Портал. Глава 44. Битва

Хорошо в Крыму летом. Хочется плескаться в ласковом Черном море, плавать в чистой воде среди камней и скал, высматривая рыб и ловких крабов, ловить султанку, собирать на каменистом дне рапан, пить молодое вино, заедая пышными татарскими лепешками, жариться на плоской гальке, вслушиваясь в медитативный шум прибоя, и каждой клеткой загорелой кожи ощущать дыхание теплого бриза. А воевать совершенно не хочется, но надо. И что с этим делать?

В штабе было пусто и тихо, и только один командир полка сидел за широким столом, склонившись в задумчивости над картой укрепрайона. Дядя Коля жестом остановил караульного, хотевшего вскочить с докладом, и вошел в кабинет, но Олег Сергеевич его не заметил. Военврач негромко кашлянул, чтобы деликатно привлечь внимание полковника, и поздоровался:

– Привет, Олег. Как дела?

– А, это ты, Николай Иванович, – усталым голосом проговорил Станкевич и провел широкими ладонями по лицу, словно хотел освежиться. – Дела, как сажа бела. Ты-то сам с чем пожаловал?

– С тем и пожаловал, – вздохнул старик. – Времени у нас в обрез.

– Да знаю я, разведка доносит, что с севера подползают укры. Чатыр-Даг им, конечно, не пройти, на Ангарском перевале засядут, но шуму наделают и силы отвлекут. Да еще пиндосы встали двумя фрегатами у Варны, маячат над головой. Но не это главное. Со стороны Кара-Дага движется турецкий десант вместе с сирийскими боевиками и иракскими головорезами, тысячи полторы их там, вот что меня реально беспокоит. Вскоре они соединятся с хохлами, окопавшимися в Восточном Крыму и завтра-послезавтра, думаю, будут уже здесь. Между ними и Севастополем только мы, больше их останавливать некому.

– Сегодня, Олег, сегодня. Прошляпили их наши в Судаке, – безрадостно проговорил дядя Коля. – У тебя неверные сведения. Да к тому же их больше в два раза.

– Откуда знаешь? – приподнял бровь Станкевич.

– Есть некоторые возможности, – уклончиво ответил военврач. – Но не об этом ты сейчас думать должен.

– Если их действительно так много, то нам тремя батальонами не справиться.

– Вот и я про то же. Тут надо что-то особенное предпринять.

– Дежурный! – крикнул Олег. – Комбатов ко мне! Всех! Срочно!

Доктор оценил решимость командира и даже хотел что-то сказать, но Станкевич перебил его:

– Ты иди, дядя Коля… Своих собирай, готовь госпиталь к авралу. Спасибо тебе за предупреждение, сейчас отправлю разведчиков.

– Некогда отправлять разведчиков, – старик все-таки сумел вставить слово. – Минут двадцать у нас всего, в лучшем случае – полчаса.

Станкевич невольно вздрогнул и недоверчиво посмотрел на военврача. От нехороших предчувствий у него похолодела спина, и мурашки неприятной волной защекотали кожу снизу вверх от поясницы к мокрому от пота затылку.

В этот миг от стены штаба, на которой висели старые полки с различными бумагами, отделилась косматая тень и быстро приблизилась к столу. Сюрпризы, похоже, продолжались. Олег Сергеевич от неожиданности потерял дар речи и инстинктивно попятился назад, стараясь расстегнуть кобуру. Мохнатое существо гигантских размеров печальным взглядом осмотрело его с ног до головы и, пожав шерстистыми плечами, глухим голосом обратилось к доктору:

– Йау кхы дор, Астер Коло-хо.

– Не бойся Олег, – сказал дядя Коля со вздохом облегчения. – Это Калион. Он друг. Его люди устроили в горах завал, так что выиграли нам часа полтора времени.

– Йех, – подтвердил Калион.

– Да, – перевел доктор и уже от себя добавил. – Людей завал задержит, но демонов…

– Каких демонов? – задыхаясь от ужаса, проговорил Станкевич. – Что здесь происходит?

В его руках, совладавших с замком кобуры, холодно блеснул черный ствол пистолета. Полковник немного пришел в себя и был готов к сражению с монстром.

– Убери оружие, – мягко приказал доктор, – и научись уже, наконец, доверять себе.

Станкевич догадался, что странное существо, внезапно материализовавшееся в его штабе, не собирается нападать, но пистолет на всякий случай опускать не стал.

– Кто это? – сдавленным голосом спросил командир, но все же чуть более дружелюбно.

– Это снежный человек, – запросто и буднично ответил Николай Иванович. – Он со своими воинами пришел к нам на помощь.

– Снежный человек? – удивился Олег Сергеевич. – Я что, уже того?

Дядя Коля усмехнулся, сощурив глаза, и задумчиво произнес:

– То ли еще будет… Готовься. Сейчас подтянутся комбаты на военный совет.

Едва он проговорил последние слова, как штабная комната наполнилась невесомым  газообразным свечением. Через пару-тройку секунд свет усилился и кое-где уплотнился, и в этих местах начали проявляться фигуры, поначалу призрачно-прозрачные, но впоследствии все более и более очерченные и отчетливые. В конце концов, они оформились настолько, что полковник сумел разглядеть в этих непонятно откуда возникших образах светлые белокурые лики прекрасных людей в белых плащах, в каждом из которых он сквозь налет таинственности все-таки угадывал едва уловимые знакомые черты своих боевых товарищей. Все пришельцы почему-то были при мечах и выглядели, хоть и возвышенно, но весьма странно, а главное они были совершенно спокойны и, даже казалось, излучали устрашающую уверенность в себе.

– Здравствуй, Олег! – сказал один из призраков и протянул ему руки для объятий. – Узнаешь меня?

– Ты… Ты… – Станкевич почувствовал слабость в коленях.

– Я это ты, – произнес пришелец мягким голосом и деликатно обнял полковника, почти не прикасаясь к нему.

Пистолет командира выскользнул из рук и с грохотом ударился об пол. Слезы потекли по его мужественному лицу:

– Как же так?

– Если ты не идешь в Шамбалу, значит, Шамбала идет к тебе, – улыбнулся махатма в белом плаще.

Воспоминания молодости вихрем пронеслись перед внутренним взором полковника.

Первое едва уловимое соприкосновение Олега со страной Белого братства состоялось еще в детстве, в далеком 1974 году, когда он, будучи маленьким мальчиком, увидел у кого-то из приятелей-филателистов марку, посвященную столетию со дня рождения Николая Рериха. На глянцевой поверхности небольшого бумажного прямоугольничка с тонкой перфорацией почты СССР, приятно пахнущей свежей типографской краской и водяным клеем, была изображена пронзительно чистая и возвышенно таинственная картина художника «Заморские гости». Трудно объяснить, чем эта репродукция зацепила любознательного лопоухого подростка, однако же она прочно врезалась в его сознание – пытливому отроку слышался плеск синих волн под килем острогрудых челнов, крики чаек, шум ветра в тугих парусах и неспешный разговор Садко с его дружиной, отправившейся со своим предводителем в неизвестность за пределы их уютного и привычного мирка. Не сказав ни одного лишнего слова, художник будто взял Олега за руку и властно провел его к границе неведомого, но в самый ответственный момент покинул, неожиданно растворившись в осязаемом пространстве, мол, давай, парень, дальше сам. И мальчик остался один на один со своими фантазиями и мечтами, воплотившимися в горячее страстное желание, которое потом постепенно оформилось во вполне конкретную цель – открыть врата и тем самым соединить два мира: познанный и непознанный.

Кто же мог тогда знать, во что превратится это стремление беспокойного сердца? Прошло несколько лет, ребенок превратился в юношу, но его интерес к неизведанному не иссяк. Загадки прошлого и будущего сплелись в нем в единый клубок, и тут снова на горизонте появился Рерих. Журнал «Наука и жизнь» опубликовал интересные материалы о его дальневосточных изысканиях. Олег прочитал статью и опять, как в детстве, почувствовал таинственный зов. Прогуляв секцию по легкой атлетике, молодой человек отправился в районную библиотеку и собрал всю доступную информацию о Рерихе. Чем больше он вчитывался в биографию художника, тем сильнее разгорался в его душе пожар страсти – тайны мироздания должны быть раскрыты, и эту миссию предстоит осуществить именно ему, Олегу Станкевичу, старшекласснику из Москвы.

В столичном музее искусства народов Востока на улице Обуха была собрана неплохая коллекция акварелей Николая Константиновича, среди которых особое место занимала небольшая работа с загадочным названием «Песнь о Шамбале». Юноша несколько раз приходил в музей и подолгу стоял перед картиной, пытаясь вслушаться в эту музыку без слов и звуков, и в нем начал созревать ясный и отчетливый план. Олег чувствовал себя окрыленным – решалась его судьба. Именно в одно из таких счастливых мгновений он понял, что хочет стать ученым-археологом, чтобы полностью посвятить себя поиску загадочной страны Белого братства. Перед молодым человеком были две возможности: либо готовиться к поступлению в МГУ на истфак, кафедру археологии, либо в Институт стран Азии и Африки на историческое отделение.

