Молчание

Платон стремился быть интересной личностью. Делал карьеру в сфере продаж. Ездил на работу и с работы. Слушал музыку. Иногда читал книги. Любил вкусно поесть. Хотел выспаться. И мечтал о лучшей жизни. Насколько мог Платон был целеустремленным человеком. Он хорош помнил время, когда жил в маленьком городке, трудился в маленьком магазинчике и продавал крохотные гайки низеньким, полулысым мужичкам. И теперь в огромном, по размеру как десять его городов, мегаполисе – ему было просторно. Здесь он проводил большую часть жизни в светлом просторном молле и продавал громадные строительные инструменты. И гайки тоже. И хотя они были такие же, но ассортимент их был, ей-богу, в 20, а то и в 30 раз больше, чем в его родном городе. Дорога до работы тоже была длиннее. Рабочий день бесконечнее. Людей – толпы. Всё здесь было громадным, кроме самого Платона. Несмотря на его необычное имя, он сам оказался самым обычным. И иногда чувствовал, как исчезает среди массы, мало чем отличающихся друг от друга людей. Тогда Платон надел длинный черный плащ, сделал громадные дыры в ушах, которые назывались туннелями, набил кучу татуировок, чтобы хоть как-то себя раскрасить, отпустил длинную, как волосы грузинской красавицы, бороду и… Хотя сам думал, что выделяется, на самом деле ещё больше стал похож на горожан. Иногда Платону хотелось вернуться в свой маленький городок, но он себе в этом не признавался. Ему было страшно представить, с какой скоростью разнесутся слухи о том, что он не справился, сдался, проиграл.  И существование в маленьком городе совсем не соответствовала его представлениям об успешной жизни. А в мире, где в каждом рекламном постере есть успешный человек, стыдно ничего не добиться. Стыдно быть обычным. Нужно быть индивидуальностью, представлять что-то из себя. Обязательно надо. Потому что иначе… А что иначе Платон не думал. Он знал, что ему просто необходим весь этот успех – он думал, что он тогда будет так же счастлив, как все эти люди с постеров. Иногда даже казалось, что нельзя быть такими довольными жизнью, как они. Это ж насколько всё хорошо должно быть, чтобы так широко улыбаться.

Правда, достичь успеха оказалось труднее, чем думал Платон. Точнее, в теории эти трудности было гораздо легче преодолевать, чем на практике.  Платон знал, что для того, чтобы стать заметным - он должен решиться на что-то, должен открыть свое дело или хотя бы получить престижную должность. Но пока Платон был лишь менеджером среднего звена. А если честнее, то обычным продавцом-консультантом. И вся его жизнь сводилась к тому, что он еле как просыпался, медленно спускался в метро по эскалатору, час добирался до работы, весь день лениво трудился, сил всегда не хватало, чтобы работать с полной отдачей, потом снова метро и маленькая съемная квартирка, после долго дня сил ни на что не оставалась, и поэтому он ложился спать. Шло время, но ничего не менялось. И самым тяжелым был путь – иногда Платону казалось, что под землей он проводит гораздо больше времени, чем на земле. И что вся его жизнь беспросветная череда одинаковых дней. Он чувствовал себя лошадью, которая только и создана для того, чтобы выходить в поле и рыть борозду. Платон устал жить. И он стал ненавидеть рекламу, потому что оттуда на него смотрели всегда счастливые люди, которые, откровенно говоря, вызывали желание ударить, а не купить. А ещё Платон никак не мог привыкнуть к постоянному шуму – всё всегда гудело.

И прошел уже целый год – а он так и не смог найти друзей. Хотя здесь было так много людей. Но там, где всем некогда даже остановиться, довольно трудно заметить в многослойной ленте из мелькающих лиц родную душу.  Однажды после очередного рабочего дня Платон опять спустился в метро, все как обычно спешили куда-то. И только слева, небольшой треугольный кусочек бетона был обмотан угрожающе бело-красной лентой, стояло несколько полицейских и лежало темное пятно в недорогом пальто и поношенных ботинках.

Платон из любопытства подошел к полицейским - хотелось узнать, что произошло. Один из них молча окинул его взглядом и отвернулся, а другой наотмашь протянул:

- Дааа сердечный приступ. Умер.

