Любимой учительнице

Посвящается первой настоящей учительнице


***


Май - 1987. Всё дышит весной, за окнами уже угадывается восхитительный Июнь и долгожданные летние каникулы, а мы с мальчишками сидим с каменными лицами. Вчера мы опять проиграли полуфинал Кубка Школы по футболу. Следующий шанс выпадет только в сентябре. На всех переменах бесконечные разборки: кто больше виноват. Но результат уже не изменить...

Урок Литературы. Людмиле Сергеевне Журавлёвой всего-то 27 лет. Два года назад пришла в школу преподавателем практически сразу после ВУЗа. Год назад взяла наш класс и вела до выпуска в 1990 году. В 9-11 классах стала классной руководительницей.

Прекрасно помню, как впервые отвечал ей осенью 1986 года. Образ Пугачёва в "Капитанской Дочке". И почему он не просто пощадил Гринёва - покровительствовал ему?

Я строил разные теории: испытывал интерес к врагу, искал скрытую выгоду, нарочно злил своих сподвижников, утверждая личную власть. Наконец, благодарил за тот "заячий тулупчик" с барского плеча.

Никогда не видел, чтобы меня так внимательно слушали. Она всех так выслушивала, даже двоечников. А потом - поправляла, дополняла, задавала вопросы, неизменно наталкивающие на самостоятельные размышления. И едва заметно улыбалась уголками ещё почти девичьих губ. А мне (в тот раз) сказала солженицынские слова:

- Человеком надо быть. Тогда - нигде не страшно. Если ты человек - это увидит и разбойник Пугачёв, и напыщенная императрица Екатерина, и, тем более, любимая женщина Гринёва - Машенька.

И вот новый урок. Меня вызывают к доске отвечать устно. Все мысли в голове - если бы вчера отдал пас направо, вместо того, чтобы бить по воротам самому - был бы гол, Ромка бы не промахнулся. Дурак я, дурак... Включаю автопилот:

- В образе Печорина Лермонтов рисует человека, недовольного порядками царской России. Печорин безошибочно чувствует всю фальшь отжившего себя строя, но он объективно ограничен, так как ещё не знаком с трудами Маркса, Энгельса, блестяще переосмыслившего их Ленина. Эта классовая ограниченность...

Она смотрит на меня с состраданием и дружеской иронией. Потом говорит при всех с неподражаемой интонацией:

- Да, даже рядом с Верой Печорин был бы несчастлив. Ведь мировая революция ещё не победила.

Девчонки хихикают, я мигом краснею. Она меня успокаивает, извиняясь за заслуженную колкость:

- Не переживай, пятёрку я тебе поставлю. Только - сядь и подумай по-настоящему о героях Лермонтова...

После урока подходит ко мне.

- Костя. В любые времена - никогда не мешай литературу с политикой. Просто - никогда. И - размышляй.

- Я размышляю, Людмила Сергеевна...

- Ничего ты не размышляешь, у тебя сейчас один футбол в голове!

Потом - заметно смягчается:

- Вот, скажи... Если взять известных литературных героев - Онегин, Печорин, Базаров, Мышкин, Болконский, Дубровский - я навскидку... С кем из них ты хотел бы лично пообщаться?

- Печорин. Дубровский. Князь Мышкин, конечно...

- Это потому, что им всем дано больше многих иных людей. Они - живые души, а не "персонажи". Но и спотыкаются - больнее. Не для оценки. А для себя. Напиши об этом. И дашь мне прочесть, если сочтёшь нужным.

- Хорошо, Людмила Сергеевна...



***



Почти 30 лет спустя, апрель - 2017...

Уныло-слякотный вечер спального района с противно-зябкой и совсем не спешащей весной. Усталые после нелюбимой работы люди идут отовариваться в магазин "Магнит". И вдруг - те же самые, живые и искренние глаза, что на уроках в 80-е...

- Людмила Сергеевна!!!

Она оборачивается.

- Здравствуй... Очень рада. Как твои дела?

- Да всё менее-более. Литераторствую в свободное время. Как ваши?

- Преподаю. Дети сейчас... сам знаешь, заставить много читать - невозможно. Не воспринимают большие объёмы информации. Только через диалог. Разговорить, попробовать поразмышлять вместе. Это - иногда получается.

- Ой, у меня дочь сходила на спектакль "Ревизор". Я спросил её мнение. Она: банально, пап. Избитая тема. И умничает, что Гоголь - "неактуален"...

Она тонко улыбается уголками губ и дружелюбно произносит:

- А в тебя я всегда верила. Был и остался моим любимым учеником, это не комплимент. Только - уж прости. Лучше прозы о Васильевских островах, природе и некоторых стихов ты ничего так и не написал. Единственное, что хочется перечитывать.

Я слегка вздрагиваю. Те же самые слова слышал (в разное время) от трёх других людей. Она (как всегда) безошибочно ощущает мою неловкость и меняет тему:

- А у меня внучка подрастает, 4 годика уже. Учимся читать и уже знаем много букв.

- Гуманитарий?

- Ой, Костя, - не знаю. Но так надеюсь на это (улыбается). - Вот, зашла после уроков купить ей вкусняшек.

Что сказать... Слов нет. Так хочется выйти к доске и... нет, не ответить, а поговорить - как 30 лет назад. Но сейчас всё вечно на бегу. Внучка ждёт бабушку, я понимаю.

- Спасибо Вам за всё, Людмила Сергеевна.

- Ты заходи в школу. И приходи на встречу выпускников, пусть она и нескоро - в феврале.

- Конечно...