В итоге Олег сконцентрировался на ИСАА. Два года он упорно готовился и блестяще сдал вступительные экзамены, поступив в университет с первой же попытки, несмотря на колоссальный конкурс.  Учеба пошла легко и радостно, однако по мере освоения профессии, молодому студенту становилось все очевиднее и очевиднее, что научные проблемы, которыми ему так хотелось заниматься в юности, совершенно не нужны народному хозяйству, и перспектив у него по сути дела – никаких. Но Олег был умным парнем, и он не мог не заметить странных людей, время от времени посещавших вуз и общавшихся с преподавателями и некоторыми старшекурсниками. Схема дальнейших действий быстро оформилась в голове студента. Работу института, конечно же, курировали компетентные органы, следовательно, решение задачки о дальнейшей карьере надо искать в КГБ, где, как он слышал, крутые парни из засекреченных отделов серьезно интересовались паранормальными явлениями, и подходили к этим вопросам намного тщательнее, чем простые трудяги от науки в области археологии и истории.

Так жизнь приготовила Олегу резкий поворот. Судьба занесла молодого искателя истины и приключений в высшую школу Комитета государственной безопасности, откуда он вышел настоящим чекистом – человеком с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками. Так началось восхождение лейтенанта госбезопасности к Шамбале по замысловатым лестничным пролетам, коридорам и кабинетам Лубянки. Служба младшим специалистом в научно-технической разведке Первого главного управления КГБ СССР через пару лет плавно переросла в работу специального агента Управления «Т», а потом и в руководство особой группой, занимавшейся непосредственно паранормальными явлениями. Олегу Сергеевичу стали доступны секретные материалы, архивы, отчеты и свидетельства очевидцев, в его распоряжении имелась большая коллекция образцов и артефактов. Многие возможности и каналы открылись, но двери в Шамбалу не спешили отворяться. Безвозвратно уходили годы, увеличивалось количество и размер звезд на погонах, но поиски не давали результатов, которых так настойчиво требовало руководство. Шамбала, словно издеваясь над увядающим чекистом, держала его на коротком поводке, не подпуская к себе близко, но и возможности уйти также не давала.

Эта странная игра длилась вплоть до 3 декабря 1991 года, пока первый и последний президент СССР Михаил Горбачев не подписал закон «О реорганизации органов государственной безопасности». На основании этого документа КГБ СССР был упразднен и начался непонятный и до тошноты муторный переходный период, сопровождавшийся чистками рядов, сменой вывесок и руководства, а также целой серией загадочных самоубийств и исчезновений в среде высшего генералитета. Длилось все это несколько лет, пока из дымящихся руин Лубянки не проросла структура Федеральной службы безопасности России.

Однако в ФСБ Олегу Сергеевичу служить уже не довелось. Бесславно и торопливо его проводили на пенсию в звании полковника в самом начале 1992 года. Отдел был расформирован, а все материалы, накопленные за годы службы, аккуратно сложены в оцинкованные ящики, опечатаны и отправлены в закрытый архив на вечное хранение.

Нестарый еще пенсионер оказался полностью свободен, точнее абсолютно никому не нужен, если не считать негласного надзора со стороны новых органов, который он ощущал на себе еще несколько лет. Осознавая себя законченным неудачником, или как сейчас говорят, лузером – ни достижений, ни богатств земных, ни семьи, ни настоящих друзей, – Станкевич не знал к какому берегу пристать. Многие его сослуживцы из прошлой жизни подались в бизнес. Однако Олег, имевший богатый опыт общения с адептами империализма, слишком хорошо знал, что между бизнесом в его истинном облике и миром жестко организованного криминала можно было смело ставить знак равенства, и его тошнило от одной только мысли, что однажды жизнь припрет его к стенке, и наступит момент, когда решая вопрос быть, или не быть, ему придется примкнуть к противоположному лагерю. Смешно, не правда ли? На одной чаше весов недостижимое и призрачное царство света из мира безоблачных юношеских фантазий, а на другой – тьма и мрачные тени неумолимой и суровой реальности.

Впрочем, специалисты такого уровня, как полковник Станкевич, долго на дороге не валяются, поэтому, помыкавшись пару-тройку месяцев, Олег в итоге оказался на Кавказе, где после развала Союза одна за другой начали вспыхивать горячие точки. Судьба занесла отставного чекиста сначала в Северную Осетию, затем в Чечню, потом в Дагестан, а теперь вот и на Украину... В борьбе с повстанцами разных мастей, мятежниками и откровенными террористами опыт оперативной работы в КГБ оказался незаменим, а вот о Шамбале пришлось забыть всерьез и надолго.

И тут вдруг Шамбала сама ворвалась в его непростую жизнь нежданно, нечаянно…

– Йыу моу хэ, – промычал Калион.

– Да, – согласился дядя Коля, – пора. Не волнуйся, Олег, сейчас такие силы на нашей стороне, что как-то негоже слюни пускать.

– Да я что… – попытался взять себя в руки Станкевич, но не смог. – Обалдеть можно…

– Шаман уже на пути, – ответил лучезарный двойник полковника, поднимая с пола его тяжелый пистолет, – да и Чиф скоро вернется. Нужно подготовиться к бою. Давай уже, брат, соберись! Вместе мы сила!

– Скоро к украм прибудет подкрепление, – задумчиво произнес один из комбатов.

Олег снова удивился. Он совсем не заметил, как его боевые товарищи в своем привычном облике также подтянулись на совещание. И когда они только успели освоиться с происходящим? Похоже, их совершенно не смущали ни странные гости, заполонившие штаб, ни известие о предстоящей битве.

– Уже прибыло, – с нажимом проговорил дядя Коля. – Надо действовать.

Полковник почувствовал прилив сил:

– Да, дядя Коля, ты прав.

– Смотри, со всех сторон подползают, гады, – комбат ткнул пальцем в карту местности.

– Закроем проход на Судакском шоссе, – окончательно оживился Олег Сергеевич, и глаза его сурово блеснули. – Пусть твои ребята идут на усиление восточно-алуштинских блокпостов и в Нижнюю Кутузовку. Еще две роты отправим к морю на случай, если группы террористов начнут прорываться шаландами.

– Толково придумано, – поддержал полковника махатма, взявшись за рукоять своего меча. – Калион! Ты со своими подключайся на судакском направлении. Там будет жарко. А бессмертные во главе с Чифом зайдут к врагу с тыла.

– Йех, – коротко ответил косматый напарник, соглашаясь с белым полководцем.

– Расчистим дорогу Шаману! – воодушевленно воскликнул махатма.

– Да будет так! – отозвались остальные пришельцы.

– Брат! – полковник тихо обратился к своему двойнику. – Мне так о многом хочется расспросить тебя…

– Не сейчас. Позже поговорим, брат, – обнадежил Олега махатма. – У нас еще будет время.

– Хорошо бы, – задумчиво ответил Станкевич, но гость, занятый планированием операции, уже не смотрел в сторону Олега. Его внимание привлекла грузная фигура еще одного снежного человека, неожиданно появившегося в комнате. Косматый пришелец склонился над дядей Колей, что-то тихонько промычал ему прямо в ухо.

– Асмаил, сын Калиона говорит, что в Массандре высадился десант из пятнадцати баркасов – почти пятьсот бойцов-исламистов, – объявил военврач. – Отряд Чифа натолкнулся на их разведчиков, завязался короткий бой. Но Шаману все же удалось благополучно пройти в портал.

Махатма уважительно поклонился и проговорил:

– Хорошие новости, досточтимый Коло! К тебе тоже будет просьба. Будь любезен, встреть Александра Ровенского по прозвищу Чиф и помоги ему. И проследи, чтобы в лечебнице все было готово к приему раненых.

Азар утвердительно кивнул и исчез, словно растворился в воздухе.

* * *

Наташа очнулась и с удивлением обнаружила себя в койке полевого госпиталя. Голова кружилась, и воспоминания урывками всплывали на поверхности сознания, покачиваясь, будто обломки кораблекрушения на волнах. Они беззвучно сталкивались и наползали друг на друга, и от этого к горлу подступала легкая неприятная тошнота.

