Мой друг и телепатия

У вас бывает связь с друзьями или родными через много километров, или картинки из прошлой не твоей жизни? А покойники к вам приходят по ночам? У меня иногда бывает. Редко, но бывает.  Вот такой случай, например.
Был у меня в школе друг. Настоящий друг. За меня в огонь и в воду, я соответственно впрягался всегда за него. Его звали Слава. Дом мой был напротив его дома – через двор. В жизни ему не повезло. Рано умер отец, а потом, когда он учился в 9 классе,  ушла из жизни и мать.
 Дама она была интересная, бывшая фронтовичка, служила в артиллерийском  топоотряде, были, оказывается в войну и такие. После войны работала в проектном институте чертёжницей. Она была строгой, справедливой и решительной.  Славку она любила очень, хотя спуску ему и не давала. А еще она очень много курила. Папиросина «Беломорканал» по-моему не покидала её рта.  Пепельницы стояли у них дома по всем комнатам и углам. Курить ей было нельзя, но вредная привычка оказалась сильнее понимания, что это её губит. Когда Славке было тринадцать лет из-за закупорки вен ампутировали ей ногу и она ходила на костылях. Год её  чертёжницей продержали еще в институте, но стоять на одной ноге полный рабочий день ей было не под силу. А еще через год он остался один.
  Для его друзей это была удача. Боже, что мы только там не творили в его квартире. В центре города двух комнатная квартира с кухней, ванной и душем, неконтролируемая родителями. Это была мечта всей молодёжи района. Над Славкой назначали опекуном тётку, у которой своих было двое детей и муж алкоголик. Они жили на окраине города в деревянном доме и друг мой был предоставлен, в основном,  сам себе.  Она, конечно, появлялась иногда в его квартире и даже вместе с ним делала мокрую уборку, да варила большую кастрюлю щей, а нам в общем-то не мешала.
            Последние два года обучения в школе совпадают у молодёжи так же с постижением «науки страсти нежной». Грех было бы не воспользоваться открывшимися возможностями. В этой квартире делалось всё. Первые электрогитары с самодельными звукоснимателями, первая цвето-музыка и многое другое. Другу моему как говорят «медведь на ухо наступил», но в радиосхемах он соображал отлично.  Ему поручали техническое  обеспечение зарождающихся ансамблей.
        На праздники, а они, как известно,  совпадали с каникулами, квартира гудела от веселья. Танцы, девчонки, «Рымникское» вино, сигареты «Джебл»– вот это жизнь. К концу вечера народ, наплясавшись, разбивался по парам. Целовались везде: в комнатах, на кухне, в ванной. В туалете целоваться было «табу»  –  нельзя туалет занимать, когда народу много, а  напитков ещё больше. 
         Тогда в десятом классе и познакомился Слава с девочкой из параллельного класса. Валечка – умница, красавица, комсомолка, отличница, играла на пианино,  а поэтому её пригласили  на клавиши во вновь организуемый ансамбль «Кассиопея», где она играла на «Ионике».  Слава ей понравился сразу. Он, оставшись один, не загинул, а начал расти и расцветать как чертополох у забора. К выпускному вечеру у него уже был рост 185 и явные усы. Влюбился парень в Валечку крепко и поэтому относился к ней крайне бережно. После выпускного, проводив её до дома,  под утро, он получил первый Валечкин поцелуй.
       Пришла пора подготовки к ВУЗу.  Пока мы корпели над учебниками Славка устроился на работу в мастерскую теле- радио ремонта и сидел там целыми днями в канифольном дыму, выпаивая сгоревшие платы. Вечером к нему вваливались друзья, уставшие от занятий. Короче по конкурсу на механико-инженерный он не прошёл. Если математика и физика были сданы на отлично,то  русский только три.  Военкомат сделал своё дело быстро и вот мы уже на вокзале, где стоят толпы людей. Мы слегка пьяны от радости, что зачислены  в институты, а ещё: мы ведь провожаем нашего Славку в армию. Он уже пострижен наголо и старается делать вид, что ему всё нипочём, хотя видно, как слегка дёргаются и кривятся его губы с щегольским усиками. А взгляд растерянно скользит по толпе, выискивая кого-то.
           Дан сигнал к отправке, заиграла «Славяночка» и офицеры начали загонять призывников вагоны. Тут на шее у Славки повисла Валечка.
– Слава, милый, извини. Едва вырвалась, мать не пускала - пришлось через окно удрать. Ты пиши обязательно, – перемежая свою скороговорку поцелуями растерянного Славкиного лица.   
          Парня едва отодрали лейтенант с сержантом от девицы и затолкали в отъезжающий вагон.
