Рождение человека

Эту пару надо было видеть. Она – маленькая женщина лет двадцати пяти, рыжеволосая, возможно не самая красивая, но с живым и каким-то детским лицом, присущим только рыжим людям, в идеально сидящем на ней костюмчике быстро шагала по Ковент-стрит. Сзади нее шел большой, если не сказать огромный мужчина с черными волосами и тусклым цветом лица, на котором была четко видна печать жителя Ист-Энда. Шел он степенно, специально замедляя шаг дабы, находится всегда на два-три шага позади женщины. Джентльмены, вначале завидев ее, готовились улыбнуться и уже собирались отвесить ей поклон, как замечали эту огромную тень подле милый маленькой женщины, которая яростно глазела на них своими темными глазами. Прохожие откровенно шарахались от них, уступая дорогу идущей впереди даме, которая даже не замечала их. Когда гигант из Ист-Энда переводил, взгляд с прохожих на свою спутницу его обычно угрюмое и враждебное лицо искажалось в неком подобии улыбки. Так рыжеволосая женщина, гордо маршируя, по Лондону в сопровождении это мрачного линкора дошла до адвокатской фирмы «Мартин энд Смит», затем развернувшись к своему попутчику у двери сказала

-Джон подожди меня здесь, я быстро

-Да, хозяйка – кротко ответил её очень видимый страж.

-Сколько раз я тебе говорила называть меня мисс Симпс – ответила она строго и зашла в здание.

Джон остался ждать на улице. Бережно держа ее зонтик в своих огромных ручищах, он стал читать вывеску юридической конторы. С трудом дочитав надпись, Джон возрадовался, что смог осилить столь сложные слова. Он умел читать, мисс Симпс научила его, он представил, себе как она будет гордиться, когда узнает, что он так хорошо усвоил её уроки и что они не прошли зря. Затем этот огромный человек внезапно переменился в лице. «Адвокаты, они ведь защищают» думал он про себя «а зачем хозяйке просить защиты у них, если есть я» умозаключил он. Гордость от осознания своей грамотности сменилась страхом того что его хозяйке может грозить опасность. Джон стал ходить взад и вперед не находя себе места и не обращая внимания на окружающих. Поминутно он поглядывал в сторону офиса, думая про себя «они защищают, значит, там ничего не может случиться, зайти и обидеть ее они не могут, потому что я здесь». С этой мыслью он стал пристально вглядываться в лица людей заходивших в офис. Минут через десять вышла мисс Симпс. Увидев ее целой и невредимой, Джон сделал глубокий вдох и выдохнул так, словно выдыхал все свои треволнения. Когда она приблизилась к нему, он спросил все тем же кротким голосом, который абсолютно противоречил его внешнему виду.

-Вас кто-то обидел?

-С чего ты так решил – удивленно ответила вопросом на вопрос мисс Симпс.

-Вы пришли к адвокатам, они ведь защищают людей, вы сами говорили.

-Адвокаты не только защищают людей, но и помогают людям разобраться в тех вопросах, которые для них недоступны – смеясь, ответила мисс Симпс.

Джон был крайне удивлен, когда узнал что есть вещи, которые хозяйка не знает. «Это не может быть» решил Джон и бросил крайне недоверчивый взгляд в стороны фирмы, откуда мисс только что вышла.

-Знаете, я сам смог прочесть название здания, куда вы зашли – с этими слова Джон согнул не много колени, опустил голову и стал теребить своими гигантскими ладонями пуговицу на старом пиджаке.

-Я всегда знала, что ты очень умный, я горжусь тобой – ответила мисс Симпс и похлопала ручкой по руке Джона.

В момент, когда она это сказала и особенно когда похлопала, для Джона перестал существовать весь окружающий мир, все звуки, образы и цвета слились воедино, тепло наполнило его до самого основания.

-Поймай мне кэб, прогулка утомила меня – приказала мисс Симпс.
Да, хозяйка – ответил Джон и побежал отрабатывать кредит доверия, оказанный ею, когда она дотронулась до него.

