Человек 2017 года

К 1700 году Лондон превратился в крупнейший город Европы, в 1707 он стал столицей Великобритании, нового государства, созданного в результате объединения Англии и Шотландии. К концу XVIII века население Лондона достигло миллиона человек [1].

Лондон XVIII столетия — город контрастов. С одной стороны, он был столицей крупнейшего государства в мире — Британской империи, экономическим и политическим центром мира, а с другой — городом, где в трущобах, жили сотни тысяч бедняков. Это была эпоха стремительной индустриализации и урбанизации в странах Европы и Северной Америки. В 18 веке в Лондоне было построено огромное количество новых фабрик и заводов, а население увеличилось в 6 раз! В столице появились целые промышленные районы, и самый известный из них — Ист-Энд [2].

В 19 веке в облике Лондона произошли кардинальные изменения. В средине века Лондон впервые столкнулся с массовой иммиграцией. Особенно большой приток приезжих шёл из Ирландии. В городе образовалась большая еврейская община [3].

Ну, а теперь хотелось бы сказать несколько слов об апрельской погоде в Лондоне... В общем, апрель в Лондоне – месяц противоречивый.

Вот и в 1755 году первая декада апреля была прохладной – шли дожди. (Это сегодня, в 2017 году, такая погода могла бы заставить англичан несколько дней провести под зонтиками, – именно дождь становится причиной простуды многих горожан, так что лучше в эту пору было бы "предохраняться"). Но дело в том, что зонтик в Англии 18 века был строгим табу: британцы считали, что зонт показывает слабость характера, особенно у мужчин. Мало кто посмел бы выйти на улицу с этим отвратительным изобретением – любой мужчина с зонтиком подвергался публичному высмеиванию [4].

В начале 1750-х годов англичанин Джонс Хенвей, вернувшись из поездки во Францию, стал по дождливым улицам Лондона разгуливать под зонтом. Люди были возмущены. Прохожие гудели и издевались над ним. Эта конструкция была изготовлена самим Хенвеем, и весила 11 фунтов (почти 4 килограмма!): спицами служили огромные рыбьи кости, обтянутые плотной материей вроде брезента [5]. Внешне зонт был похож на перевернутый таз с высокими бортиками.

Наш герой второго плана – Джон Паркинсон (John Parkinson)[6] был простужен: нос заложен, его слегка знобило – он был вынужден несколько дней пролежать дома. Но как это не вовремя: сегодня-завтра его милая Мэри должна была родить малыша!!

И вот уже 11 апреля: юго-восточный ветер, едва подувший с суши, со стороны французского  города Кале, сделал воздух сухим и теплым. Лондонцы понимали, что все движется к теплу, поэтому сбрасывали с себя зимнюю одежду, просушив ее на ветерке, сносили в комнату для хранения вещей – гардеробную, вывешивали на округлую деревянную балку под потолком: тяжелые мужские двубортные пальто с высоко застегивающимся воротником и с хлястиком; плащи; жюстокоры, подбитые мехом [7]; женские длинные пальто, отделанные очень дорогим мехом; длинные вечерние плюшевые и бархатные пальто и т. д., а внизу ставили обувь: башмаки и сапоги-ботфорты…

Англичане надевали демисезонную одежду: облегченные жюстокоры (верхняя одежда, подобная нашим кафтанам), с которыми мужчины носили «кюлоты» — узкие штаны длиной до колен или немного ниже их. Они застегивались внизу на пуговицу, и иногда у них были карманы. Поверх кюлотов надевали цветные чулки [8].

В общественных местах мужчины стали щеголять в белоснежных рубашках из тонкого полотна с пышными кружевными манжетами и разрезом, спереди украшенным кружевными оборками — «жабо». Поверх рубашки надевали «вескоут» — узкую распашную куртку из яркой шелковой ткани с вышивкой и узкими длинными рукавами. Эта куртка застегивалась впереди на талии до середины груди, открывая жабо. Во второй половине 18 века весту стали шить без рукавов, а спинку делали из полотна, и она получила название «вестон», или «жилет». На ногах были легкие башмаки с белыми чулками [9].