          Первое письмо от него мне пришло через неделю. Он писал, что находится в учебке под Ленинградом, а предстоит ему служба во флоте. Через два месяца пришло письмо из Мурманска, где шло распределение матросов на «коробки». Я понял. что он получил специальность радиста и радиомеханика. Потом всё как-то закрутилось, возможно я не ответил на его письмо, а он обиделся. Короче, я не знал куда ему писать. Шла жизнь и учёба. Через два года я женился, влюбившись без памяти в одноклассницу. Точнее влюблён я был еще в школе, а с годами чувства перешли у нас на новый уровень. И вот летом, катая коляску с сынишкой, увидел я как через наш двор с чемоданом, весь начищенный до блеска идёт,сверкая значками и колыхая клёшами, морячёк с чемоданом в руке.
      Когда он поравнялся:
– Господи! Это ты Славка? Тебя, брат, не узнать. 
      Мы обнялись.
– С прибавлением в семье тебя.
– Спасибо.
– Ты куда сейчас? За цветами и к Валечке.
– Да, погоди ты. В баньку сходи, отдохни с дороги, а уж потом и пойдёшь, – пытался я его отговорить, зная, что торопиться к ней ему уже не следует.
 Вместо этого он схватил стоявший рядом чемодан и, махнув на ходу рукой, со словами:
– Друзья набегут, тут на неделю зависнешь, –  скрылся за поворотом.
Вечером,  выйдя прогуляться с малышом, я увидел на скамейке во дворе дома Славку в форменке старшины второй статьи  Северного флота со значками на груди и весьма пьяного. Ещё полбутылки водки стояло рядом с ним.
– Слава, ты что, с радости или с горя?
– Издеваешься? Ты почему мне не сказал, что меня там не ждут?
– Да, не успел я, а что случилось?
– Купил я цветы и к ней. За дверью музыка. Я звоню, дверь открывается и на пороге моя Валечка стоит в фате и подвенечном платье, вся весёлая и от танцев разгорячённая. Меня увидела, аж в лице изменилась. Только и пролепетала: «Славочка это ты? А у меня свадьба…». – Я ей букет роз в руки сунул. «Значит цветы пригодятся»,– говорю, – «Поздравляю!» и поцеловал её взасос. Дверь не закрыта была. Мужик какой-то в чёрном пиджаке кричит: «Ты что это жену мою целуешь?»,– а я ему: «Оказывается чужая жена вкуснее, чем своя невеста», а он мне: «Ты что обалдел?». –А я ему: «А ты во двор выйди, мы это с тобой обсудим». Но дверь у меня перед носом закрыли, во двор никто не вышел, а я пошёл купил две бутылки водки и отмечаю не свою свадьбу.
        – Это ты хорошо отделался. Всей свадьбой могли бы тебя отмудохать, хоть и здоровым ты парнем стал.
        – Могли бы, я даже нарывался, можно сказать. Вот, не даром,  я сон вещий видел.
        – Что за сон? Когда? Расскажи! С полгода назад, мы к Новой Земле ходили. Снится мне Валечка. Примеряет свадебное платье, в фате стоит перед зеркалом,  и я захожу.
        – Что это ты? – спрашиваю.
        – Так ведь свадьба же скоро.
И всё. Проснулся я весь в поту- размышляю. Что за свадьба? А потом понял, что она к нашей с ней свадьбе готовится. Вот я и летел к ней как на крыльях.  Прилетел – курочка в гнезде, яичко уже в п**де, свадьба идёт, только не моя, а я с цветами тут как тут. Обидно.
        – Славка. Скажи мне, а во время службы у вас на судне катастрофы не было?
Он выпятил челюсть, снял бескозырку, почесал затылок:
        – Вроде не было. А почему ты спросил?
        – Так мне тоже сон приснился, хотел проверить.
        – Про что сон-то?
        – Ты знаешь, про тебя. Приснилось, что у вас катастрофа на подлодке и тебя ранило.
        – Вообще-то ранение у меня было на первом году службы, я целый месяц в госпитале отвалялся.
        – Какого числа это случилось?
        – Я сейчас не помню. В военный билет нужно глянуть. Там записано.
        – А я вырвал листок из календаря – он у меня на кнопке до сих пор к шкафу прикреплён.
        – Давай завтра вечером встретимся, и ты расскажешь, что и как, а то утром на работу нужно идти устраиваться.
        – Вечером мы встретились на этой же скамейке. Сынишка мирно посапывал у меня в коляске, а Слава сидел в ожидании, потягивая из бутылки «Жигулёвское». Еще три бутылки стояли рядом.
        – Садись рядом, угощайся.
Пиво было свежее и вкусное.
        – Ну, что, выяснил, какого числа в госпиталь попал?