Они действительно были очень странной парой. Мисс Симпс, Сара Симпс была единственной дочерью состоятельного промышленника. В 16 родители отдали ее замуж за 76 летнего еще более богатого банкира. Это был злобный, жадный старик очень любивший издеваться над людьми. Он держал своих подчиненных и прислугу в черном теле, его дети от первого брака яростного ненавидели его, ибо им пришлось в начале своего пути жить впроголодь, и это тогда когда их отец не знал, куда девать излишки своего состояния. Когда ему досталась молодая не опытная девочка, ждущая от брака то что обычно пишут романисты в своих книжонках, вся его желчь вылилась на нее. Не имея возможности издеваться физически, он стал делать это морально. 7 лет брака показались ей сущим адом, и когда в 23 года она овдовела, то решила больше никогда не выходить замуж. Она приказала своим слугам называть себя мисс Симпс по старинке и только на публике ее называли миссис Батлер, как бы напоминая ей о тех страшных днях. Удивительно легкий характер Сары не дал ей озлобится на эту жизнь или людей, но она стала сторониться высшего света, хотя завещание отца, позволяло ей вести жизнь в самых высших кругах, она не желала. Деньги мужа мисс Симпс раздала нуждающимся, его дети отказались иметь что-то общее с отцом, так она и познакомилась с Джоном.

Джон не помнил своих родителей, своего детства, он даже не знал своей фамилии, он всегда представлялся Джон Литтл, все, что он помнил это только голод, холод, лишения побои хозяина. В 15 лет он поступил в ученики к сапожнику, который страшно пил и бил своего ученика, который был его единственной семьей, и, тем не менее, Джон покорно сносил все эти удары и всегда старался угодить хозяину. А однажды он не вернулся домой. Через пару дней полисмены выгнали Литтла на улицу, заявив, что его хозяин убит неизвестными, его похоронили за казенный счет на кладбище бедняков, а дом теперь отходит кредиторам сапожника. Так в один миг Джон лишился всего и снова побрел по грязным улицам лондонских трущоб в поисках пропитания. Позже его подобрал цирюльник. Он не бил Джона, но по несколько раз в день точил свои бритвы, что приводило к тому, что Джон едва не лишился пальцев, держа кожуху для точки. Однажды подмастерье не выдержал боли и отпустил кожуху, рассвирепевший хозяин полоснул мальчика по груди, визгнув от боли, он убежал, бежал очень быстро и неизвестно в какую сторону и бежал так долго, что забыл дорогу обратно, память у него всегда была плохой. Снова скитания, лишения, когда он пытался просить подаяния то ему либо не давали, шарахаясь от него, либо выгоняли местные шайки нищих поставивших данное ремесло на почти промышленные рельсы и снова побои, голод. Затем он попал к одному бывшему моряку, который, выйдя в отставку, стал заниматься тем, что собирал группу ребят по крепче и сдавал в аренду многочисленным судам в доках Ист-Энда в качестве грузчика. Работа была тяжелая, платили мало, правда этого с лихвой хватало, что бы совершенно вольготно ни в чем себе не отказывая умереть с голоду. Но Джон не жаловался, была какая-никакая еда, хозяин пускал их на ночлег в один из грязных доходных домов, каких было сотни, а может и тысячи в том районе Лондона. Каждый день он шел на работу, словно забывая о том, как тяжело было вчера, железное здоровье почти не подводило и работало как часы. Так он работал лет десять, пока его хозяин не разорился и не распустил всю бригаду грузчиков. Джон снова очутился на улице, но тут его уже подобрала мисс Симпс, которая как раз в тот момент промышляла благотворительностью и часто бывала в тех местах Лондона. Когда она увидала его, ее поразило то, что на его лице не было печати распутства, разврата которыми неизменно наделяет жизнь, пьяных, нищих, безработных. Это лицо было угрюмое, да, недоверчивое, определенно, но не распутное. Лицо Джона сохранило бы многие черты детскости, когда бы ни жизнь. Мисс Симпс стало очень жалко его, она почувствовала что-то родное в нем, душу существа попавшего в ужасные обстоятельства не по своей вине. Ей так же понравилась его покорность немногословность, не имея детей, она почувствовала острое желание немедля взять опеку над ним и, помогая ему спасти себя от ужаса пережитого брака. Так он поселился у нее в качестве привратника, хотя он ей и не нужен был, но ни на какую другую работу Джон попросту не годился. Она кормила его три раза в день, отмыла, причесала и приодела, научила читать и писать и, видя его успехи в учебе чувствовала, как сама освобождается от не слишком счастливого прошлого. Он же боготворил её. Она казалась ему самым чистым, честным и прекрасным существом на свете. Ради нее он готов был на что угодно, его не били, давали кушать, спал он в тепле и на чистой постели, относились очень по-доброму, никогда не то что не издевались, а даже голос не повышали. Он не думал, почему она его подобрала, приютила и так заботилась о нем. Ему было все равно. Она просто делала это, и он был благодарен. Он был ей верен, как никто другой не может быть верным. Бывало, он иногда вставал по ночам и прислушивался, дышит она или нет, а когда она однажды простудилась, он простоял несколько ночей у ее двери, откликаясь тихим стоном на каждый её кашель.