Да, она, кажется, уже где-то видела это странное тускло освещенное помещение. И куда подевался лабиринт? Где зеркало? Где Зор? Может быть, она каким-то непонятным образом опять вернулась в подземелье Сухаревой башни? Тогда откуда здесь все эти кровати с ранеными? Ну конечно, здесь же был еще профессор Загорский, который вколол в капельницу какую-то гадость…

Девушка приподнялась в кровати и поправила слипшиеся от пота волосы. Мало-помалу она приходила в себя. От всего остального помещения ее отгораживала небольшая ширма, сдвинутая немного в сторону. В просвете между стеной и ширмой виднелось несколько коек, у одной из которых копошилась немолодая слегка сгорбленная женщина в белом халате.

– Сестра! – слабым голосом позвала Наташа.

– Проснулась, красавица? – старушка суетливо заторопилась к Наташиному закутку. – Николай Иванович велел как следует ухаживать за тобой. Хочешь витаминчик?

В руках медсестры, как по мановению волшебной палочки, вдруг оказалось спелое душистое яблоко.

– Спасибо, – едва шевеля губами, проговорила девушка не в силах скрыть удивление.

– Ну что ты, Сова… Это мелочи, – закудахтала женщина хрипловатым голосом. – Ты как вообще себя чувствуешь? Что болит?

– Сова? – насторожилась Наташа. – Откуда вы знаете?

– Ну да, – не моргнув глазом, ответила сестра. – Ты в бреду часто себя так называла.

Старушка вплотную приблизилась к больной и стала внимательно разглядывать ее лицо, стараясь распознать все ли у пациентки в порядке. Наташе стало не по себе. Из-под белой косынки медработника на нее смотрели ясные проницательные глаза, а лица как будто и не было вовсе – только два светящихся фонаря на мутном фоне. Это выглядело жутковато. Секунду спустя девушке стало казаться, что сквозь пелену колдовского марева она уже различает большой крючковатый нос с мясистой бородавкой и лохматую неопрятную бороду, кустистыми клочками топорщащуюся в разные стороны.

– Вы кто? – испугалась Сова.

– Хлоя, – запросто ответила бородатая медсестра, как будто это все объясняло.

– Какая такая Хлоя? – Наташа инстинктивно отпрянула назад. – Что вообще происходит? Что со мной? Где Николай Иванович?

– На какой из вопросов отвечать? – добродушно рассмеялась Хлоя, невольно напомнив девушке разговор с драконом.

– Отвечайте по порядку, – недоверчиво предложила Сова.

– Вы, люди, называете нас гномами, хотя это не верно, потому что на самом деле мы эльфы – духи воздуха, а гномы – духи земли…

– О боже! – воскликнула Наташа. – Я что, схожу с ума?

Хлоя на удивление серьезно восприняла последнее замечание Совы. Нежно сжав ее лицо в своих теплых ладонях, старушка-эльф приблизилась нос к носу и, глотнув изрядно воздуха, замерла, сверля взглядом зрачки пациентки:

– Нет, – выдохнула она с облегчением, – все в порядке, ты абсолютно здорова. Слаба только, но это скоро пройдет.

– Утешила тоже, – Наташе почему-то стало смешно от того насколько буквально медсестра воспринимает ее вопросы. – Ты, кстати, действительно больше смахиваешь на гнома. С этой бородой и вообще… Где стройная невесомая фигурка, острые ушки, крылышки?

– Эх… Поблагодари за это ваших фантастов, – отмахнулась Хлоя, – они вечно все путают не разобравшись. Крылышки – это когда мы сами по себе в своей родной стихии, а когда связываемся с земным элементом, то выглядим именно так. Привыкай.

– Извини, но ты скорее на бабу Ягу похожа, – неловко пошутила Наташа.

– Ага, – согласилась медсестра. – Как нас только ни величают: и бабами Ягами, и лешими, и даже гоблинами… Все это от необразованности.

– А дядя Коля?

– Мы называем его Коло или великий Азар, или, как говорят снежные люди, Астер Коло. Он сейчас занят другими делами. Передает тебе привет и все такое…

– Час от часу не легче, – Наташа вздохнула, представив себе Николая Ивановича в образе косматого чудовища. – Он-то хоть, надеюсь, человек?

– И да, и нет, – Хлоя осторожно прикоснулась указательным пальцем к губам и перешла на полушепот. – Чш… Дальше я говорить не могу. Вот он вернется, сам тебе все расскажет.

Сова села в кровати и свесила ноги. От пола веяло прохладой. Девушка съежилась и, плотнее завернувшись в одеяло, инстинктивно потерла теплыми ступнями друг о друга. Она почувствовала, что силы возвращаются: приступ слабости миновал, голова уже не кружилась, мысли понемногу становились яснее.

Хлоя отодвинула ширму, и Наташиному взору открылась вся палата. Странные существа, похожие на ее новую знакомую, ухаживая за ранеными, хлопотали повсюду у коек, размещенных в школьном буфете и, насколько хватало взгляда, далее в спортзале. Кое-где мелькали привычные человеческие силуэты настоящих медсестер, которых, похоже, совсем не удивляли помощники-эльфы.

– А другие люди вас видят? – полюбопытствовала Сова.

– Видят то, что могут увидеть, – уклончиво ответила Хлоя.

– Бред какой-то…

Старушка не стала реагировать на резкое высказывание своей подопечной. Видно было, что ее занимают совершенно другие мысли.

– Идти сможешь? – поинтересовалась медсестра, пододвигая пациентке кроссовки.

– Думаю, да, – ответила Наташа.

– Тогда собирайся. Уходить нам надо.

– Куда уходить? – девушка хотела еще что-то сказать, но ее перебил мощный взрыв, ухнувший неподалеку, за ним еще и еще...

Стены госпиталя затряслись, стекла в некоторых окнах треснули и со зловещим звоном разлетелись под напором взрывной волны, все вокруг забегали и засуетились.

– Вот и началось, – сказала Хлоя со вздохом, наспех сгребая Наташину одежду в охапку, – Побежали скорее!

– А как же остальные? Там ведь раненые, им надо помочь!

– Не переживай, о них позаботятся, – торопила медсестра, – а у нас своя миссия. Давай уже!

* * *

Артподготовка велась наспех из легких минометов. Били с юго-востока наугад – работал массандровский береговой десант. Мины ложились плотно, но неаккуратно. Противник рассчитывал скорее на неожиданность и психологический эффект, нежели на точность поражения. Обстрелу подверглись в основном районы расположения воинских формирований, но несколько мин легли в школьном дворе. Было ясно, что боевики вместе с казармами старались задеть и штабные помещения с госпиталем.

Благополучно отправив Шамана в портал, группа Чифа пробиралась вдоль речки Быстрой по направлению к зданию автовокзала.

Оценивая дальность полета снарядов, ребята понимали, что террористы уже сильно продвинулись от набережной к центру города. Нужно было торопиться, чтобы успеть соединиться со своими: враги буквально наступали им на пятки.

Вскоре со стороны пляжей послышались взрывы и автоматные очереди. Две роты, отправленные Станкевичем на подавление десанта, принялись за работу. Первый этап сражения начался.

На небольшой площади, где в Быструю впадала речка Гува, отряд остановился в нерешительности. Чифа разрывали противоречивые мысли. С одной стороны, его подмывало вернуться и, подключившись к бою, помочь однополчанам. Но с другой стороны, дядя Коля отчетливо сказал, что после отправки Шамана в портал нужно спешить на базу. Хотя, кто он такой, этот дядя Коля? Военврач? Он, конечно отличный мужик и все такое, но что он понимает в военной науке?

Саня пытался взвесить все за и против, как вдруг к своему удивлению увидел прямо перед собой дядю Колю, который преспокойно сидел, прислонившись к чугунному парапету моста, и явно поджидал их.

– Дядя Коля? Ты? – опешил Чиф. – Ты как здесь?

– Вас встречаю, – серьезно ответил старик. – Дело есть.

– Какое дело? – полюбопытствовал Стас.

– Приказ командующего. Вам необходимо срочно перебазироваться на Демерджи. На севере укры прорвались. С Ангарского перевала идет большая армия. Наши в Кутузовке постараются задержать их, мы же ударим с тыла.

– Мы? – Чиф недоверчиво посмотрел на военврача. – Вот так все дружно всемером и ударим?

– Не кипятись, – военврач попытался успокоить товарища, в голосе которого чувствовался упрек и раздражение, – ждут нас там. Заждались уже. Помчались! Пяти минут, думаю, хватит?

– Ты что, дядя Коля, – закряхтел Лом, –  где мы, а где Демерджи? Какие пять минут? Сбрендил что ли? Туда и на вертолете минут двадцать надо…

Вместо ответа Николай Иванович очертил руками большой круг, словно хотел собрать вокруг себя всю вселенную, и в его ладонях появился ослепительно белый шар размером с маленькую дыню-колхозницу, который стал стремительно разрастаться и за пару секунд накрыл своим лучезарным сиянием весь отряд. Чиф завертел головой, но ничего, кроме растерянных друзей, воспаривших в искрящемся молочном тумане, не увидел. Это продолжалось несколько секунд. Вскоре туман рассеялся, и бойцы обнаружили себя на горной вершине среди гигантских каменных изваяний.