        – Так, а что выяснять? Есть военный билет. Вот, гляди.
Он достал из кармана красную книжечку, в которой чёрными чернилами госпитального писаря было написано: проходил лечение. в\госпиталь № 126 г. Полярный  24.11.68-27.12.68.
Прочитав эту запись, я полез в карман и вынул оттуда сложенный вдвое листок от отрывного календаря, развернул, и у меня кровь застучала в висках. На листке была дата 23 ноября 1968 года.
– Я ведь видел тебя в тот день, – не удержавшись, выпалил я. 
– Как это? Ну-ка поведай!
– Я помню, день был субботний.  Занятий было не много, а потом день катился как всегда. Надо было курсовую по начерталке сделать. Чертежи какого-то узла вычертить в формате А2 и еще какие-то долги, которые как-то незаметно успели накопиться. Пришлось лечь пораньше. Подъём в пять утра, в воскресенье я должен был ехать на охоту,  – пояснил я другу.
          А дальше вот что происходило – в 22 часа я уже был в постели. Поймал по радиоприёмнику «Голос Америки», послушал немного их комментарии к выводу войск стран «Варшавского договора»  из Чехословакии  и буквально провалился в сон. Сказывался недосып в течение недели.  В черном забытьи проспал я недолго. Укоренившаяся с пятнадцати лет привычка спать с часами на руке дала возможность определить когда – что происходило. Но это позже. Во сне я услышал хриплый звук ревуна военного судна, топот ног, потом резкий крик от боли «А-а-а!!!» и словно телевизор включили, но выключили звук.  Я увидел Славку в чёрном флотском бушлате, которого тащили волоком такие же морячки. Лицо  его было в крови и искажено болью, а губы шевелились. Я видел    его лицо совершенно отчётливо, как через стекло с расстояния метров пять. По шевелящимся губам я понял слово: «Больно!», а потом – «Помоги!» или «Помогите!», потом он закрыл глаза и картинка выключилась. Я очнулся от сна и дёрнул шнурок торшера всегда стоявшего у меня рядом с кроватью. Часы на руке показывали 23-10.
       – Вот так, Славик, всё и было. А теперь ты расскажи, что случилось на твоей подлодке и в какое время что было.
       – А ты с чего взял, что я на подплаве служил?-спосил нахмурившись Славка и шрам, пересекающий его левую бровь, стал ясно виден.
       – Мне казалось, что такого парня непременно должны были на атомную подлодку взять, чтоб ты прокатился на ней вокруг шарика.
       – Ни, хрена себе, прогулочка. Сам хоть понял, что сказал? Направили меня сперва на минный тральщик. На нём я и проходил науки флотские. В тот вечер мы шли на Шпицберген. Разыгрался шторм. Меня на палубу послали передать приказание мичману. Когда я бежал  на бак, лопнул трос растяжки. Потом определили, что молодые на ремонте, когда её устанавливали,  на базе во время капремонта превысили натяжку тросов. Во время шторма возникли дополнительные мощные перегрузки. Один трос не выдержал и лопнул. А я как раз пробегал мимо. Концом троса меня сшило с ног. У меня был открытый перелом предплечья, ушиб надкостницы и трещина в голени, разбита бровь – это меня об надстройку приложило.  Боль была страшная, но сознания я не потерял. Помню, что орал, помню, ребята тащили меня куда-то. Потом фельдшер обезболивающее сделал и сознание провалилось.  Очнулся я уже в госпитале. Судно развернули и вместо Шпицбергена пошли на Полярный. Там госпиталь северофлотский. Поступил я к ним в 3 часа ночи. Было уже 24 ноября. Меня на операцию. В кучу собрали, зашили, на ногу гипс наложили. Месяц я в госпитале провалялся. На ноги меня поставили. Потом процедуры, лечебная физкультура. После выписки определили на БПК «Смышлёный» в БЧ-4. Там я радиомехаником до дембеля и отслужил.
       – Слава, а ведь у нас с тобой был реальный сеанс телепатии.  Время действия совпадает до минут, хотя расстояние только по карте 825 километров, а по шоссе и все 900 будет. Как же ты именно на мою волну сумел настроиться?
       – Не знаю, честно не думал я о тебе. Да я в тот момент вообще ни о ком не думал. Одна мысль была: «Боже! Больно как! Помогите же, хоть кто-нибудь! А, потом, вспомни – я, бывает, к тебе во двор вхожу, а ты навстречу.    
       – А это же ведь родство душ.
       – Ты развивай свою телепатию, глядишь и пригодится.
Ни разу после того случая у меня телепатической связи не возникало ни со Славкой, ни с кем-либо еще.
 А жаль.