Синдром дориана грея

– Ну, чёрт возьми, сколько же можно ждать?! – раздражённо воскликнул фотограф, вскочив с дивана. – Да за это время даже из обезьяны уже можно сделать красотку для обложки. Дэн, сбегай, поторопи.
– Ага, сейчас! – округлив глаза от безумной просьбы, заявил ассистент фотографа. – Я в прошлый раз уже сбегал, поторопил. Получил по полной, спасибо. В этот раз уж пусть кто-нибудь другой рискнёт узнать всё, что о нём думают, правда, если не оглохнет от воплей.
– Ну, как дела, ребятки? – в приоткрытую дверь студии заглянуло улыбающееся лицо редактора. – О, а вы что, ещё даже не начали?
– Да вот ждём-с… – недовольно развёл руками фотограф. – Слушай, Максимыч, ну хоть ты будь другом, поторопи звезду. Ну, правда, мне уже скоро в аэропорт ехать, сколько же там можно штукатуриться?!
Редактор, подойдя к гримуборной, на секунду прислушался, и тихонько поскрёб дверь.
– Анечка, звезда моя, всё готово для съёмки, только тебя ждём, красавица. – со сладким, вкрадчивым голосом, тщательно подбирая каждое слово, редактор просочился в комнату.
– Ты что, не видишь, я ещё не готова?! – оттолкнув визажиста, звезда гневно сжала губы, уничтожая редактора взглядом.
Её резкий, высокий голос, транслирующий неприкрытую агрессию и грубость, казался откровенно неприятным и противоречил той совершенной красоте, которой природа так щедро одарила его владелицу. Создавалось впечатление, будто бы идеальной живой  оболочкой, божественные черты и линии которой, без единого изъяна и порока, олицетворяют собой саму красоту, управляет другое, маленькое, уродливое и злобное существо, словно паразит захватившее ценный образец безупречной генетики. Осознание  абсурдности данного факта приводило окружающих в полное замешательство, близкое к шоку, и немедленно включался инстинкт самосохранения, заставляющий выбирать, с какой же частью этого гибрида продолжать отношения. Одни предпочитали лишь ангельскую оболочку, полностью пресекая какие либо контакты с внутренним миром и, постепенно убеждались, что его и вовсе нет, просто показалось, а другие, парализованные ужасом перед демонической сущностью, полностью подчинялись этой сути и видели лишь страшное, истинное лицо.
– Ну, чё встал над душой? – недовольно продолжила звезда. – Когда буду готова, тогда и буду. Я хочу, чтобы всё было идеально.   
– Ну, Анечка, что ж с тобой ещё можно сделать, когда природа всё уже сделала сама, ты и так совершенство! – попытался вежливо возразить редактор. 
 – Ой, только не надо! В прошлый раз я посмотрела на вашу работу, повезло, что не попались мне под руку, а то убила бы, ей богу! Все нервы потратила, пока заставила твоего тупого фотографа убрать все морщины фотошопом.
 – Но их, и правда, не было… – начал было редактор, но замолчал.
– Так, ладно, хватит дурью маяться! – резко вскочила Анна. – Это вы тут ходите, еле ноги передвигаете, один номер готовите целый месяц. А у меня всё расписано по минутам, на несколько лет  вперёд.
Она стремительно вылетела из гримёрной и с шумом, в окружении свиты и взволнованного редактора, ворвалась в студию для фотосессии. 