В полной боевой амуниции соратники стояли, образовав круг, в центре которого, воздев руки, возвышался дядя Коля. Глаза его были закрыты, а лицо выражало полный покой. Вместе с тем вся его фигура, облаченная в невесть откуда взявшийся золотой плащ, эффектно наброшенный поверх струящейся белой тоги, источала такую силу, что казалось от него исходили волны света и тепла. Все стояли, онемев от восторга, величия и полной таинственности происходящего. Так продолжалось несколько минут.

– Что это было? – первым очнулся Толик Горобец. – Где мы?

Дядя Коля проигнорировал вопрос, не прекращая своей непостижимой медитации.

– Похоже на Демерджи, – ответил за него Лом, потирая затылок. Казак также понемногу приходил в себя.

– Ничего не понимаю, – вздохнул Мирза, беспокойно озираясь по сторонам. – Как мы здесь, черт возьми, оказались?

Бойцы стояли на неровном склоне горы, низкорослую зелень которого прорезали многочисленные колонны скальных пород. Сложенные из древних мезозойских конгломератов, эти образования в результате многотысячелетнего выветривания приобрели причудливые формы, напоминающие человеческие фигуры или тела животных, а также загадочных мифических существ. Это был южный отрог горы Демерджи, который в народе метко прозвали Долиной призраков. Часть изваяний пряталась в тумане облаков, а те, что пониже, освещенные косыми лучами солнца, клонившегося к закату, казалось, двигались, дышали и меняли свои образы, давая наблюдателям почву для фантазии. Их легко было спутать с живыми созданиями, явившимися к нам из сказок и преданий. Зрелище это одновременно и восхищало и пугало.

Глыбы находились повсюду, куда ни брось взгляд. Вот чуть левее и выше над головами боевых товарищей нависала каменная громада скалы, названной Великан. Столб, увенчанный головой с волевым подбородком, выразительным носом и глубокими проницательными глазницами, вздымался ввысь почти на двадцать пять метров. А у его подножья громоздились колонны поменьше. Чуть поодаль теснились изваяния по виду напоминавшие волнообразные карнизы, грибы и крепостные башни.

Каменные привидения возвышались повсюду. Они словно в задумчивости медленно брели по склонам, а далеко внизу в лучах заходящего солнца контрастно поблескивали белые кубики аккуратных домиков поселка Лучистое, и еще дальше – Лаванда, Верхняя и Нижняя Кутузовка, будто жемчужинки нанизанные на серебристую нить реки Демерджи, уходящей в лесистую тень соседнего скального массива, с сапфиром живописного горного водохранилища и широким шоссе, вьющимся от Ангарского перевала к Алуште, по которому когда-то в мирные годы нескончаемым потоком сновали резвые троллейбусы, доставляя отдыхающих из Симферополя к побережью. Замыкали эту величественную картину острые гребни обеих вершин Чатыр-Дага, купающиеся в далекой синеватой дымке, и бирюзовая бесконечность ласкового Черного моря на юге.

Чиф стоял и с замиранием сердца впитывал в себя эту магическую картину. Неожиданный фокус дяди Коли до глубины души поразил его. Предчувствия теснили грудь. Хотелось вслушиваться в тишину горной вершины и всматриваться в каменных исполинов, столь внезапно открывшихся его взору, потому что именно оттуда, как ему казалось, придет разгадка.

Чутье не подвело бывалого солдата. Неожиданно скальные бастионы побелели и заискрились, словно были сложены не из доисторической гальки древнего океана, а искусно ограненных бриллиантов. В потоках света наметились сгустки, по очертаниям напоминавшие людей в плащах. Один из фантомов отделился от общей массы и направился к отряду. По мере его приближения Чиф стал отчетливо различать черты его лица и детали облачения: это был прекрасного вида воин в золотисто-оранжевом хитоне и белом плаще с золотой оторочкой, вооруженный изогнутым тонким мечом. Его голову защищал серебристый шлем с инкрустацией, увенчанный шишаком с белым конским хвостом, спадавшим ему на плечи.

– Приветствую тебя, о достойнейший капитан правого крыла бессмертных! – торжественно произнес внезапно очнувшийся дядя Коля. – Великий Ригден Джапо вовремя прислал тебя.

– Мое почтение тебе, просвещенный Азар! – ответил капитан. – Рад видеть тебя в здравии в эту суровую годину.

Ребята из отряда Чифа замерли и стояли, как завороженные, не веря своим глазам. Саня понял, что слова здесь бессмысленны. Он молча почтительно склонил голову перед пришельцем – чутье верно подсказывало ему, как следует себя вести.

– Привет и тебе, Александр Ровенский по прозвищу Чиф! – одобрительно воскликнул призрак. – Вот мы и встретились. Теперь никакая сила не сможет разлучить нас.

– Как? Вы меня знаете? – удивился Чиф и благоговейно взглянул на блистательного воина.

– Ты даже не представляешь, насколько мы близки, – улыбнулся капитан и затем добавил, обратившись к Николаю Ивановичу. – Почтенный Коло! Глубокое уважение тебе и великая благодарность за то, что привел сюда Чифа и наших доблестных друзей. Теперь люди будут спасены, включая заблудших, а демоны возвращены в места своего заточения. Наша армия не пропустит ни одного из них.

– Да будет так, – утвердительно кивнул старик в золотом плаще.

– Дорогой Чиф! – воин протянул руку навстречу десантнику. – Нас ждут великие дела. Принимай командование над бессмертными. Будем сражаться вместе. Смотри, как мрак наступает.

Саня поглядел в сторону долины, вид которой так сильно впечатлил его пару мгновений назад, и не узнал ее. Деревушки, поля, сады и виноградники – все было покрыто клубами черного дыма. Мрачный туман заполнял ложбины, словно тьма поднялась из подземелья, стремясь спрятать в своей непроглядности весь мир. Она яростно клокотала и вспенивалась, как вода в кипящем котле и неумолимо разрасталась, готовая поглотить вершины гор.

– Видишь, это человеческая ненависть, – пояснил капитан, – любимый корм демонов, питающихся нашими черными эмоциями. Эта нечисть провоцирует человека на злобу и негодование, месть и жестокость, тем самым готовя себе изысканное блюдо. Чем больше зла в мире, тем больше пищи для демонов. Смотри, сейчас начнется их пир, которому мы должны помешать.

– Как же мы помешаем им? – растерянно проговорил Чиф.

– Добрым словом и пистолетом, – горько пошутил Стас.

– Именно, – подтвердил дядя Коля, улыбнувшись.

– Только пули должны быть серебряные, – добавил Лом, – но эт ничего…

– Все, пора! – решительно заявил белый воин, выхватив из ножен острый меч. – Бессмертные! За мной!

Он вихрем слетел в долину. Лучезарным потоком вслед за ним ринулись воины света, а вместе с ними и Чиф со своими соратниками. До слуха дяди Коли, оставшегося на вершине Демерджи, долетел последний приказ капитана: «Людей не убивать!» «Есть!» – отозвался Чиф, и бессмертные острым клином вспороли тьму долины, тесня черные клубы и расширяя снежно белый веер своих рядов во все стороны. Просветленный мрак начал понемногу сереть и, в конце концов, стал испаряться, как роса на солнце.

Слезы радости заискрились в глазах Коло, он еще немного постоял среди каменных великанов, наблюдая за происходящим в долине, а затем, завернувшись в свой золотой плащ, мгновенно исчез – великому Азару предстояло еще много дел.

* * *

У Нижней Кутузовки шел жестокий бой. Организованными рядами украинские террористы отчаянно наступали под прикрытием артиллерии и бронемашин. Действия боевиков отличались большой слаженностью, они явно прошли хороший курс обучения. Ополченцам было тяжко и больно. Ярость вскипала в душах защитников Крыма и застилала глаза пеленой безумия. Их безудержно теснили, и печальный исход сражения дамокловым мечом навис над их головами. Казалось, все пропало, как вдруг солдаты почувствовали облегчение. Луч надежды воссиял над жаром сражения, словно бритвой разрезав клубы порохового дыма и гари. У бойцов открылось второе дыхание. Командиры подняли людей в контрнаступление. Было видно, как захлебывается атака украинских боевиков.

– Комбат! – прокричал в трубку своего полевого телефона ротный. – Укры бросают оружие и технику. Они бегут. Многие сдаются. Что будем делать?

– Бери их в плен, – радостно ответил комбат, – и тащи всех сюда. Они все-таки наши, хоть и долбодятлы, конечно… Молодцы, пехота!