И это было правильное решение, так как все последующие дни в природе происходили такие изменения: солнце стало подниматься всё выше и выше, в воздухе распространилось нежное весеннее тепло, начали щебетать птицы и цвести луковичные, а потом «закипели» сады, осыпая лепестками всё вокруг.

Начался переходный период от «мёртвого сезона» [10] к сезону радостной жизни. Чета Паркинсон связывала это не только с природой, но и с рождением сына. Итак, 11 апреля 1755 года в семье Джона и Мэри Паркинсон родился первенец [11], какого назвали Джеймсом, человек, письменные труды которого в будущем сделают его знаменитым.

Из исторических романов того времени мы знаем, что знатные женщины в Англии своих детей всегда рожали дома, часто под присмотром нескольких повитух. Джон Паркинсон был хирургом и фармацевтом, он имел отличные знания, чтобы во время родов принять своего малыша, поэтому ему самому хотелось бы участвовать в этом чудодействии, но в связи с простудой он был вынужден заранее пригласить к себе в дом повитуху.

18-ый век (век Просвещения) внес значительные изменения в науку и в многовековой уклад жизни. Европейские государства стали брать под свой контроль обучение повитух. Теперь они не имели права практиковать без лицензии. А лицензию можно получить только после курса обучения при госпитале [12].

Джеймс в семье был старшим. После него родились еще брат Уильям и сестра Мария. Их отец – Джон Паркинсон – был врачом и практикующим хирургом, поэтому  последующие роды он принимал сам, и помогала ему в этих делах опытная повитуха.

После рождения детей Джон выглядел уставшим, но счастливым. Черные, короткие волосы переходили в небольшую пышную бородку и усы, которые его лицо делали старше и серьёзнее. Дома он обычно надевал суконный фрак, из-под которого были видны слегка поношенные сорочка и кюлоты, на ногах – цветные шерстяные чулки и башмаки [13].

Итак, дорогой читатель, в лице старшего сына Господь Бог дал Джону послушного ребенка, талантливого ученика, интересного собеседника, настоящего друга, его же последующие дети оставили след в мировой истории просто, как брат и сестра Джеймса Паркинсон.

Суровое английское воспитание требовало безукоризненного повиновения, поэтому телесные наказания были распространены как дома, так и в школах Англии [14]. Джон был против насилия.

Только поэтому доподлинно неизвестно, в каком именно учреждении проходил обучение Джеймс – создается впечатление, что он обучался дома под строгим наблюдением отца, а потом была отличная сдача экзаменов – в 1784 г. его имя появилось среди фамилий дипломированных врачей Лондонской ассоциации хирургов. Затем он присоединился к частной практике своего отца – «Паркинсон и сын». Это была большая прибыльная практика, в рамках которой отец и сын Паркинсон также заботились о бедных больных людях в их приходе. Кстати, именно здесь после смерти отца Джеймс продолжил практиковать вместо него. Эта семейная практика продолжалась в течение 80 лет и 4 поколений, дело Джона продолжали сыновья и внуки Джеймса [15].

Джон Паркинсон был счастливым человеком: он всю жизнь прожил со своей семьей в доме № 1, на площади Хокстон (Hoxton Square), возле церкви Святого Леонардо (St Leonard's) из Шордича графства Мидлсекс [16].

Жизнь всего семейства Паркинсон крепко была связана с деятельностью старенькой церкви: в ней крестили главу семейства и его детей, а так же их детей и внуков, там проходили их венчания и погребения.
Но обо всем по порядку.

Итак, в начале весны, когда Джеймсу исполнилось 28 лет, он встретил добрую девушку, которую звали Мэри Дейл (Mary Dale), вскоре они поженились. Известно, что 21 мая 1783 году состоялась церемония их венчания [17].