На вечерней тусовке как всегда собрался весь цвет шоу-бизнеса.   Все звонко и бесконтактно целовали друг другу щёки чмокающими звуками, имитирующими не только сами поцелуи, но и очевидную любовь друг к другу. Самые удачливые представители культурной прослойки важно расхаживали среди шампанского, плесневелого сыра и талантов разных мастей, одаривая за восхищённые возгласы снисходительными взглядами свысока. Менее удачливые коллеги по цеху придирчиво разглядывали удачливых, пытаясь в стразах и накладных ресницах высмотреть секрет наивысшего успеха, и по углам, кучками обсуждали скорое и неминуемое падение небожителей, потому как бездарность, лишь по воле случая и больших денег обретшая незаслуженную славу, должна по справедливости судьбы уступить место на небосклоне более талантливым и заслужившим. Анна Ковалёва, как представитель первой категории, была нарасхват у журналистов и телекамер, без устали расточала ослепительные улыбки и замирала в удачных и проверенных позах перед фотовспышками. Её яркий, сексуальный имидж, ворвавшийся на верхние строчки музыкальных чартов, будоражил воображение миллионов поклонников. Её безупречная, совершенная красота заставляла мужчин фантазировать, а женщин подражать в стремлении к недостижимому идеалу. Коллеги потихоньку завидовали, ядовито подмечая, что природа всё вложила в её внешность, не оставив для таланта ни капли, но Анну это мало волновало. Ни отсутствие уникальности, ни критика профессионалов, ни дурной нрав, ничто на свете не беспокоило её так, как собственная красота. Часами вглядываясь в зеркало, она по миллиметру рассматривала своё отражение, пытаясь обнаружить хотя бы намёк на морщину или иное несовершенство. Большую часть своего дня Анна проводила в чудодейственных масках по всему телу, массажах и мезотерапиях. Все полки, шкафчики и тумбочки её туалетной комнаты были заполнены дорогими средствами по уходу за каждой частичкой её идеального тела. В свои двадцать семь лет она уже знала, что такое уколы красоты и чем отличается гиалуроновая кислота от инъекционных филлеров. Её губы казались ей не идеально полными, брови недостаточно густыми, а скулы не совершенно скульптурными.
– Ты видел, какую ужасную фотографию они влепили в репортаж с церемонии награждения?! – Анна в раздражении отбросила журнал в угол комнаты. – Эти уроды нарочно выбирают самые неудачные ракурсы или моменты, чтобы выставить в неприглядном свете. Типа: «Только посмотрите, а не такая уж она идеальная – и кожа тусклая, и тень от носа огромная и возраст уже выдаёт себя». Ненавижу!
– Что ты придумываешь ерунду?! – возразил ей муж, спокойно наблюдая хаотичные метания по комнате. – Отличные фотографии, не хуже, чем всегда. И какой там у тебя возраст виден, смеёшься, что ли?! Тебе что – пятьдесят?
– Да ты обалдел, что ли, пятьдесят?! – с неподдельным ужасом закричала Анна. – Это же не возраст, это вообще уже просто приговор! Это за гранью понимания! Я вообще удивляюсь, как, глядя каждый день на своё старое, уродливое отражение люди могут спокойно жить?! Да тут можно умереть уже от одного отвращения к себе, а они ещё ежедневно демонстрируют своё убожество окружающим. Я вообще считаю, что после тридцати пяти, если плохо выглядишь, нужно ссылать на какой-то отдельный остров, для старой рухляди, или вообще – расстреливать, чтобы этот отстой своим видом не травмировал психику подрастающему поколению. 
– Да ты хоть соображаешь, что говоришь? – искренне удивился муж. – Стареть – это нормально, это естественный процесс, заложенный природой. И если человек перестал быть молодым, это не значит, что он теперь никому не нужен и его никто не любит. Людей любят их супруги, их дети, внуки, друзья. Они нужны друг другу за их человеческие качества, за доброту, за то, что они просто есть рядом. Любят ведь не только за красоту и молодость! Как ты не понимаешь?!
– Всё равно не понимаю, а за что их любить-то? – откровенно не понимала Анна. – Это же генетический мусор.
Алексей был бизнесменом, молодым, энергичным и успешным. Он полностью соответствовал всем критериям своей супруги, по которым заслужил её благосклонность, чем-то похожую на любовь. Сам он любил её искренне, всей своей душой, с той силой, которая даёт способность долгое время не замечать, оправдывать и прощать всё то, что в другом, совершенно не любимом человеке оттолкнуло бы сразу, моментально, вызывая бурю негодования и порицания, не оставляя ни единого шанса на понимание. Однако даже столь безграничная любовь не была уже способна заглушать мысли, всё чаще приходящие к нему в виде разочарования. Он всеми силами пытался оправдать её, но оправдания уже не было.
– Ну, что Анечка, сегодня для волос всё, как обычно? – сияя фарфоровыми зубами, стилист усадил Анну в кресло и запустил руки в её роскошные волосы. – Массаж, несколько масочек, обязательно кислородную и, конечно же, укладку!
