17. 3. Царица Гордость

 
    Непосредственно перед пушкинской сказкой "О Золотом Петушке", в  том же 1834 году, - в марте, - вышла в печать сказка П.А. Катенина "Княжна Милуша",  в которой так же есть царица Шамахи, - по имени Зюльфира, - которая говорит о себе: "Я Шамахи законная царица"...

    Катенинская Шамаханская царица похожа  - на державинскую Царь-Девицу.

П.А. Катенин. "Княжна Милуша":

На воронках, в шелковых платьях алых,
Всей области семейств знатнейших цвет,
Сто   юношей   и   десять   дев   удалых 
Всегда   при   ней ,  и   все  ей  равных   лет;

Г.Р. Державин. "Царь-Девица":

Конь под ней, как вихрь, крутился,
Чув  девицу  ездока, —
Полк за нею нимф тащился
По следам издалека.


  Ну, а княжна Милуша - это вариация княжны Людмилы из пушкинской поэмы. (Да и вся сказка  является катенинским подражанием пушкинской  поэме "Руслан и Людмила", - а местами - пародией  на неё).

  Шамаханская царица Зюльфира - соперница Милуши, она едва не совращает её жениха - Всеслава.

  Имя Зюльфира (Зульфира) - татарское. Означает оно : "имеющая превосходство".

  Почти то же означает и имя Шамах. Имя Шамах в переводе с арабского означает «поднимающийся вверх; гордый».

  И получается, что Шамаханская царица - это царица Гордости.

  Мы имеем в виду, конечно, пушкинскую Шамаханскую царицу (хотя и катенинская - конечно - "гордая девушка").

  Царица Гордости есть в притчевом произведении святителя Иоасафа (Горленко) "Брань семи добродетелей с семью грехами смертными".  В этой "Брани" царица Гордость предводительствует над семью смертными грехами. Противостоит ей царица Смирения, - то есть, - сама Богородица, - с семью добродетелями.

   Очень похоже на то, что А.Н.Радищев в своём отрывке планов "Бовы" имел в виду именно этих двух героинь поэмы святителя Иоасафа:

  "Бова   между  тем  выкинут на берег; лежал долго, встал, идет и видит  (описание  острова  похотливости).  Игры, смехи, забавы стараются его целую  неделю заводить в любовные сети, но он удерживает свое целомудрие, не ради   чего,  как  по  своей  новости.  Чрез  неделю  вся  прелесть  острова пропадает,  и  он превратился в пустыню; он ходит, находит костер зажженный, на  котором  горит  зажженная  змеиная  кожа; он ее вынимает, но едва он сие сделал,  как  день  померк,  гром  восстал; и он видит при сверкании молнии, видит  ужасных  чудовищ и проч. и между ими идущую жену прекрасную, но взору сурового. 

   Несчастный,  ты сохранил мою лютую злодейку, и я тебе всегда буду мстить.  Ее  угрозы: не властна я в твоем теле, но в сердце твоем; я им тебя накажу.-  Между  тем  видит  он  из-за горизонта восходящую будто зарю; мрак исчезать  начинает, с ним и призраки и вид жены строговзорой"...

  И  - появляется жена виду приветливого:

  "... Между  тем  видит  он  из-за горизонта восходящую будто зарю; мрак исчезать  начинает, с ним и призраки и вид жены строговзорой. Он  видит летящую колесницу, везомую лебедями; опустилась, нисходит  жена   вида  величественного, приятного; благодарит, что он ее кожу спас  и  возобновил ее юность. Повествует о духах, как они властвуют над человеком, а сами подвержены, чтоб умножаться, чрез семь дней обращаться в змий, и если их кожу кто унесет, то они становятся человеки, подверженные всем немощам людским и, по долговременной и дряхлой жизни, может быть, и смерти. Люба украла ее кожу и уже сто лет ее держала, но он ее спас; в благодарность она ему обещает блаженство: силой и красотой одарила тебя природа, но берегись моей совместницы и лесть не принимай за любовь истинную".

  Возможно, в свою очередь, Пушкин именно у Радищева  взял этот срок: "неделю ровно", - только Бова всю неделю "удерживает своё целомудрие", а старый царь "покорился безусловно" чарам Шамаханской царицы. Знаменательно и то, что строговзорая жена Радищева исчезает, как призрак - и вместе с призраками, - так же, как у Пушкина исчезнет Шамаханская царица: "вдруг пропала, будто вовсе не бывало".

  Интересно и то, что Пушкин в стихотворении "Друзьям" повторяет слова радищевской героини - "но берегись моей совместницы и лесть не принимай за любовь истинную" :

Нет, я не льстец, когда царю
Хвалу свободную слагаю:
Я смело чувства выражаю,
Языком сердца говорю.

и

Я льстец! Нет, братья, льстец лукав:
Он горе на царя накличет,
Он из его державных прав
Одну лишь милость ограничит...

  В том, что Пушкин "льстец", - среди прочих, - так же упрекал поэта Павел Александрович Катенин, - в стихотворении "Старая быль", - выведя Пушкина под видом поэта-грека. 

  Стихотворение "Друзьям" ("Нет, я не льстец,..") Пушкин написал в ответ на осуждение друзьями-романтиками его "Стансов", - напечатанных в начале 1828 года.

 В последней строфе "Стансов", - как вы помните, - содержится совет-призыв  Николаю I:

Семейным сходством будь же горд,
Во всём будь Пращуру подобен:
Как Он, неутомим и твёрд,
И памятью, как Он, не злобен. / Московский Вестник. - №1,-

1828.


   Николаю I предлагалось гордиться семейным сходством с Петром Великим.


   Не эта ли гордость стала  - спустя два года, - Шамаханской царицей - царицей Гордости?

   Если считать всё же с того первого разговора с царём, - когда Пушкин так удачно сравнил Николая с Петром Великим, - то два года, - (что Петушок сидел всё смирно), - проходят в 1828 году.

   В этом году за Пушкиным был установлен секретный надзор.

   "28 июня 1828 года, почти через два года после ареста офицеров в Новгороде*, общее собрание Государственного Совета утвердило приговор над ними «с таковым в отношении к сочинителю означенных стихов,  Пушкину , дополнением, что до неприличному выражению его в ответах относительно происшествия 14-го декабря 1825 г. и по духу оного сочинения, в окт. 1825 г. напечатанного, поручено было иметь за ним, в месте его жительства,  секретный   надзор ».**

Месяц спустя Николай I скрепил это решение.

   Иллюзия равноправности Поэта с государем была развеяна. "Царю наперсник ,а не раб" был прадед Ибрагим по отношению к Петру Великому. В отношении же Пушкина государь утверждал именно его рабство, его холопство.

   В "Золотом Петушке" речь идёт именно об этом - о равноправии Воли царя и мудреца-Звездочёта:

Волю первую твою
Я исполню, как свою.

   А тут оказалось, что воли их - не равны, - с тех пор, как царя покорила Шамаханская царица - царица Гордости:

Полно, знаешь ли кто я?
Попроси ты у меня
Хоть казну, хоть чин боярский,
Хоть коня с конюшни царской,
Хоть полцарства моего".


   Перед царём надо унизиться и просить - тогда он будет добр... А равную Гордость с ним, - с царём, - испытывать нельзя...





Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/17/672

*Хранение и чтение рукописи "Андрея Шенье".
**А.Тыркова-Вильямс. Пушкин.