Подслушанный разговор

– Сегодня ко мне приедет старый друг, – говорит отец. – Ещё со студенческой скамьи. Женька Морович.
– Ничего себе фамилия у твоего дружка. Почти как у Герберта Уэллса. Помнишь «Остров доктора Моро»?
– Смотри не вздумай ему об этом сказать! У него с чувством юмора не очень.
   Отправляюсь в комнату и беру томик Александра Дюма. Звонок в дверь. Слышу, как отец приветствует гостя. Зовёт меня:
– Ника, иди сюда!
   Выхожу к ним. Рядом с отцом стоит крупный мужчина – брюшко, залысины, вставные зубы и неприятные сальные глазки. Липким взглядом оценивает мою внешность. Пока пили чай, папин приятель рассказывает о своих достижениях. Он – владелец частной гинекологической клиники. У него лечатся даже звёзды, есть жена и двое детей. Отец смотрит на приятеля и загадочно улыбается. И тут этот тип говорит папе:
– А ты-то что? С твоими способностями работать в обычной больнице – это упасть ниже плинтуса.
– Я люблю свою работу, – говорит отец.
– Понятно. Но ты меня удивляешь.
– Обожаю удивлять людей.
– Жаль, что ты не по моей части. Я бы устроил тебя к себе.
– Мне нравится травматология.
– Читал тут в одном журнале статью по выведению человека из комы. Какой-то новаторский метод – и несколько удивительных случаев. Автор ссылается на разработки доктора Лавинина. Это, случайно, не ты?
– Случайно я. Моя вторая специализация – реаниматолог. Так и не смог остановиться на чём-то одном. Работаю в обоих направлениях.
– Да тебе цены нет. И при этом пашешь в какой-то захудалой больнице?
– Меня там уважают. И платят неплохо.
– Всё равно, я тебя не понимаю. Многие с нашего курса открыли своё дело и очень успешны.
– У нас с тобой разные представления об успехе. К тому же, ты знаешь, Жень, коммерция – не по мне.
– Конечно, дело твоё, но это странно. Правда, люди меняются. В моей клинике работал гинеколог – Самшит Краснобаев. Бабник, каких мало. Возбуждался на работе, а дома ничего не мог. Жена подозревала его в изменах и жутко ревновала. Даже на работу к нему приходила и закатывала истерики. Мне это надоело, и я посоветовал ей завести любовника. Эта дура так и сделала. Всё бы ничего, но однажды беременной супруге любовника потребовался хороший гинеколог, и жена Краснобаева порекомендовала своего мужа. Самшит нарушил медицинскую этику, и герой-любовник накинулся на него с кулаками. Был крупный скандал. Разумеется, я сразу же уволил Краснобаева. После этого конфуза он пошёл учиться на терапевта. Может, и тебе, Яша, поменять специализацию?
– Мне и так неплохо.
– Пожалеешь потом, да будет поздно.

   Наглость и самодовольство папиного приятеля выводят меня из себя. Встаю и ухожу. Внутри меня всё кипит. До чего же неприятный тип этот Морович! Я бы на месте отца спустила его с лестницы, а папа только снисходительно улыбается. Ладно, пусть поговорят – но только не при мне.
   Снова беру томик Дюма. Книга открывается на той странице, где Атос говорит про кардинала Ришелье, что тот привык иметь дело только с женщинами и детьми.
   Периодически до меня доносятся обрывки разговоров с кухни. К сожалению, мои уши порой похожи на локаторы. И хоть подслушивать нехорошо, за мной водится этот грех. Сегодня я не раз пожалела о своём любопытстве.
   Моё отвращение к Моровичу нарастает с каждой минутой. Сначала он рассказывает о том, чем занимается его клиника. Это платные дорогущие аборты – нередко на поздних сроках. Причём такие дела ему выгодны. Из убитых детей берут материал – стволовые клетки – и за огромные деньжищи делают косметические операции богатым людям. Морович даже называет имена звёзд, которых он омолаживал, – и я сразу потеряла к ним уважение.
   Потом папин приятель переходит к личной жизни. Говорит о том, как воспитывает жену и детей. По пятницам он вызывает домочадцев на ковёр и требует отчёта за неделю. После разбора полётов Морович назначает каждому наказание – в зависимости от степени вины. И тут его изобретательность выдаёт в нём заплечных дел мастера. Он не брезгует самыми изощрёнными издевательствами.
   Мне стало страшно, когда я услышала, каким истязаниям он подвергает близких. Я бы на их месте взбунтовалась. Но они терпят – вероятно, из-за его денег. На закуску Морович рассказывает о своих интрижках. Меня тошнит от его откровений! Сижу, заткнув уши. Наконец, в комнату входит отец – и с улыбкой вынимает мои пальцы из ушей.
– Устала подслушивать?
– У твоего приятеля слишком громкий голос. Как ты терпишь эти мерзости?
– Спокойно. Стараюсь не принимать близко к сердцу. Вспоминаю, каким Женя был в молодости. К тому же, Морович никогда не прочь был приврать. На самом деле он тайный подкаблучник, а любовница вертит им, как хочет.
– Но воображение у него омерзительное!
– Я тоже далеко не святой. Поэтому не осуждаю его.
– А я осуждаю! Бедные дети, если они терпят подобные издевательства!
– Возможно, он преувеличивает.
– Всё равно противно. Будь я его дочерью, я бы терпеть не могла такого папочку.