Глава 19. План Б
Орала она как первобытный зверь, минуты три или четыре, сорвав глотку и почти потеряв сознание от страха, что оглохла, хотя на самом деле машина просто остановилась.
Чьи-то руки выкатили ее наружу, под яркий свет, подхватили затылок и приподняли. Вика истерически всасывала в себя воздух и выдыхала его обратно, отчаянно жалея себя и надеясь, что тот, кто ее вытащил, окажется другом. Но это было слишком наивно, ничего за десять минут в подвале не изменилось, и те же самые рожи, что заталкивали ее в трубу, стояли теперь по сторонам и скалились. Она такая маленькая, а кругом враги, эти мысли вызвали у нее просто поток судорог, она долго не могла попасть зубами в стакан, который ей совал Антон. А когда попала — захлебнулась водой, горло отказывалось пропускать что-то внутрь.
Антон сочувственно посмотрел на нее и сделал странную вещь — попытался ее обнять и успокоить.
— Все хорошо? — мягко спросил он, поглаживая ее по затылку.
Вика, как смогла, кивнула. Хорошо по сравнению с чем? С ее смертью? Или с положением Дона? Тогда у нее все отлично, вашу мать. Просто великолепно!
Антон присел возле нее и пристально посмотрел снизу вверх.
— Что-нибудь болит? Изображение не двоится?
Вика затрясла головой.
— Голоса больше не слышишь? — вкрадчиво спросил бывший любовник.
Она не нашла в себе сил ответить, но Антону это было не очень-то и нужно, выводы он мог сделать и сам по ее лицу.
— Вот и хорошо, вот и славно, — он встал и поцеловал ее в лоб. — Ты еще немного так полежи, вставать пока нельзя, но я вернусь за тобой через пять минут. Все теперь будет хорошо, можешь мне поверить.
Он и не подумал отстегнуть ей руки, а сама она просить не стала. Санитары потоптались у двери и тоже вышли, тогда Вика подняла затекшую шею и затравленно осмотрелась вокруг.
— Дон? — позвала она дрожащим шепотом. — Дон!
Тот не ответил, и тогда с Викой случилась истерика. Она дура, она ошиблась! Ее куцые мозги все неправильно рассчитали и переброска состоялась. И сейчас Антон у Кузьмы, и что он делает с ним? Мстит за ее глупость, пока ватные мозги Кузеньки переваривают Дона? Что можно сделать с беспомощным пилотом внутри сумасшедшего? Да все что угодно!
Все.
Что.
Угодно.
Все.
Что.
Угодно.
Она с коротким звериным рычанием раскачивала телегу так, что та, в конце концов, соскочила с рельс и грохнулась на пол, отбив ей крестец. Вика попыталась вскочить вместе с телегой, но не удержалась и снова завалилась на бок, получив железной рельсиной по затылку. Это ее не остановило от новой попытки, в результате которой тяжелая арматура увлекла ее в стену, а оттуда в железный несгораемый шкаф, с верха которого на нее посыпались какие-то биксы, от которых ей было нечем прикрыться. Грохот в подвале стоял такой, что она не сразу поняла, кто кричит ей:
— Охренела, что ли? Прекрати!
Вика узнала голос и заплакала.
Когда она отревелась, Дон подбросил ей в кровь эндорфинов, это было похоже на ласку, и она судорожно всхлипнула, пристраивая щеку поудобнее на грязном полу. Темный подвал показался ей египетским пляжем с теплым солнышком, и даже что-то вроде морского бриза пронеслось в воздухе, хотя это мог быть и обычный кондиционер.
— Лучше? — сочувственно спросил Дон.
— Лучше, — выдавила Вика, почему-то вспомнив рекламу "сникерсов". — Ты не ты, когда голодный. Давай еще раз так.
— Обойдешься, — отрезал он. — Я хочу знать, что ты сделала, весь ход твоих мыслей. Остановить переброску — это что-то из области фантастики.
— А это были не мои мысли, — глупо хихикнула Вика под гормональной эйфорией. — Я бы сама не додумалась, конечно. Но я во время действия сыворотки сперла у тебя воспоминания о Софии и прослушала ваш разговор.
— Весь? — почему-то напрягся Дон.
— Весь. Почти. Про эту перегородку и стресс, про инстинкт самосохранения и что я сама ее сделала из собственных тканей. Это меня навело на мысль о том, что раз я ее один раз сделала, смогу и во второй, нужно только создать идентичные исходные условия. Ты же сам говорил, что память тела — самая крепкая. Антон мне тогда на счастье врезал, я и не знала, что умею такое, и никогда бы не узнала. И что эта перегородка такая мощная, что ее ничем не возьмешь, кроме как заставить изнутри открыть — то, что тебе нужно. Требовался только подходящий уровень стресса, чтобы испугаться до инстинктов, и команда. Я постаралась довести тело до этого. Машина страшная, Антон бесится, меня связали, тебя хотят убить, просто лучше и быть не может… И я ни на секунду о тебе не забывала.
— Погоди, — раздраженно перебил ее Дон. — При чем тут я? Перегородка строится для защиты сознания самого болида, это я помню. София сказала, что в минуты стресса мозг защищает свое ядро.
— Не ядро, а базовую часть, — поправила она его.
— А я что сказал? — возмутился он. — Базовая часть, самое ценное, что есть у болида в жизни.
— Вот именно, — Вика закрыла глаза и попробовала накрыться телегой как одеялом, но получилось плохо. — Самое ценное. Дырку он получит от бублика, а не Шарапова.
Дон не успел ей ответить, как в подвале раздались аплодисменты.
— Как трогательно, — презрительно сказал Антон, переступая порог. — Прямо финал саги «Сумерки». Даже и не знаю, выключить ли трансляцию сейчас или подождать бонуса после титров. Ах да, я и забыл, у нас только героиня с ногами и руками, а герой просто дух бестелесный.
Он бесцеремонно перевернул ее лицом вверх вместе с телегой и пнул по ребрам.
— Ты что думаешь, это единственный вариант был? — спросил он, наклонившись к ней. — У злодеев в кино всегда есть план Б, если ты забыла. И сейчас для него самое время.
Он засунул руку к ней в карман брюк, вытащил темный пузырек и встряхнул на просвет, оценивая уровень содержимого.
— Ты что, не вылила его? — простонал Дон.
Вика ничего не смогла ответить ему, потому что Антон отвинтил крышку и сунул горлышко ей в рот, держа бутылку вертикально.
Свидетельство о публикации №217041302272