Глава 67. Сделка с Дьяволом

Еще вче­ра, ког­да прим­чавшись на всех по­рах вет­ра к го­род­ской чер­те по на­вод­ке Прек­расных, уви­дела Рум­пе­ля, ей хо­телось орать и бить его по ще­кам, что­бы не­мед­ленно при­шел в се­бя. Еще вче­ра она го­това бы­ла за­выть от бо­ли, ког­да он уми­рал у нее на ру­ках, и неп­ре­мен­но бы за­выла, ес­ли бы мог­ла. Еще вче­ра она тряс­ла его уже без­жизнен­ное те­ло в бес­по­лез­ной по­пыт­ке при­вес­ти его в чувс­тва, а по­том си­дела поч­ти всю ночь, сгор­бившись под про­лив­ным дож­дем, за­мер­знув и на­мочив одеж­ду, не под­пуская к не­му ни­кого. Еще вче­ра она го­това бы­ла ви­нить в его смер­ти ко­го угод­но, не­нави­деть Спа­ситель­ни­цу за­ново, сно­ва и сно­ва, прок­ли­нать всех ге­ро­ев на све­те, виз­жать им в ли­цо сло­ва не­навис­ти, пы­тать­ся дос­ту­чать­ся до его уже умер­ше­го соз­на­ния, в по­пыт­ке по­нять, по­чему он сде­лал это, по­чему ос­та­вил ее. Все это бы­ло еще вче­ра, ког­да ее, оду­рев­шую от бо­ли, но не­из­менно мол­ча­ливую, уве­ли в учас­ток и прис­та­вили к ней во­ору­жен­ную до зу­бов ох­ра­ну, что­бы не сбе­жала или не уби­ла се­бя. Еще вче­ра ей бы­ло боль­но да­же ды­шать и она прос­па­ла всю ночь, скрю­чив­шись на ди­ване, об­ни­мая его хо­лод­ный труп. Еще вче­ра она по­реза­ла То­чено­му под­бо­род­ку ще­ку, ког­да он пы­тал­ся отоб­рать у нее кин­жал и го­това бы­ла ид­ти даль­ше, убить дра­гоцен­ную Спа­ситель­ни­цу, всех вок­руг, кто соб­рался пос­мотреть на ее по­терю, ре­зать и уби­вать без жа­лос­ти и сос­тра­дания нап­ра­во и на­лево.

       Еще вче­ра она бы­ла Кру­эл­лой Де Виль, те­перь же ос­та­лась лишь блед­ной ко­пи­ей се­бя, рав­но­душ­ной и вя­лой, ко­торой ни до че­го боль­ше нет де­ла.

       Меж­ду вче­раш­ним прош­лым и се­год­няшним нас­то­ящим – неп­ре­одо­лимая про­пасть, раз­вер­зша­яся как пасть дра­кона и по­жира­ющая все вок­руг.

       Се­год­ня Кру­эл­ла Де Виль си­дит у пос­те­ли мер­тво­го воз­люблен­но­го, ко­торо­го ночью це­лова­ла, как одер­жи­мая, с глу­пой на­деж­дой, что все по­лучит­ся и слу­чит­ся этот са­мый прок­ля­тый по­целуй ис­тинной люб­ви, о ко­торой все так тре­щат, но – нет. Ви­димо, зло­де­ям этот са­мый по­целуй не по­ложен. И где те­перь ду­ра Бе­лос­нежка со сво­ими про­пове­дями о на­деж­де?

       Се­год­ня Кру­эл­ла Де Виль пь­яна без ал­ко­голя, опь­янен­ная болью, ко­торая как чер­ный па­ук пле­тет на сер­дце изыс­канную па­ути­ну, пе­рек­ры­вая воз­можность ды­шать. Се­год­ня Кру­эл­ле боль­но, по­жалуй, впер­вые по-нас­то­яще­му лю­то и зло боль­но, и, ес­ли бы она уме­ла виз­жать, то это бы уже ус­лы­шал весь Сто­риб­рук.


