Кит

Я сидел за барной стойкой на своем излюбленном месте. Всегда старался держаться поближе к выпивке. Еще один пятничный вечер, потраченный на мое бесконечное саморазрушение. Алкоголь для меня был чем-то большим, чем выходом. Иногда он был для меня входом в этот иллюзорный мир, в котором я становлюсь совершенно другим человеком. «Повторите», - обратился я к бармену.
 
Я достал из кармана пачку и закурил. Нервно двигал пепельницу из стороны в сторону. Меня тошнило от этой обстановки. Иногда  мне хотелось просто прижаться как можно ближе к стойке и выблевать все свои эмоции, затем наблюдать, как они медленно растекаются по идеально плоской поверхности. В таких вещах я мог бы разглядеть больше красоты, чем в чем-то другом.

Кто-то дернул меня за руку.
 
–Эй, приятель! 

Я повернулся влево и увидел худощавого парня. Мы были незнакомы, но он смотрел на меня так, словно мы были знакомы уже пару десятков лет.

– Ты меня ни с кем не перепутал?

– Ты ведь тот парень, что написал книгу «Жизнь и смерть одинокого кита»? Давай я угощу тебя выпивкой!

– Тогда я точно «тот самый парень».

Он заказал нам виски.

Ближайшие полчаса он расспрашивал меня о том, что подтолкнуло меня на написание этого романа. Я отвечал ему, что я несколько десятков раз пересмотрел «Освободите Вилли» и пришел к выводу, что я могу написать правдивее и драматичнее о ките, чем Уинсер о какой-то косатке. По моему мнению, у меня это получилось намного лучше.
На самом деле книга издалась в ограниченном тираже. Многие редакции отказались выпускать подобную литературу по причине того, что кит убивает всех своих сородичей, чтобы оплодотворить как можно больше самок, а затем вымывает своей семенной жидкостью следы предыдущих китов. Редакторы повесили ярлык «цензура», но я отказался что-то менять, ведь я хотел передать самую суть драмы в жизни китов, передать их чувство одиночества и спасения ради продолжения своего рода.
Ближе к полуночи меня начало тошнить. Не от того, что я выпил лишнего, а от осознания того, что я вновь сижу в этом баре.

– Я бы хотел экранизировать твой роман.
Я посмотрел на этого парня сквозь туманные клубы дыма и вопросительно кивнул головой в его сторону.

– Знаешь, я перечитал твою книгу раза три и понял, что фильм зайдет людям намного больше.

Я ухмыльнулся. Я понимал, что этот парень просто прикалывается или пытается ко мне подкатить. В принципе, и то и другое меня раздражало. Даже если бы это был не обычный дешевый режиссеришка, а Стенли, мать его, Кубрик, то сценарий все равно бы забраковали на начальной стадии.

– Послушай, мы могли бы ставить его на закрытых показах.

– Закрытые показы – это то же самое, что и порнокинотеатры. Люди чаще приходят на них, чтобы скоротать время, – перебил его я.

Наступила пауза. Мой собеседник был огорчен моим отказом, но не подавал вида. Осознав, что мой мочевой пузырь вот-вот взорвется, я удалился в уборную. Я встал и почувствовал, что ноги меня больше не держат, и я уже достаточно пьян. Обратно я решил не возвращаться. Я всегда уходил по-английски.

Миновав уборную, я вышел на улицу. Пройдя пару десятков метров, я увидел причал и сдался. Остатки моего алкоголя смешивались с водой, в темном небе скалилась луна, а я медленно вдыхал прохладный воздух и наблюдал за тем, как мой кит выныривает из воды, машет мне плавником и вновь скрывается в темных глубинах в надежде на то, что он остался последним китом в этом мире.