Свадьба всегда была одним из важнейших событий в жизни женщины, поэтому свадебное платье должно было соответствовать случаю. Свадебное платье, похожее на современное, как раз и появилось во второй половине 18 века [18].

Во все времена эпохи Возрождения женщины из среднего класса хотели платья побогаче. Часто платье отделывали мехом. Норка и соболь были подороже, а лиса и заяц - дешевле. Девушки из простых семей использовали лен или мягкую шерсть вместо обычной плотной и грубоватой ткани, которая шла на повседневную одежду [19].

Длинный подол, шлейф и рукава еще были своеобразным показателем статуса невесты. Для девушки из простой семейства свадебное платье часто оставалось  «платьем на выход», которое она еще долго потом носила по праздникам [20]. Свадебное платье для Мэри шилось в спешке. Но многие женщины, участницы пошива, делали это с удовольствием, поэтому работа шла, складно, да ладно. Кусок атласа, теплого, песочного цвета, сливался с цветом ее тела и волос.

Белизна кожи девушки оттенялась рюшами из кружев на шее. Тонкое, нежное кружево ручной работы украшало декольте, спадало, скромно закрывая грудь. На стыке атласа и кружева – бейка со складочками, на каждой складочке был пришит шарик бело-перламутрового жемчуга. Узкий, гладко вшитый у плеча рукав дополнялся тремя пышными кружевными воланами.

Тонкая талия, с мысиком впереди; вокруг талии, на юбке, – широкие складки, точно такое же кружево узкой полосой шло поперек юбки, до самого низа, по бокам кружева были пришиты точно такая же бейка с жемчугом и очень симпатичные бантики. Внизу, под платьем, – два яруса тонкой юбки – и тканные атласные туфельки.
На голове невесты была шляпка: жесткий верх, мягкие складочки по шее, полукруг козырька спереди. Шляпка была пошита из той же ткани, что и платье, и оторочена кантом. Верх был украшен кружевом и лентами.

Невеста была очень хороша!!

На каждый день и выходы Мэри было пошито еще два платья, оба из шелковых тканей светлых расцветок, одно из них имело три крупные полоски по низу юбки.

В 18-19 веках девушки, которым материальный достаток не позволял иметь свадебное платье, как только платье для свадьбы, а не как платье для всех торжественных случаев, на свою свадьбу украшали платье ленточками. Гости же затем эти ленточки отрывали и оставляли себе как сувениры[21].

Затем ленты были заменены на цветы. У гостей были цветы, и у невесты был букет цветов, цветы в волосах или на платье.  Эта традиция перешла в широкие слои общества и сохранилась до сих пор [22].

C установлением в Европе конституционной монархии свадьбы стали играть скорее династическую, чем политическую роль. Однако тенденция невест впечатлять своим костюмом осталась [23].

С цветом платья всегда были связаны какие-то ассоциации и суеверия. Белый цвет, хотя и ассоциировался с чистотой и невинностью, был непрактичным и марким цветом, поэтому часто цветом свадебного платья в Европе в Новое время был голубой, – он ассоциировался с чистотой и невинностью девы Марии. Оттуда и пошла примета в англоязычных странах на свадьбе иметь "something bloy – что-то голубое [24].

Будущая свекровь Мэри, проронив слезу, рассказала историю своего свадебного платья: мама почти год шила ей свадебное платье, а за две недели до семейного торжества ее не стало.

Платье было бледно-голубым с бледными полосами белого и коричневого цвета поперек трехъярусной юбки. По вырезу шеи был пришит тонкий кружевной воротничок. На лифте по косой располагались оборки, ниспадающие на плечи и рукава, которые спереди плотно завязывались шнуровкой, а вдоль талии заканчивались баской. Сложность рукавов было связано с тем, что на них были также оборки и галуны, украшенные цветочками, из-под которых виднелись кружевные рукава с нежной оторочкой.

