Статист из Москвы

Часто в жизни происходят события, которые через много-много лет возвращаются к нам сюрпризом.
Я вспомнил об этом потому, что через несколько лет после переезда в Монреаль, когда мы уже устроились, завели друзей, ко мне неожиданно вернулись давние события.
Как-то мои друзья пригласили меня на ужин, сказав, что на этот ужин приглашён также их новый сосед, очень интересная личность, недавно эмигрировавший в Канаду из России. Приехал он из Москвы, где работал на высокой должности в центральном статистическом управлении при Совете Министров СССР.
Заговорщицки подмигнув мне, наша подруга заметила: «Ты не удивляйся, но он имеет неприятную привычку задавать каверзные вопросы и получает удовольствие, когда мы не знаем, как на них ответить. Я очень надеюсь, что ты сможешь показать ему, что на свете есть умные люди и кроме него».

А у меня в голове сразу же закрутилось: «Центральное статистическое управление в Москве». Где-то, когда-то, очень давно я уже слышал это название.
Мне пришлось ещё минут десять напрягать свою память, и я уже подумал, что не вспомню, как вдруг все события почти пятидесятилетней давности явно предстали предо мной…

Это было в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году.
Мне было тринадцать лет, жили мы тогда в небольшом, но симпатичном городе Коломыя, что на Западной Украине.
Стояло лето, у меня были каникулы, и я часто любил заходить к отцу в сапожную мастерскую. Мне очень нравилась царившая там атмосфера: запах кожи и сапожного клея, грубоватые шутки папиных друзей сапожников, разнобойный стук их молотков…
В этот день папа попросил меня зайти в мастерскую, помочь ему в приготовлении сапожного клея.
Время близилось к обеду, я стоял и перемешивал клей, как дверь распахнулась и в мастерскую вошёл интеллигентного вида мужчина выше среднего роста, приятной наружности, резко отличавшийся от привычных клиентов.
Отец повернулся к вошедшему, их взгляды встретились, и оба застыли в радостном удивлении.
«Анчел?!» – громко воскликнул вошедший, на что отец тоже громко спросил в ответ: «Наум?!»
Сапожники перестали стучать молотками и, подняв головы, смотрели на них, предвкушая услышать объяснение происходящему.
Как оказалось, незнакомец и папа с детских лет знали друг друга и даже учились до войны в одном классе в их родном городке Леово, что в Молдавии, и с тех пор не видели друг друга.
«Наум, как ты попал сюда и откуда?» – спросил отец. Оказалось, что Наум живёт в Москве, работает в центральном статистическом управлении, был по работе в командировке в Ивано-Франковске и сейчас возвращается домой.
В те годы было много проблем с графиком движения и поезд Наума также, по какой-то причине остановили на станции в Коломые, сообщив пассажирам, что дальше они поедут не раннее чем часа через четыре или более.
Вот Наум и решил посмотреть Коломыю и, прогуливаясь, заглядывал в магазины и в сапожные и портняжные мастерские. Так он и зашёл в эту мастерскую.
Отец познакомил его с работниками мастерской.
– А кто этот мальчик рядом с тобой? – указывая на меня, спросил Наум.
– Это мой старший сын, заходит иногда мне помочь.
– Ему не сапожным делом надо заниматься, пусть лучше книжки читает, я ему сейчас быстро составлю список рекомендованной литературы.
Вытащив из кармана шариковую ручку, он попросил у отца лист бумаги и быстро начал что-то писать.
Список получился внушительный, некоторые имена были мне уже хорошо знакомы. У моего друга Вовы Френкеля дома была богатая библиотека, и я уже читал многих из этого списка: Джека Лондона, например, Александра Дюма, Мопассана, Паустовского, Золя, Чехова, Шолом-Алейхема…
Поблагодарив, я взял протянутый мне список, а отец сказал Науму:
– Я так рад нашей встрече! Ты обязательно приходи в семь вечера к нам на ужин, тем более что квартиру нашу найти не трудно, мы живём на втором этаже прямо над мастерской.
– Обязательно приду, – радостно ответил Наум.
Они поговорили ещё около получаса, потом Наум сказал: «Пойду на станцию, узнаю, что с поездом» и ушёл.
Отец сразу же отправил меня домой, сказать Люсе, чтобы она приготовила хороший ужин, так как к семи к нам придёт его одноклассник из Леово.
Люся приготовила отличный ужин, стол был завален закусками, отец открыл бутылку хорошего вина, и мы с нетерпением ожидали появление гостя.
Но он всё не приходил.
Около восьми отец сказал: «Садимся к столу, он уже не придёт. Видно, столичному статисту не под стать сидеть за одним столом с простым сапожником».
Мы видели, что отец очень расстроился и ели молча. После ужина отец подошёл к окну и закурил. Он долго смотрел на улицу, а потом со вздохом сказал: «А ведь я учился лучше его, но жизнь повернула каждого на свой путь…»

Взглянув на свою подругу, я сказал: «Обязательно приду к вам сегодня вечером на ужин».

