Пролог

Ноги намокли от утренней росы. Все-таки Марко был прав, когда говорил, что тряпочные кеды — не самая лучшая идея. С другой стороны, они были гораздо легче и удобнее резиновых сапогов, в которых каждый новый шаг требовал определенных усилий.
   На рассвете мы вошли в лагерь. Наши товарищи, сидевшие у небольшого костерка, тут же повскакивали на ноги, ощетинившись ветхими карабинами.
— Свои! — крикнул Марко, подняв вверх лоскут черной материи с восьмиконечным белым крестом. Бойцы опустили винтовки и вновь расположились вокруг костра. Теперь здесь у каждого взрослого мужчины имеется заряженное оружие, и при необходимости двое из трех готовы выстрелить. Эти древние земли, пропитанные кровью наших предков, будто майской дождевой водой, вновь погрузились в темные времена. Уже вторую весну мы патрулируем этот клочок серо-бурой степи, истребляя каждого чужака, ступившего от отчаяния на нашу священную землю.
   В закопченном металлическом котелке, висевшем над огнем, варилась душистая уха. Сырые дрова прибрежной акации еле слышно шипели, поглощаемые жарким пламенем. Молодой краснолицый парень с оттопыренными ушами то и дело помешивал похлебку погнутым черпаком.               
— Вы откуда будете? — поинтересовался дозорный с бывалым видом; по-видимому — командир отряда.
— С юго-запада. Мы добровольцы. Решили помочь Фронту словом и делом. Я —Марко, а это мой земляк Радован. — Мой спутник указал на меня. 
— Ну что ж, — выдохнул командир, сняв с макушки оливковый берет. — Меня зовут Воислав, будем знакомы. Со мной здесь Новислав — нам кивнул мрачный тип с уродливым шрамом на левой щеке; он прочищал дуло своей винтовки истерзанным шомполом. — По кухне сегодня за главного Небойша,— юнец помахал нам своим черпаком. Еще один боец сейчас дежурит на дальнем посту. С ним вы познакомитесь немного позже. Вот, собственно, и весь мой отряд. Людей катастрофически не хватает, так что ваше прибытие очень кстати.
— Готово! — объявил лопоухий Небойша, пригубив немного ухи. Тут же зазвенели жестяные миски.
— Уже доел? — обратился ко мне Воислав. — Тогда пойди подмени Романа, пусть хоть поест горячего, а то он там, наверное, уже примерз.
   Я подобрал свою старенькую двустволку, купленную на последние деньги, встал на ноги, отряхнулся и последовал к указанному месту. Грунтовая дорога, изрытая глубокими колеями, проходила вдоль мелкой илистой реки. Невидимая человеческим глазом граница, проведенная будто самой природой, проходила аккурат поперек реки, и вражеская песчаная почва начиналась там, где заканчивался наш чернозем.
   Дойдя до одинокого скрюченного деревца, служившего ориентиром, я услышал как вблизи лязгнул винтовочный затвор. Я осторожно воздел руки к небу и продемонстрировал часовому черную повязку на своем рукаве. Из зарослей сухого камыша вышел угрюмый здоровяк.
— Роман, — сказал он и крепко сдавил мою руку.
— Радован. — Я ответил энергичным, но более мягким пожатием. — Там парни сварили уху, иди перекуси, я тебя сменю.
Роман неторопливо зашагал к лагерю. Теперь была его очередь посидеть у уютного костерка в кругу своих верных товарищей. Я остался совсем один. Только я и разваливающаяся в руках двустволка.
   Я вошел в густые заросли камыша и почувствовал, как влажная земля проминается под подошвами моей обуви. Расположившись на тростниковой лежанке, оставленной прежним часовым, я принялся налаживать свою ружье, норовившее подвести меня в самый неподходящий момент, временами поглядывая на дорогу. Из этой точки можно было просматривать и простреливать добрый участок степи, оставаясь при этом незамеченным. Но не тогда, когда в твоих руках старая рухлядь.
   Я лежал на сырой и холодной земле, когда с вражеской стороны начал мчаться бежевый джип. Хоть это была и не могила, но я оказался близок к ней как никогда. Кровь застучала в моих ушах. Я выхватил из нагрудного кармана потертую рацию, спешно связался с Воиславом:
— На нас движется джип, — сказал я.
— Принял. — Ответили в лагере. Теперь их не застанут врасплох. Вражеский джип, мчась по неровной дороге, громко тарахтел прогнившим кузовом. Металлический грохот стремительно нарастал, приближаясь к моей позиции, и начал так же стремительно удаляться, промчавшись в нескольких метрах от меня.
   Потом раздались хлопки ружейных выстрелов. Застрекотали вражеские автоматы, и тут же затихли. Через несколько секунд прозвучало еще три одиночных хлопка. И снова абсолютная тишина. Я лежал, прижавшись к мягкой земле, и слушал как колотится мое трепещущее сердце. Больше всего мне хотелось сейчас же ринуться в бой, подоспеть на помощь товарищам; но инструкции Воислава запрещали часовым покидать этот рубеж даже во время боя.
  Я лежал на спине и разглядывал голубое ясное небо. Солнце было в зените. Всюду чирикали какие-то неведомые птицы. Меня стало клонить в сон.
 Вблизи послышался треск камыша. Я машинально вскочил на ноги и неумело вскинул ружье. Передо мной стоял Марко, весь перепачканный кровью. Уже тогда я заметил, как в нем что-то переменилось.
— Ты ранен? — встревожился я. — На тебе кровь.
— Это не моя, — сухо сказал мой земляк. — Возвращайся в лагерь, я тебя сменю.