Но вот и отшумело веселье молодых, и началась жизнь с ее буднями.

О,как были тяжелы цепи Гименея для женщин 18 века Англии!!

Наравне с детьми, женщины оставались самыми бесправными членами общества. Замужняя дама не имела права заключать контракт от своего лица, распоряжаться имуществом или представлять себя в суде. За правонарушения представительниц слабого пола порою наказывали строже, чем мужчин повторно [26].

Супруг мог отправиться к нанимателю своей жены и потребовать, чтобы ее жалованье выплачивали непосредственно ему.

В 1870 году парламент принял Акт об имуществе замужних женщин, позволивший женам распоряжаться своими заработками, а также собственностью, полученной в качестве наследства. А в 1882 году еще один парламентский акт даровал женщинам право владения всей собственностью, принадлежавшей им до вступления в брак и приобретенной после замужества. Теперь супруги отвечали за свои долги раздельно. Таким образом, состояние жены выступало в роли страховки от возможного финансового краха [27].

Помимо финансовой зависимости, существовала и еще более мучительная зависимость – отсутствие прав на детей. Рожденный в браке ребенок фактически принадлежал своему отцу (в то время как за незаконнорожденного ребенка несла ответственность мать). При разводе или раздельном проживании ребенок оставался с отцом или с опекуном, опять же назначенным отцом. Матерям разрешались редкие свидания. Разделению матерей и детей сопутствовали душераздирающие сцены. Чтобы защитить своего ребенка, женщина могла попытаться затеять судебный процесс или же просто сгрести его в охапку и пуститься в бега. Последний путь выбирали чаще, но он был опаснее [28].

Помимо психологического и финансового давления, мужья не брезговали и физическим насилием. Колотили своих жен представители разных сословий. Избиение жены считалось делом заурядным, чем-то вроде шутки. Жизнь женщины ценилась невысоко [29].

Джеймс и Мэри ничего этого не знали, так как жили в уважении, любви, и согласии весь век, который им был отведен быть вместе.

В счастливом браке с Мэри у них родилось шестеро детей [30]. История не сохранила их имен, но так как самыми модными именами в Англии XVIII века были мужские John, Thomas и William и женские Mary, Anna и Elizabeth [31], можно предположить, что старшего сына они назвали так же, как его отца, Джоном, следующего – как его брата Уильям, последующие дочери носили такие имена: Мэри, Анна и Элизабет, А самого младшего – звали Якобсом.

Многие англичане воспитывали своих детей, так как требовало того суровое воспитание Англии 18 века, то есть розгами, но Джеймс, так же как и его отец, обучал и воспитывал своих детей добрым словом и собственным примером.

Отрицательных происшествий в области воспитания было великое множество. В колледжах, школах, школах-интернатах господствовало жестокое английское воспитание, к тому же, кроме розог, в ход шли трости, кроме учителей злобствовать здесь разрешалось и ученикам старших классов. С этим в учебных заведениях были связаны нередкие самоубийства детей и подростков [32].

Годы шли, а порядки в учебных заведениях остались прежними. Наказывали не только парней, но и девочек. В исправительных заведениях девочек, например, били розгами или линейкой по рукам и ногам [33].

Ученицам преподавали правописание, арифметику, историю, грамматику, вышивание и домоводство. Обучение каждой девочки, включая проживание и стол, стоило родителям 14 фунтов в год (за рисование, музыку и иностранные языки приходилось доплачивать) [34].
Девочек в учебных заведениях поджидали ледяные каменные полы в спальнях и промозглые классные комнаты. Каждое воскресенье ученицам приходилось идти по несколько километров в церковь, чтобы послушать проповедь своего благодетеля. Летом прогулка была приятной, зато в непогоду она становилась настоящим мучением, особенно для голодных и простуженных детей [35].

