Колёсная лажа

Однажды в поезде…


Туда

Разговаривать со случайными попутчиками как-то странно. Вот есть люди, которые не могут долго молчать. Ещё одна категория не любит долго быть голодной. Одни болтают, другие жуют в поезде. И всё это связано с ротовым отверстием, как будто бы у него включается режим постоянного движения в транспорте. Почему-то в том же троллейбусе такого не происходит. Видимо время поездки имеет значение. Чем оно дольше, тем меньше терпения не двигать лишний раз ртом.

Трое бравых молодцов и тихоня. Вдобавок ещё и пара девчат на боковых. Замечательная компания для болтовни. Только вот такого мнения лишь троица наглецов, которые сразу же вскрыли двухлитровую бутылку пива и высыпали пачку чипсов на упаковку. Они не упустили возможность представиться и предложить попутчикам присоединиться к их посиделкам. Тихоня и девушки отказались, поэтому тройка принялась рубиться в карты. В дурака им неинтересно, все такие, а вот деберц раскинуть пожелали.

Тройка парней помоложе больно хорошо походила на три богатыря, если бы писал их современный гопник, а не Васнецов. Раз уж совмещать всяческие забавы в один поток, то можно и музыку с телефона послушать. Муромец сослался на слабенькую батарею своего смартфона и предложил Добрыне включить свой Мейзу. Попович тем временем наяривал пивко и пытался заговорить с тихоней. Выяснял кто он, откуда, зачем едет в Одессу под самый новый год. Ну и сам рассказывал о себе. Двое его напарников подключились и объяснили, что они гастарбайтеры из-под Одессы, ездили в Харьков на заработки. Вот возвращаются домой, к девушкам.

Как обычно любят подобные пареньки, они спросили у тихони:

— К девушке едешь в Одессу?

— Нет.

— К парню? — смеётся лишь троица тупоголовых молодцов.

Было всего 7 вечера, но из соседнего купе уже доносились жалобные разговоры, мол, негоже громко слушать музыку с телефона, когда некоторые пассажиры спят. Попович всячески доказывал обратное. До 11 вечера можно делать что угодно, хоть на голове скакать под корейский хип-хоп по всему вагону. К жалобливой тётушке присоединился ещё и паренёк с того же купе, который не мог молчать. Муромец быстро заткнул хиляка. Успокаиваться попутчики с соседнего купе не хотели. Вызвали проводника. Она долго ходила туда-сюда, затем остановилась выслушать жалобы.

— Скажите им, чтобы выключили музыку. Людям спать мешают.

— Это плацкарт, а не спальный вагон. Хотите спать, идите в СВ.

— Не имеете права. Госпожа проводник, принесите им пожалуйста правила нахождения в вагоне.

— Да-да, несите, — обрадовалась троица, особенно Попович, который был уверен, что там нет никаких таких правил.

И был прав. Проводница так и не явилась с брошюркой. Добрыня, ранее рот открывающий лишь, чтобы залить туда пивко, молвил отдать телефон. Позвонить надо будет утром, а если разрядиться, то беда. На том веселье не заканчивалось. Музыки уже не было. Зато мужики достали бутылку водки и начали её распивать.

— Будешь? — Попович не унимался и хотел привлечь тихоню к своим пойным делам, но тот отказался. — Больной что ли?

— Нет, просто не люблю.

— Это как? Водочку не любят лишь децибелы. Или как их там, имдицилы. А Добрыня не пьёт, потому что температура. Да, Добрыня? Выздоравливай, гад.

Муромец вернулся их тамбура. Там его околпачили на несколько сотен гривень за курение. Хотя, глядя на проводницу, а потом на Муромца, то и не будешь уверен, кто у кого сколько взял.

За окном давно было темно, а спать ложиться никто не торопился. Лишь тихоню троица благополучно отпустила на верхнюю полку. Скоро на вторую верхнюю отправился температурный Добрыня. Муромец и Попович продолжали квасить. Слова уже были нечленораздельными. Девушки рядом вполне членораздельные. Одну провожал кавалер в вагон. Вторая как-то примкнула к ней. Они на контакт не особо шли. Имя сказать только не забыли, а тройка всё равно забыла эти имена. Кто их вообще запоминает в поезде?! Один лишь тихоня на непродолжительное время их помнил и в случае чего готов был подсказать.

Под утро троица обсуждала свои вопросы о пересадке на пригородные электрички, а тихоня невозмутимо шёл своим путём. Последним из вагона.

Обратно

Назвался Матвеем неведомому странному попутчику. Он возвращался из вагона-ресторана и почему-то решил поведать это мне. Я лежал себе на верхней боковушке, читал молча книгу на смартфоне. Видимо странных людей нечто притягивает.

Попутчик сказал, что там, откуда он идёт, было весело. Мне от этого ни холодно ни жарко. Хотя всё же душно. Но не от этого. Погода была таковой. Летней и тёплой. Говорить своё имя на полвагона не хотелось. Пришлось на внезапный вопрос о моём имени ответить не совсем правду, но невероятно близко к ней. Есть евангелие от Матфея. В англоязычных источниках пишут как Мэттью. Вот и Матвей он же получается. Там же и Марк имеется. И Лука с Иоанном. То есть просто Лу и Иван. Знакомо.

Иногда не хочется делать то, что выдаёт твой незначительный недостаток. А он всё равно вылезает наружу, так или иначе. Скорее иначе, без внутреннего согласия, внезапно. Например, представляться незнакомому человеку бывает сложно. Не хочется повторять несколько раз своё имя. Но приходится это делать. То невнятно сказал. Картавый ведь. Потом тихо произнёс. Люди не понимают, что одни разговаривают постоянно тихо, а другие постоянно громко. И это их привычный уровень громкости звукоизвлечения.

В детстве был я рядом с логопедом. Что-то с ним пытались исправить. Перегородку между языком и нижней поверхностью рта. Не вышло ничего хорошего. Так и остался с дефектом. Бракованным персонажем.