Часть первая. Таежный переход

       Интересно. Если долго слушать завывание метели, то через некоторое время начинаешь слышать музыку. Вот, например, сейчас, низкая тональность постепенно поднималась все выше. Затем, резко опускалась и ладно держалась на си-бемоле. Есть все-таки какая-то завораживающая магия в природе. Все в ней гармонично! Даже лютый холод и метель. Все, кроме человека. В человеке нет гармонии!
       Впереди, на железнодорожных  путях, по которым сквозь снежную бурю пробирался человек, показалось черное пятно, которое увеличивалось в размерах. Фигура на путях резко рванула в сторону леса. Снег местами достигал груди, но человек настойчиво пробирался подальше от полотна.
       Поезд замедлил ход и остановился. Из него вывалились солдаты и быстро окружили состав. Некоторые из них внимательно вглядывались в тайгу, но заметить кого-то в такую метель было невозможно. С обратной стороны пути подъехала платформа, доверху нагруженная деревянными ящиками. Солдаты принялись быстро перегружать эти ящики в вагоны. Очень скоро мероприятие было завершено, солдаты быстро залезли в вагоны и состав и платформа разъехались по сторонам. Метель быстро устранила дисгармонию на дороге. А скиталец, замерший за кустом, очень долго не мог выпрямиться от скрючившего его мороза.
       Стало темнеть. Надо было найти место для ночлега. Где-нибудь подальше от дороги, чтобы огонь от костра не был виден с железнодорожного полотна. Человек медленно стал двигаться вглубь леса. В лесу ветер не чувствовался так, как снаружи. Но глубина снега иногда доходила до  груди.  Очень хотелось спать, но надо было найти сухие ветки и разжечь костер. Навыками ночлега путник не обладал. Но за неделю перехода по тайге он уже многому научился. Волки и другие животные в такой снегопад по лесу не бродили. Самая большая опасность исходила от людей. Поэтому костер мужчина разводил в яме, а глубокий снег закрывал искры от посторонних газ. Для ночлега скиталец тоже расчищал яму, закидывал сверху покрывало из мешка. Получалась небольшая пещера, со стороны входа которой горел костер. Было достаточно тепло и безопасно. Животные не решились бы идти сквозь огонь. Только нужно было не проспать момент, чтобы подкинуть дрова в костер. Но за неделю сон стал настолько чуткий, что человек просыпался от падения снега с кедровых веток.
       Идти приходилось днем по путям. Постоянно прячась, когда шел состав. К сожалению, идти напрямую через тайгу не представлялось возможным. Не было никаких карт. Вернее была. Та,  которую путник видел раньше и сохранил намертво в своей памяти. Главным ориентиром была железная дорога. С нее нельзя никуда было сворачивать, иначе можно было потеряться в тайге. В то же время, дорога представляла собой самое опасное место. По ней постоянно курсировали поезда с военными, которые грабили окрестные поселки, убивали местных жителей. Беженцев, которые, как одинокий путник, пытались убежать подальше от разгоравшегося пламени революции, убивали ради развлечения. Некоторые из них пытались пробраться на поезд, чтобы добраться на Дальний Восток, и попадали в ловушку к «чехособакам», как называли их местные жители. Те устраивали на таких беженцев охоту, гонялись за ними по тайге, убивали, увечили. Поэтому путешественник, который уже был наслышан о зверствах бывших военнопленных, при виде идущего состава сразу прятался в тайгу, стараясь не оставлять следов. Впрочем, в такую метель их трудно было оставить.
       Нельзя сказать, что скиталец был человеком неподготовленным. Плечевой мешок военного образца и шинель носили многие, особенно после Первой Мировой войны. Но выправка у путешественника была военная. Да и не мог бы человек неподготовленный неделю идти по тайге, с минимумом еды, без оружия, да еще в такой лютый мороз.
       Но везению, похоже, подошел конец. Погода неожиданно стала налаживаться, а мороз становился крепче. Но это еще было полбеды. Союзник путешествующего мужчины, плохая видимость, стала рассеиваться, открывая просторы тайги. Железная дорога уходила вдаль, а человек в шинели становился прекрасной мишенью для охотников на людей.
       Словно услышав его мысли, вдали, над белым покрывалом тайги, показался дирижабль. Он летел по маршруту железнодорожных путей. Странник быстро побежал в сторону леса, но, судя по всему, его уже заметили. Дирижабль быстро приближался. Особой опасности он не представлял, но скоро могли появиться наземные охотники. Человек уже укрылся под кронами деревьев, когда послышались одиночные выстрелы. Это стреляли с дирижабля наугад.
       Ничего не оставалось, как продолжать углубляться в лес. Все возможные ориентиры были засыпаны снегом. Идти было тяжело. Но сзади остались следы, по которым могли выследить. Единственным союзником была только скорость. Надо было уйти максимально далеко в тайгу, и непременно на юг, к китайской границе.

