Принцип равновесия

Ириска, немного пошатываясь, слепо и медленно, прошла мимо – не угостив вкусненьким, не почесав за ушком, даже не посмотрев. Как и вчера. Как и позавчера. Как в понедельник.  И Туве вдруг  озарило – словно молнией ударило.

Она оставила свой подъездный пост, легкой тенью скользнула по двору  и взлетела на крыши сараев. Там, ловя последние лучи заходящего августовского солнца, дремала Анитра.

- Просыпайся, подруга, - тронула ее лапой Туве, - беда у нас!

Анитра лениво приоткрыла один глаз и просила:

- А чего стряслось-то?

- Ириска.

- А что – Ириска? – не поняла Анитра. – Видела я ее утром, на работу шла.

- Вот именно! – махнула хвостом Туве. – Шла! А раньше она туда вприпрыжку бегала!

- Может, работа разонравилась, - прикрыла глаз Анитра.

- А Ириска с тобой поздоровалась? Вкусным угостила?

- Нет. Может, спешила…

- Наверняка на работу, - язвительно парировала Туве, - на ту самую, которая разонравилась…

Анитра открыла глаза и несколько секунд лежала неподвижно.  А потом спросила – не то у собеседницы, не то у самой себя:

- И что теперь?

- Не знаю, - понурила голову Туве. – Не подойдешь же вот так и не спросишь у нее.

- Это да, - вздохнула Анитра. – Может, все как-то само рассосется? Без нас?

- Угу, - хмыкнула Туве, - три дня как минимум рассасывается – и все никак не рассосется.

- Может, все-таки подойдем как-нибудь к Ириске?

- Она сейчас такая, что нас не увидит, - вздохнула Туве. – И ничего нам не ответит.

- Тогда даже не знаю, что тут можно сделать, - Анитра перевернулась на спину. 

- А давай ты к Кае сходишь, - осторожно предложила Туве.

- Я? К Кае? – не то удивилась, не то испугалась Анитра и перевернулась на живот. – Но зачем? Почему я?

 - Кая все знает. Все умеет. И обязательно подскажет, что делать.

- Но почему я? – повторила главный вопрос Анитра. – Ты и сама можешь к ней сходить.

- Нет-нет, - попятилась Туве, - ты с ней в лучших отношениях, ты помогла ей, тебе она не откажет.

Анитра нервно застучала хвостом, пытаясь придумать отговорку.

- А, может, мы сами что-то придумаем? – слабо предложила она.

Но Туве только отрицательно покачала головой:

- Если у Ириски настоящая беда, что мы сделаем?

- Придумаем что-то, - не отступала от своего Анитра.

- Ну, ок, - Туве поднялась на все четыре лапы. – Раз трусишь, так и скажи.   Я сама схожу к Кае. И если она мне откажет – сама пойду к Ириске. По крайней мере, я смогу себе говорить, что сделала все, что могла.

Туве гордо махнула хвостом и пошла к краю крыши.

- Подожди… Подожди, я с тобой… - Анитра, прихрамывая то на одну, до на другую лапу, пошла за подругой.

Каю они нашли у старых мусорных баков. Старейшина и хранительница их  кошачьей общины сидела над рыбьим скелетом и не то дремала, не  то медитировала. Анитра и Туве замерли в метре от нее, не решаясь приблизиться и потревожить столь важную особу. Кошки толкали друг друга хвостами, подначивая, - но на активные действия никак не решались.

- И долго вы будете так стоять? - не отрывая взгляд от скелета, спросила Кая.

- Мы уже подходим, - пискнула Анитра.

- И зачем пожаловали? – все так же не глядя на подруг, спросила Кая.

- Помощь нужна, - пискнула Туве.

- И что у вас случилось? – все так же, не отрываясь, поинтересовалась Кая.

- Ириска странная стала.

Сказать это должна была Туве – другими, нормальными словами, объяснить  Кае, почему они должны помочь Ириске. Но Анитра решила все по-своему.

- И? – голос Каи стал ледяным.

- Это же Ириска, - голос Туве дрогнул, - она всегда нам помогает. Кормит. Защищает. Поддерживает… У нее беда наверняка какая-то!