В связи с этим родители семейства Паркинсон всем своим детям дали хорошее домашнее воспитание и образование.

Дети свою маму запомнили такой: прическа была невысокой, волосы, завитые в локоны, были подняты вверх и сколоты на затылке. Дома мама обычно ходила с непокрытой головой.
Повседневной одеждой служил костюм из простенькой блузы и юбки, укороченной «до косточек» ног. Этот костюм дополнялся большой косынкой, отделанной кружевами или оборками, которую мама накидывала, на плечи, а иногда, когда нужно, и – на голову.

Редко, по необходимости, Мэри с мужем была вынуждена выходить в свет, вот тогда-то их мама становилась феей.

В 80-е гг. английская мода значительно повлияла на женский костюм. Для платьев «английского» типа характерна мягкость линий, их шьют из легких тканей светлых тонов. Жесткие каркасы постепенно вышли из моды. Платья утягиваются немного выше талии. Парадные туалеты отличались большой пышностью и украшались кружевами, оборками, бусами, букетиками цветов [36].

В зависимости от времени года и места посещения к 80-м годам 18 века в женскую моду вошли перчатки, зонтик, трость и лорнет [36]. Старшие дети помнили, какие у мамы были светлые шелковые чулки и туфли из тонкой цветной кожи на высоком каблуке!

Так, что во взаимных трудах и заботах семейство прожило вместе чуть более сорока лет!! Выросли дети, состариться успели родители. Но, к сожалению, ни в доме, где когда-то жил Джеймс Паркинсон, ни в каком музее или архиве нет ни одного его портрета, ни одной их фотографии.

Поэтому я словесно, когда он был еще молодым и здоровым, нарисую его так: ясные, черные глаза освещали его открытое лицо с аккуратными усами и небольшой пушистой бородкой. Волосы, зачесанные назад, сзади были связаны черной лентой.

Джеймс одевался просто: фрак из грубой шерстяной ткани, под ним белая сорочка, без особых вычуров, кожаные штаны и легкие башмаки.

Позже (в конце 18 века) в одежде взрослого Джеймса значительную роль начинает играть английская мода, связанная с культом чувств, простоты, стремлением сблизиться с природой. Отличаясь большей строгостью формы и цвета, она, прежде всего, оказала влияние на удобный по покрою, простой костюм. Состоял он из синего суконного фрака, короткого желтого жилета, кожаных штанов, сапог с отворотами и круглой шляпы [37].

В те времена фрак шили из тканей темных, строгих. Крой его был облегающий, воротник стоячий или отложной, и отогнутые от талии полы. Покрой фрака часто менялся, на рубашках сузились манжеты, и уменьшилось жабо. Узкими оставались и кюлоты [38].
Однако Джеймс, хотя и вращался в высших кругах медицинских светил, не очень следовал за модой, так как у него была большая семья, да и много других предпочтений, более значимых, чем это…

Искренний критик политики британского правительства, Паркинсон был ярым защитником рабочего класса. Ранняя политическая деятельность Паркинсона была связана с вовлечением в самые различные социальные и революционные кружки. Являясь членом нескольких подпольных политических организаций, в том числе Лондонского общества по реформированию представительства в парламенте (1792), он публиковал целый ряд памфлетов “Революция без бойни” и “В защиту Лондонского общества” под псевдонимом Старина Харбьет [39].

В 1794 году члены общества были обвинены в попытке заговора против короля Георга III – так называемом “заговоре духового ружья", поскольку в соответствии с планом покушения убийца должен был выстрелить в Георга III отравленным дротиком из духового ружья во время театрального представления. Духовое ружье – одно из самых доступных и эффективных средств поражения того времени. Абсолютно бесшумно, элементарно в изготовлении и позволяет доставлять стрелы на расстояние до 30 шагов [40].