       Она смот­рит на уже пок­рывши­еся кор­кой без­жизнен­ные гу­бы воз­люблен­но­го, ос­то­рож­но про­водя паль­ца­ми по его ру­баш­ке, ко­торую лич­но ши­ла, да так и не ус­пе­ла по­дарить ему, и ко­торую вче­ра на­дева­ла, це­луя каж­дый мил­ли­метр зак­ры­ва­ющей­ся от нее ко­жи. Боль­ное во­об­ра­жение, ду­рац­кая фан­та­зия ри­сова­ла та­кие кар­ти­ны, от ко­торых лю­бой дру­гой бы со­шел с ума. Рум­пель ле­жал пе­ред нею, и она все ду­мала: он жи­вой, прос­то ус­нул. На­до же иног­да и Тем­но­му да­вать се­бе пе­редыш­ку. Вот сей­час она его по­целу­ет, сей­час зас­тегнет пу­гови­цы на но­вень­кой ру­баш­ке и он оч­нется. Но это­го так и не слу­чилось. Это­го прос­то не мог­ло бы слу­чить­ся. По­тому что мертв, зна­чит, мертв. Спа­ситель­ни­ца буль­ка­ла что-то о том, что за вос­кре­шение Крю­ка А­ид зап­ро­сил слиш­ком вы­сокую це­ну и что она, воз­можно, ли­шилась счастья в бу­дущем, что­бы сох­ра­нить его в нас­то­ящем, вот толь­ко Кру­эл­ла ей сов­сем не ве­рила. У ге­ро­ев что не проб­ле­ма, то раз­ду­тая до ка­тас­тро­фичес­ких мас­шта­бов дра­ма, на са­мом же де­ле, она не сто­ит и вы­еден­но­го яй­ца.

       Все прос­то как всег­да – ге­рои по­беди­ли, зло­де­ям же счастье не по­ложе­но. Все как обыч­но.


       Кру­эл­ла лас­ко­во про­водит по по­холо­дев­шей ще­ке кон­чи­ками паль­цев, не удер­жавшись, слег­ка ца­рапа­ет ще­ку. Жаль, Тем­ный это­го уже не по­чувс­тву­ет. Ему нра­вилось, ког­да она ца­рапа­лась.

       - До­рогой, ты го­ворил, что ни­ког­да не ос­та­вишь ме­ня. Ты как всег­да врал, Рум­пель. Чер­то­ва свинья. Да­же в этом ме­ня об­ма­нул – горь­ко ус­мехнув­шись, ка­ча­ет го­ловой она.

       Она прос­ти­ла ему все: об­ма­ны, го­ды раз­лу­ки, пос­леднюю вы­ход­ку с ма­терью, пси­хуш­ку, ин­три­ги про­тив нее, иг­но­риро­вание, все до пос­ледней кап­ли бо­ли вы­тяну­ла из нее его смерть, по­селив ту­да боль еще бо­лее ад­скую, не­выно­симую. Ее дни ста­ли тем­ны­ми, а но­чи – еще чер­ней. Ее слов­но бы пог­ло­тила чер­ная ды­ра. Она прос­ти­ла ему все и го­това бы­ла прос­тить да­же бу­дущие ошиб­ки, но он умер. Убил се­бя, что­бы, как мям­ли­ла Свон, спас­ти ее, а по су­ти – сно­ва спас зад всем глу­пым жи­телям это­го прок­ля­того го­рода.

       Ощу­щение, что его боль­ше нет, приш­ло сра­зу, еще в ту ми­нуту, как она, пры­гая по лу­жам, нес­лась к го­род­ской чер­те – ту­да, где, рас­плас­тавшись на зем­ле, ле­жал он, ед­ва ды­ша. По­нима­ние то­го, что он мертв приш­ло по­том, ког­да она кла­ла его го­лову, бол­та­ющу­юся слов­но у кук­лы на шар­ни­рах, на свои ко­лени и си­дела, сгор­бившись, над его те­лом, по­казав­шимся аб­со­лют­но ма­лень­ким и боль­ным. Это ощу­щение бы­ло силь­нее всех, что до­води­лось ей од­нажды ис­пы­тывать. Как чер­ная ды­ра, что за­сасы­ва­ет в се­бя все на све­те.