- Ты знаешь правила, - Кая подняла глаза и в упор посмотрела на Туве, - мы не помогаем людям. Они нам не враги – но и не друзья. Это Закон нашей общины.

- А это Ириска, - под внимательным, строгим взглядом. – Столько, сколько добра она сделала для нас… Неужели этого мало?

- Люди из этих домов  трижды истребляли нашу общину, дважды заставляли  уходить с насиженных мест, и хотя мы всегда возвращались – в этом не было заслуги людей, - сказала Кая. – Поэтому мы и приняли Правила, объявили закон. Мы не вмешиваемся в людские дела, пока они не пересекаются с нашими.  И стараемся не показываться  людям на глаза без особой надобности. 

Туве оглянулась на Анитру. Та сделала вид, что сильно увлечена слежкой за мухой – большой, жирной и нахальной.            

- Ириска с первых дней здесь помогает нам. Ищет хороших людей котятам. Она выходила меня, когда мне прокусили лапу, она лечила Анитру от лишая, она и тебе помогла, если уж на то пошло, - почти прошипела Туве. – Я пришла к тебе, потому что думала, что ты другая, нормальная… Но раз так…

- Уймись, - строго сказала Кая. –  Не доросла еще так со мной разговаривать. Что про Ириску знаешь?

- Мало что… Она в последние дни странная какая-то стала, отстраненная… Не улыбается, ходит медленно, нас не замечает.

- Может, влюбилась? Изменилась? Надоело с котами возиться? С людьми такое бывает, - не удержалась от шпильки Кая.

Туве посмотрела на собеседницу строго и печально:

-Нет, беда у нее, я чую.

- Ладно, - кивнула Кая, - пойдем разберемся.

Войти в подъезд у них получилось легко – как раз возвращался с работы Семен, и три кошки проскользнули в тяжелую дверь вместе с ним. На нужный третий этаж они тоже поднялись быстро. А потом, у мусоропровода, Анитра остановилась:
 
- Дальше ждем здесь?

- Чего ждем? – тоже остановилась Туве.

- Пока Ириска куда-нибудь выйдет, - пояснила Анитра. – Иначе как мы в квартиру к ней попадем?

- Через общий балкон пролезем, - сказала Кая. – За мной.

 Через две минуты, грязные, в паутине и пыли, кошки стояли  в квартире Ириски. 

Там, за окнами, Туве еще помнила об этом, клонилось к закату летнее солнце, щебетали птицы, смеялись дети. Но здесь было темно, холодно и пусто.

- А Ириска точно дома? – шепотом спросила Анитра. Кая тут же фыркнула на нее:

- Дома она. Молчи. Еще не хватало, чтобы она нас обнаружила раньше времени.

Туве чувствовала, что по всей длине позвоночника шерсть встает дыбом, а в жилах останавливается кровь, так плохо здесь было. Тяжело, страшно, безысходно.  Квартира казалась  совершенно нежилой, мертвой. Такого духа, такого запаха даже на кладбищах не попадалось  – потому что там лежали упокоенные, счастливые мертвецы. А то, что ходило по этой квартире, было не просто злым – а до крайности озлобленным. 

- Все понятно, - тихим голосом сказала Кая. – Могильница к ней ходит.

- Зачем? – не поняла Анитра.

- А зачем могильницы ходят? – так же ответила Кая. – Жизнь сосет.

- А чего к ней именно? Что ей Ириска сделала? – от обиды за благодетельницу и давящего запаха Туве просто сходила с ума.

- Могильнице – ничего. Она только по указанной тропке ходит. А кому-то что-то очень в Ириске не понравилось, раз порчу такую страшную навел.

- И что делать теперь? – спросила Анитра. Туве только теперь обратила внимание, что на ее подругу странная квартира не действует.

- Ириску в такой ситуации бросать нельзя, - Кая стала какая-то серая и обреченная. – Она долго не протянет.

- Так в чем проблема? – Анитра крутнулась от Каи к Туве, не понимая, что происходит с ее спутницами. 

- В Могильнице, - сказала Кая. – Ты ее не чуешь, а я чую. И Туве чует.

- И? – Анитра все еще не понимала.

- Думаешь, ее просто так, за красивые глаза Могильницей прозвали? Она все живое губит, высасывает. И справиться с ней не так уж просто.

