Молдавское молчание

- Скажите, Надежда Степановна, ваш муж Макар Алексеевич запомнился нам в основном как летчик-испытатель и герой Советского Союза. А чем он при жизни любил заниматься помимо службы? Расскажите немного о нем, о его увлечениях?
- Макар? Дак йон помершы!
- Я понимаю, Надежда Степановна.. Я говорю - что он любил, может увлекался чем-нибудь? 
- А *** его знает.
- Ну, может он рассказывал вам что-нибудь, хотя-бы касающееся его службы? Какие-нибудь интересные случаи, события? Может вы помните его рассказы о фронтовой жизни, о войне?
- Я йето плохо помню, я старая, память-то плоха. Йон все ходил за грибам, дак ходить-то ходил целымы днямы, а грибов не нёс. Один раз пришол и молчит. Я все спрашиваю - чово ты молчишь? А он все равно молчит. Так вот до лета и молчал. Потом говорить начал потихоньку.
- Так, так, Надежда Степановна, а вы можете подробнее про этот случай вспомнить?
- Дак я грю, ушол за грибам, потом пришол и молчит. Он туда за Смердомско ходил, там, грит, боровики. А сам не нёс нихуя, один раз принес - две горянки и одна соснуха, каки березовики. Тьфу, боровики.. И вот в тот раз тоже не принес. Но тогда он вроде не на Смердомско, а туда на мох. За этим, за Александровско там. Каки там грибы, там клюква, болото! А он - за грибам, грит. И молчит потом. Долго молчал до весны или до лета.
- Понимаете, я почему так настойчиво спрашиваю, мне очень нужны подробности.
- Дак я то што, я бабка-то старая, какой ешшо.
- Пожалуйста, вспомните, что он рассказывал, когда начал разговаривать? И почему не приносил грибов?
- Говорил про озеро чевото. Озеро, грит, озеро.. Он туда еще потом следующей зимой ходил, засов от двора отодрал, железку таку длинну, и с ней ходил туда, а пришол мокрый и без железки. Грит, она в пролубу провалившы. И там еще молдоване какие-то, грит, как будто в озере в этом. Ну может он это, пил же он много потом, я не знаю. Грит, как будто в озере йоны, молдоване-то. Я не знаю, чего. 
- Молдоване в озере?
- Ну йон же пил-то много. Ну там, грит, молдоване, как-бы в озере. Йон с нимы разговаривать ходил, ну когда уже заговорившы. Специально топором рубил пролубу. Топор ешшо брал, да.
- А он свое молчание потом объяснял как-то?
- Ну йон грит то он по-молдавски молчал. Молдованы ему велели. Он по-молдованскому сначала наверно говорить пытался, я не понимала ничого, потом потихоньку стала понимать.
- Si tu stii acum?
- Bineinteles, inteleg perfect.
- Ладно, а о чем он с ними говорил?
- Дак йоны йому рассказывали как все там у них в молдавии, наверно. Я не знаю, я не поняла што-то. Там как будто, если жизнь не отягощена ощущением своей конечности, то стремясь себя распространить за пределы собственной экосистемы, рано или поздно возникает потребность распространения за пределы собственной Вселенной, когда та уже полностью освоена. И поскольку живой организм не может проникнуть в параллельную вселенную, так как будет убит прохождением через червоточину, то нужна такая форма, которая будет способна к воспроизводству после собственного умирания. Материя, после прохождения червоточины, принимает прежнюю форму, но живой организм, при этом неизбежно погибнет, чего не скажешь о простой молекуле с информацией в белковой оболочке, поскольку она - носитель жизни, но сама при этом живой не является, и, соответственно, умереть не может. Это очень тонкая настройка, и вот как-будто йоны там в молдавии все йето вот это, и йому тоже рассказывали там из озера. Только я не поняла как йето в озере йоны и говорят, йоны ж утопшы чтоли?
- Так, ну, а насчет грибов?
- Што грибов?
- Ну, он же за грибами ходил?
- За грибам.
- А почему грибов не нёс?
- А **й ео знаат.
- Спасибо, Надежда Степановна!
- Да незашто

[зап. 1.03.2017, Анухина Н.С, 1929 г.р, уроженка с. Харчиха Чагодощенский р-н]