Вечером, когда я пришёл, все уже сидели за столом и оживлённо беседовали.
«Познакомьтесь, это наш друг Алик. Я пригласила его на ужин, зная, что Вы, Наум, любите интересных собеседников». Наум внимательно посмотрел на меня.
Несмотря на то, что прошло почти пятьдесят лет, я его сразу узнал.
«Садитесь рядом, – подозвал меня Наум, – у нас как раз очень интересная тема».
Я подошёл и сел подле него.
Выпив за знакомство, Наум продолжил: «Перед Вашим приходом, мы говорили об Отечественной войне тысяча восемьсот двенадцатого года. И говорили мы о ней, потому что за час до Вашего прихода по телевизору показывали фильм про Дениса Давыдова*. По окончании фильма я сказал, что почти все знают, кто такой Денис Давыдов, а ведь в этой войне было немало и других ярких героев, о которых большинство людей не знает. Например, Яков Петрович Кульнев. Кстати Алик, а Вы о нём слышали что-нибудь?»
Я сразу вспомнил, как помогал моей дочке Ире, учившейся на филфаке нашего университета, писать курсовую работу на тему войны с французами именно о генерал-майоре Я.П. Кульневе.
Улыбнувшись в душе, я ответил Науму: «Конечно, я до сих пор помню на память прекрасную эпитафию на его памятнике, взятую из поэмы В. А. Жуковского «ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ»:

Где Кульнев наш, рушитель сил,
Свирепый пламень брани?
Он пал — главу на щит склонил
И стиснул меч во длани,
Где жизнь судьба ему дала,
Там брань его сразила;
Где колыбель его была,
Там днесь его могила.

Вы ведь знаете, что ходила легенда, будто бы Кульнев похоронен на том самом холме, где его мать родила его?»
Удивлению Наума не было предела. Надо было видеть его глаза. Внезапно он сник, опустил голову и молча начал кушать. Этот поединок он проиграл.
Моя подруга подошла ко мне и тихо прошептала на ухо: «Молодец, Алик, поставил его на место».
Видя, как расстроен Наум, я обратился к нему: «Послушайте Наум, а ведь, быть может, именно благодаря Вашему списку книг я стал филологом и так много знаю о русской литературе и истории России».
Наум резко повернулся ко мне. В его глазах застыло недоумение.
Я продолжил:
– А я ведь Вас сразу узнал. Помните, в пятьдесят седьмом году Ваш поезд застрял на станции Коломыя и Вы, гуляя по городу, зашли в сапожную мастерскую, где встретили своего одноклассника Анчела Кройтора?
– Да, да, я помню, – всё ещё недоумевая, автоматически проговорил Наум.
– А помните, возле Анчела стоял мальчик, его сын, и заваривал клей? – Наум только кивнул головой. – Так этим мальчиком был я.
Наум молча смотрел на меня, а я сказал:
 –У меня есть к Вам ещё один вопрос: почему Вы не пришли к нам в тот вечер на ужин? Отец так ждал Вас и был очень расстроен, когда понял, что Вы не придёте.
– Моей вины в этом не было, – тихо ответил Наум, – я и сам очень сожалел об этом. Когда я пришёл на станцию, по громкоговорителю неожиданно объявили, что дорогу починили, всех пассажиров поезда «Ивано-Франковск – Москва» просят пройти в вагоны и занять свои места, так как поезд отправляется через двадцать минут. За это время я не успел бы дойти до мастерской и обратно, и я уехал. Мы с твоим отцом на радостях от неожиданной встречи даже не обменялись адресами, а больше в Коломыю  я никогда не приезжал.






 

* - Денис Васильевич Давыдов - русский поэт, наиболее яркий представитель «гусарской поэзии», мемуарист, генерал-лейтенант. Один из командиров партизанского движения во время Отечественной войны 1812 года. (Из Википедии).