Тут же подъехал поезд, Платон прыгнул в вагон и уехал. Рядом с ним стояла неопрятная бабушка и что-то бубнила себе под нос, никто не спешил вставать, в часпиковой давке людям было не до джентльменства. А Платон думал, что значительную часть времени он проводит в метро, под землей. И по сути, после смерти он тоже должен оказаться под землей.  Только там, наверное, будет тихо. Господи, неужели вот так заканчивается все. Спешишь с работы домой или на работу - раз и всё закончилось. И не надо уже никуда. Пошел бы этот мужчина утром на свою работу, если бы знал, что осталось не так уж и много времени?

На следующий день Платон снова поехал на свою работу. И, вскоре, он забыл об умершем мужчине. Каждый день спускался в метро и два часа проводил под землей. Ещё 8 часов он проводил в магазине, остальное время преимущественно сидел дома. Или выходил в какой-нибудь кабак со знакомыми, которым также, как и ему, нечем было заняться.

Иногда Платон встречал красивых и миленьких девушек, которые будоражили его сознание, но ни к чему серьезному ни одна из встреч не приводила. Да и прошлые его связи, которые засели в нем холодным дикобразом, не позволяли ему подпускать к себе что-то серьезное. Платон очень боялся боли, поэтому предпочитал делать вид, что он равнодушный и циничный человек, который ищет легких удовольствий. Просто он видел, что люди рано или поздно уходят и оставляют тебя одного. Когда это случилось впервые, Платон долго пытался вернуть ушедшего, но ничего не вышло. Ещё понадобилось определенное время, чтобы смириться с тем, что теперь надо как-то жить с тем, что ты уже не нужен тому, кто когда-то говорил так много и так складно о твоей важности в его жизни. А потом оказалось, что и без Платона этот человек легко, беззаботно и счастливо может жить. Когда это случилось во второй раз, Платон уже не пытался никого возвращать. Но ему вновь пришлось потратить много усилий на то, чтобы свыкнуться с тем, что ситуация повторилась и теперь надо как-то существовать иначе. И с каждым последующим разом Платон всё быстрее и быстрее забывал ушедших. И однажды Платон вообще перестал привязываться к людям, а чаще сам уходил. И никогда об этом не жалел. И никого не жалел. Потому что Платон знал, что всё проходит. И это рано или поздно пройдет. Но вот с мыслью, что и жизнь когда-нибудь закончится, он никак не мог свыкнуться.

Чуть позже он встретил Варвару. Варвара была доброй, но не очень красивой девушкой с горбатым, как будто переломанным носом, вечно грустными тонкими губами и маленькими, впалыми глазами. У неё были редкие волосы, и нескладная фигура, которая больше напоминала воронку для наливания жидкости, чем песочные часы. И даже голос её вряд ли кого-то мог заворожить. Но странная вещь, почему-то она понравилась Платону больше, чем все те красавицы, которые ежедневно мелькали перед его глазами. Познакомились они в метро, он подошел к ней и просто заговорил. И странное дело, она с радостью пошла на контакт. Раньше все девушки сначала непременно говорили, что не хотят знакомиться. Хотя через десять минут уже вовсю общались с Платоном. И ему даже начало казаться, что все женщины такие, что это их специально где-то обучают отказываться от знакомства и говорят, что на самом деле нет – это да.  Варвара же сама оставила ему свой номер телефона, широко улыбнулась, насколько могла своими маленькими губами, и ласково сказала, что рада была познакомиться.  Никогда прежде Платон не встречал такого энтузиазма от встречи с собой. Наверное, это и понравилось в Варваре ему больше всего.
Платон и Варвара были очень похожи друг на друга. Нет, не внешне, Платон был гораздо красивее Варвары.  Тут речь шла о духовном совпадении. Она всегда брала трубку и каждый раз была рада его слышать. А ещё она звонила сама и всегда спрашивала, как у него дела. Она не требовала цветов, ресторанов, подарков и радовалась простым прогулкам. А ещё она находила в Платоне так много плюсов, в то время, как остальные видели в нем исключительно одни минусы. Правда, ничего не вышло. Потому что на пятом свидании Платон наконец-то понял, что не может быть так хорошо, а значит, это какой-то обман, какая-то злая шутка и как только он поверит ей, так сразу она и уйдет. Платон был уже слишком наученный, чтобы вновь наступить на те же грабли.

