разработкой Линды? Я точно не ослышался?
— Нет, не ослышался. Твоя бывшая жена ухитрилась влипнуть по самые уши. И мне нужно знать всё о её жизни, чтобы понять, за какие нитки дёргать.
— Линда попала в секту? — Сид непонимающе качал головой. — Да как такое возможно? Дир, мне кажется, ты...
— Мне рассказал её сын. Ваш сын, Мэт. Она в запальчивости проболталась нечаянно, и теперь нам надо размотать этот клубок, чтобы выйти на организаторов. Но твоя жёнушка просто кладезь комплексов, у неё в голове такой кавардак, что я теряю терпение.
— Ты можешь толком объяснить, что тебе надо от меня? Я развёлся с ней почти двадцать пять лет назад, а Мэта последний раз видел, когда ему было шесть месяцев.
— Так зайди в "Гипнос" и познакомься, — ухмыльнулся Альд, — он два с половиной года тут трётся, в исследовательском.
— Господи, я же просил Саю и Алби не распространяться...
— Причём тут Сая и Алби? — удивился Альд Дир. — У меня подробное досье на Линду Хард, там всё чёрным по белому: муж, второй муж, сын. Так ты что, так и не познакомился с ним? Хотя знал, что он у нас работает?
— Тебе какое дело? Я в исследовательский не захожу.
— Ах да. Чтобы не бередить душу видом одной сероглазой нимфы. — Дир понимающе кивнул. — И не зыркай так. Я про твои душевные терзания всё знаю. И, между прочим, ограждаю капитана от этой информации. Мог бы спасибо сказать.
— Тебе что надо? — устало повторил Сид. Вид заместителя командира его раздражал, а знание некоторых тёмных сторон личности Альда Дира попросту приводило в бешенство.
— Почему вы развелись?
— Потому что я согласился на модификацию. Что непонятного?
— Почему ты согласился, зная, что у тебя жена и маленький ребёнок? Ты же знаешь законодательство.
— Поэтому и согласился. Тебе, Дир, не понять. Я не мог одновременно обеспечивать семью и сидеть с малышом. А модификантам сам знаешь, сколько платят. Я хотел одним выстрелом убить двух зайцев: помочь Линде деньгами и не заниматься семьёй. У нас и так после рождения Мэта всё пошло наперекосяк.
— Ты платил алименты.
— Конечно. А как иначе? Она дала мне номер счёта, каждый месяц десятого числа я переводил четверть своего заработка на содержание сына.
— Мэту присвоили фамилию матери, ты по закону не имел права с ним общаться, по крайней мере, до его совершеннолетия.
— Ты мне сейчас кодекс цитируешь?
— Я пытаюсь понять, почему Линда и Ральф Брисс приняли решение сказать Мэту, что ты мёртв.
— Ну и мёртв. Парень меня не мог помнить. А остальное спрашивай у Ральфа. — Сид едва удержался, чтобы не сплюнуть. Дир краем глаза следил за сослуживцем и его сумрачным лицом.
— С покойников какой спрос.
— Ральф умер? — удивился Сид.
— Полгода назад. Автокатастрофа. Но даже через полгода Линда Хард упорствует и не говорит сыну, что его биологический отец жив.
— Да Мэту-то что? Жив я, помер ли. Он всю жизнь считал отцом Брисса.
— Он прекрасно знал, что Брисс ему не родной. Прости, это видно. Но парень подслушал диалог супругов, когда Брисс сокрушался, что рог изобилия в виде алиментов скоро иссякнет. Мэт понял, что его всю жизнь обманывали.
— А чего ты хочешь от Ральфа Брисса? Он меня терпеть не мог ещё тогда, считал, что я увёл у него Линду, хотя сам был ни на что не годным тюфяком, который даже подойти к девушке боялся, боялся, что его отошьют. Это уже потом он явился ей как рыцарь-спаситель... — Сид скривился, словно разжевал дольку лимона. — Думаешь, он её любил?
— Не любил, — спокойно подтвердил Альд, — и Мэта не любил. Он любил только деньги и хорошо устроенный быт. И умело играл на чувстве благодарности Линды, при любом удобном случае напоминая, из какой дыры вытащил её и ребёнка. Он сделал из жены кухарку и горничную, запретив ей работать. А Мэт со своей бесчувственностью только подливал масла в огонь. Твой сын, Кайт, удивительно равнодушный и нечуткий тип, весь в формулах. Он гений в математике, что удивительно при таких-то родителях, и целиком сидит в своей аксиоматике и теориях множеств. Мужчины Линды Хард проявили редкостное единодушие в доведении её до состояния бессловесной прислуги. После смерти Брисса её депрессия усилилась. И она нашла выход. Секта, призывающая покинуть Ойкумену и всё её пороки и соблазны. И я должен а) вытащить её оттуда, б) выйти на след этих уродов.
— Ну, что могу сказать. Жаль, конечно, что он всё-таки затюкал Линду, я имею в виду этого индюка Ральфа. Я, наверно, потому и развёлся ещё. Линда всегда была малость помешанной на быте, а меня это бесило. Так я не пойму, чем я могу тебе помочь в твоей разработке? Вряд ли Линда будет счастлива вновь увидеть меня, да и я не хочу. А если уж она у тебя под подозрением, то вызови её повесткой. Допрос-усиленные-ментальный взлом. Что усложнять-то?
Альд Дир даже расхохотался, опершись рукой о стену и загораживая Сиду проход.
— Вот поэтому, Кайт, ты в свои годы до сих пор простой оперативник, хоть и модификант с орденом вне степеней, а я начальник агентурного отдела и заместитель командира. Тебе бы только руки заламывать, и Стайна тому же научил. Мне нужен искренне раскаявшийся свидетель, полностью признавший вину и готовый сотрудничать со следствием. Я не сторонник всех схватить и посадить. И так схватим. Если я предъявлю обвинение Линде, её сын автоматически вылетит и с кафедры, и из "Гипноса", этого Алби Мирр-Гарт мне не простит. Нет. Я размотаю этот змеиный клубок. И ты мне поможешь.
— Дир, полегче, — Сид видел, что настроен господин заместитель капитана крайне решительно, — размотаешь ты всё, куда денешься. Ты мне только объясни: ты выкопал в её биографии факт двадцатипятилетней давности. Наш развод. Четверть века прошло, Дир! Четверть века! Что ты хочешь там найти?
— Истоки. — прошептал Альд Дир, глядя в тёмные, разучившиеся моргать глаза. — Я ищу истоки.


* — фрагмент стихотворения Евгения Баратынского "Оправдание" ("Решительно печальных строк моих..."), 1824 г.




Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/11/1868


Рецензии
Всегда приятно читать сцены Дора и Саи=) Какая-то ностальгия по тем временам, когда все только началось)) Все идет пока ровненько))) Прям чувствую затишье перед бурей)

Таль Хаузерман   26.11.2017 00:16     Заявить о нарушении
Я гляжу, тебя хорошенько зацепили "те времена" :))
Тут "про любофф" почти не будет, а если будет, то, сам понимаешь, неканонически.

Юлия Олейник   26.11.2017 17:09   Заявить о нарушении
Зацепили)) Ты так красиво читателей уделала в этом плане)) это было здорово!

Таль Хаузерман   26.11.2017 23:04   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.