       Кру­эл­ла ос­то­рож­но дос­та­ет из-под по­душ­ки кин­жал, те­перь при­об­рётший поч­ти уголь­ный цвет, бес­ко­неч­но тем­ный, на ко­тором боль­ше не вы­сече­но ни еди­ного име­ни. Ус­мехнув­шись ему, как ста­рому дру­гу, она креп­че сжи­ма­ет его в ру­ках (ка­жет­ся, вче­ра она вот­кну­ла этот кин­жал в ру­ку Ме­ри-Мар­га­рет, пот­че­вав­шей ее сво­ими фир­менны­ми раз­го­вора­ми о на­деж­де и глу­пым уте­шени­ем), так, что паль­цы хрус­тят и, на­дев шу­бу, вы­ходит из лав­ки.

       Ид­ти боль­но. Каж­дый шаг от­да­ет­ся гу­лом и зво­ном в ушах. Она ори­ен­ти­ру­ет­ся в прос­транс­тве поч­ти на ощупь, слов­но бы этот го­род был чу­жим для нее, как буд­то она его со­вер­шенно не зна­ет. Бре­дет по ули­цам, ша­та­ясь, как не хо­дила да­же тог­да, ког­да ее за­бира­ли из дур­до­ма, на­тал­ки­ва­ясь на про­ходя­щих зе­вак, ко­торых щед­ро ода­рива­ет то гнев­ным взгля­дом, то прос­то по­казы­ва­ет им сред­ний па­лец, впро­чем, поч­ти не ис­пы­тывая от это­го удо­воль­ствия.

       Ид­ти слож­но. Каж­дый шаг боль­но от­да­ет­ся в же­луд­ке, скру­тив ее в узел, и по су­ти, она прос­то пол­зет, опи­ра­ясь ру­ками об сте­ны и от­ша­тыва­ясь от каж­дой ма­шины, рис­ку­ющей ее сбить.

       Ид­ти страш­но. Она ни­ког­да не про­сила по­мощи ни у ко­го, тем бо­лее, у ге­ро­ев, тем бо­лее – ни­ког­да не хо­тела от­ку­пить­ся от са­мой страш­ной Ть­мы, ка­кая толь­ко су­щес­тву­ет в ми­ре. Бе­зум­ная идея приш­ла ей в го­лову лишь по­тому, что без Рум­пе­ля смыс­ла жить нет, да и жиз­ни ни у ко­го не бу­дет. Но она идет, мед­ленно, тя­жело, де­лая каж­дый шаг с та­кими уси­ли­ями, с ка­кими ма­лень­кие де­ти учат­ся хо­дить. Она идет впе­ред, сги­бая ко­лени, в ко­торые слов­но бы ос­трые игол­ки вон­за­ют, она идет впе­ред, ста­ратель­но иг­но­рируя про­ходя­щих ми­мо лю­дей и сад­ня­щую боль в сер­дце. Она идет, ис­ку­сав до кро­ви уже опух­шие гу­бы, дол­гим взгля­дом смот­рит впе­ред, бес­по­лез­но пы­та­ясь сфо­куси­ровать­ся. Она идет навс­тре­чу сво­ей смер­ти.

       Ру­ки ужас­но бо­лят, буд­то бы она сод­ра­ла с них ко­жу. Пос­мотрев на ла­дони, Кру­эл­ла об­на­ружи­ва­ет, что они все ис­ты­каны лез­ви­ем кин­жа­ла. Ве­ро­ят­но, имен­но так она про­води­ла вче­ра свой до­суг у пос­те­ли мер­тво­го воз­люблен­но­го. Оча­рова­тель­но.

       Но, ког­да пе­ред ней вста­ют две­ри де­шевой сто­лов­ки «У ба­буш­ки» Кру­эл­ла вып­рямля­ет­ся и да­же слег­ка поп­равля­ет пот­ре­пан­ную вет­ром при­чес­ку. Од­но рез­кое дви­жение ру­ки – и ка­фе от­кры­то.

