Вежливые ребята

                Случилось  это, если  я  правильно  ориентируюсь  по  времени  в  событиях  тех  лет, осенью  1965-го  года.  Тогда,  после  завершения моей  очередной  командировки  на  ленинградскую  “Электросилу”, лечу  домой  в  Ереван.
В  очереди  на  регистрацию  билетов  в  Пулковском,  ещё  старом,  аэропорту  обратил  внимание  на  небольшую  группу  женщин,  стоящих  впереди  меня.  Точнее,  женщин  было  две.  А  третьей  была  девушка,  скорее,  девочка  лет  пятнадцати-семнадцати.  Одна  из  женщин  что-то  говорила  девушке, часто  вставляя  слова ”Понятно?”,  “Верно?”, “Правильно?”  Та кивала  головой,  но  чувствовалось,  что  она  не  очень  то  и  слушает  какие-то  наставления. Вторая  женщина  молчала,  лишь  как-то  горестно  покачивала  головой.
          Как  оказалось,  лететь  должна  была  только  девушка.  Женщины  были  только  провожающими. Объятья,  поцелуи,  охи, вздохи. Наконец,  перекрестили  её  и  вся  наша  улетающая  публика  пошла  на  посадку.  И, надо  же!  С  этой  девушкой  мы  оказались соседями  в  салоне  самолёта.
          Познакомились. Разговор  начался  с  того,  что  ещё  до  взлёта  она  доверительно  сообщила  мне,  что  летит  самолётом  впервые  в   жизни.  А  летели  мы  на  ИЛ-18.  Из  Ленинграда  в  Ереван   лететь  три  с   половиной  часа,  не  считая  времени  на  дозаправку  в  Минеральных  Водах.  Так   что  времени  на  наше  с  ней  общение  было  предостаточно.
          Я  уже  успел  отметить  про  себя,  что  девушка  эта  очень  даже  красива.  Более  того,  её  красота  была  какой-то  красотой  аристократической, что  ли.  Тёмные  волосы,  белолицая  с  тонкими  изящными  чертами  лица  и  с  лёгким  детским  румянцем.  И,  если  бы  не  её  легкомысленные  похихикивания  при  нашем  разговоре,  то  её  можно  было  отнести  к  типу  девушек,  которых  называют  тургеневскими.  Короче, говоря  более  откровенно,  таких  девушек  парни  не  пропускают.  В  чём  я  убедился  уже  сразу  же, когда мы  приземлились  в  Ереване.
          Итак,  летим. Наш  разговор  набирает   обороты.  Узнаю,  что  девушка  только-только  окончила  в  Ленинграде  какой-то  метеорологический  техникум  и  по  направлению  едет  в  армянский  город  Кафан  работать  недалеко  от  этого  города  на  метеостанции. Ни  в  Ереване,  ни  тем  более  в  Кафане  у  неё  нет  никакой  родни  и  даже  знакомых.
          Я  выражаю  удивление,  как  её  туда  отпустили  родные.
          - Ой,  не  говорите!  Какую  бурю  я  выдержала!  Мама  хотела   идти  в  техникум  и  попросить  для  меня  другое  назначение. Я  устроила  истерику  и  сказала  ей  и  тёте,  что  других  более  близких  мест  для  моей  будущей  работы  комиссия  по  распределению  не  имеет.  Хотя,  скажу  вам  честно, я  вполне  могла  остаться  работать  в  Ленобласти, но  я  сама  и  выбрала  Кафан. Представляете, я  никогда  не  бывала  в  горах.  Горы,  Кавказ – это   же  прелесть, мечта!  И  вот  я  лечу  навстречу  своей   мечте!
