Сионская проповедь, часть 4

4. Триумф жизни.
4.1. И вот настал день, когда я эти слова произнес.
4.2. Это произошло в итоге 25 лет жизни в Германии.
4.3. Теперь Ты взрослый, сын мой, и Ты вправе выбирать сам, как, с кем и где дальше жить, но, я надеюсь, Ты последуешь за мной.
4.4. Однажды я привез Тебя в Германию, и Ты никогда не жалел об этом.
4.5. Я зову Тебя в Израиль, потому что я не пожалел и, надеюсь, не пожалеешь и Ты.
4.6. Когда я Тебе рассказал о своем новом решении, Ты, взрослый, заплакал. Я никогда не видел Тебя таким. Ты сказал вдруг, что 25 лет мы успешно строили дом без будущего.
4.7. В Берлине жива легенда о том, что шеф гестапо Генрих Мюллер похоронен Берлине в братской могиле на еврейском кладбище на Новой Гамбургской улице, недалеко от синагоги с золотыми куполами.
4.8. Это кладбище под окнами действующей ныне Еврейской гимназии.
4.9. Особенно хорошо оно просматривается из классов третьего этажа.
4.9. На переменке еврейские дети глядят в окно туда, где похоронен Генрих Мюллер, нацист, отвечавший за уничтожение евреев.
4.10. Такое соседство чудовищно. Но оно в Германии присутствует везде.
4.11. Это триумф смерти.
4.12. И от осознания этого становится душно.
4.13. Здесь, в Германии, еврейская смерть и еврейская жизнь ходят рядом, как и нацистское прошлое и либеральное настоящее.
4.14. Это тоже триумф смерти.
4.15. Большинство немецких глянцевых биографий послевоенных времен запятнаны застывшеий кровью.
4.16. Нобелевский лауреат по литературе служил в войсках СС, Президент Германии в молодости защищал на Нюрнбергском процессе своего отца, ответственного за депортацию немецких и европейских евреев в Польшу.
4.17. Крупнейший немецкий послевоенный издатель, почетный гражданин Иерусалима, публиковал мерзости про евреев в газете, хозяином которой был до 1942 года.
4.18. Не лучше обстоит дело с некоторыми еврейскими биографиями.
4.19. Тысячи служили в Вермахте.
4.20. А были такие евреи, кто служил в специальных командах и помогал опознавать своих на улице, скрывавшихся от депортации или появлявшихся в городе без желтой звезды.
4.21. Они выжили благодаря сотрудничеству с нацистами. К таким режим был благосклонен.
4.22. Они построили свое будущее на крови и костях единоверцев.
4.23. Некоторым евреям удалось пережить геноцид и войну, открыто живя в Берлине.
4.24. Я им не судья — я себе судья.
4.25. 25 лет к ряду, сталкиваясь с подобными биографиями, я задавал себе вопрос за вопросом, как это могло случиться? И не раз сознавал себя одним среди них.
4.26. Это тоже триумф смерти.
4.27. Мы вновь разбавили собой небогатый национальный и религиозный ландшафт Германии.
4.28. Мы вступили в диалог с потомками убийц, мы стали терпимее, стали многое объяснять и благодаря этому ко многому относиться с пониманием.
4.29. Мы с любопытством читали письма Гиммлера или дневники коменданта концлагеря Освенцим. Вновь публикуется «Майн Кампф». Пока что в научных целях.
4.30. — Читайте, неучи, недотепы, просвещайтесь!
4.31. Так мы притупляем трагедию. Тут и до оправдания Шоа недалеко.
4.32. С тех пор прошло 70 лет. Жизнь только одного поколения. Но снова, как тогда, европейский еврей не может чувствовать себя свободным в Европе, снова бежит за защитой к власть, и снова мир не может гарантировать безопасность его открытой религиозности.
4.33. И снова идут разговоры о еврейском засилии в науке, политике, культуре, бизнесе, экономике, торговле.
4.34. Доброжелательные немцы — за свободу ношения мусульманами их традиционных одежд, они же советуют евреям снять с головы кипу, убрать мезузу с дверного косяка, а еврейские газеты упаковать в закрытый конверт.
4.35. Лицемерие и жизнь с оглядкой стали невыносимыми, пребывание — опасным.
4.36. Не виноваты ли мы в этом сами, смешавшись в толпе или вступив в предательский диалог с потомками убийц?
4.37. Мне в детстве снился сон. Я бегу по полю, надо мной летят военные самолеты, я в ужасе прибегаю домой, прячусь под кровать.
4.38. Дед Израиль успокаивает меня: не бойся, мальчик, это наши.
4.39. Этот сон мне приснился в первый день Шестидневной войны. Я не знал, что началась война, но я ее почувствовал.
4.40. Я сознаю себя поколением Шестидневной войны, пережившим великую гордость за свой народ, преодолевший путь от смирения перед унижением в школьном дворе до грозной победы в неравном бою
4.41. — и я не хочу больше просить чужой помощи и защиты.
4.42. Я знаю, Германия будет и дальше давать убежище своим духовным союзникам, изгнавшим всех евреев из собственных стран, и лицемерно сетовать на рост антисемитизма.
4.43. Это — триумф смерти.
4.44. Я не хочу больше уповать на милость чужих властей, не хочу сознавать свое гнетущее бесправие.
4.45. Я не хочу задумываться о том, что я еврей и каково мое предназначение в диаспоре. Я хочу, как грек, не думать о том, что он грек и какова миссия его народа.
4.46. Я хочу зачеркнуть двадцать веков рассеяния и сорок собственных сознательных лет.
4.47. Я хочу подчиняться законам своей страны.
4.48. Я, как странствующий Вечный Жид, скитался, я накапливал сокровища для того, чтобы было что бросать.
4.49. Я хотел пустить корни рядом с могилами предков, обеспечить оседлость тела, а дух искал место здесь, на улице Шестидневной войны.
4.50. Мой отец похоронен в России. Мать — в Германии. Это больно.
4.51. Это — триумф смерти.
4.52. Я лукаво пытался укорениться на чужой земле, и трижды был готов прочный дом.
4.53. Но снова подул сильный ветер — и их не стало.
4.54. Я сменил врожденную вселенскую бездомность на ограниченную местечковую оседлость.
4.55. Перекати-поле зацепилось корешком за Землю Обетованную. Я снова стал строить свой Земной град.
4.56. Не на песке, но на камне.
4.57. Агасфер умер во мне.
4.58. Это триумф жизни.

Израиль. Иерусалим. 2016  г.

Аудиозапись: https://stmegi.com/library/audio-books/sionskaya-propoved/