Поселок на Волге

     Все время, пока наш поезд неторопливо плыл среди снега и заиндевелых сосен, в голове моей упрямо билась фраза, сказанная академиком П. А. Капицей: «Легко видеть, что в истоках всех отраслей творческой деятельности человека лежит недовольство окружающим».

     Довольному или равнодушному спокойно и легко жить. И скучно. Таким, как Борис Иванович Ионкин, наверное, чувство скуки незнакомо. Рассказывает, что и здешнее место по распределению после института он выбрал сознательно – все трудности тут на поверхности, невооруженному глазу видны. Сразу понял, что в стажерах и дублерах ходить не придется, надо брать ответственность на себя. Но ему, пожалуй, труднее многих.

     Волжской шерстопрядильной фабрике через пятилетку будет сто лет. Почему основатели ее остановились именно на станции Волга? Вроде бы понятно – река рядом, железная дорога тут же. Первое-то сырье сюда поступало из Турции, Египта, Средней Азии. Можно было поставить эту точку на карте русской промышленности и где-то поближе к югу. Но на фоне здешних лесов и клюквенных болот краснокирпичные фабричные здания как бы стали отметиной нового времени и внесли в здешнюю жизнь особый интерес. И сейчас, спустя столетие, эта фабрика – самое крупное предприятие в округе по Некоузскому, Брейтовскому и Мышкинскому районам. Новых предприятий здесь не выросло, да это, может и хорошо.

     В Ионкине, пожалуй, более всего подкупает понимание, что не случайно возникла эта, теперь доверенная ему фабрика, что вошла она в плоть здешнего края и потерять, допустим, ее – все равно что вырвать что-то живое из организма.

     Но вернемся к мысли академика о недовольстве существующим как источнике творчества. Ионкин в этом смысле поставлен в крайне невыгодные условия, зажат между молотом и наковальней. Фабрика – промежуточное звено, зависящее от поставщиков сырья и заказчиков. Мало видеть и трезво оценивать несовершенство сегодняшнего дня фабрики, представлять, как его изменить. Тиски стереотипов не пускают, и влиять на них трудно. Выпускает фабрика шерстяную и полушерстяную пряжу. А решающим для нее во многом является овца, пасущаяся где-то в Поволжье.

     А там уже недосчитываются многих пород, селекционная работа не ведется, как следует, часто вопрос ставится не о том, чтобы досыта накормить овец, а чтобы не пали они с голоду. Отсюда и качество сырья. И сделать из него все равно надо первоклассную нить, которую пусти на открытый прилавок – покупатели сметут  мигом. Но у волжан двести заказчиков, и каждый требует, чтобы ему поступила пряжа из первых партий да точно установленного цвета. Вот  только что с немалым трудом закончил директор разговор с одним из смежников, настаивавшем на своем приоритете.

     - Это еще что, - вздохнул. – А вот перед Новым годом, каких только машин здесь не было, всем скорее надо было планы закрывать.

     А фабрике трудно. Из 1700 человек, предусмотренных по штату, в наличии около восьмисот. Коллектив здесь, в основном женский, работа в три смены, уплотнение большое, физические нагрузки тяжелые. А средний возраст работниц далеко не молодой. Оборудование, по самым снисходительным оценкам, отстало от ведущих зарубежных фирм на 30-40 лет. Неохотно, без энтузиазма идут сюда женщины, да и подкрепить этот энтузиазм нечем – жилья не хватает. Продукция уходит за пределы области, значит наивно ждать большой заинтересованности в проблемах фабрики у областных органов.

     Неудовлетворенность существующим положением могла бы вызвать раздражение, уныние у руководства. Но, мне кажется, вызвала злой азарт. Выбрав «Волгу» на жительство и работу, Ионкин не знал еще первые три года, что фабрика преподнесет ему такой сюрприз, сделает его своим директором. А теперь представьте себя 26-летним, еще не отряхнувшим легкий флер студенческих воззрений. Он и сейчас, через три года, несмотря на густую  щеточку усов, по-юношески скор и легок на подъем. Да и директоров из его институтского выпуска – пока только он один. А для него самое важное не сегодняшний процент, не планка рентабельности. Ему надо сохранить прежде всего уклад здешней жизни и скорректировать его с поправкой на время. Поэтому так вдумчиво и внимательно анализирует он каждую деталь поселковой жизни, этот доверенный ему микромир.

     Такие люди не могут не вызывать симпатии и уважения. Что прежде всего обдало его холодным душем, когда сел он за этот стол, где за спиной  - большая карта страны, а на ней множество городов, куда идет его пряжа? Обилие всевозможных инструкций. Если проследить по порядковым числам, получается больше, чем по одной на день. А разве все предусмотришь? В день моего приезда на фабрику прядильный цех был, по существу, парализован. Все его пространство перед упаковочным автоматом было заставлено ящиками с бобинами пряжи разного цвета. Ящики теснились к аппарату, где молодая женщина раздраженно сетовала на простой, на потерю времени. Дело в том, что нарушилось устройство, с помощью которого на перемотанную пряжу надеваются кольца этикеток. Выработала свой срок иностранная машина, а запасных частей к ней нет, поскольку валюты тоже нет.

     Поломку ждали, но две заявки на разные предприятия успеха не принесли. Какое-то время и полиэтиленовые мешочки, куда упаковывалось по шесть мотков, просто вкладывали такие этикетки. Но соответствующие службы усмотрели в этом отступление от нормы и  остановили процесс. Теперь все уперлось в еще одну заявку на запчасти, а фабрика-то продолжала работать  и скапливать у прядильных машин сотни килограммов пряжи.

     С одной этикеткой или с шестью в пакете качество пряжи не меняется, но…
Ионкин начал работу на фабрике с должности мастера паросилового хозяйства. За полтора года, по существу, прошел стажировку по всем вспомогательным цехам. Уже тогда почувствовал, что в этих цехах задается ритм производству. Став главным механиком, досконально изучил весь, не очень-то богатый технический парк.

     Директорский пост вручил ему в руки судьбу предприятия и всего поселка. И перемены наметились. Не богато живет фабрика, но честно и аккуратно. В первую очередь взялись за жилье – за три года сдали в эксплуатацию 2600 квадратных метров площади – в среднем по восемь квартир в год. На большее пока не было ни средств, ни материальных ресурсов.

     Но теперь планируется сооружение на территории фабрики своего цеха для панельного домостроения на 10 тысяч квадратных метров в год. Первые дома появятся здесь уже в 1992 году, сможет на фабрику рассчитывать и весь Некоузский район. В недалеком будущем появится в поселке и новая больница с поликлиникой. Весь жилой фонд предприятия подключается к газопроводу. В прошлом году 800 квартир стали отапливаться природным газом. Крепнет подсобное хозяйство.

     За всем этим – главная цель: вернуть на фабрику людей, привлечь молодежь. Правильно считает директор: разговорами о разного рода льготах, о повышении зарплаты еще ничего не решить, нужна база, нужно высокопроизводительное оборудование. Фабрика одной из первых в области перешла на новые тарифы, на новые условия хозяйствования. Почти все старые машины в основных цехах заменены, пущена карбонизационная установка, улучшающая условия труда на самом вредном участке обработки шерсти. Фабрика постепенно выравнивается. А усилия молодого директора люди заметили и нынче дружно выдвинули кандидатом в народные депутаты РСФСР.

     В его предвыборной программе один из главных пунктов – участие в быстрейшем решении правительственной программы. Переориентация промышленности на приоритет группы «Б», на увеличение товаров народного потребления.
Некоузский район

     Северный рабочий, 4 февраля 1990