          Вот  в  таких  восторженных  выражениях  она  продолжала  своё  повествование.  Я  и  сам  то  никогда  не  бывал  в  Кафане.  Знаю,  что  это  такой  горняцкий  городок. Там  добывают  какие-то  редкие  металлы. Находится  Кафан  в  самой  дальней  точке  Армении   к  юго-востоку  от  Еревана. Туда  из  Еревана  добираются  поездом. Можно  и  автобусом,  но  долго  и  утомительно.  В  душе  я,  конечно,  не  очень-то  одобряю  решение  этой  ленинградской  девчушки  ехать  так  далеко  от  дома  и  в  полную  неизвестность.  Но  высказать  неодобрение  и  заранее  разочаровывать  её, естественно,  не  считаю  себя  вправе.
          Наконец, под  вечер, прилетаем  в  Ереван. Идём  к  месту,  куда  указывает  стрелка  с  надписью  “Выдача  багажа”. Это  не  в  помещении, а  просто  место  около  ограждения  лётного  поля. Багаж  из  самолёта  выгружается  прямо  в  кузов  грузовой  машины. Машина  задним  бортом  подъезжает  к  ограде. Двое  парней  ходят  в  кузове  по  чемоданам, сумкам, узлам. Подняв  какой-то  чемодан,  громко  выкрикивают  номер  багажной  бирки.  Кто-то  из  пассажиров,  услышав  “свой”  номер,  отзывается. Продирается  сквозь  толпу,  отдаёт  корешок  парню  в  кузове  и  ему  сбрасывают  его  вещь.
          В  толпе  ожидающих  свой  багаж  мы  с  девушкой  стоим  рядом.  Мой  небольшой  “командировочный”  чемодан  выуживают  первым. Пока  я  пробирался  к  раздаточной  машине  и  получал  его, то, вернувшись,  увидел,  что  моя  спутница  беседует  с  двумя  парнями. Они  явно  не  с  нашего  рейса. Может  быть,  думаю, это  обычные  “бомбилы”, предлагающие  прибывшим  пассажирам  подвезти  в  город. В  разговор  не  вмешиваюсь, но  что-то  подсказывает   мне, что  оставлять  на  самотёк  ситуацию  нельзя.
          Между  тем,  один  из  парней,  уже  узнавший  куда  едет  девушка, восклицает:
          -Вай, Кафан  едеш! Ми  тоже  Кафан  едем!  Нет, зачем  вакзал, зачем  поЕз? У  нас  свой  машина  ест,  давай  паедем  вместе!
          И, обернувшись к  другому  парню,  говорит  ему  по-армянски:
          -Ара,  бегом  иди, найди  какую-нибудь  машину, договорись. Скажи  шоферу, что  это  как  будто  наша  машина.
          Тот,  перед  тем,  как  бежать  искать  машину, спрашивает:                -.            - А что сказать ему,куда поедем?               
          - Скажи ему,поедем в село П....               
          Называет село ,которое,насколько я знаю,всего в двух десятках километров от аэропорта.                               
          И,  пока  второй  срывается  с  места  и  бежит  нанимать  машину,  я  уже  точно  понимаю,  что  готовится,  скажем  так,  нечистое  дело. Беру  у  девушки  её  багажный  корешок  и  так , строго,  но  тихо, говорю:
          -Посторожи  мой  чемодан, я  пойду  получу  твой  багаж.                Девушка  немного  удивлена  тоном,  каким  я  это  сказал. Пытается  объяснить  мне, что  эти  вежливые  ребята  хотят  помочь  ей  добраться  до  Кафана.  Я  ещё  более  настойчиво  советую  ей  послушать  меня:
          -Потом  я  объясню  тебе, что  это  за  “вежливые  ребята” и  в  какой  Кафан  они  тебя  повезут.
          К  этому  времени  возвращается  тот,  кто  бегал  за  машиной, жестом  показывает,  что  всё  в  порядке,  дескать  машина  есть.  Но  тот,  кто  оставался  “сторожить  добычу”,  разочарованно  говорит  ему:
          -Ничего  не  выйдет. С  этой  девчёнкой  вон  тот  мужик  приехал!
          Наконец,  получив  её  чемоданы, мы  садимся  в  автобус,  курсирующий  от  центра  Еревана  до  аэропорта.  Я,  как  мог  поделикатнее,  объяснил   моей  восторженной  спутнице какую  “услугу”  собирались  оказать  ей  эти  “вежливые  ребята”.