Минут сорок спустя Чиф устало шел на юг по Алуштинскому шоссе, предусмотрительно держа автомат в боевой готовности. В его памяти бесконечно прокручивались картины последних нескольких часов. Молодой, но уже повидавший всякое на своем веку, боец совершенно не был готов к тому фейерверку чудес, который накрыл его с головой. Не успевал он как-то свыкнуться с одним событием, как тут же его догоняло другое, закручивало, словно пенящаяся волна морского прибоя, и сбивало с ног. Привычный мир рушился, а те сказки о волшебной стране Шамбале и Белом братстве великих посвященных учителей, которыми Шаман пичкал его с детства, воплотились и стали реальностью.

Как они слетели с горы вслед за капитаном гвардии бессмертных, Чиф так и не понял. Просто, повинуясь зову сердца, он отдался мощи потока и взвился вместе с боевыми товарищами и бесчисленным отрядом белых призраков, сжимая в руках автомат Калашникова – наверное, не самое лучшее оружие для борьбы с духами зла. Дальше все происходило как во сне. По мере приближения к черным клубам дыма, десантник стал различать чьи-то мерзкие рожи и скользкие ящероподобные тела с острыми хвостами и черными перепончатыми крыльями. Демоны были невелики – всего в половину человеческого роста, но необычайно проворны и агрессивны. Их мерцающие, как угли, тела суетливо сновали среди солдат вражеской армии и, впиваясь им в затылки, высасывали их душевные силы. Казалось, головы людей были объяты пламенем, а глаза налиты кровью, как у разъяренного быка на арене корриды. Это пламя и было кормом для монстров – пожирателей огня. То же самое происходило и на противоположной стороне фронта. Отстреливающиеся ополченцы с гневными лицами извергали из себя потоки ярости в виде огненных протуберанцев, и чем больше они теряли сил, снедаемые голодными и злыми саламандрами, тем больше гнева вырабатывали, поскольку яд мерзких тварей заставлял их выбрасывать на поверхность все новые и новые порции негодования и свирепости. Это изнуряло. В пылу ярости и остервенения люди быстро теряли силы и надежду. Они умирали.

Огонь от пороха смешивался с пламенем человеческих душ и тлеющими телами исчадий зла. Вокруг царил ад. Купаясь в клубах черного дыма, демоны ликовали. Казалось, их пиршеству не будет конца. Но не тут-то было. Бессмертные, светоносным клином врубившиеся в самую гущу событий, настигли их. Острыми клинками своих волшебных мечей они крошили демонов на части. Удивительно, но делали они это совершенно беззлобно, словно добрый хирург, производящий операцию и желающий пациенту скорейшего выздоровления. Извивающиеся куски саламандр, как черви, продолжали жить своей самостоятельной жизнью, но уже не внушали ужаса и лишь, пристыжено скуля, с раскаянием покидали место битвы.

– Спасай людей, Чиф! – прокричал капитан сквозь шум сражения и бросил ему белый шелковый платок.

Саня кивнул и вместе со своим небольшим отрядом ринулся вниз, размахивая драгоценным подарком. Увидев его, украинские националисты стали бросать оружие и сдаваться в плен: сначала единичными солдатами, а потом группами и целыми взводами. Их захлестнула щемящая волна стыда и позора. Мало-помалу поле боя очищалось. Бойцы почувствовали облегчение, словно глоток воды в пустыне охладил их смертоносный пыл. К фашистам пришло раскаяние, а к ополченцам великодушие. Битва закончилась.

Да, сомнений не было – мир устроен сложнее, чем казалось еще вчера.

Чиф брел, будто во сне. За ним изнуренно тащились его товарищи. Метров через сто они свернули направо в сторону главной улицы Нижней Кутузовки – Совхозной, а затем налево на Виноградную. Несмотря на недавний бой, в поселке было на удивление тихо и спокойно. Лишь кое-где раздавались редкие автоматные выстрелы – это солдаты прочесывали деревню, производя зачистку и вытаскивая из подвалов насмерть перепуганных украинских экстремистов, не пожелавших сдаться. Кем были эти горе-вояки в обычной жизни? Простыми сельскими парнями, которых фашиствующая власть страны погнала на убой, оболваненных и заряженных русофобской пропагандой. Хотя, в одном из погребов бойцы ополчения обнаружили трех польских наемников и одного чистопородного натовского инструктора: улов был что надо!

– Чиф, а ты как здесь оказался? – удивился комбат, когда Саня с товарищами добрался до миловидной хаты из ракушечника, в которой был организован полевой штаб.

– Полковник Станкевич прислал на помощь, – уклончиво ответил Чиф, – но я вижу, вы тут и без нас справились.

* * *

Наташа продиралась сквозь подлесок, стараясь не отставать от пыхтевшей впереди Хлои. Цепляясь руками за ветви деревьев, она чувствовала, как силы покидают ее. Сердце нещадно колотилось, легкие, как кузнечные меха, хрипло свистели и горели нестерпимым жаром. Девушка, едва вставшая с больничной койки, была еще очень слаба, но все же мужественно двигалась вперед.

Минут десять назад, беглянки еще мчались по Южнобережному шоссе в сторону Ливадии, каждую минуту рискуя нарваться либо на разведгруппу террористов, либо на свой патруль, который, скорее всего, в боевых условиях тоже поведет себя жестко. За спиной раздавались раскатистые взрывы и лихорадочная стрельба из автоматического оружия. Страх подгонял женщин, и они исступленно бежали, из последних сил шаркая усталыми ногами по асфальту. Однако в районе городского кладбища им все-таки пришлось свернуть с ровного шоссе в сторону густого хвойного леса, веками росшего на крутых склонах горы, поскольку у поворота на извилистый серпантин узенького Бахчисарайского шоссе, которое бесчисленными замысловатыми коленцами вело на вершину Ай-Петри, их все равно ожидал хорошо укрепленный блок-пост народного ополчения. Встреча с караулом была чревата сложными объяснениями и потерей драгоценного времени, а это не входило в их планы.

Пришлось двигаться едва различимыми тропами, чтобы оказаться на трассе существенно выше Виноградного и, соответственно, вдали от бдительных часовых, круглосуточно дежуривших у основания горы.

Протяженность дороги от Ливадийского перекрестка до поселка Охотничье на вершине горной гряды где-то около двадцати километров, хотя по прямой там не более пяти – и почему люди не летают, как птицы? – с учетом усталости и постоянного движения вверх – это день пути. Перспектива невеселая, но делать нечего. Астер Коло велел пробираться к вершине, значит надо пробираться.

Больше часа Сова с напарницей карабкались вверх, пока их взору не открылась терраса Бахчисарайского шоссе. За годы украинского развала и безвременья дорога местами сильно потрескалась, асфальтовое покрытие выглядело так, словно по нему только что прошла танковая дивизия. И все-таки это была дорога… Любой, даже начинающий, турист скажет, что в горах прямой путь не всегда самый лучший: умный в гору не пойдет, как говорится, умный гору обойдет.

– Отлично, – сказала Хлоя, – Немного отдышимся и пойдем дальше. По моим прикидкам километра через два-три будет водопад Учан-Су. Там и устроим привал.

– Интересно, – отозвалась Наташа, ладонью массируя натруженные ноги, – что там происходит внизу? Как там наши?

– Все идет по плану, – уверенно прокомментировала прыткая старушка, – ты сама-то как? Пару часов назад еще в отрубях лежала…

– Жить буду, – вымученно улыбнулась девушка; было видно, что ей тяжело, но сдаваться она не собиралась.

Хлоя одобрительно кивнула:

– Молодец, Сова! Так и надо. Другого от тебя и не ждут.

В этот момент женщины услышали звук ревущего мотора и инстинктивно припали к земле.

– Замри! – велела медсестра, прячась за кустом молодого можжевельника. – И не дыши.

Мимо на предельной скорости промчался старый военный уазик с открытым верхом, в котором сидело человек семь вооруженных ополченцев. Лица их были суровы и напряжены.

– Видать, плохи у них там дела, – проговорила Наташа, едва козлик скрылся за поворотом.

– Сейчас узнаем, – ответила Хлоя, – в эфире полно радиоволн, погоди, вот только поймаю нужную.

Медсестра с характерным старческим кряхтением выставила руки с растопыренными пальцами вперед и, закрыв глаза, принялась сканировать пространство. В какой-то момент она остановилась и взволнованным мужским баритоном прокричала:

– Первый, первый, я седьмой. Укров в Кутузовке остановили, но с Судака прет тьма тьмущая, нам их не удержать. Прием.

Затем ответила тенором с сильным треском от радиопомех:

– Держитесь, седьмой, я первый. Подмога скоро будет. Прием.

– Когда? Прием.