И он перестал отвечать на её звонки, удалил из соц. сетей и забыл. Он просто просыпался, спускался в метро, добирался до работы, работал, снова спускался в метро, ехал домой, ложился спать. Все было как обычно - не радовало, но и не огорчало. И это равновесие Платон ценил больше всего.
Был самый обычный день - Платон обедал в какой-то дешевой столовой в компании коллеги. Он смеялся над своими шутками. А коллега прилип к телефону, и иногда реагировал, пытаясь смеяться. Но попытки тут же прекращались, приходившим от кого-то сообщением.  И вдруг он поднял глаза на Платона. В них одновременно уместились ужас и равнодушие.

- В нашем метро был теракт.

Платон не предал этому никакого значения. Мало ли что случается в мире. Каждый день в мире идут войны, и ничего.

Он пришел на работу. Но ничего не выходило, все валилось из рук и казалось маленьким. Стены как будто смыкались и превращались в орудие пыток. А шепот сотрудников острием эха вонзался в уши Платона. Вместо того, чтобы заниматься делом, все говорили о произошедшем. В этот день никому не нужны были инструменты. Только шепот, стены и внезапно свалившаяся на город смерть.

Когда рабочий день закончился, Платон осознал весь масштаб проблемы - метро закрыли, транспорт был переполнен, на улице массы людей не знали, куда податься. Впервые он пошел домой по земле, а не под ней. Путь обещал растянуться во времени на три часа.

И Платон пошел. Телефон разрядился и отгородиться от мира наушниками было невозможно. Кругом все гудело и жило. Кроме тех, кто навсегда останется под землей. Там среди пустых вагонов осталось отсутствие жизни. Платон хотел не думать об этом, но нехорошие мысли постоянно лезли в голову. Ему вспоминались все случаи в жизни, когда смерть незаметно проходила за его спиной. Это всегда случается, когда не ждешь и обычно в эти минуты у тебя хорошее настроение. Ты и представить себе не можешь, что в эту секунду что-то важное заканчивается, тебе кажется, что всё как обычно идет своим чередом.

Первый раз Платон столкнулся со смертью, когда ему было около 5 лет. Он точно не помнил тот день, остался только его вкус. Было лето, бабушка повезла его куда-то, а он не сопротивлялся. Они приехали на какой-то плотный обед, было много людей, никто не веселился, все почему-то вспоминали одного и того же человека. Хмурые официанты приносили гостям тарелки, из которых почти вываливалось что-то съестное. Бабушка отдала Платону свою порцию пюре и гуляша. Ах, какой это был вкусный гуляш. Он ещё никогда такого не ел. Потом принесли куриный бульон с лапшой. Мама и раньше готовила Платону такой бульон, и он не очень любил суп, но этот, настолько был ароматным, душистым и наваристым, а главное, без злосчастной капусты, что Платон с радостью слопал все до дна. И ещё долго выскребал из пустой тарелки капли жирной куриной воды. Чуть попозже принесли кисель, как же он приятно тянулся во рту! Горячий, клюквенный, сладкий десерт. Больше никогда ни до, ни после Платон так вкусно не ел. Это он дома уже услышал ещё неизвестное ему слово «поминки». И если бы он не запомнил тот удивительный вкус каждого блюда, то вряд ли бы вспомнил об этом случае.

Второй раз смерть подошла совсем близко. Отец Платона никогда с ними не жил. Он иногда появлялся набегами, как Монголо-татарское Иго. Наполовину он был татарином. С матерью они не могли найти общий язык. Мама Платона была гордой женщиной и чуть, если что не по ней –не терпела. Но однажды папа Платона ушел навсегда. Был день рождения отца, но Платон не знал этого, узнал уже после, слушая в очередной раз эту историю из уст отцовской матери. В тот день он пришел из школы, ничего значительного не произошло. Он не получил ни двойки, ни пятерки. Его ни хвалили, ни ругали. Но когда он пришел, мать горько плакала, и он наверняка это знал, потому что попробовал тогда её слезу – она была похожа на незрелый лимон, смешанный с грейпфрутом. Мама сказала, что папа больше никогда не придет. Платон не расстроился – ему не нравилось, когда папа приходил, поэтому он даже немного обрадовался. И он ещё долго не мог понять, почему мама так расстраивается – ведь хорошего от отца осталась только игрушка, которую он подарил Платону на день рождения.