– Да, всё по полной программе. – подтвердила звезда.
– Ой, дружочек мой, что я вижу! Ты прямо повзрослела за пару дней, первый седой волосочек. Ну, надо же!
Анна изменилась в лице, на несколько секунд она словно онемела, её глаза округлились от ужаса, в висках стучало. Через мгновение она вскочила с диким воплем и, рыдая и крича в полный голос, принялась метаться по комнате, громя всё на своём пути. Спустя несколько минут она остановилась, тяжело дыша, вся покрытая испариной. Её безумный взгляд помутнел, и она медленно осела на пол, теряя последнее сознание. Придя в себя в карете скорой помощи, Анна немедленно потребовала зеркало. На уговоры врачей не принимать всё слишком близко к сердцу она лишь горько плакала, сокрушаясь о безвременно ушедшей молодости.
В больнице звезде прописали успокоительное, диагностировав паническую атаку, и тактично порекомендовали взволнованному Алексею обратиться к опытному психиатру, пока состояние супруги не стало критическим. После долгих уговоров и угроз об ограничении бюджета на косметические процедуры, Анна, наконец, согласилась на встречу со специалистом.
– Значит, вы предполагаете, что старение совершенно не допустимо, лично для вас? Я правильно понял? – психиатр внимательно вглядывался в лицо Анны, наблюдая за каждым, едва заметным движением.
– Абсолютно! – воскликнула она. – Кто угодно, только не я! И это нормально! Каждый человек должен делать всё, чтобы оставаться молодым! И ничем я не больна!
– Ну, конечно, нет! – подтвердил доктор. – Синдром Дориана Грея не квалифицируется психиатрией, как болезнь, это скорее просто небольшое расстройство, так называемая фобия. Это всё очень хорошо описано Оскаром Уайльдом.
– Он тоже психиатр? – спросила Анна.
– Нет. – улыбнулся доктор. – Это писатель. Герой его книги – Дориан Грей, молодой и очень красивый человек. Он настолько был влюблён в свою красоту и молодость, что безумно боялся потерять всё это. И вот, как-то художник написал его портрет. И Дориан Грей перестал стареть, а за него десятки лет старел его портрет. Правда, ради этого ему пришлось пойти на убийство и его желание исполнилось ценой пролитой крови, как бы принесением жертвы.
– Обалдеть! – Анна широко раскрыла глаза, на её лице было изумление и восторг. – Я бы тоже так хотела! Но, разве такое может быть на самом деле?
– Всё зависит от силы вашего желания, от того, на что вы готовы ради сохранения своей красоты и молодости.
– Я готова на всё! – Анна глубоко дышала, не отрываясь глядя в глаза доктору.
– Замечательно! – доктор откинулся в кресле, широко улыбаясь.
– А вы знали, – продолжил он. – что код молодости содержится в нашей с вами крови? Нет? Так вот, пока кровь свежая, человек остаётся молодым и полным сил. Но, к сожалению, со временем кровь имеет свойство загрязняться. И мы стареем, точнее, стареет наша кровь и, соответственно от этого стареем и мы.
– И что же с этим делать? – Анна ловила каждое слово, чувствуя, что сейчас ей откроется самый важный секрет её жизни.
– Разработан новый, совершенно революционный метод омоложения  путём подсаживания в стареющий организм новых, молодых клеток крови. Молодая кровь, вступая в реакцию, запускает процесс регенерации всех тканей и органов на молекулярном уровне и организм естественным путём обновляется. Эффект омоложения остаётся надолго, процедуру можно проводить не чаще одного-двух раз в год, конечно, зависимо от запущенности ситуации. Методика пока секретна и не оглашается широким массам, в процедуре используется только высококачественный, натуральный материал, подбираемый индивидуально под каждого клиента, в связи с чем, цена, как вы понимаете, не маленькая. Пока этим новшеством пользуется только элита.
– Я готова заплатить сколько угодно! – воскликнула Анна, сжимая кулачки от нетерпения. – Я готова на всё, готова даже убить, только бы достать этот чудесный препарат!
– Ну, убивать пока необязательно. – засмеялся доктор. – Хотя, в природе очень часто жертвуется одна жизнь ради продолжения другой. И я считаю, что это правильно, естественный отбор, знаете ли.