                * * *

       Путешественнику в зимней тайге угрожают три фактора. И, похоже, что все три, это холод. Мороз зимой иногда бывает такой, что некоторые деревья не выдерживают и лопаются с глухим треском. А ночью мороз ещё больше усиливается. Даже костер не сильно помогает согреться. Также, мороз вынуждает многих лесных хищников активизироваться в поисках пропитания. Поэтому, путешественнику в таёжном лесу приходится бороться с сонливостью, которую несет в себе холод, и не терять бдительности, вглядываясь в белоснежную пустынь между деревьев.
       Все, что остается противопоставить этим факторам, только одну силу воли. Но она волшебна! Удивительно, даже дикий зверь не приближается к решительно настроенному человеку! И мороз отступает перед волевым настроем идти вперед, во что бы то ни стало. Именно такой путешественник сейчас пробирался через сугробы, стараясь не сбивать темп движения. Он смело останавливался на ночлег, чтобы дать отдохнуть своему телу, и так же решительно шел на юг, словно видел уже конечную цель. Именно так, видел! Цель – граница, другая страна, другие люди. Преодолевая снежную целину, монотонно, шаг за шагом, путешественник от ритма движения,  погружался в некое медитативное состояние. Это был еще один фактор, который помогал выжить. Он просто не обращал внимания на окружающий его мир, отдав эту функцию своим органам передвижения, слуху, интуиции. Хотя, нет, интуицию он оставил при себе. Она помогала ему постоянно уходить вглубь себя и сканировать свое отношение к этому миру.
       А мир, в целом, оказался неожиданно чужим. Страна, которую он любил всем сердцем,  ради которой  рисковал жизнью, оказалась злой мачехой. Нет, не так. Он продолжал ее так же искренне любить, как и прежде. И также был готов отдать свою жизнь ради нее. Только он сам оказался не нужным этой стране. Ладно бы, если просто не нужным. Он бы еще смог бы найти способ быть чем-нибудь полезным для Родины. Но Родина выталкивала его, не раз пыталась убить, уничтожить, выдавить его за свои пределы. И вот, как результат, он здесь, у самого края этой страны. Путник ощутил чувство похожее на обиду. Нет, нельзя обижаться! Надо бороться и выжить! Пока он живой, он всегда может принести пользу этой, хоть и чужой, стране! Человек сосредоточился на ходьбе, но очень скоро монотонный шаг вернул его снова в состояние отрешенности. Музыка. Он явно слышал какую-то волшебную музыку природы, тайги, далекого ветра. И слова, которые в такт ложились на эту музыку. Каждое слово было отточено, как кирпичик, и становилось на свое особое место в музыкальном ладу. В такт шагов.

       По зимней, холодной, трескучей тайге,
       Оставив гордыню и духа полезность.
       Лицо, подставляя навстречу пурге,
       Я шагом за шагом иду в неизвестность.

       Ни всполохи, трогают душу, пожаров,
       Ни память о людях, которых уж нет,
       Ни светская роскошь помпезных бульваров.
       Ни горечь прожитых бессмысленно лет.

       Я концентрируюсь в правильный вектор,
       Берущий начало от точки «сейчас»!
       Собравшись, как образ стального субъекта.
       Лишь слезы предательски льются из глаз.


       Идти в такт стихов и музыки было легче. И даже быстрее. Усталость уже давно не чувствовалась. А впереди ждала неизвестность. С оттенком надежды на лучшее.