Её друзья и знакомые были, конечно, против её такого нового развлечения, они попросту его боялись, ибо он всегда смотрел на них как медведь смотрит на наглеца посмевшего забраться на его территорию. Им казалось, что он слышит и видит даже их мысли, а это всегда доставляет неудобства людям образованным и воспитанным, ибо они слишком хорошо воспитаны, что говорить всю правду в лицо вынуждены носить мысли в своей голове. Молча.

Вот однажды мисс Симпс решила нарушить обет данный пять лет назад и снова выйти замуж. Было это вскоре после похода к адвокатам. Джону не понравилась эта новость. Не зря он чувствовал беду тогда, когда ждал ее у выхода.
-Джон я решила выйти замуж за одного очень хорошего человека и надеюсь, ты будешь с ним так же любезен как со мной – сообщила ему мисс Симпс как гром среди ясного неба, эту новость.

-Я вам, что больше не нужен – спросил Литтл насупившись
 
-Конечно, нужен, но муж мне тоже не помешал бы – шутливо сказала мисс Симсп.
-Зачем вам тогда муж я буду вас защищать.

-Мне нужен не только защитник, ну так что ты будешь с ним любезен.

-Не буду – обиженно ответил Джон, не имевший привычки лгать, и вышел из комнаты.
Конечно, как верный слуга он помогал на свадьбе, но она ему не нравилась, он сам не мог понять, почему просто не нравилась и все. Вскорости, мисс Симпс перестала быть мисс Симпс и даже миссис Батлер, а стала миссис Ричард Биркхенд. Её новый муж переехал к ней. Джон не возлюбил его еще больше чем свадьбу, какой-то слишком белый, слишком щуплый, не серьезный одним словом чужой. К тому же он почти каждый вечер делал своей жене больно. Джон специально ходил к их спальне послушать, не обижает ли он её и действительно обижает, ибо каждую ночь из их спальни были слышны её стоны, а иногда даже крики. Литтлу огромных усилий стоило не зайти и не проучить этого мерзавца за то, что он делает. Но ведь хозяйка приказала не мешать её приватной жизни c мужем, он не мог нарушить приказ. Ричард же в свою очередь отвечал ему тем же. Не осмеливаясь завести разговор об его увольнении при нем он постоянно говорил своей жене об этом в спальне. На это она просто отмалчивалась, понимая, что он ей больше не нужен. Она ведь вылечилась, значит с ним все было кончено, но все же не смея выбросить на улицу часть своей жизни, а ведь это будет не увольнение, это не как рассчитать горничную, забеременевшую от садовника, это будет нечто больше, грандиознее и многим масштабнее и больнее в своих последствиях и призраках.   
 