В октябре 1794 года Паркинсон предстал перед Тайным советом по делу о заговоре. Он признался, что являлся членом Лондонского общества по реформированию представительства в парламенте, а также ряда других политических организаций. В книге одного из участников обвинения Джона Смита “Убийство короля: нераскрытый заговор” приводится письмо Паркинсона, в котором тот подробно описывает свой допрос [41].

Оставив политические амбиции, Джеймс вернулся к активной медицинской практике. В конце 18 века Джеймс Паркинсон стал членом Королевского хирургического общества (Royal College of Surgeons), и в период с 1799 по 1807-й годы опубликовал несколько весьма ценных медицинских трудов. Довольно долгое время Паркинсон работал над краткими сообщениями на медицинскую тематику: в 1799 г. в свет выходит работа “Медицинские наставления”. Она стала первой в ряду популярных публикаций Паркинсона, посвященных повышению медицинской грамотности людей того времени. Потом были опубликованы исследование подагрического артрита (1805), случай гангренозного аппендицита с перфорацией и развитием перитонита (1812) [42].

Постепенно сфера интересов Паркинсона меняется – от медицины к естественным наукам. Параллельно с врачебной деятельностью Паркинсон увлеченно занимается химией, геологией и палеонтологией [43].

В последние годы XVIII столетия он начинает коллекционировать образцы и рисунки ископаемых растений и животных. Джеймс получает удовольствие от коротких экспедиций совместно со своими детьми и друзьями в поисках новых образцов [44].

В 1801 году он издает две редакции «Карманного справочника химика», в котором делает сообщения об исследованных им находках. В 1804 г. в свет выходит его работа по идентификации и интерпретации ископаемых образцов – «Органические формы жизни прошлого мира», которую Гидеон Мантелл (1790–1852) описал как «первую попытку дать понятное научное описание ископаемым» – незабываемое событие в истории британской палеонтологии» [45].

Второй и третий тома монографии появляются в 1808 и 1811 годах соответственно. Книги были богато иллюстрированы гравюрами (некоторые в цвете), выполненными лично Паркинсоном. Часть из них была впоследствии представлена в «Иллюстрированном атласе ископаемых», выпущенном Гидеоном Мантеллом уже после смерти Джеймса, в 1850 году [46].
Паркинсон был одним из первых членов Лондонского геологического общества (Geological Society of London), а также автором многочисленных трудов по химии, геологии и палеонтологии. Джеймс Паркинсон проявлял огромный интерес к ископаемым животным и растениям, он активно собирал и исследовал окаменелости (кстати, после его смерти несколько окаменелостей были названы его именем) [47].

За исследования в области палеонтологии Джеймс Паркинсон был избран членом императорского Московского общества испытателей природы [48].

Но наиболее значимым опытом Джеймса Паркинсона в медицине остается «Эссе о дрожательном параличе» [49], которое стало апофеозом всей его жизни. В этой краткой работе Паркинсон представил клиническую сущность заболевания, ранее нигде и никем не представленного. Таким образом, эта работа стала первым сообщением о новом заболевании в английском обществе.

Доктор подробно описал болезнь, которая сегодня известна всему миру по имени ее исследователя – болезнь Паркинсона (Parkinson's disease). Эта работа датирована 1817 годом, и именно этот период считается началом изысканий и исследования этой болезни. Известно и то, что двухсотлетнюю историю изучения этой болезни, ставшей одной из самых страшных напастей человечества, универсальное лекарство от болезни Паркинсона так и не найдено [50].

Кстати, основные симптомы болезни Паркинсона - дрожание, замедленность и скованность движений, а зачастую и потеря равновесия - скоро были признаны вовсе не параличом, однако, несмотря на все изыскания и даже некоторое продвижение на пути к облегчению страданий, универсального лечения, как и во времена Джеймса Паркинсона, по-прежнему нет [51].

