Отец. глава 10

Отец работал в Норильской комплексной геологической экспедиции старшим геологом. Современное изучение Норильского района связано с экспедициями Н. Н. Урванцева в 1919—1926 годах, подтвердившими наличие богатых месторождений каменного угля и полиметаллических руд. В 1921 году во время экспедиции Урванцева была построена деревянная изба, считающаяся первым домом Норильска. В 1935 году силами заключённых ГУЛАГа началось строительство Норильского горно-металлургического комбината им. А. П. Завенягина. Оно впоследствии стало градообразующим предприятием. В советские времена Норильск являлся крупным центром цветной металлургии. Чего здесь только не было: медь, никель, кобальт, палладий, осмий, платина, золото, серебро, иридий. Нынешнего состояния Норильска касаться не буду – это отдельная тема.

В июне 1967 года (мне исполнилось уже 15) мы с матерью приехали к отцу на лето. Помню, как к нашему самолету, уже приземлившемуся в Норильском аэропорту, совсем близко подошел отец и, улыбаясь, высматривал нас в окошке. Он был в светлом плаще и шляпе. Наконец, увидев нас, радостно замахал рукой. Всюду лето, жара, солнце, а здесь, в Норильске, было пасмурно, холодно и падал мокрый снег. Хорошо, что наши теплые вещи оказались неподалеку. Как же непривычно в середине июня напяливать на себя осеннее драповое пальто. А что делать? Отец был безумно рад, что к нему приехали жена с сыном. Мы тут же, прямо с аэропорта, поехали на такси в ресторан. Было сумеречно и ветрено. Снег все еще шел, но, касаясь земли, таял.
 
Отец жил на втором этаже пятиэтажного дома на улице, названной в честь норвежского полярного исследователя и океанографа Нансена. Многие дома Норильска, строившиеся на вечной мерзлоте, стояли на сваях. Под такими домами всегда лежал лед, даже в жару. А жара в Норильске иногда все же бывала. В июле 1967 года в течение недели температура стояла 30–32 градуса. По местным представлениям, это почти африканская Сахара. Но не все дома стояли на сваях. Целые районы в городе построены по обычным типовым проектам. Была еще одна категория зданий, имевшая стилистическое сходство с архитектурой Петербурга XIX века. Эта схожесть объясняется массой сосланных в Норильск архитекторов. Эти красивейшие здания по праву украшают город на Ленинском проспекте и Гвардейской площади. Отец жил в маленькой комнатушке двухкомнатной коммуналки. В другой комнате – молодая женщина с шестнадцатилетней дочерью и своим 28-летним сожителем. Телевизора у отца не было, книг тоже, поэтому на первых порах я просто изнывал от скуки. Чтобы хоть как-то исправить положение, отец договорился с коллегами, и они давали мне почитать книги Конан Дойля о легендарном сыщике Шерлоке Холмсе. Однажды вместе с родителями ходили в тундру. Как только вышли за пределы города, на нас обрушились полчища кровососущего гнуса – комаров, мошек и т.д. Они залепляли глаза, нос, уши, не давали рта раскрыть. Спасенья от них не было, мы быстро развернулись и почти бегом ринулись назад, в город. Кстати, в Норильске гнуса не было совершенно, это конечно хорошо, но, с другой стороны, свидетельствовало о загрязненности окружающей среды. Гнус в подобной среде жить не мог, такое под силу только человеку.

Однажды мы побывали с матерью у отца на работе. Кабинет в отличие от его конуры в Волгоградской экспедиции, где помещались только стол, стул и телефон, был огромных размеров. Он просто поражал воображение своими масштабами, и больше походил на кабинет министра. Здесь находился огромный стол с зеленым сукном, растянувшийся на 10 метров, с разноцветными телефонами на нем, по обе стороны стола стояли стулья. Во всю стену висела карта, закрытая, как в шпионских кинофильмах, шторами. Сразу было видно, что труд геолога здесь в почете.

Хоть с отцом интересно, но меня тянуло в Волгоград: к своим закадычным друзьям, к телевизору, к которому мое поколение было привязано так же крепко, как нынешнее – к компьютеру, к Волге-матушке реке, в которой я еще ни разу не купался в том году. В начале августа я полетел в Волгоград. По нынешним криминогенным временам, это почти подвиг – 15-летний пацан один летит из Норильска в Волгоград с пересадкой в Москве. Причем из Норильска в Москву самолет приземлился в одном аэропорту, а на Волгоград вылетал с другого – Внуково. Родители, конечно же, переживали, нервничали, волновались перед моей отправкой. Мало ли что могло произойти! Отец подготовил письменную инструкцию, куда последовательно входили все пункты моих действий. Что я должен делать после приземления самолета в Москве; на автобус или маршрутку какого номера садиться, чтобы доехать до Внуково; где должен перерегистрировать билет на Волгоград, и т. д. На случай непредвиденных обстоятельств у меня был список московских родственников, их адреса и телефоны: бабушкина сестра тетя Дуся; мой старший брат Юрий Лосев; двоюродный брат отца Юрий Павлович Европин. Для начала отец заставил меня выучить эти списки, которые потом я должен был воспроизводить ему наизусть много раз подряд в течение дня.
 