Прошло несколько лет. Маме с Платоном пришлось переехать к бабушке с дедушкой. Они жили за чертой города, в маленьком деревянном доме. Ютились в одной комнате по 4 человека. Но в ту субботу все куда-то разбежались. У двух одноклассников Платона день рождения был почти в один день, и отмечать они решили вместе. 28 января, собрав компанию самых лучших, они повели всех сначала в кафе, а потом в кино. И сначала друзья ели нежнейшее мороженное, а потом пошли на фильм «Дневной дозор». Платон уже смотрел его в кинотеатре, но решил пойти второй раз – ведь компания была замечательная. И жизнь тогда казалась Платону прекрасной: у него были друзья, которых уважала вся школа, был мобильник, который мог позволить себе не каждый мальчишка, он отведал мороженное в лучшем детском кафе города и пошел в кино на фильм, который ему уже однажды понравился. Это был долгий и сладостный день. Когда он вернулся, его ждал серьезный старший брат, который накричал на него из-за того, что Платон так поздно пришел. А потом накинулся и начал мутузить изо всех сил, как будто месил тесто на хлеб. Платон долго не мог понять, в чем дело и что происходит. От неожиданности он даже не мог кричать. Где-то через пятнадцать минут старший брат в отчаянии осел на пол и начал плакать. Раньше он никогда не позволял себе такого.

- Дедушка умер. Где ты был так долго?! Я не мог никому позвонить… Весь день сидел с ним. Ни у кого не было телефона.

Лего внутри Платона рухнуло. На него обрушился центнер тяжелой, как бетон, вины – он был так счастлив в тот момент, когда умирал дедушка. Разве это правильно? А вдруг, если бы он остался дома – они бы вовремя вызвали скорую. И дед был бы жив. Так много весили эти «если». И так ничтожно малы были шансы проверить их.
Он зашел в соседнюю комнату – запах древесины и мокрого человеческого тела ударил по носу. Лицо деда раньше было серое от сигарет, сейчас к нему добавился зеленоватый оттенок. Оказалось, что умер дед от пневмонии, а не от старости. Он так долго кашлял, и все слышали это его хриплое гарканье. Но думали, что связано данное явление с курением. Все заядлые курильщики кашляют – это нормально. Со временем, просто перестали обращать внимание. Платону не давала мысль, что их было 7 человек, и никто не предавал значение тому, что дедушка медленно умирает. Никто не расслышал в хрипе – дыхание смерти. Смерть дышит беззвучно.

До 12 лет Платон был примерным ребенком, а вот после смерти дедушки что-то изменилось. Он начал считать себя плохим, и думал, что зла в нем гораздо больше, чем добра. Всё в нем тяготело к разрушению, поэтому он стал пить, иногда мог сломать чужую вещь просто так – чтобы посмеяться или своровать что-нибудь в магазине. Всё это нужно было делать обязательно – кодекс чести. К тому времени они с матерью переехали в отдельную квартиру. И Платон рос среди шпаны, и в друзей себе выбирал исключительно хулиганов. Однажды со своим другом Витькой они решили напиться, купили в ларьке дешевый джин-тоник и в хмельном угаре шагали по улице. И так их разобрало, что они стали смеяться над смертью. Что, мол, вот все представляют себе смерть с косой в черном плаще, а что, если она, эта смерть, выглядит как-нибудь совершенно нелепо и бояться её не стоит. Ну, например, как маленький карлик с большим носом, похожим на поганку. Или, вообще, выглядит как животное, например, ежик – которого с легкостью можно пнуть ногой при желании. Или, может, она выглядит как вульгарная шлюха, которая только и способна, что совратить слишком оголодавшего от безлюбья моряка. Или, может, смерть выглядит как запойный пьяница, потому что ей, наверняка, приходится пропускать рюмочку-другую с теми, кто ушел из жизни. И так их разобрал пьяный хохот, что они купили ещё джин-тоника и пошли к Платону домой. Они хотели поиграть в ГТА, чтобы попинать случайных прохожих, выбивая деньги. Или, может, погонять в Need for Speed на какой-нибудь крутой прокаченной тачке.