– Абсолютно правильно считаете! Жить должны только те, кто добился чего-то в жизни и нужен обществу, значимые люди! Вот я, например, украшаю эту жизнь, поэтому у меня высокие требования и я достойна только самого лучшего. И вот, если был бы естественный отбор и встал бы выбор между мной и другой, обычной, никому неизвестной и неинтересной женщиной, которая только и думает, там, о муже, детях, ничего возвышенного, то, – Анна усмехнулась. – я думаю, выбор был бы очевиден. Ну, что, когда уже можно будет сделать первый укол?
– В ближайшее время мы подберём для вас отличный материал. 
Доктор не обманул и, уже после первого переливания Анна почувствовала себя невероятно помолодевшей, полной сил и здоровья. Она пребывала в чудесном настроении и просто светилась от любви к себе, от чего ещё больше хорошела и расцветала. Бессонные ночи в клубах не оставляли и тени усталости на её свежем лице, дурные манеры не легли глубокими складками между бровей и в уголках губ, а лишний бокал вина не превращался в уродливые мешки под глазами, с возрастом, по-предательски и всё очевиднее, выдававшие низменные пристрастия. Толпы влюблённых поклонников сходили с ума от обожания и, в тщетных попытках повторить хотя бы тень её неземной красоты, скупали тоннами все чудодейственные средства, едва лишь замеченные в пользовании звездой. Брендовые компании были готовы платить любые гонорары, лишь бы Анна хоть на секунду заикнулась о том, что именно их волшебный крем или маска продлевают вечную молодость. И Анна, не стесняясь, рассказывала в социальных сетях какие массажёры использовать, в какие салоны ходить, какие эликсиры пить и какими полотенцами вытираться, чтобы иллюзия молодеющей красоты не покинула навеки, вместе со вчерашним днём. Но для неё самой время будто повернуло вспять. За несколько лет она не постарела ни на минуту. На её прозрачной коже не было и намёка даже на крошечную морщинку, губы не потеряли розовой нежности, а сантиметры на талии и бёдрах не прибавлялись пропорционально возрасту. В  тридцать пять лет она выглядела ещё более юной, чем десять лет назад, вызывая почти открытую зависть и порождая невероятные слухи. Однако она тщательно оберегала свой секрет, как любой избранный, охраняющий свою исключительность от алчной и разорительной толпы посредственностей, обесценивающей любой аспект своей массовостью. Анна посещала доктора всё чаще, она уже не могла насытиться, и жажда молодой крови становилась неутолимой. Кем были эти доноры, сколько крови они отдавали для её красоты и насколько юными они были, чтобы осознавать происходящее, её не волновало. Она платила деньги и хотела видеть результат, а детали были совершенно не интересны. К чему забивать себе голову ненужной информацией о ненужных людях, которые промелькнули в её жизни едва ощутимым уколом  капельницы. Ведь она же не запоминает каждую выпитую таблетку и без сожаления выбрасывает пустую баночку от крема. А эти люди… Они всего лишь лекарство для неё, не более.   
– Мы совсем отдалились друг от друга, тебе не кажется? – как-то утром, после долгого молчания за завтраком, завёл разговор Алексей. – Ты всё время занята только собой, а я… Я даже не знаю, чего я жду от тебя. Мне кажется, что вот-вот, ещё немного и мы будем настоящей семьёй, будем близки друг другу… А на самом деле… Я всё меньше понимаю тебя, я совсем не чувствую тебя, словно ты другой человек, совершенно чужой, которого я не знаю и никогда не любил.
– Ой…. – недовольно выдохнула Анна. – Вечно ты надумываешь. Ты слишком мнительный. А я вообще не изменилась, тебе так кажется, ни на грамм не изменилась, даже не постарела, в отличие от других.
– Да… – он от досады сжал губы. – Ты, как всегда, об одном и том же. Да разве я тебе про внешность говорил?
– Да, ты сказал, что я изменилась. А я совсем не изменилась, разве не видно?!
– Мне с тобой очень трудно, Аня, понимаешь? Я люблю тебя до сих пор, но мне с тобой невероятно тяжело. 
