День рождения

       Случай, который произошел с бухгалтером Семеновым, очень даже нетипичный. Но о нем почему-то хочется рассказать поподробней.

       … Первый накал застолья немного ослаб. Почти полчаса гости вели разговор об Олежке, в честь которого  устроили этот праздник. Ему неделю назад исполнилось  четыре года. Но удалось собраться только сегодня.

       — Что ни говорите, а сердце ребенка — вечная тайна, — поддержал разговор Игорь Игоревич Петухов, старый холостяк, знавший о детях ровно столько же, как об обратной стороне луны.
       Олежкина бабушка заметила:
       — Штука простая — стишок. Разучить его одна мудрость, а другая: попробуй, расскажи его!
       — А, ну-ка, сынуля, подойди сюда! — позвала мама Олежку, который в эту минуту отрывал лапку у подаренной резиновой обезьянки. Мальчик, нехотя, подошел к столу. Исподлобья оглядел каждого из гостей. Кажется, не пропустил никого…
       — Расскажи, золотце, стихотворение! Например, Маршака!
       — Не хосю, — насупился виновник торжества.
       — Что значит «не хочу»?—от неожиданности замерла мама.
       — Плосто  не хосю!— и, не поднимая глаз от носков домашних тапок, добавил, — а катетку дас?
       Игорь Игоревич уцепил вилкой зарумяненную в пол-ладони котлету,  протянул мальчику.
       — Правильно, солдат, в мясе  все витамины, белки, жиры и прочее. Ешь себе на здоровье!

       Олежка скривил пухлые губы и отчетливо по слогам потребовал:
       — Хосю катетку, а не ка-те-ту!..
       Дуся, соседка Петухова, пихнула его в бок. Рука с вилкой дернулась назад – будто  ушибленная током.
       — Своих нет и к чужим никакого подхода, — затараторила Дуся.
       — Пройдет, Дусенька, — успокоила бабушка, — годы-то у Лексеича какие, ишо токо пейсят.

       Старший экономист Полина Аркадьевна протянула пальцы к вазе. Бабушка  упредила:
       — Ты, Поля, энти-то конфетки положь назад. Олежке их на дух не надо. Лучше с той вазочки подай, шоколадненьких...
       К ребенку  сразу протянулось несколько рук с разноцветными фантиками. Олежка со знанием дела выбрал два остроносых трюфеля. От остальных  отмахнулся тоненьким, как спичка, пальчиком.
       — От них зубы клосатся, — и начал развертывать конфету с фиолетовыми цветами.    
       — Вот теперь расскажи, золотце! Тебе дяди и тети в ладоши похлопают.
       — А тот некласивый дядя тозэ будет фопать? — спросил Олежка, показывая ноготком на мужчину в самом конце застолья.

       Мужчина с лицом испуганного тушканчика зябко поежился, заозирался,  его прозрачные хрящеватые уши налились томатным соком.
       — Я… я могу и не хлопать. А, если надо, захлопаю. Только, как скажете…

       Присутствующий бухгалтер Семенов  осуждающе покачал головой. Он смотрел то на маму, то на ее сына. И качнул головой, что означало «ну и ну!». А мама уже завелась.
       — Ну, давай,  золотце! —  и поцеловала ребенка в самую маковку.
       Олежка не устоял. Не меняя  выражения лица, медленно произнес:
                Я один у мамы син,
                Нет у мамы доськи,
                Как бы маме ни помось
                Постилать платоськи…

       Вдруг он остановился и недовольно заявил:
       — Я не хосю, стобы слусал дядя Семенов. Пусть он уйдет.
       Исподволь нарастала домашняя гроза. Бабушка строго посмотрела на бухгалтера Семенова, будто вымолвила «Вам что-то не ясно?»,  но вовремя спохватилась, вспомнив, что на прошлой неделе коллега дочери выразил желание стать ее зятем. Бабушка сочувственно попросила:
       — Иван Палыч, токо на минутку. Парень-то наш ишь – шибко с характером.
       — Да что там! — махнул пятерней  Семенов. — Вы хозяева, вам и банковать!

       Нервно затягивая узел галстука на ходу, он вышел из зала.
       Олежка дождался, когда закроется дверь за маминым ухажером  и закончил под дружное рукоплескание:
                Мыло пенится в колыте,
                Я стилаю — посмотлите!
       Петухов оторвал рот от копченой колбасы и крупно засмеялся, будто проржал:
       — Ого-го-го…

       На него шикнула  старшая по экономике, и мужчина примолк.
       Олежка, не обращая внимания на присутствующих, направился к  дивану. Счастливая мама не могла остановиться:
       — Видите, как сердце ребенка можно победить!
       — Смею полагать, надобен только подходец, — врезался в разговор мужчина с тонкими ушами.
       — Мды, — ухмыльнулся Петухов.

       Гости разгоряченно переговаривались. Звякали наполняющиеся бокалы и рюмки. Петухов между событиями успел употребить мясной салат со свиными кишочками,  теперь принялся за блюдо, которое ему передвинула от себя Дуся. Игорь Игоревич как бы в ответ на это вытер лысину запотелой ладонью. Всем было хорошо…

       Только в прихожей маялся с незажженной сигареткой  бухгалтер  Семенов. Ему очень хотелось стать маминым мужем и бабушкиным зятем. А вот Олежкиным папой — ни-ни-ни!