       Эм­ма си­дит в ком­па­нии бра­вого Ка­пита­на и сво­ей глу­пой ма­маши.

       - Нам нуж­но по­гово­рить – пы­та­ясь удер­жать­ся на но­гах, и да­же де­лая оп­ре­делен­ные ус­пе­хи, вы­дав­ли­ва­ет из се­бя Де Виль.
       - Те­бе пло­хо? – Ка­питан ре­шил вклю­чить джентль­ме­на и вста­ет, ус­ту­пая ей мес­то. Нет уж, она не за гам­бурге­рами сю­да приш­ла.
       - Нам нуж­но по­гово­рить – уп­ря­мо пов­то­ря­ет Де Виль, свер­ля Эм­му гла­зами: ты Спа­ситель­ни­ца, да­вай те­перь спа­сай ме­ня!

       Сом­не­ния в гла­зах хо­рошей пра­виль­ной де­воч­ки длит­ся лишь се­кун­ду. Пе­рег­ля­нув­шись со сво­ей ма­терью-квоч­кой и бра­вым ка­пита­ном, Эм­ма Свон вы­ходит из-за сто­ла. Не осо­бо ут­ружда­ясь смот­реть, идут ли за нею, Кру­эл­ла вы­ходит на ули­цу. Свер­нув за угол ка­фе, она при­вали­ва­ет­ся к стен­ке, тя­жело ды­ша. Так труд­но ей еще ни один шаг не да­вал­ся.

       - Что с то­бой? И с тво­ими ру­ками?
       Эм­ма хо­чет пос­мотреть, да­же на ми­нуту зав­ла­дева­ет пра­вой ру­кой, но Кру­эл­ла ее тот час же от­дерги­ва­ет.
       - Так, ни­чего. Ис­пы­тыва­ла по­рог бо­ли, до­рогая. Я хо­чу, что­бы ты от­кры­ла пор­тал в Под­земный мир и выз­ва­ла сю­да его по­вели­теля.
       Эм­ма от­кры­ва­ет рот и поч­ти сра­зу же его зак­ры­ва­ет, смот­ря на ви­зави, как на ума­лишен­ную. Не­бось, ду­ма­ет, что от люб­ви Кру­эл­ла сов­сем сбрен­ди­ла.
       - Ты окон­ча­тель­но по­теря­ла рас­су­док – вы­носит свой вер­дикт она. – Нет, я не бу­ду это­го де­лать, да­же не на­дей­ся. Я бы­ла в этом ужас­ном мес­те и мы там ед­ва вы­жили. Ро­бин по­гиб, Ре­гина ос­та­лась од­на. А ты пред­ла­га­ешь мне за­манить Дь­яво­ла сю­да? Я очень со­чувс­твую те­бе и ви­жу как те­бе боль­но, Кру­эл­ла, не­дав­но я са­ма это пе­режи­ла, но я не мо­гу пос­та­вить под удар бе­зопас­ность мо­ей семьи. Ког­да я сде­лала это, мы по­теря­ли од­но­го из нас – Ро­бина. Боль­ше та­кого ни­ког­да не пов­то­рит­ся. Нет. И не про­си.

       Она не по­нима­ет. Глу­пая ге­ро­иня, как всег­да, ни чер­та не ви­дит даль­ше сво­его но­са. Или не хо­чет ви­деть. Кру­эл­ла взды­ха­ет, снис­хо­дитель­но смот­ря на Эм­му – как взрос­лые со­баки смот­рят на за­лива­юще­гося ла­ем щен­ка.

       - До­рогая, ты, ви­димо, не ду­ма­ешь о том, что на са­мом де­ле слу­чилось. По­жер­тво­вав со­бой, Рум­пель пос­та­вил всех вас, всех тех, ко­го ты так лю­бишь и кем так силь­но до­рожишь, под ужас­ный удар. Нет, ко­неч­но, он по­забо­тил­ся о го­роде, ока­зыва­ет­ся, в нем слиш­ком мно­го бла­городс­тва, и за­точил Ть­му в кин­жал. По су­ти, ть­ма сей­час не при­над­ле­жит ни­кому. Но она выр­вется ра­но или поз­дно и бу­дет ис­кать но­вых жертв. На­до ли мне те­бе объ­яс­нять, что ник­то не вы­дер­жит по­доб­но­го ис­пы­тания? Или са­ма до­гада­ешь­ся?