- Что делать будем? – спросила Туве.

- Это вам решать, - сказала Кая. – Я про Могильниц только слышала, видеть их не видела никогда. Справиться с ней можно, но тяжело. Она не посмотрит – люди ли, кошки. Если мы останемся, или мы ее одолеем – или она нас, всех.

- И что ты посоветуешь? – Анитра явно растерялась.

- Я вам не советчик, - строго сказала Кая. – Сами выбирайте. Я останусь.

- Почему? – Анитра посмотрела на нее удивленно. – Ты же сама говорила, что мы не лезем в людские отношения…

- Туве правду сказала, - отрезала Кая. – Ириска нам столько добра сделала, что бросать ее в такой беде – подло. Она бы нас никогда не оставила.

- Я остаюсь, - быстро сказала Туве. Ужас и отвращение  прокатывались по ее телу тяжелыми волнами. Наверное, это было худшее их всего, что с ней когда-либо происходило,  но отступать она не собиралась. Потому что бросить Ириску в беде было нельзя.    

- Ну, а я вам мешать не буду, - фальшиво-бодренько сказала Анитра. – Я все равно этих ваших Могильниц не чую и не чувствую. Так что…

- Предательница, - прошипела ей вслед Туве.

- Не надо, - одернула ее Кая. – Страх – это нормально. Ты же понимаешь, как мы рискуем?

- Понимаю, - тихо ответила Туве. – И что будем делать?

- Дождемся Могильницу. Одна из нас должна будет попытаться ее задержать, другая – уничтожить артефакт, проклятую вещь, на которую Могильница приходит.

- И что делать конкретно мне?

- Ищи вещь. И уничтожай, когда найдешь.

- Может, я лучше возьму на себя Могильницу? – неуверенно спросила Туве.

- Нет, - отрицательно покачала головой Кая. – Она тебя в два счета прикончит, ты еще молодая, не умеешь ничего. С вещью тебе будет проще справиться.

- Но как я пойму, что это именно  артефакт? Я ведь понятия не имею, что он такое.

- Увидишь и поймешь, - твердо сказала Кая. – Поверь, ты его не пропустишь.

- И что теперь?

- Пошли посмотрим, что там Ириска.

Ириска нашлась сразу же, в первой комнате. Видимо, выход в люди вытянул из нее последние силы. И теперь она сидела в кресле, словно неживая, смотрела, ничего не видя, прямо перед собой. Ее глаза были открыты, руки опущены, бледное лицо запрокинуто. Если бы не редкое хриплое дыхание, можно было подумать, что она умерла.

Туве подошла к Ириске, потыкалась в нее головой, обвила хвостом – но Ириска никак не прореагировала на ласку. А Туве поразилась, какой холодной была ее благодетельница.

Она хотела сказать об этом Кае, уже повернулась к своей собеседнице – и увидела призрака. Тот пялился на нее безумными полумервыми глазами; шерсть на нем стояла дыбом, из полураскрытой пасти свисал язык. Туве зашипела на это страшилище – и только тогда поняла, что шипит на собственное отражение в зеркале. Она хотела сказать об этом Кае – но не успела.

- Приготовься, она идет, - напряженно предупредила старая кошка.

И Туве… Тогда Туве почувствовала это. Ее, словно штормовой волной, накрыло ощущением ужаса, отчаяния, страха и боли. Если бы чувства могли пахнуть, от них сейчас несло бы смрадом  разложения и разрытой могилы.


Сначала послышались шаркающие, легкие шаги. Потом показалась сама Могильница. Она была высокой, тонкой, серо-белой. Лица у нее не было – только кривая тонкая щель вдоль всего овала, зато были две тонкие длинные руки, бессильно свисавшие вдоль туловища. Могильница, не замечая кошек, пошла к Ириске.

- Ищи артефакт. Быстро. Он сейчас себя проявит, - крикнула Кая и, издав тонкий, злой вой, кинулась  на Могильницу.

Не успевшая сориентироваться, нежить пошатнулась от удара кошачьего тела. Но быстро опомнилась. Руки ее так и остались висеть бессильно, но из расселины выскользнул серо-красный, цвета сырого мяса, длинный упругий отросток. Он безошибочно полетел в сторону Каи, но та была готова – успела встать в боевую стойку и встретила его мощными ударами передних лап.
 