– Час-полтора. Прием, – прорвался сквозь хруст и щелчки первый.

– Торопитесь, столько нам не продержаться. Прием.

– Седьмой, дайте наводку. Поддержим вас огнем дальнобойщиков с Ай-Петри.

– Первый! – голос седьмого прозвучал более оптимистично. – Точных координат дать не смогу. Бейте к северу от Семидворья, где трассу пересекает речушка Тапшан-Гя, и смотрите там, поаккуратней, мы тут совсем рядом, да и мирные здесь.

– Принято, седьмой, ждите привета. И держитесь. С богом!

Хлоя умолкла, опустила руки и открыла глаза. Она выглядела немного уставшей, но вполне довольной и даже улыбалась:

– Вот видишь, все у них будет хорошо.

– Как это тебе удалось? – опешила Сова.

– Забыла, с кем дело имеешь? – добродушно захихикала старушка скрипучим голосом. – Воздух – это наша стихия. Ну, давай, вставай, будем двигать дальше.

С полкилометра они проковыляли по дороге, прислушиваясь к каждому шороху, чтобы успеть скрыться с глаз в случае опасности, как вдруг над их головой раздался пронзительный свист летящих снарядов, а еще секунд через десять за спиной ухнули раскаты грома. Это заработала мощная артиллерия с вершины. Смертоносный привет, о котором только что говорил по рации первый, устремился на восток, где разгорался заключительный раунд жестокой битвы за южный берег Крыма.

Хлоя заметно ускорилась, и Сове пришлось туго, но она не роптала и молча переносила все тяготы непростой горной дороги.

Вскоре перед ними открылась широкая площадка, где трасса делала крутую петлю влево и вверх. Вокруг теснились заколоченные магазинчики и киоски, где в мирное время туристы покупали сувениры и сухие букетики знаменитых горных крымских трав. Чуть поодаль располагался полуразрушенный ресторан и заброшенная гостиница, прилепившаяся к скале, у крыльца которой стоял армейский бронетранспортер и парочка старых видавших виды внедорожников. Значит, здесь были солдаты, а попадаться им на глаза Хлоя не собиралась. Сама-то она уж как-нибудь ускользнула бы от их внимания – не впервой, но вот сделать невидимой Наташу ей было не под силу – такая магия недоступна элементарным существам, что бы там в народе про них ни говорили.

Пришлось опять свернуть с дороги и, стараясь не поднимать шума, идти лесом, состоящим из замшелых крымских сосен и благородного ягодного тиса, который, кстати, очень ядовит. Хорошо, что в свое время это место было сильно нахожено туристами, и тропинок, подходящих для быстрого пешего марша, нашлось на склоне превеликое множество.

Минут через пятнадцать беглянки оказались у отвесной скалы, с вершины которой тысячами прозрачных холодных струй с могучим ревом низвергался и кипел великий Учан-Су – самый высокий водопад Крыма. Здесь капли чистейшей минеральной воды из подземных рек Ялтинской яйлы, вырываясь на поверхность, соединялись с воздухом и, насыщаясь солнечным светом, стремительно пролетали отведенную им стометровку, чтобы дальше нестись к морю, орошая предгорья своей живительной влагой. Поистине райское место, если бы не один неприятный нюанс.

Разбитый самой природой на два каскада, стремительный летящий поток отдавал часть своих струй водохранилищу горы Могаби. В этом месте люди установили нелепое бетонное водозаборное сооружение с фигурой раскинувшего крылья орла на крыше. Орел, впрочем, выглядел вполне себе драматично, чего не скажешь об уродливой отводной трубе, которая откровенно портила весь пейзаж, словно кто-то взял и бездумно полоснул ножом по прекрасной картине знаменитого мастера.

Наташа немного поморщилась, она была явно обескуражена. В восхищение чудом природы подло вкрадывалось недовольство творением рук человеческих. Неужели так трудно было сделать это деликатно и художественно?

– Да, – задумчиво сказала Хлоя, глядя на открывшийся им вид, – я тоже в некотором недоумении. Вы, люди, все время все портите. Но может, грядущие поколения научатся, наконец, относиться к природе с благоговением. Все в ваших руках.

– Хорошо бы... – девушка задумалась.

– Для того и стараемся, – подбодрила ее старушка. – А теперь привал. Здесь отдохнем и перекусим. Не мешало бы нам набраться сил.

– Чем же мы перекусим? Мы так стремительно драпали, что как-то не до того было.

– Обижаешь, красавица, – улыбнулась Хлоя. – Разносолов, конечно, не обещаю, но так, по мелочам…

Медсестра расправила складки своей мешковатой одежды и по локоть залезла в глубокий карман, долго шаря там своей крючковатой рукой.

– Ну, вот, изволь, – сказала она, наконец, достав из недр юбки увесистый сверток. – Чем богаты, как говорится.

В пакете оказалась хорошо прожаренная горячая курочка, немного зелени, пара помидоров и огурцов, краюха мягкого черного хлеба и щепотка соли.

– А компот? – улыбнувшись пошутила Наташа.

Хлоя крякнула и полезла в другой карман, извлекая на свет божий увесистую гроздь янтарного винограда.

– Компота нет, – сказала она деловито, – только свежевыжатый сок.

– Сгодится, – одобрила Сова, набрасываясь на еду.

Наташа с удовольствием ела, а Хлоя сидела рядышком и тихо наблюдала за девушкой. Она искренне не понимала, зачем людям нужна еда, ведь все необходимое для жизни они и так получают из воздуха и солнечного света.

– Вкусно? – спросила старушка свою юную напарницу.

– Угу, – не отрываясь от еды, промычала Сова.

«Вот и ответ, – подумала медсестра-эльф, добродушно сощурившись, – они едят ради ощущений, чтобы получить наслаждение и насытить им свои чувства. Это я, пожалуй, могу понять».

– Скажи, Хлоя, – в Наташе, по мере утоления первого голода, стало просыпаться женское любопытство, – а зачем нам на вершину?

– Коло велел.

– Это я поняла, – не унималась девушка, опуская в рот сочную виноградину. – А зачем велел? Что мы там будем делать?

– Не знаю, – смиренно ответила Хлоя.

– Как так? Велел, и ты безропотно пошла?

– Ну да, – Хлоя пожала плечами; она действительно не понимала, к чему Сова клонит. – Он Азар, а это значит, видит то, что не в силах увидеть миллионы воздушных эльфов вместе взятых. Пути Азаров неисповедимы. Мы должны во всем подчиняться им и исполнять их приказы.

– И мы, люди, тоже? – удивилась Наташа.

– Конечно, – рассмеялась старушка, – вы вообще дальше собственного носа не видите. Вот станешь сама Азаром, тогда все сама поймешь.

– Я что, тоже могу стать Азаром?

– А я что говорю… – фыркнула Хлоя. –  Это ваш путь. Все люди когда-нибудь станут Азарами.

– И твой час близится, моя дорогая Наташа! – девушка услышала знакомый голос за спиной. – Но всему свое время.

Девушка резко обернулась. К своему немалому удивлению и восторгу она увидела дядю Колю. Только облик военврача, или профессора Загорского, каким Сова знала его в прошлой жизни, сильно изменился: некогда подернутые серебристой сединой волосы и густая борода полностью побелели, как снег, огромные мудрые глаза стали еще более выразительными, сам же он величаво стоял, завернувшись в золотой плащ, и, казалось, излучал сияние.

Волшебный старик глянул на остатки трапезы и продолжил:

– Надеюсь, ты успела подкрепиться. Нам предстоит еще одно дельце. Только ты сможешь с этим справиться. Пойдем.

Он распахнул плащ, и яркое белое сияние окутало его фигуру, а вместе с ней и Наташу с куриной ножкой в руке, и Хлою, которая тоже вдруг преобразилась и предстала взору Совы в виде полупрозрачной невесомой женщины небывалой красоты с густыми распущенными волосами, красиво развевающимися на ветру.

Через секунду сияние исчезло, и девушка с волнением осознала себя на вершине Ай-Петри у опасного и жутковатого края обрыва Зубцов Короны – четырех гигантских утесов из рифтовых известняков, венчающих плато. Отсюда весь мир был как на ладони. Вся Ялта от Аю-Дага до горы Кошки лежала в голубоватой дымке, а за ней искрящееся на солнце море, слегка изгибающееся дугой по краям горизонта. Вот в такие мгновения и понимаешь, что Земля на самом деле круглая. Хотелось распахнуть руки-крылья и лететь навстречу своей судьбе, упиваясь пьянящим свистом воздушных струй.

Прекрасная Хлоя, стоявшая, как и прежде, рядом, улыбалась, хорошо понимая чувства Совы.

– Еще полетаешь, – ласково сказал дядя Коля, по-отечески положив свою ладонь на Наташино плечо.

