Утонченная натура

      Страшная, смертельная тоска завладела его сердцем. Давила, душила своими корявыми пальцами не давая покоя. Он уже совсем забыл, что это такое. Расслабился и решил, что судьба наконец-то даровала ему счастье. Но мир в самый неподходящий момент напомнил: «Ничего не бывает «просто так». Даже счастье».
      При первой встрече она поразила его своей непосредственностью, словно ребенок была открыта всем и принимала мир с поразительной легкостью и добросердечием. Казалось, что именно такую женщину он жаждал все эти годы. Именно с таким человеком хотел бы прожить до конца дней своих. Он сделал ей предложение. Он говорил сбивчиво и слегка смущаясь: да, не хватал звезд с неба – не в силу отсутствия способностей, нет, просто они слишком высоко… И она согласилась.  Сказать по правде, он ожидал ее согласия, ведь она перед ним была вся, как есть: обнаженная душа, переливающаяся всеми красками радуги, когда улыбка касалась ее глаз. Он всегда старался сделать так, чтобы это случалось как можно чаще. Он любил эти переливы, эти игры света и тьмы. О, да! Вы не ослышались, именно света и тьмы! Иногда она мрачнела, словно грозовая туча. В воздухе повисала непреодолимая стена молчания, и только искры, возникшего, казалось, неоткуда напряжения пощелкивали при малейшем движении тела или мысли. И выглядело это не менее величаво, чем переливы радуги. Но это была другая сторона. Он научился быстро справляться с подобным явлением. Главное – перехватить энергии на начальном этапе и перепутать их, пережать, перекрасить. Он умел управлять этими силами. Но больше нравилась радуга. И она, подвластная ему целиком и полностью, часто одаривала своми светом и переливами.
     Какое это было неописуемое счастье!
     Но как же могло случиться, что счастье это оказалось с изъяном? Маленькая, едва заметная точка на светлом незамутненном поле, прошедшем чистилище – отбеленном и сверкающем…  Муть и туман поднялись ниоткуда и закружили небольшим торнадо. Ах! Какая ошибка бытует у людей: якобы надо прожить вместе всего лишь один год, и тогда все будет ясно, человек раскрывается и становится прозрачным. Нет!!! Как минимум три года, а может и семь, кому-то даже двенадцать лет нужно для того, чтобы обрести понимание. И с каждой парой это происходит по-разному.
     Наступает прозрение. И вследствие этого – полное крушение. Бывает – километры колючей проволоки, бывает – глубокий омут. Здесь же – маленькое пятнышко, которое незаметно разрастаясь уже стало бельмом на глазу. Она знала о нем. Знала об этом изъяне и старалась все время его то подкрасить, то подбелить. Намешать такое буйство красок, чтобы сделать это пятнышко органично вписывающимся в общую картину. И у нее получилось. И не было видно его вплоть до того самого момента, когда краски вдруг поблекли. Растворились в белизне поля, и только черная точка продолжала расти, уже ничем не сдерживаемая и неприкрытая…
   
       Антон вздрогнул и проснулся. Оказалось, что он весь взмок. Во сне он так неистово метался, что даже подушка полностью вылезла из наволочки и, старенькая уже, выбивалась своим неприглядным видом замятого трухлявого пня из общей картины распластанного белоснежно-сверкающего белья с маленькими диковинными кружевами. Рывком сел, выпил воды, бутылка с которой всегда стояла на полу около изголовья кровати, и с неосознанным страхом посмотрел на НЕЁ.
     Настенька безмятежно спала, ангельски посапывая своим курносым носиком. Вдруг черты лица ее дрогнули, и она чуть нахмурилась. Антон погладил ее по голове. То ли во сне, то ли наяву девушка тихо пробурчала: «Я люблю тебя», перевернулась на спину и взору его предстала упоительно вкусная грудь, а на левой, в области сердца, сияло маленькое темно-коричневое пятнышко…