Туве метнулась по квартире так, как не бегала даже от голодных собак. Она понимала, что счет идет на секунды, что от того, насколько быстро она найдет и обезвредит артефакт, зависит не только ее жизнь – но и жизнь Ириски и Каи.

Первый круг по квартире не дал ничего. Второй заставил нервничать еще больше – краем глаза Туве увидела,  как Кая, обмотанная странной толстой веревкой серо-красного цвета, всеми четырьмя лапами вцепилась в голову Могильницы и повисла на ней. И только на третьем кругу Туве заметила,  что из игрушечного медвежонка, стоящего на этажерке, струится странный красновато-сеерый свет.   

В один прыжок Туве уже была рядом с игрушкой, в другой – слетела на пол со своей добычей. Что  делать дальше, она не знала. Сам медвежонок был пол похож на странную толстую дохлую мышь –  и пах он соответственно.  Преодолевая гадливость и отвращение, Туве вцепилась в него зубами – и одним резким движением оторвала ему голову. Глаза-бусинки блеснули багровым и посмотрели на кошку с укоризной.

Туве зарычала и попыталась оторвать ему еще и лапу – но та вцепилась ей в пасть, выпуская когти. Глаза-бусинки вспыхнули, пасть расплылась в ухмылке. Три остальные лапы вцепились в глотку Туве, перекрывая кислород.

Кошка мотнула головой, пытаясь избавиться от игрушки  – но ничего не получилось. Туве фыркнула и пустила в ход когти. После трех ударов игрушка превратилась в пучок лоскутов – давление лап на горле ослабло, Туве отбросила развороченную тушку медвежонка – и почувствовала,  как кто-то больно укусил ее за хвост.

Оглянувшись, Туве к своему ужасу увидела, что это голова игрушки, у которой вдруг выросли  острые, длинные клыками. Скинуть ее удалось только с третьего удара – не жалея хвост, Туве лупила им о пол и стены, пока страшные зубы не разжались.

 В соседней комнате истошно, злобно закричала Кая. А голова игрушки, словно какой-то неправильный, но упорный колобок, покатилась к Туве. Кошка ударила по нему лапой с выпущенными когтями – но голова успела укусить в ответ. Понимая, что противника надо добивать, Туве вонзилась зубами в голову – и тут же почувствовала, как что-то больно впилось ей в небо. Не обращая на это внимание,  кошка изо всех сил  сжала челюсти, ощутив, что теплая кровь заполняет рот. Боль была сильной и острой – но Туве знала, что обращать на нее внимание нельзя, и только сильнее сжимала челюсти. 

В какой-то момент время остановилось. Туве сползла на бок, чтобы сэкономить силы и зависла. А потом что-то неуловимо изменилось. Боль во рту осталась – но вибрации больше не было. Останки медвежонка теперь не светились красновато-серым светом – а лежали грудой тряпья.

Собрав последние силы, Туве поднялась – и, пошатываясь и спотыкаясь, побрела в соседнюю комнату.

Нельзя было сказать, что Кая сплоховала – Могильница являла собой довольно жалкое зрелище и по стадии изорваности больше походила на пугало. Но и одолеть монстра у кошки не вышло. Да и сама Кая выглядела не лучше и цеплялась за противницу скорее из принципа, чем  из возможности что-то сделать.

Туве собрала последние силы и кинулась на Могильницу, впиваясь в то, что оставила Кая от ее лица.

Силы не изменили кошке – а вот сознание в какой-то момент подвело. Туве померещилось, что она попала в какой-то пустой, длинный, серый коридор с облупленными стенами. С потолка клоками свисала грязная,  пыльная  паутина. Окон не было, на высоком потолке мутно светились круглые лампы.  Пол дыбился кусками облупленного паркета. 
 
Где-то на периферии сознания Туве услышала отчаянный вой – а потом крик. Кто-то где-то далеко, едва слышно позвал ее по имени – и Туве прислушалась. В коридоре было  неуютно, вот куда идти, возвращаться или двигаться вперед, она еще не поняла. И теперь ждала знак.  Ириска должна была понять, должна была догадаться. На то она была и Ириска.