Сразу хочу сказать, что врачом-терапевтом, вопреки широко распространенному ошибочному мнению, Паркинсон никогда не был, но описав всего 6 случаев болезни (причем троих из этих больных он просто случайно встречал на улице), одним из которых был он сам. Джеймс Паркинсон сумел выделить ведущие симптомы (особенно детально описаны тремор покоя и характерные расстройства ходьбы) и попытался найти причины, механизмы развития болезни и даже предложить способы ее лечения. Он понимал, что наблюдений еще слишком мало, но, учитывая социальное значение заболевания и неизбежное развитие инвалидизации, считал, что медлить с публикацией нельзя. Как бы оправдываясь, в предисловии к своему эссе Джеймс пишет: «Осторожность при высказывании предположительных суждений приобретает особую ценность в тех науках, которые особенно касаются искусства лечения. Но когда будут учтены предмет исследования и обстоятельства, при которых оно было проведено, предложенные вниманию медицинской публики нижеследующие страницы не будут подвергнуты острой критике. Поэтому автор посчитал своим долгом предоставить свой труд на общее обсуждение даже при его незаконченности и несовершенстве» [52].

Дрожание рук и ног (тремор), скованные, замедленные движения, ослабление тонуса мышц, нарушение равновесия при сохранении чувствительности и интеллекта — так в своем «Эссе о дрожательном параличе» доктор Джеймс Паркинсон описал основные симптомы заболевания [53].

Хочу подчеркнуть еще раз, что шестеро больных, чьи истории болезни легли в основу «Эссе», не были пациентами Паркинсона. Врач фиксировал развитие внешних проявлений заболевания, на протяжении нескольких лет наблюдая за ними во время ежедневных прогулок. Он также обратил внимание на некоторые специфические для «дрожательного паралича» симптомы: непроизвольные движения пальцев, напоминающие «счет монет», и характерную позу просителя. Примечательно, что, описывая болезнь, Паркинсон, в основном, изучал симптомы этого заболевания не в медицинской практике и не являлся непосредственным врачом страдающих этим недугом людей – он наблюдал за ними в повседневной жизни, на своей родной площади, где уже, будучи сам больным, вынужден был коротать последние годы своей уходящей жизни. Кстати, свое официальное название болезнь получила более чем через четыре десятилетия.

Термин «дрожательный паралич» был придуман не самим Паркинсоном, а писателем Джоном Обри (1626–1697). В своем биографическом труде «Жизнь мистера Томаса Гоббса из Малмсбери» он назвал дрожательным параличом тяжелый прогрессирующий недуг, в почтенном возрасте поразивший известного английского философа [54].

В 1861 году французский невропатолог Жан-Мартен Шарко (1825–1893) и физиолог Альфред Вульпиан (1826–1887) — опубликовали совместный труд, в котором дополнили описание болезни, данное Паркинсоном, собственными наблюдениями и, отдавая должное работам английского коллеги, впервые использовали термин «болезнь Паркинсона»[55].
Заслуга Паркинсона в создании первого точного и яркого «портрета» заболевания, хотя упоминания о схожих недугах встречаются в древних и средневековых медицинских трактатах, летописях и мемуарах, в текстах Ветхого и Нового Заветов [56].

В античных источниках приведены и схемы лечения, включающие самые разнообразные мероприятия — от игры в мяч и прогулок на свежем воздухе до применения лекарств на основе семенников бобра. Первое эффективное средство, смягчающее симптомы и замедляющее развитие болезни Паркинсона, предложено в индийских священных писаниях, называемых Ведами. Это и другие нервные заболевания древние индусы советовали лечить бобами растения Mucuna pruriens, называемого также бархатной фасолью. Уже в ХХ веке выяснилось, что указанные бобы содержат терапевтическую дозу леводопы — ныне широко применяемого в синтетическом виде противопаркинсонического лекарственного средства [57].