– С чего тебе может быть тяжело со мной? – она от удивления округлила глаза. – Я молодая, красивая, знаменитая. Я что, какая-то убогая, как некоторые? Ты вообще, такой странный, как скажешь что-то, прямо удивляюсь!
– Давай родим ребёнка? – неожиданно предложил Алексей. – А что, сейчас это модно, все звёзды рожают, особенно, кому хорошо за тридцать. А?
– Да ты охренел? – опешила Анна. – Какой ребёнок, нафиг он нужен?! Нет, я вообще хочу детей, конечно. Такие красивые люди, как мы, обязательно должны продолжать себя. А то вокруг одни уроды, посмотреть не на кого. Но понимаешь, как вот я сейчас могу родить, это же ужас, что с фигурой произойдёт, кругом растяжки, целлюлит сплошной! Ну, можно, конечно, суррогатную мать найти. Сейчас все так делают. Да и вообще, у меня совсем нет времени, я самая востребованная певица, меня обожают, у меня выступления стоят столько, что другие только мечтать могут. Мне все завидуют! При таких делах, только отвернись – тут же набегут желающие занять моё место.
– Конечно, набегут. Ну, потому что, если честно, такие безголосые певицы, как ты, на каждом шагу и все с непомерными амбициями. Ну, ты же петь не умеешь, согласись. Неужели тебе самой не надоело открывать рот под фанеру?
– Да мне пофиг, как я пою. Народу нравится, деньги текут, какая разница, умею я или не умею. Дело-то не в этом. Главное – раскрутиться и всё, ты звезда, теперь получай удовольствие от жизни. А я вообще нарасхват, у меня график расписан на год вперёд. Я работаю по двадцать восемь часов в сутки!
– Не преувеличивай. В сутках всего двадцать четыре часа. – сказал муж.
– Ой, какой же ты тупой! – воскликнула она, в негодовании взмахнув рукой. – Ладно, не порти мне настроение. Всё у нас отлично, не надумывай. Меня всё устраивает.
Однако всё было не так хорошо, как ей казалось. В скором времени совершенно разочарованный супруг преподнёс Анне неприятный сюрприз в виде предложения официально расстаться. Это был серьёзный удар по её самолюбию. Она – звезда, умная, красивая, талантливая и успешная женщина, жизни которой завидуют миллионы, и вдруг её бросает муж?! Совершенно нелепая перспектива не укладывалась у неё в голове, вызывая приступы паники. Её идеальному миру грозил крах, и необходимо было что-то срочно предпринимать, пока этот неприятный слух не расползся по ушам общественности. Заподозрив, что охлаждение супруга случилось из-за увлечения другой женщиной, Анна наняла частного детектива, чтобы выяснить, кто в этом мире может быть лучше её самой. Она готова была даже убить обнаруженную соперницу, так бессовестно рушившую её безупречный имидж идеальной женщины, но оказалось, что убивать некого, никакой любовницы не было. Не в состоянии постичь суть происходящего, Анна обратилась за советом к своему доктору.
– Ну, золотце моё, что ж вы хотите? – сострадательно улыбнулся доктор. – Мужчины жестокие и примитивные существа. Они любят только молодость и красоту.
– Но я же молода и красива, как никогда! – вскочила Анна.
– Да, конечно! Но вам уже тридцать пять, и как бы идеально вы ни выглядели, мужчина чувствует, что вы взрослеете, и инстинктивно ищет более молодую женщину.
– Я так и знала, что все они одинаковые! – раздосадовано воскликнула Анна. – Раньше он говорил, что любят не за красоту и молодость, а сам оказался такой же, как все. Но, что же мне делать? Я ведь регулярно провожу омолаживающие процедуры, всё чаще и чаще, и доноры совсем молодые. Ведь я же чувствую эффект!
– Конечно, эффект есть и очевидный. Но ваш организм уже запустил интенсивный процесс старения и просто омолаживающих процедур уже недостаточно. Необходимо полное обновление организма совсем юными клетками. Но… есть один нюанс…. – доктор замолчал, внимательно глядя на Анну.
– Что? Ну! Говорите скорее!
– Дело в том, что для полного обновления вашего организма необходимо очень много крови и, я думаю… придётся пожертвовать донором. 