В общем, все завершилось благополучно: я вернулся в Волгоград, а мать вплоть до Нового года оставалась с отцом. Резон был довольно прост. Коэффициент заработной платы в Норильске составлял 1,8, а это очень существенно. Прагматичный ум матушки, свойственный людям ее профессии, не мог смириться с этим, и как только представилась возможность, она устроилась на работу бухгалтером и проработала там несколько месяцев.

Отец работал в Норильске четыре года. Иногда у него случались командировки в Москву, и тогда он обязательно заскакивал к нам в Волгоград на пару-тройку дней. Однажды, это было в конце 1967 года, он приехал из столицы, да привез еще магнитофон «Комету». Мы были счастливы выше крыши, обладателей магнитофонов в то время было очень мало. На покупке магнитофона настаивала сестра, которая заканчивала школу и утверждала, что он ей жизненно необходим для занятия английским, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам в вуз. Вот отец и купил. По правде говоря, по назначению сестра магнитофон совсем не использовала. Как только он уехал, мы тут же бросились записывать на всех пленках зарубежную эстраду. Справедливости ради надо сказать, что и без магнитофона сестра подготовилась как надо и поступила летом в Воронежский университет.
 
Окончательно отец вернулся в Волгоград только в 1970 г., когда я заканчивал 10-й класс. Как же нам не хватало его все эти годы. И речь идет не о финансовой стороне, с этим все было нормально. Отец высылал матери на жизнь ежемесячно очень приличную сумму, кроме этого он посылал деньги и персонально мне: на день рождения, Новый год, 1 и 9 Мая, 7 ноября. Деньги были у меня повсюду. Они небрежно валялись в ящике моего письменного стола, ими были набиты, на зависть школьным друзьям, карманы моих брюк и пиджака. И все же отца не хватало, ведь не хлебом единым сыт человек. Хотелось о многом поговорить, поспорить, посоветоваться. Мы часто переписывались: я делился своими впечатлениями о прочитанных книгах. Наконец-то я открыл для себя русскую классику, которая поразила меня и показалась необъятной, как вселенная. Теперь-то я хорошо понимал отца, отчего он так любит ее. Его письма я хранил много лет, но потом они самым странным образом исчезли. Могу только предположить, что их выкинула моя бывшая жена или по ошибке матушка, у которой с возрастом совсем испортилось зрение. Так или иначе, искренне сожалею, что не удалось сохранить их! Ведь там рассуждения, оценки и советы умного, доброго и близкого мне человека – отца.
 
В апреле 1968 г. на первой полосе газеты «Красноярский рабочий» ко Дню геолога была опубликована статья под заголовком «Тропы геолога Лосева». Привожу ее полностью:

«Где только не побывал этот человек, какими только тропами не хаживал. Но больше он прокладывал их сам. Проходил там, где еще не ступала нога человека, преодолевал стремительные речки и болотные топи. Продирался сквозь таежный бурелом и чащу, рискуя жизнью, взбирался на горную кручу. И каждый раз ради одной и той же цели – найти клады, запрятанные в недрах земли. И находил, и немало. А найдя, радовался, что может подарить государству огромные сокровища и оно станет еще мощнее и еще богаче, а жизнь советских людей еще лучше.
Сорок лет работает геологом Алексей Леонидович Лосев. Сорок романтических, трудных, захватывающих лет. Это про таких, как он, сказано в известной песне: «и нельзя повернуть назад. Крепись, геолог, держись геолог, – ты солнцу и ветру брат». Алексей Леонидович никогда не поворачивал назад, упрямо, настойчиво шел к цели и достигал ее. Орден Трудового Красного Знамени и медаль «За трудовое отличие» – это не только оценка труда, это свидетельство его поисков и находок.

Тысячи километров нехожеными путями прошел геолог по земле своей страны. Сейчас он старший геолог Норильской ордена Трудового Красного Знамени комплексной геологоразведочной экспедиции. Там, в условиях сурового Заполярья, А. Л. Лосев вместе со своими товарищами ведет неустанный поиск.
А сегодня, в День геолога, он прокладывает новые тропы к богатствам недр земных».

продолжение http://www.proza.ru/2017/04/14/1989