Итак, можно сказать, что болезнь Паркинсона сегодня остановить нельзя, можно только замедлить. Современной медицине не известны методы излечения нейродегенеративных заболеваний, в том числе болезни Паркинсона. Поэтому терапия должна быть направлена на замедление прогрессирования заболевания, устранение патологических симптомов, улучшение качества жизни и предупреждение инвалидизации пациентов.

По имеющимся оценкам, во всем мире от болезни Паркинсона страдают не менее 4 миллионов человек, основная масса которых – люди пожилого возраста [58].

Джеймс Паркинсон умер от инсульта 21 декабря 1824 года в возрасте 69 лет [59]. В тот год зима в Лондоне была холодной, мрачной и малоснежной. Днём температура колебалась в пределах +5..+7 ° С, а ночью был «небольшой минус». Снег здесь выпадал достаточно редко. Обычно это случалось при резком похолодании. Для Лондона снег – сродни настоящей катастрофе» [60]. Со дня же смерти Джеймса Паркинсон снежная природная катаклизма длились более недели.

В природе наступил «мертвый» сезон…

В память о великом английском враче-исследователе на доме №1 на площади Хокстон (1, Hoxton Square), где он жил и работал, находится мемориальная табличка  [61]. А во дворе все той же церкви его останки покоятся рядом с могилами актера, священника, физика-изобретателя, которые оставили  след в памяти сограждан города, страны, мира…


Итоги жизни:

Джеймс Паркинсон – наш современник потому, что не мы возвратились вглубь веков, а он бежал оттуда к нам. Он был хорошим человеком: внимательным, заботливым и любящим сыном, мужем, отцом, доктором.

Паркинсон – человек разносторонний. Он увлекался многими областями деятельности: политикой, медициной, химией, геологией, палеонтологией. Имея научный склад ума, в чем бы он ни участвовал, ко всему применял не пустословие, а свои личные способности: описывал, аргументировал, анализировал материалы.

История не донесла до нас ни одного достоверного портрета этого человека, ставшего истинным первооткрывателем в области медицины. Но, выделив основные черты характера Джеймса: скромность, аккуратность; любовь к профессии, занятию, делу; увлеченность, умение увлечь других; последовательность, внимание, сосредоточенность, понимание сути во всем, – мы можем представить себе не больного старика с шаткой походкой и трясущимися руками, а приятного, симпатичного, интересного нам человека, со своим богатым и глубоким внутренним миром, человека без возраста...

Чтобы обратить внимание на людей, страждущих от болезни и надеющихся на выздоровление, но которых ожидает медленная и мучительная смерть, я хотела бы, чтобы сегодня кто-нибудь властным голосом на весь мир объявил моего знакомого дядюшку Паркинсон Человеком 2017 года…


Ссылки:
… [1] … [3] –  статья «Лондон».
… [4] … [5] –  История зонта. История вещей; Стыд и позор: «за что» оскорбляли первого британца…
… [6]; [11] – Джеймс Паркинсон. James Parkinson.
… [7] … [9]; … [13]; [36] – … [38] – Костюм XVIII века.
… [10] – Лондон в апреле.
… [12] – Женские профессии. Часть. 1. Повитухи.
… [14] – Англия – классическая страна телесных наказаний.
… [15]; … [45] –  … [49] – Паркинсон, Джеймс. Эссе о дрожательном параличе. Лондон…
… [16]… [18]; … [20] – [36] –   Из истории свадебного платья. Часть 1. Средневековье – 20 век…
… [17] – Кто описал болезнь Паркинсона? Джеймс Паркинсон…
… [31] – Английские имена и фамилии.
… [32] – [35] – Недобрая старая Англия. Коути Катя.
… [39] … [44]; [61] – И.В. Литвиненко. Джеймс Паркинсон – человек, врач, ученый, естествоиспытатель, революционер.
… [50] –  … [57] – Болезнь Паркинсона.
… [60] Лондон Осенью зимой, весной, летом. Сезоны и погода