Глава двенадцатая

   Выпустили меня из обезьянника только к вечеру следующего дня. За сутки
в камеру принесли тарелку с чем-то серого цвета, оказалась вареная перловка,
стакан воды и два раза позволили сходить в туалет. Негостеприимным оказался
хозяин Завьялов.

   Я вернулся в однокомнатную квартиру, которую снимал с недавних пор. В нее
приходила Аля. Ну не к тетке же мне вести ее. В этой убогой квартирке с
ободранными обоями и почти полным отсутствием мебели начал готовить материал,
который потом надо будет переслать надежному человеку в Москву. Он знает, как
с ним поступить.
Аля пришла совсем поздно, села на кровать, подтянув худые колени к подбородку.
Она любила так сидеть, смотрела, как я набираю текст на ноутбуке.
  - Что ты пишешь, Гера?
  - Это будет статья, которая должна раскрыть глаза тем, кто не видит очевидных
вещей, она будет бомбой-взорвется и заденет многих.
  - Ты ведь напишешь в статье о себе тоже?
  - Пожалуй да.
  - Так будет честнее, я думаю.
Честнее... Мне бы хотелось промолчать про ту мерзость, которой я занимаюсь в
Ильичевске. Аля смотрела на меня большими голубыми глазами, в них была вся
горькая правда, тихая грусть. Она знала обо всем, что ждало нас в будущем.
Я вечно обманываю самого себя, теша несуществующими надеждами. Мне бы не
обмануть Алечку ненароком; она верит мне безоговорочно. Я читал это во
взгляде, сел рядом и обхватил руками ее колени.
  - Все будет хорошо. Ведь главное, что мы вместе.
Она промолчала, только склонила лицо к моим рукам, уткнулась в них носом.
  - Аля, как ты оказалась с Борисом? Я не могу понять, что связывало вас?
  - Он приехал в город, нас познакомил Леша. Мне показалось тогда, что Борис
приличный человек. Я долгое время не знала, чем он занимается. Говорил, что
бизнесмен, имеет свое дело, вполне доходное и стабильное. А потом как-то
закрутилось, я не поняла, как в одно мгновение мы стали парой. Борис обещал
отправить на лечение отца, купить дом для нас. Он говорил о семье и детях.
Думала, дуреха, выберусь из этой дыры, начнется новая чудесная жизнь.
Я верила ему. Мне не хотелось думать о плохом, пока он не стал совершать
ужасные поступки, распоряжаться чужими жизнями. - она замолчала, даже
щеки стали бледными. - Наверное я тоже дрянь, раз знала обо всем и продолжала
быть рядом с этим негодяем.
  - Не говори глупости, ты самая замечательная из всех, кто живет в Ильичевске.
На все белом свете. Для меня ты лучшее, что случилось со мной.
  - Но ты ведь не любишь меня.
  - Очень люблю, Алечка! Почему так думаешь?
  - Ты ни разу не говорил, что любишь.
  - Вот сейчас говорю, люблю тебя.
  - Обещай, что не предашь наши отношения, будешь честен до конца со мной и
своей разгромной статьей.
  - Обещаю, Аля! - Я поднес руку к голове. - Честное пионерское!
  - Вот глупый какой! - Аля обняла меня, поцеловала в губы.
  -  Ты прощаешь мне то, что не простила
Борису.
  -  Я так сильно люблю тебя, Гера, что
кажется могу простить твою скрытую
жестокость.
   
    Каждый ее приход ко мне доставлял и радость, и вечный страх. Почему Борис
позволяет нам видеться? Он преследовал свои цели, не реагируя на ситуацию,
держал меня близко от себя. На утро мы позавтракали, и Аля убежала на работу.
Я снова сел писать, но в дверь позвонили. Закрыл ноутбук, успел спрятать его в
тумбочку у кровати, а флешку с материлом
в карман. Она мне согреет душу и может
спасет жизнь.
На пороге стоял сам Борис, ступеньками ниже два его бойца.
  - Гера, собирайся, есть дело. - он широко улыбнулся, но мне стало не по себе
от его оскала.
Он велел сесть с ним в машину, ехали к кузнеце. Борис всю дорогу разговаривал
с кем-то по телефону, а у меня скреблось в душе нехорошее ощущение. Такое липкое
и противное, словно я выпачкался в дерьме. Да так оно и было по правде.
Странно, мы остались одни, Борис отпустил ребят, а мне предложил сесть, сам
прохаживался назад и вперед, как Ленин по кабинету, заложив руки за спину. Я
нашел их очень похожими, одного поля ягоды.
  - Гера, я хочу поговорить с тобой наедине. Это личный момент, думаю,
догадываешься, о чем, а точнее о ком пойдет речь.
Я только хмыкнул в ответ, в горле разом пересохло.
  - Я с самого начала знаю о вас с Алькой. Ваше общее школьное прошлое меня не
волнует. Я люблю ее, хоть она оказалась стервой и шалавой, как все бабы.
Тебя, змееныша, я могу замочить в любое время, но не хочу. Ты мне нужен живым
пока. Меня беспокоит репутация в законе, которая ущемлена вами. Я не привык
проигрывать. Убью тебя, Алька все равно останется со мной. Она просто не 
способна быть одинокой и брошеной
всеми. Ее ненависть ко мне полня ерунда.
Я так же в курсе твоих попыток написать разгромную статейку обо
мне, о Лехе, о системе в целом. Это даже хорошо, правильно. Народ должен знать
антигероев, которые управляют страной. Так вот, я оставляю тебе жизнь только для
того, чтобы ты написал статью по моему сценарию. Сечешь, о чем толкую?
  - Не очень.
  - Мне нужна хорошая легенда, пусть люди думают, что на мне держится весь
прогнивший городишко. Я так ненавижу его, это тупое быдло, копошащееся
в собственных проблемах. Они просто грязь под ногами, а я вершу историю. Я
хозяин, захочу казню, захочу помилую. Не знаю, какими способами напишешь,
журналюга, но написать обязан правильно, без фатальных ошибок.
  - А что, если откажусь?
  - Тогда я убью Альку, а потом тебя. - он так легко это сказал, я почувствовал
озноб по телу. - Но убивать скучное занятие. Пиши, Гера, без глупостей.

   В голове словно застрял туман. Я в раз ослеп, оглох, потерял чувство времени.
Новый Ильич видел меня насквозь, я не мог скрыть ничего. Но в тот момент свой
порыв я все таки попытался сохранить в секрете. Туман медленно рассеялся,
обнажив мысль. Всего одно слово трепетало в ней. Я посмотрел на меч, торчащий
слева от меня. Нужно просто вынуть его и убить Бориса оружием, сделанным его же
руками. Просто убить... Я сказал, что убить просто?

   Борис отвернулся от меня на мгновение, я выхватил меч, чуть было не потеряв
равновесие под его тяжестью, с силой опустил на голову. Словно нож в кусок
масла.

                Продолжение - http://www.proza.ru/2017/04/12/76