                Немного  о  таких  ребятах.  В  те годы  в  Ереван  чуть  ли  не  ежедневно  из  различных  областей  России  прибывали  экскурсионные  поезда. На  несколько  дней  экскурсанты,  в  большинстве  своём  женщины,  размещались  на  большой  турбазе  в  Норке, живописном  районе  Еревана.  Гиды  знакомили  их  со  стандартным  комплектом  достопримечательностей – Гарни, Эчмиадзин, озеро  Севан, музеи. В  свободное  от  экскурсий  время  россиянам  предоставлялась  возможность  каждому  по  своему  вкусу  проводить  время. Гуляли  по  городу, делали  покупки.  В  основном,  закупали  прекрасную  женскую  обувь  местного  производства,  не  уступающую  красотой  и  качеством  забугорной,  но  вполне  доступную  по  цене.
          Возле  входа  на  турбазу  всегда  “дежурили”  молодые  горячие  армянские  парни,  предлагавшие  молодым  экскурсанткам  получить  дополнительно  к  программе  их  кратковременной  поездки  ещё  кучу  новых  “незабываемых”  впечатлений. Многие  из  этих  ребят  знали  от  силы  дюжину  русских  слов. Но  сказать,  подойдя  к  приглянувшейся  девушке:  “Город  покажу?”  умели  выговорить  все  потенциальные  кавалеры.  И, видимо, на  это  предложение  часто,  даже  очень  часто, откликались  положительно.  И  тогда , также  часто,  завязывались  сверхкраткие  “горячие”романы  и  романчики.
          За  этими  ребятами  в  Ереване  так  и  закрепилось  прозвище  “Городпакажу”.  Некоторые  “Городпакажу”  выходили  охотиться  на  дальних  подступах  к  турбазе – на  вокзал  к  экскурсионным  поездам  или  в  аэропорт  к  прибывающим  из  России  самолётам.
                Итак,  со  своей  юной  попутчицей   добираемся  автобусом  к центру  Еревана.  Пересев   на  троллейбус  доезжаем  до  вокзала.  Уже  что-то  около  десяти  часов  вечера. В  полуосвещённом  главном   вестибюле  знакомимся  с  расписанием  поездов.  В  Кафан  можно  уехать  лишь  завтра  в  полдень.  А  на  сегодня  все  поезда  в  разные  направления  уже  отбыли.  А  первые  прибытия  других  ожидается   только  с  завтрашнего  утра.  Поэтому  вокзал  совершенно  безлюден.  И  вестибюль  и  залы  ожидания  освещаются  лишь  дежурными  светильниками.
          Оставлять  девушку  одну  в  пустом  полутёмном  вокзале  на  ночь  почему-то  не  хочется.  Думаю  устроить  её  где-то  на  ночлег.  На  глаза  попалась  надпись  со  стрелкой  “Комната  матери  и  ребёнка”.  Это  на  втором  этаже.  Иду  туда.  Дежурная  в  этой  комнате  уже  сама  собирается  прилечь  ночевать  на  служебном  диване.  Объясняю  ей  ситуацию  и  прошу  принять  на  ночлег  девушку.  Женщина  разводит  руками:  “Азиз  джан,  место  есть, но  поселить  её  в  этой  комнате  не  имею  права.  Ведь  она  не  мать  и   не  ребёнок.  Узнают,  меня  уволят.”
          Я  уже  подумываю  пригласить  её  переночевать  у  нас  дома.  Это  всего  в  одном  квартале  от  вокзала.  Но  я  сам  с  женой  и  нашим  трёхлетним  сыном  живём  в  двухкомнатной  квартире  её  родителей.  Ждём  скорого  вселения  в  свою  кооперативную  квартиру.