Девушка очнулась и осмотрелась по сторонам. Восточная часть плато была окутана сизым пороховым дымом. Артиллерия продолжала работать. Но грохота пушек уже не было слышно, ветер дул в другую сторону. Зато на западе в лучах заходящего солнца отчетливо просматривались очертания каких-то гигантских птиц. Когда они приблизились, Сова поняла – это были драконы, огромная стая – особей пятьдесят, если не больше. Зрелище было завораживающим. Драконы летели так быстро, что временами напоминали стремительные тени. И если бы не их грозные крики, от которых кровь в жилах стыла, можно было бы подумать, что это всего лишь причудливые облака, вихрем несущиеся по небу. Стая мчалась на восток, туда, где шел кровавый бой в горах на Судакском шоссе.

– Зор? – удивилась Наташа, когда одно из чудовищ пролетело совсем близко от нее.

Дракон, следуя зову девушки, с резким креном развернулся и по большой дуге приблизился к вершине горы. Он грузно опустился вниз, шумно хлопая крыльями, и когтями вцепился в скалы, отколов при этом несколько увесистых глыб, которые с грохотом покатились вниз, сминая вековые сосны на своем пути.

– Рад тебя снова видеть, Сова, – басовито прогудел дракон, лукаво косясь на куриную ножку в руках девушки. – Что тебе нужно от меня на сей раз?

– Куда вы летите? – громко спросила Наташа, стараясь перекричать гул ветра. Она заметила, что остальные драконы тоже остановились, но не стали приземляться, и теперь величаво планировали, нарезая в небе огромные круги. Это зрелище напоминало смерч, прекрасный и смертоносный.

– К восходу, – прошипел Зор, – туда, где идет человеческое сражение.

– Зачем? – Сова, кажется, начала догадываться.

– Сама знаешь, – ответил монстр. – Дракон есть порождение человеческого страха. Такова наша природа, и наше место там, где людям страшнее всего.

Наташа бросила взгляд на Азара:

– Почему ты мне ничего не говорил об этом?

– Ценнее собственное знание, добытое путем усилий и лишений, – невозмутимо парировал старик.

Сова сверкнула глазами, и снова повернувшись лицом к дракону, прокричала, взмахнув недоеденным окорочком, словно магическим жезлом:

– Я полечу с тобой!

– Да будет так, – мягко и услужливо выдохнул Зор, опустив свою шипастую голову на край обрыва, чтобы девушке было легче забраться к нему на загривок.

– Почему ты повинуешься мне? – не удержала любопытства Наташа, устраиваясь удобнее между рогами чудовища.

– Потому что однажды ты победила свой страх, – спокойно и безропотно ответил дракон, – и теперь я твой слуга, как и все наги…

– Тогда вперед! – скомандовала девушка.

Зор разомкнул когти, с силой оттолкнулся от утеса и, развернув огромные перепончатые крылья, воспарил над обрывистыми стенами гор южного побережья. Он сделал прощальную дугу, пролетев над Воронцовским дворцом, обогнул Ласточкино гнездо и устремился на северо-восток. За ним послушным косяком потянулись остальные драконы.

Великий Азар стоял на вершине горы и долго еще смотрел вслед удалявшейся стае.

– Лети, девочка! Да пребудет с тобой правда и сила! – на глазах старика навернулись слезы.

– Лети, повелительница драконов! И знай, духи воздуха всегда с тобой, – вторила ему Хлоя, и резвый ветер донес до Совы ее напутствие.

Девушка обернулась назад и, прощаясь со своей прошлой жизнью, наугад взмахнула рукой, поскольку не могла точно определить, где она только что стояла.

Дракон, как гигантская паровая машина, мерно двигал крыльями. Внизу проплывали дороги, леса, виноградники, курортные поселки и дома отдыха… Еще несколько минут, и вот они уже мчатся над огромным базальтовым скальным массивом, поросшим густым лесом, в подбрюшье которого уютно расположился знаменитый пионерский лагерь Артек – мечта любого советского ребенка.

Чудовище летело быстро и достаточно высоко, так что от Медведь-горы открывался прекрасный вид на Алушту и дальние поселки вплоть до Рыбачьего. Смотреть в этом направлении было больно, поскольку чад сражения, шедшего у побережья, черными клубами поднимался вверх и западный ветер относил его далеко к востоку, накрывая дымным облаком Судак, а возможно даже и Солнечную Долину.

– И все-таки, зачем вы летите к месту боя? – взволнованно спросила Наташа.

– Мы чувствуем сильный страх людей, – спокойно ответил Зор, – это придает нам силы.

– Вы хотите поживиться? – голос девушки дрогнул.

– Конечно… – монстр хмыкнул грубым басом. – Разве ты сама не разделывала только что курицу, получая от этого несказанное удовольствие?

– Ты в своем уме? – возмутилась Сова. – То курица, а то люди.

– Не вижу разницы, – прогудело чудовище. – Некоторые люди даже хуже куриц.

– Не смей так говорить, мерзкое пресмыкающееся! – гневно вскричала Наташа и с силой ударила дракона кулаком по голове. Трудно сказать, почувствовал ли монстр этот удар, но девушка почувствовала, поскольку сильно поцарапалась о жесткую чешую.

– Но это правда, – рассмеялся Зор. – Подуй на руку, быстрее пройдет, о гневная повелительница.

– Повелительница? – оживилась Сова, потирая саднившие костяшки пальцев.

– О да, – гулко подтвердил монстр.

– Тогда слушай мой приказ, – решительно заявила Наташа, сверкнув глазами. –  Я запрещаю тебе и всем остальным драконам есть людей!

– Да мы и не собирались, – ухмыльнулся дракон, – они и сами себя сожрут. Их убивает страх, который в этот момент высвобождает столько энергии, что нам потом хватает на долгие годы.

– Страх, говоришь, – задумалась Наташа, – да от одного вашего вида можно околеть. Если вы там появитесь, представляете, какая паника начнется.

– Конечно, представляю. Я, например, появился на свет во время фермопильского сражения. С тех пор ни одной приличной войны не пропускаю, – гордо заявил Зор. – Но, откровенно говоря, не драконы порождают страх, а совсем наоборот, страх порождает драконов. Хотя, если быть честным до конца – это замкнутый круг, все равно что пытаться решить вопрос, что было раньше, курица, или яйцо.

– Фермопилы? Нифига себе... Значит, ты видел царя Леонида?

– Угу, видел.

– И триста спартанцев?

– Ну да. Правда, на самом деле их было намного больше, но вам, людям, всегда хочется верить в красивую историю, а не в историческую красоту. Они тогда многих наших осчастливили.

– Скажи, Зор, а можно ли как-нибудь накормить вас, не убивая людей?

– Я и не говорил, что нужно убивать людей. Необходимо убить страх. Это главное,  – дракон мечтательно прикрыл глаза и вздохнул. – Для пропитания нам почти все равно, умрет ли человек от страха, или сам убьет свой страх в себе, как это сделала ты, о прекрасная Сова, в одночасье превратившись в повелительницу драконов. Нам нужна не человеческая жизнь, а энергия, высвобождающаяся в момент исчезновения страха. Я же тебе говорил, но ты упорно не хочешь понять этого.

– Значит, – рассуждала Наташа, – если человек преодолеет свой страх, он не только сохранит жизнь, но еще и станет повелителем драконов?

– Воистину так, – отозвался Зор, – и это наша самая заветная мечта. Если человек умрет от ужаса, я буду всего лишь сыт на некоторое время, но если он убьет свой страх – я буду не только сыт, но и счастлив.

– Тогда лети быстрее! – Сова уже знала, что надо делать. – Мы уже близко. Надеюсь, сегодня вы все будете счастливы.

Зор благодарно кивнул и стал снижаться. Стая прорезала воздух радостными криками, предвкушая праздник, и последовала за своим вожаком, который нес на себе прекрасную повелительницу драконов.

* * *

Слева от дороги, по которой мчался штабной уазик, зеленели живописные буковые леса Чатыр-Дага. Весь южный склон горы покрывали тенистые деревья с гладкими светло-серыми стволами, местами девственно чистыми, местами замшелыми и сморщившимися от времени. По гребням водоразделов в серебро буковых рощ вклинивались дубняки, в просеках же и редких мочажинах появлялись стройные осины, а скальные выходы и частые глыбовые навалы украшала раскидистая и величественная крымская липа, а порой и могучие горные дубы по нескольку метров в обхвате. Здесь все дышало свежестью и покоем: даже в самый жаркий день в тени вековечных деревьев было прохладно, словно лес наполнял путника неистощимыми жизненными силами. Это было волшебно.