– А! – выдохнула Анна. – Я-то думала. А тут ерунда! Конечно, жертвуйте, хоть одним, хоть сотней! Мне всё равно.
После долгих уговоров, истерик и обещаний стать лучшей женой на свете, Алексей сдался и решил дать отношениям второй шанс. Такой поворот событий окончательно убедил Анну в том, что доктор всё-таки был прав. Её теория счастья нашла своё подтверждение в её собственном сознании, и теперь она готова была пожертвовать чем угодно, особенно чужой, совершенно незначимой жизнью, ради душевного спокойствия и понимания смысла бытия.
Анна ощущала себя невероятно. Она была бодрой и лёгкой, энергичной и непосредственной. В её поведении, полном подросткового задора, дышало очарование юности. В ней, словно чистый ручей, искрящийся в лучах яркого солнца, притягивая восхищённые взгляды, играла и бурлила молодая кровь. Чужая кровь. У Анны был хороший аппетит, крепкий сон и безграничная любовь к себе. Даже тень сомнения не омрачала её мыслей, совесть не скребла железными когтями, в ночной тишине раздирая на части её чёрствое существо, а в безмятежные сны не наведывались безликими, серыми тенями загубленные души.
В палате звучала расслабляющая музыка и под приятный шум дождя глаза слипались сами собой. Она не заметила, как задремала. Открыв глаза и повернув голову, Анна вздрогнула, увидев на соседней койке бледное лицо. Почему медсестра не задёрнула занавеску?! Анна попыталась нащупать кнопку звонка, но обе её руки были обездвижены катетерами. Неожиданно, веки на бледном лице дрогнули. Анна с ужасом вглядывалась в это, едва заметное движение, словно на соседней койке оживало нечто потустороннее. Не отрывая взгляда, на неё, едва приоткрытыми и замутнёнными глазами смотрела девочка, почти ещё ребёнок. Анна почувствовала, как безумный, животный страх поднимается откуда-то из глубины, вызывая оцепенение. Она закричала, но словно в дурном сне, кричала беззвучным, немым ужасом. Девочка, издала какой-то звук, похожий то ли на стон, то ли на хрип, и вдруг, разомкнув слипшиеся, посиневшие губы зашептала:
– Будь ты проклята! Будь проклята! Моя кровь разольётся по твоим венам ядом и отравит всё твоё проклятое существо!
Анна лежала парализованная ужасом не в силах даже дышать. Закричав диким голосом, она вскочила с кровати, отрывая все провода и трубки, связывающие её с этим страшным созданием, уходящим в небытие.            
Кошмары мучали её каждую ночь. Едва закрыв глаза, она видела этот страшный взгляд, и сухие, мёртвые губы вновь и вновь шептали проклятие. Она боялась засыпать, часами сидя в углу, сжавшись в тёмный комок с горящими глазами. Но и день не приносил облегчения. Голос, беспрерывно звучащий в её голове, разносился гулким эхом ужаса по каждой её клетке, доводя до безумия. Анна чувствовала, как её тело постепенно умирает, отравленное проклятой кровью. Адский огонь сжирал её изнутри, вызывая нестерпимое желание содрать кожу. Её руки покрылись глубокими морщинами и пятнами, а фигура начала расползаться, теряя прежние очертания. Подойдя к занавешенному зеркалу, Анна отдёрнула ткань и онемела от ужаса. На неё смотрела безобразная старуха с почерневшим лицом, покрытым глубокими язвами и ожогами. Жидкие, седые волосы торчали спутанными клоками во все стороны, а выцветшие, безумные глаза смотрели прямо ей в душу. Она пошатнулась, пытаясь удержать сознание и вдруг, ярость охватила всё её существо. Эта старуха в зеркале смотрит на неё, заражая своим мерзким уродством! Схватив нож, Анна стала неистово наносить удары по отражению, пытаясь навсегда уничтожить этот отвратительный образ.
– Скажите, доктор, почему такая молодая и красивая женщина могла вдруг настолько обезуметь, что нанесла себе множество ножевых ранений и скончалась от потери крови? Она была настолько больна? – следователь внимательно смотрел на психиатра.
– Ну, как сказать… В мировой психиатрии синдром Дориана Грея не квалифицируется, как психическое заболевание. Но… у Анны был тяжёлый случай.