Но однажды Ричард совсем потерял чувство реальности. В тот вечер Джон сидел у себя в комнате, вот уже неделю как хозяйка почти не обращала на него внимания, не выходила с ним на улицу, не обмолвилась и полслова. Джон сильно переживал за это, ему казалось, что он что-то сделал не так, но не мог понять что. Смирно сидя в своей комнате, он пытался совладать со своей памятью и вспомнить где же он допустил ошибку. Как вдруг он услышал из их спальни крики и женские и мужские. Они определенно ругались. Вытянувшись как стрела и весь, превратившись в слух, Джон ловил каждый звук из их комнаты вот он услышал глухой удар, а затем из комнаты кто-то вышел, он подскочил к двери и увидел спускающийся вниз силуэт Ричарда. Дверь в их спальню была открыта. Он тихонько на цыпочках подошел к ней заглянул внутрь и увидел рыдающую, лежащую на полу и державшуюся за лицо хозяйку. Жалость и обида проснулись в нем, Джон понял, что если сейчас он не вмешается, то ее так и будут обижать. Он попытался было подойти и помочь хозяйке но, увидев его, она закричала, что бы он убирался, и захлопнула перед его носом дверь. Джон пулей спустился вниз, где сидел напротив камина Ричард Биркхенд. Лицо Джона исказила животная ярость и гнев, зарычав нечеловеческим голосом, он кинулся на него с кулаками. При всем желании Ричард бы не смог отбиться, Джон был одним самых сильных существ во всем Лондоне. Как разбуженный шатун стремится разорвать свою добычу не для еды а только для того что бы увидеть его бездыханное тело так и Джон наносил удары как мог и куда хотел, он совершенно потерял над собой контроль и не видел ничего кроме своей несчастной жертвы посмевшей обидеть хозяйку. На крики сбежались слуги, но они боялись Джона пуще дьявола, посему беспомощно взирали на побоище, боясь, двинутся и обратить на себя внимание этого зверя. Но шум так же услышала и миссис Биркхенд, она спустилась вниз, глаза ее были еще красными от слез и обиды, но она уже полностью владела собой.
-Джон немедля оставь моего мужа – холодно произнесла она.

В ней не было жалости к мужу в данный момент «Он получил по заслугам» решила она про себя и даже получила некое удовлетворение от этого, как обиженный ребенок радуется, когда кто-то сильный отомстил обидчику. Более того она лучше всех знала нрав своего слуги  именно такой холодный тон хозяйки мог привести его в чувство.

-Простите хозяйка – ответил Джон. Голос мисс Симпс прорвал в нем пелену ярости, как луч света вспарывает тучи. Он еще не вполне сознавал происходящее, и сказанное, но уже повиновался чистым рефлексом – он вас обижал.

-Он мой муж, а я его жена, такое иногда случается, разве я тебе давала приказ вмешиваться в нашу жизнь – холодно говорила миссис Биркхенд.

-Нет, хозяйка, простите меня – ответил дрожащим голосом Джон, обуреваемый бешеным инстинктом, он не понимал, за что с ним так разговаривают, он не понимал, чем заслужил такой тон, ведь он лишь ответил на удар ударом, как все делают.

-Сколько раз я тебе говорила называть меня миссис Биркхенд, а не хозяйка – голосом строгой учительницы произнесла она, а затем, повернувшись к слугам, приказала – отведите мистера Биркхенда в его комнату и сходите за нашим доктором.
Слуги тут же ринулись исполнять приказы.

-Ступай к себе в комнату Джон, я поговорю с тобой завтра – сказала миссис Биркхенд.