Немного выше лес заканчивался, обрывался, словно кто-то всемогущий острой бритвой взял и срезал его с морщинистого лица древнего горного массива. Царство деревьев здесь сменялось бескрайними альпийскими лугами и продуваемыми всеми ветрами плато, где на прожаренных солнцем каменистых и выпуклых склонах с причудливой сетью тропинок, выбитых копытцами овец, росли душистые крымские травы. Вперемежку с колышущимися зелеными островками осоки серые ноздреватые известняки искусно украшали мириады бутонов солнцецвета, дубровника и дрока. Здесь же можно было видеть упругие седоватые колоски железницы, именуемой в народе лимонником, игольчатые ростки очитка, бледную поросль скромного, как невеста, приноготовника, и конечно же россыпи царь-травы – крымского тимьяна, или чабреца, который цветет все лето, наполняя воздух таким плотным неземным ароматом, что трудно понять – уж не в райские ли кущи ты попал ненароком. Во всем мире не сыскать чабреца подобного тому, что растет на Чатыр-Даге, тут даже спорить бесполезно. Да, собственно, никто и не спорит…

А какой чай из чабреца! Божественный, густой, насыщенный. От одной мысли о нем на душе становится тихо и радостно.

Олег, коротко глянув на зеленые склоны, блаженно улыбнулся, словно луч света пронзил темень его неспокойных и мрачных видений. Да, события последнего часа никак не укладывались в голове. Все происходило, как во сне: тревожные донесения разведки, странные пророчества военврача дяди Коли, безысходность от осознания своего бессилия перед превосходящими силами противника, неуклюжие снежные люди и светлые ангельские образы, посетившие его в штабе… Невероятно! Может быть, так люди и сходят с ума от постоянного нервного перенапряжения, тяжелых дум и бессонницы?

Погруженный в свои невеселые мысли, командир полка мчался на восток, туда, где шел кровавый бой. Левой рукой он крепко держал руль машины, а правой – решительно сжимал автомат. Полковник Станкевич понимал, что в этот переломный и судьбоносный момент он должен быть на передовой, плечом к плечу со своими солдатами. Уазик, ревя мотором на пределе сил, рвался к Алуште, к которой с востока подступали большие силы украинских националистов при поддержке исламистских радикалов с Ближнего Востока – какой нелепый альянс! Разве может здравомыслящий человек представить себе такое? Однако факт оставался фактом. Террористические идеи, по-видимому, сближали, превращая непримиримых эгоцентристов в союзников – страшный взрывоопасный коктейль. Олег за последний год здесь такого абсурда насмотрелся, что, казалось, уже привык ко всему.

Крупнокалиберная артиллерия с плато над Ялтой отработала, заметно потрепав противника, но атака экстремистов все же возобновилась. Боевики, как гоблины, вылезали, словно из-под земли, и с остервенением зомби перли на ополченцев, как танки. Ужас, что там творилось – чад, кровь, истошные крики, жутким эхом прорывавшиеся сквозь грохот взрывов и свист пуль!

Лавируя между воронками от шальных мин, оставшихся после недавних сражений, машина Станкевича проскочила троллейбусный круг на въезде в город и минуя автовокзал, сильно пострадавший от артобстрелов, устремилась дальше на северо-восток Алушты к Судакскому шоссе.

У поворота на Лучистое полковник резко затормозил. Сердце его замерло. Не выходя из машины, он привстал на ватных ногах и застывшим немигающим взглядом уставился вдаль. То, что предстало его взору, было трудно передать словами. Над утопавшей в зелени балкой на перерез шоссе со стороны моря неслась стая самых настоящих драконов. Они возбужденно кричали и стремительно снижались, заходя на посадку плавными широкими галсами, шумно маневрируя при помощи своих огромных крыльев-парусов. В громогласных гортанных рыках чудовищ слышался и леденящий душу лай Цербера и погребальное карканье воронья над кровавой тризной – было ясно, куда торопились эти страшные создания.

Один из монстров заметил Олега и, издав радостный рев, отделился от стаи. В душе полковника похолодело. Дракон ринулся к окаменевшему от ужаса командиру, и с каждым взмахом его крыльев Станкевич ощущал неумолимое приближение своей страшной кончины. Пульс, гулко застучавший в его висках, на удивление точно совпадал с размеренными движениями чудовища, что немного отвлекло Олега от тяжких мыслей, захлестнувших его в эти последние жизненные мгновения. В таком совпадении он увидел некую дьявольскую насмешку, будто сама смерть, криво ухмыляясь, пыталась пошутить с ним напоследок. Саркастически улыбнувшись в ответ, полковник решил бросить вызов всей горечи и безысходности жизни. Превозмогая страх, он развернул плечи и посмотрел дракону прямо в его бездонные желтые глаза.

Чудовище, шумно фыркая, приземлилось метрах в пятнадцати, зловеще вытянуло шею и, приседая на всех лапах, неспешно и очень осторожно положило свою уродливую шипастую голову на щербатый асфальт. С загривка дракона, эффектно перебросив ногу через рог, словно прекрасная амазонка через голову коня, спрыгнула девушка, сверкая огромными васильковыми глазами. В руке она гордо сжимала недоеденную ножку курицы.

– Олег? – не скрывая удивления, проговорила наездница. – Ты?

Станкевич был изумлен не меньше. В гостье, прибывшей верхом на драконе, он, конечно же, узнал отважную журналистку, но чтобы такое… Разум отказывался понимать происходящее. Полковник молча стоял, как истукан, не в силах проронить ни  слова.

Наташа бросилась к нему и крепко сжала его неподвижное безжизненное тело в своих горячих объятиях:

– Ты не помнишь меня?

– Наташа? Вы? – наконец смог выдавить из себя Станкевич, опасливо косясь на лежащего рядом дракона. – Как это возможно?

– Ах это… – девушка перехватила недоверчивый взгляд полковника. – Это Зор, мой дракон.

– Ваш дракон? – Олег подозрительно прищурился. – Вы приручили дракона? Откуда вы вообще тут взялись? Что это за наваждение?

Наташа нежно вытерла ладонью крупные капли пота, выступившие на лбу своего постаревшего возлюбленного из прошлой жизни, и целомудренно поцеловала его, едва коснувшись губами:

– Это долгая история, дорогой Олег Сергеевич. Сейчас не время рассказывать сказки.

Станкевич согласно кивнул головой, а девушка, забираясь обратно на шею чудовищу, продолжила:

– Драконы наши друзья, не бойся их. Мы прилетели на помощь. Сообщи об этом всем своим бойцам.

– Вы из Шамбалы? – с надеждой в голосе поинтересовался Олег.

– Да, человек, – басом ответил Зор, расправляя крылья, – если тебе от этого легче.

– Вы даже не представляете, насколько легче, – ответил полковник, понемногу приходя в себя.

– Хороший получился аперитивчик, Сова! – Зор был явно доволен.

– Погоди, то ли еще будет, – обнадежила его Наташа.

Чудовище заразительно рассмеялось, и Станкевичу показалось, что от этого хохота затряслись горы. Но это уже не страшило его. Кровь горячей волной пробежала по всему телу, и полковник ощутил небывалый прилив сил. Твердо стоя на ногах, он провожал взлетевшего дракона решительным взглядом, когда тот, сделав над человеком небольшой прощальный круг, устремился в вышину.

– Дима здесь? – вскричала укротительница драконов сверху.

– Шаман? – сложив руки рупором, уточнил Олег.

– Да-а-а...

– Здесь, на задании.

– Скоро встретимся! – донеслось с небес, и стая исчезла за юго-восточным отрогом горы Демерджи, перевалив в долину реки Тапшан-Гя, где слышался грозный шум сражения, исход которого был теперь очевиден.

– Вот видишь, Олег, все идет по плану, – раздался из-за спины тихий голос.

Станкевич резко обернулся и увидел своего сияющего белого двойника в сопровождении неуклюжего добряка Калиона, который исподлобья опасливо разглядывал автомобиль полковника.

– О да! – не скрывая восторга, ответил Станкевич. – Как же здорово снова видеть вас, друзья. Значит, есть надежда, что мы еще поговорим?

– Ну, конечно, брат! У нас еще вся жизнь впереди.

Посланник Белого братства проворно запрыгнул в уазик, подоткнув полы своего серебристого плаща, и занял аскетичное кресло рядом с водителем, а снежный человек, шумно сопя, вольготно развалился на более просторном заднем сиденье.

– Ну что ж, прокатимся, – предложил махатма, указывая рукой на пригорок, за которым только что скрылась стая драконов. – Осталось совсем немного.

– С радостью, – Олег слегка поклонился, приложив ладонь к сердцу, и нажал на газ. – Нас там уже, поди, заждались.

– Не то слово…


Продолжение следует...

Глава 45 здесь http://www.proza.ru/2017/04/12/1886