Плач

   Был холодный сухой день. Небо, дома, люди были синие.
Все куда-то шагали, никто не смотрел друг на друга.
   Одинокая девушка порывисто шла улицами города: то ускоряясь, то притормаживая. Она аккуратно ступала по серому асфальту, будто шла по траве, боясь её примять. Её сапожки быстро мелькали среди сотни других ног.
   На правом плече девушки была надета сумка, а руки мерзли в карманах.
   Вот она делает последний рывок, спешит к метро. Скользкие ступеньки пролетают под её сапожками одна за другой. Девушка залетает в первый попавшийся вагон, будто спасается от кого-то бегством. Двери вслед за ней закрываются, и подземная остановка не спеша отдаляется, размывается.
   В вагоне, как обычно, все были заняты своим делом. Сидела бабушка, вязала. Мужчина в костюме с нервным и брезгливым выражением лица сидел, не шевелясь, и напряженно смотрел в одну точку, будто боялся, что до него кто-то дотронется и испачкает. Стояла женщина, повиснув на поручне, почти дотрагиваясь до него щекой, смотрела в окно, где не было абсолютно ничего интересного, слегка улыбалась. Стоял кучерявый парень и покачивал головой в ритм музыке, доносившейся из его огромных наушников. Кто-то сидя, держал большую газету, возможно, читая, а, возможно, просто отстраняясь от других. Два-три человека уткнулись в гаджеты. Сидели молодые парень и девушка, держась за руки, а рядом – дедушка, с интересом поглядывающий на них.
   Когда девушка залетела в вагон, то на пару секунд почувствовала на себе взгляды окружающих, как это обычно бывает. Она осторожно подошла к поручню и схватилась за него замерзшей покрасневшей рукой. Рядом с ней стоял мужчина, лет 35, в лысине которого отражался свет всего вагона. Девушка не обратила внимания ни на светлоголового мужчину, ни на кого другого. Она была разбита, явно чем-то встревожена, смотрела в пол холодным, разочарованным взглядом. Что-то разрывало её изнутри. Если бы не окружающие, она бы сейчас закричала, но вместо этого, лишь сильно сжала руки. Девушка то кусала губы, то задерживала дыхание, то нервная дрожь проходила по всему её телу.
   Наконец, девушка устало вздохнула, на пару секунд закрылась рукой, потом снова запрятала её в карман и тихо заплакала. Теплые слезы полились из-под накрашенных ресниц. Девушка сделала глубокий вдох и не выдыхала. Хоть она и думала, что в вагоне достаточно темно и мрачно, и что посторонние не видят, как она плачет, но всё равно быстро принялась смахивать мертвыми ледяными пальцами со щек капельки, что не переставали течь.
   Шмыгнув носом, девушка выдохнула и, казалось, успокоилась. «Светлоголовый» мужчина  бросил на нее осторожный взгляд.
Проехали ещё одну остановку. Люди заходили и выходили. Девушка всё также упорно смотрела вниз, пытаясь не дышать. Когда лысый мужчина снова глянул на нее, у той вновь бежали слезы. В этот раз, казалось, их было не остановить, словно девушка не плакала целую вечность, а сейчас внезапно на нее обрушились все горести человечества. Слёзы лились ручьем, а она продолжала прятаться в своих волосах, что теперь налипали на лицо. Как можно тише девушка старалась шмыгать носом и, судя по всему, готова была выпрыгнуть на первой же остановке. Вскоре её рука судорожно потянулась в карман. Девушка пыталась отвлечься телефоном. Сняла с блокировки, зашла в меню, в галерею, в сообщения, заблокировала и положила обратно. Наверно, это было бессознательные движения, поскольку вряд ли бы она хоть что-то увидела сквозь океан, что выплескивался из её глаз.
Мужчина с лысиной вдруг тоже стал громко шмыгать носом. Сначала редко и незаметно, но вскоре стало вполне ясно, что делает он это неспроста. Пассажиры вагона начали неуверенно переглядываться, первые секунды не зная, как реагировать. Не прошло и минуты, как абсолютно все присутствующие, включая парня в наушниках, невольно заинтересовались происходящим. У некоторых на лице читалось явное недовольство, а у кого-то – искреннее удивление.
Заплаканная девушка, конечно же, тоже заметила что-то неладное. Она не сразу успокоилась, похоже, слезы были неконтролируемы. Вцепившись одной рукой в поручень, незнакомка наблюдала за мужчиной, но теперь он не глядел на нее. Среди тишины, что воцарилась в вагоне, послышалось хныканье - поначалу тихое, но по мере его возрастания, становилось понятно, что мужчина только разыгрывает ситуацию.
Девушка скривилась ещё больше и отвернулась от него, с силой закусывая губы. Где-то в конце вагона какая-то женщина пустила недовольный комментарий по поводу недостойного поведения мужчины. Казалось, это мнение сейчас прокатится гулом от одной двери к другой, но внезапно где-то поблизости послышался новый вой. На этот раз это была девочка, лет шестнадцати. Она просто закрыла лицо руками и протяжно ревела. Осуждающий голос женщины вдруг умолк. Парень снял наушники и огляделся. Дедушка, что сидел, оперевшись на палку, начал немного подергиваться, затем всхлипывать, но как-то безмолвно. Через сотую долю секунды отовсюду уже был слышен плач: любой тональности, громкости, и со своей долей мелодичности. Некоторые, казалось, находились на грани срыва и только и ждали момента, чтоб дать волю чувствам. Это было по-настоящему.
Девушка же успокоилась – её охватили новые эмоции. Она недоуменно осматривалась по сторонам, вытирая рукавом лицо. Весь вагон рыдал, издавая душераздирающие крики. Девушка невольно отходила назад, заглядывая каждому в глаза, не веря тому, что видит.
На следующей станции, когда открылись двери, она выбежала, быстро затерявшись в толпе.
Вместе с ней вышло ещё пару человек. Красные, заплаканные, искренние – они сбивали с толку других пассажиров, которые намеревались зайти в этот же вагон. Но вскоре и новоприбывшие тоже начинали рыдать, а затем выходили каждый на своих остановках.
Этот рейс круглосуточный. И сейчас где-то под землей ездит плачущий вагон.