          И   тут  я  вспоминаю,  что  мама  моей   одноклассницы  работает  на   вокзале   дежурным   администратором. Да  и   живут  они  совсем  рядом  с   вокзалом.  Я  и   сам  “каяранци”,  то-есть  житель  Привокзалья.  Наша  русская   школа  имени   Гоголя  тоже   в  Привокзалье.  И  почти  все  мои  одноклассники  живут  неподалеку.  Тогда  ко  многим  из  них  мы  были,  как  говорится,  вхожи  в   дом  и  нас  знали   родители  и   домочадцы.
          Влево  и  вправо  от  привокзальной  площади  находится  целый  городок  одно-   и   двухэтажных  домов,  специально  построенных   для   работников  ЗКВ  ЖД – Закавказской  железной  дороги.  Эти  добротные  каменные   дома  были  построены,  если  не  ошибаюсь,  ещё  до  революции,  когда   железную  дорогу  только-только   протянули  до  Еревана.
          В  одном  из  таких  домов  и   жила  с  родителями  моя  одноклассница.  К  ним  я  и  направился,  оставив  девушку  одну  на   чемоданах  в  зале  ожидания.  И   уже  минут  через  десять  я  стучусь  в  дверь  их  квартиры. На  мой  стук  выходят  обе – мама  с  дочкой.  Я  вкратце  объясняю  им  цель  моего  столь  позднего  визита.  Они, приодевшись, направляются  со  мной  на  вокзал.  По  пути  я  рассказываю  им  о  “вежливых  ребятах”  в  аэропорту,  почему  я  и  взялся  обезопасить  девушку  хотя  бы  до  её  отъезда  в  Кафан.
          Вопрос  с  ночлегом  решился  быстро.   Причём  устроили  девушку  в  той  же  комнате  матери  и  ребёнка.  Мама  моей  школьной  подруги  сказала,  чтобы  я  спокойно  шёл  к  себе  домой.  Она,  мол,  сама   завтра  посадит  девушку  в   поезд  и  попросит  кондукторшу  ( она  их  знает  всех! )  быть  к  ней  особенно  внимательной  и,  доехав  до  Кафана,  перепоручить  её  знакомым  людям.  На  том  мы  с  моей  ленинградской  юной  попутчицей,  пожелав  друг  другу  спокойной  ночи,  попрощались.
          Дома  меня  уже   ждали.  Наш  Игорёк,  радостно   встретив  меня,  задал  свой  коронный   вопрос: “Сто  плинёс?”  И  я  первым  делом  принялся  распаковывать  чемодан. Подарку  он,  конечно  же,  обрадовался  настолько,  что  было  ясно – ночью  он   уже,  возбуждённый  от  вида  новых  игрушек,  вряд  ли  уснёт.
          На  следующий   день,  уже   на  работе,  вспомнив  вчерашние  события,  я,  вдруг,  подумал   о  том,  что  в   суматохе  с  устройством  на  ночлег,  забыл  взять  у  той  девушки  её  ленинградский  адрес  и   дать  ей   свой.  Чтобы  узнать,  конечно,  как  сложилась  жизнь  этой родившейся и выросшей в  Северной Пальмире восторженной  девчёнки,  в  таком незнакомом ей   краю,  как  Кавказ,  куда  она  так  рвалась  “навстречу  мечте”.
          С   тех  пор  минуло  больше   полувека.  Иногда  я   вспоминаю  этот  случай.  Где   теперь  та   девушка?  Где  живёт  и  как  прожила  свою  жизнь?  Сейчас  она,   уже  “дама  в  летах”,  вспоминает  ли  как  вступала   в   самостоятельную  жизнь?  Может  быть  она,  как  и   я,  немного   в   ладах   с   компьютером  и,  роясь   во  всемирной  паутине,  набредёт,  случайно,  на  этот  мой  рассказ.  Прочитает  его,  узнает  в  нём  себя  и  через  тот  же  Интернет  найдёт  меня  и  отзовётся.  Может  быть.  Хотя,  как  говорят  учёные  люди,  по  прошествии  стольких  лет,  вероятность  этого  ничтожно  мала.  Но  каких  только  чудес  не  бывает  в   жизни!  А  вдруг ?!