Сиреневый носорог

Жан Пьер был в веселом расположении духа. Несмотря на сырость и холод которые так присуще осени и на поздний час он шел, вприпрыжку насвистывая, какую-ту дурацкую песенку из своего детства. Он знал, что дома его ждет тепло, вкусный ужин, а главное любимая жена. И от этих мыслей стало совсем тепло где-то там внутри между животом и сердцем. Улицы были пустынны, только отгремел дождь и он, не боясь никого встретить даже начал пританцовывать в своих до блеска начищенных туфлях и красных капитанских панталонах. Вообще-то Жан Пьер любил осень дожди и туманы, конечно, этого никто не понимал, но возможно именно поэтому он любил это время года еще сильнее. Свернув на Сен-Жерменское предместье Жан увидал в дали силуэт сидящий на скамье аккурат где заканчивался свет газового фонаря. Можно было разобрать, что это силуэт человека, но кто это женщина, мужчина или ребенок было не понятно. Первая мысль была просто пройти мимо, но Жану стало как-то стыдно, неловко от этих своих мыслей и настроение было слишком хорошее, что бы пройти мимо человека в столь поздний час. То, что сидящему нужна была помощь он нисколько не сомневался так поздно просто сидеть на скамье можно, только если у тебя проблемы и проблемы явно душевного характера. Вообще эти самые ментальные проблемы странная вещь вроде надо их решать, но как? Когда нам нужны деньги, мы пытаемся найти работу или взять в долг или украсть, в конце концов. Когда у нас проблемы на работе мы пытаемся как-то их решить или с законом, да неважно, все свои проблемы большинство из нас пытается решить, но только проблемы души и сердца вызывают в нас оцепенение какое-то болотное, одноклеточное оцепенение.
Жан Пьер замедлил шаг, но стал насвистывать громче, что бы его было слышно. «Может, человек просто пьян?» подумал молодой офицер. «Но в любом случаи ему нужно помочь, если он так заснет, точно подхватит воспаление легких, сейчас не лето, а может это бездомный, хотя нет, бездомный сидеть на скамье, на главной улице не будет, странно, но нищие очень хорошо знают свое место в обществе, которое их выбросило. Короче сейчас разберемся» рассуждал про себя капитан и вернувшись к своему обычному быстрому шагу подошел к скамье и строго но учтиво спросил

-Мсье Вам помочь?

Какого же было его удивление, когда он увидел что это ребенок – мальчик лет восьми. Торопясь подойти и уже решить эту внезапно возникшую проблему Пьер даже не заметил собственно кто сидит.

-Мальчик что ты тут делаешь, почему ты не дома?

Его голос смягчился вообще он любил детей, особенно когда им лет до десяти.

-Слава богу, это вы – обрадовался мальчик так будто его только и ждал – вы должны знать ведь вы военный вы все знаете, скажите а, правда, сиреневые носороги существуют, ну ведь, правда, же.

Его голос дрожал не то от холода не то от слез. Вообще это был очень милый мальчик со жгучими черными волосами и чистейшими синими глаза, в которых светилось столько веры чистой не испорченной веры, настоящей неподдельной, такой который вы никогда не встретите у взрослых, фанатично снующих по земному шару. Одет он был бедно, летние брюки, рубашка без рукавов и кепка, все было чистое, но какое-то очень уж старое и застиранное – было понятно, что у мальчика просто нет ничего другого.

Вопрос про сиреневых носорогов был, конечно, неожиданностью для Жан Пьера. Он был готов к чему угодно даже стреляться, но только не к такому. Только абсолютная вера ребенка в глубокие познания взрослого не дали ему упасть в грязь.

-А ты хочешь что бы они существовали? – ответил вопросом на вопрос капитан. Вообще это не в его привычке но когда мы не находим ответа а отвечать вынуждены мы всегда прибегаем к этому неприятному способу.

-Конечно, да и не в этом дело – с жаром начал мальчик – они ведь итак существуют мне мама говорила, когда я был маленький, а она была жива – эти последние слова были сказаны как-то приглушенно, будто в асфальт, с потупленным взглядом – а теперь старшие мальчики говорят что это бред, а я им не верю, но все равно страшно – вдруг  их правда нет.

-Если ты хочешь что бы они были если ты в них, веришь то они существуют эти сиреневые носороги, не слушай никого. Никто сам толком не знает ничего поверь мне даже я не такой умный, как хотелось бы, но сиреневые носороги, безусловно, существуют это я тебе говорю как капитан Французской армии. Просто их очень мало и не каждый способен их увидеть, и они не каждому показываются, а только тем, кто в них верит.

-Значит, я смогу их увидеть – обрадовался мальчик, даже вскочил со скамьи.

-Конечно, ведь ты в них веришь, но верить ты должен очень сильно – ответил капитан и поднял указательный палец вверх, дабы предать веса своим словам.

-Я сильно, сильно в них верю – тряс головой мальчик так будто от этого его вера только усиливается.

-Ну, вот и славно, а теперь давай я отведу тебя домой – непринужденно сказал Жан.

-У меня нет дома мсье, я живу в приюте, мои родители умерли, простите мсье – сказал мальчик и стыдливо опустил голову так будто он был виноват в том, что его родители погибли, и он живет в приюте.

Ты сбежал из приюта – спросил Жан

-Да, мсье – ответил мальчик не поднимая головы.

И странно он не просил его не отводить его туда, не плакал, не рассказывал, как там тяжело он просто стыдливо опустил голову ожидая наказания и порицания.
Только теперь до Жана Пьера дошло, почему этот мальчик так цеплялся за сиреневых носорог, это было последнее, что он помнил о маме, последнее, что связывало с ней, это было все, что она ему оставила перед смертью, веру в сиреневых носорогов.

-Как тебя зовут – спросил Жан

-Филип, мсье – ответил мальчик.

-Идем Филип, я отведу тебя домой – сказав это, Пьер протянул мальчику свою руку в кожаной перчатке.

Мальчик даже не стал думать – это  все было так естественно, этот разговор эта протянутая рука, и это доверие, которое не объяснить словами. Нисколько не сомневаясь, будто так и надо Филип протянул свою руку Жан Пьеру и он крепко ее сжал.

С этой секунды у капитана Жан Пьера и маленького Филипа был один дом.