Компьютер стоял на столе, над которым возвышался шкаф с двумя незакрывающимися полками без дверей, которые проходили туннелем через весь деревянный ящик. Витька в честной борьбе выиграл право первым восседать за монитором. Платон сел рядом, на кровать. Витьке везло – уже несколько гонок подряд он приходил первым. Потом он начал проходить миссии и одна за другой ему давались с такой легкостью, как будто он был опытным геймером. Как вдруг шкаф начал падать на Витьку. Платон каким-то чудом поймал шкаф сидя, но голова друга была уже в аккурат в одной из полок, которая по размеру была точь-в-точь рыцарский шлем. Миллиметр вправо, влево, вперед, назад – и Витьки уже не было бы. Тогда Платон попробовал свою первую сигарету. Пацаны не проронили больше ни слова в тот день, долго смотрели в пол и глубоко втягивали лечебный дым, насколько получалось, а потом, молча разошлись.

Уже в старших классах Платона раскарябал тяжелый кашель. В течение трех недель он не прекращался и мать отправила его в больницу. Там его сначала неделю лечили от простуды, а потом догадались сделать рентген. Оказалось, что у Платона пневмония. Когда ему поставили диагноз он решил, что умрет, как и дед. И долго-долго плакал, хотя мужчинам было не положено плакать. Но тогда Платон понял, насколько это страшно умирать, даже если ты не хочешь жить. Конечно, его вовремя положили в больницу и вылечили.

А через два года после этого случая у бабушки Платона случится инсульт. И скорая будет ехать на вызов 4 часа. Платон хорошо помнил это долгое ожидание и полную беспомощность перед лицом подходящей смерти. Он не верил в бога, но единственное, что мог делать в тот момент – это молиться. Бабушка выжила, но уже не могла ни двигаться, ни говорить, а потом ещё несколько месяцев её заживо съедал рак желудка. И мучения её были настолько тяжелы, а стоны немощи пронзительны, что все ждали, когда же она умрет. Но боясь себе в этом признаться, говорили о каком-то чуде и внезапном выздоровлении. Но не верили. Верили только в то, что от мучений может спасти смерть.

В тот день ещё одна станция метро была заминирована, но взрывное устройство не сработало. А ведь он, Платон, именно в это время был на той станции. Вероятность, что он был бы в том вагоне была такой же, какова вероятность спасения кого-либо из оставивших Платона. То есть, может быть, а может и не быть. Этого не случилось, но могло случиться. Смерть опять прошуршала своим подолом за спиной человека. А человек услышал только тишину. Сначала Платон впал в какую-то агонию, с него катился пот, в ушах гудело, руки тряслись. А потом вдруг – ему стало легко и хорошо. Как бывало в церкви, когда он ещё верил в бога. Платон не чувствовал расстояния, он просто шел вперед, потому что надо было идти. В этом большом городе он так и не нашел себе места. И мысль о том, что однажды он может услышать дыхание смерти, не давала ему покоя. Вдруг он понял, что ничего не сделал, ничего, действительно, важного он не сделал. И если бы он оказался в том взорванном вагоне, о нем бы даже нечего было сказать. И даже рекламные постеры перестали улыбаться Платону, они как будто с сочувствием смотрели на него сверху. Что-то нужно было менять. Город продолжал гудеть.

Когда Платон наконец, добрался до дома, ноги гудели от усталости. Он поставил заряжаться телефон. И как только включил его, раздался звонок. Звонила мать. Её голос дрожал то ли от волнения, то ли от счастья. Платон был жив.
 
После долгого разговора Платон вспомнил про Варвару, и ему очень сильно захотелось с ней поговорить, встретиться. Он набрал её номер по памяти. На том конце тоннеля молчали.