Джон медленно побрел к себе в комнату, по привычке обиженный на себя за то, что снова не смог угодить хозяйке. Но было в тот вечер в душе Джона и новое чувство, чувство обиды на мир, чувство глубокой, вселенской несправедливости
Несколько часов он просидел в тяжелых как ноябрьские тучи раздумьях. Он думал о том, как хозяйка им недовольна, как она не справедлива. Его дыхание впервые сбилось от осознания своей правоты и людской жестокости. Вдруг Джон открыл для себя целый мир, мир который он не знал, мир который пугал и манил его. Он почувствовал себя как те молодые люди, которые первый раз самостоятельно идут в кабак, поворачивая ручку и отворяя дверь в новый, таинственный мир удовольствий. Они знают, что поступают, так как надо, ибо так делают все, но бояться, ибо совершают, возможно, самую большую ошибку в своей жизни. Джон беззастенчиво сознавал свою правоту, всего лишь наказал человека, который совершил насилие над дорогим ему человеку. Этот поступок не может быть дурным, но почему же он вызвал недовольство, о чем она будет с ним разговаривать завтра. Малышу Джону, стало себя жалко, впервые в жизни он взглянул на себя и пожалел, слезы потекли ручьем из его огромных черных как угли глаз. С ним обошлись несправедливо, с ним играли, а теперь выкидывают. Его всегда выкидывали. Когда сапожник бил его в мастерской, Джон не злился, это данность, и она такая, какая есть и будет такая, какая будет. Когда цирюльник полоснул его по груди он снова воспринял это как данность. Она могла ему не нравится, но она такая, какая есть и такая, какая будет. Когда в порту он разгружал огромные тюки за сущие гроши, он снова принимал все это как данность, не он один такой, в конце концов, все так живут. Но теперь для Джона все было по другому, это не данность, это нечто другое, что он не мог еще осознать, но чувствовал уже всю его тяжесть на плечах. «Она мной не довольна, и долго не довольна, ну что же, не беда, в конце концов, я ведь ее защищал, за нее заступался, а она недовольна». Джон лег на постель и стал думать. Он силился понять в какой момент все пошло не так, стал припоминать свою прошлую жизнь, хотя память так и осталась короткая, и ничего кроме смутных образов не проносилось перед глазами. Зато Джон хорошо помнил, как появилась мисс Симпс, он вообще хорошо помнил все, что потом произошло в его жизни. Ее непривычный, приятный запах, мягкость нравов, ее тихий почти шепчущий голос. Все это никогда не покидало сознание Джона, первая миска супа, которой она его угостила, суп был с мясом, наваристый, таких Джон никогда не видел, а какой плотный и густой пар шел от него, как она улыбалась и говорила «Кушайте, прошу вас, не стесняйтесь, тут все друзья, ешьте же». Он медленно потянулся за ложкой, и стал есть. На Джона снова и, снова неожиданно, нахлынула волна чувств, глубоких, противоречивых и безжалостных в своей неотвратимости. Тут было все – ярость, стыд, бешенство и безбрежный океан, смутной, инстинктивной, слепой силы, готовой бунтовать, сопротивляться, но в силу слепоты даже не знающей чему и как сопротивляться. Эта слепая сила, очень скоро пожрала в его глубокой душевной тьме эмоции, как океанская волна, она безразлична ко всему, что на берегу и в этом ударе инстинкта и чувств родилась идея.

Постепенно дом успокаивался. Пришел врач поколдовал с полчаса и ушел. Затем некоторое время слуги сновали по дому, а потом и их шаги затихли. Хозяйка осталась с мужем, он оказался удивительно живуч, отделавшись парой ушибов и легким сотрясением. Когда все в доме погасло, и все погрузились в глубокий сон Джон второй раз за вечер тихонько вышел из своей комнаты, несмотря на свои огромные размеры, он умел, если хотел ходить бесшумно как кошка, прошел на кухню, взял веревку. Джон вышел на улицу, было тихо, сыро, мокро, мерзко, полная луна освещала улицы, отражаясь в лужах, как первая красавица не может наглядеться на себя в отражении. Джон шел по улице уже своим обычным шагом, приняв какое-то решение, он обычно редко к нему возвращался и сейчас он не думал о том, что он собирался сделать, он просто знал, что это надо сделать, и он сделает это и все. Джон подошел к мосту, оглядел его, нет, тогда он заглянул в кусты, которые росли на обочине подъездов к мосту, на счастье там камень был. Джон порадовался как ребенок этой находке, ибо очень не хотел возвращаться обратно только потому, что не нашлось подходящего булыжника, а его план не предусматривал такой огрех. Привязав камень себе на шею, Джон бросился со своим новым спутником с моста.
«Наконец-то я могу, я изменю, я свободен». Он представил себе, как она будет с ним разговаривать, как он не сможет объяснить чувств, которых сам давеча испугался, и понял, что этого не будет, ибо впереди только свобода наверно впервые в жизни Джон улыбнулся во весь рот, чувство непреодолимого счастья обуяло его, оно пьянило и вдруг его осенило. «Если я освобожусь от этого, то освобожусь и от остального, то есть ведь я же, как бы погибаю», счастье сменилось ужасом от этой мысли ведь везде конец. Он вдруг понял, что освобождается и от ее ласкового голоса, мягкого нрава, красивых рыжих волос – всему этому тоже теперь конец.
Джон попытался отвязаться, но воздух стремительно заканчивался, легкие опустели, он  инстинктивно открыл рот, холодная и грязная вода наполнила его изнутри. «Я плохой, я бросил ее» пронеслась мысль и… Конец.