       Об­ли­зав пе­ресох­шие гу­бы, Кру­эл­ла взды­ха­ет:

       - Ты ожи­вила Крю­ка, пош­ла за ним в ад. Те­перь я луч­ше те­бя по­нимаю. Я хо­чу, что­бы Рум­пель был жив, и это нуж­но не толь­ко мне, но и вам. Все­му го­роду. По­тому что ник­то не мо­жет боль­ше сов­ла­деть с Ть­мой. Так да­вай зак­лю­чим вза­имо­выгод­ную сдел­ку – вы из­бавля­етесь от прок­ля­той пси­хопат­ки и по­луча­ете от­личный со­суд для Ть­мы в ви­де Гол­да, что­бы она ни­ког­да не смог­ла боль­ше зах­ва­тить ни­кого из вас. А я де­лаю все для то­го, что­бы Рум­пель жил. Сог­ла­шай­ся, Свон. Мне прос­то нуж­но, что­бы ты от­кры­ла пор­тал, а я уж най­ду, что ска­зать хо­зя­ину Пре­ис­подней. Ес­ли от­ка­жешь, до­рогая, я най­ду ма­га, ко­торый ока­жет мне пос­леднюю ус­лу­гу, уж мне по­верь.

       Она смот­рит на нее спо­кой­ным взгля­дом, не вы­ража­ющим ни­каких эмо­ций, но и не ос­тавля­ющим сом­не­ний в том, что, в слу­чае от­ка­за, обя­затель­но бу­дет най­ден дру­гой ис­полни­тель.

       - Как ты мо­жешь быть уве­рена в том, что твоя сдел­ка бу­дет ус­пешной?
       - Я най­ду, что ска­зать Дь­яво­лу. По­верь.

       Свон мол­чит. У Кру­эл­лы нет боль­ше сил сто­ять, по­тому, по­ка она все еще в соз­на­нии, спра­шива­ет:

       - Что ска­жешь, Спа­ситель­ни­ца?

       Роб­ко под­няв на нее взгляд, взмах­нув рес­ни­цами, слов­но бы спра­шива­ла раз­ре­шения, Эм­ма ка­ча­ет го­ловой:

       - Ска­жу, что ты са­мая без­рассуд­ная, су­мас­шедшая и от­ча­ян­ная жен­щи­на, ко­торую мне ког­да-ли­бо до­води­лось знать, Кру­эл­ла.
       - В этом мы по­хожи – прос­то, без эмо­ций, ки­ва­ет Де Виль, смот­ря на сгу­ща­ющи­еся свин­цо­вые ту­чи над го­ловой.

       Си­лы по­рази­тель­но быс­тро по­кида­ют ее, хоть она и не по­нима­ет, в чем при­чина. В та­ком сос­то­янии нуж­но боль­ше ле­жать, бо­роть­ся за жизнь, а она бо­рет­ся за пра­во уме­реть. Стран­ная жен­щи­на, Кру­эл­ла Де Виль. Слиш­ком стран­ная.

       Она осе­да­ет на пол, лишь наб­лю­дая за тем, как под­ни­ма­ет­ся в воз­ду­хе се­реб­ристая дым­ка Спа­ситель­ни­цы, а по­том на­чина­ет дро­жать зем­ля и Кру­эл­ла хва­та­ет­ся за сте­ну, пы­та­ясь удер­жать­ся. На­летев­ший вмиг ура­ган­ный ве­тер сры­ва­ет цве­ты, гу­дит в тру­бах, ярос­тно во­ет в ушах, про­моз­глый хо­лод за­пол­за­ет под одеж­ду, мо­розя сос­ки. Гла­за зас­ти­ла­ет пе­лена слез от вет­ра и став­шей со­вер­шенно нес­терпи­мой бо­ли в же­луд­ке и Кру­эл­ла от­кры­ва­ет рот, слов­но ры­ба, пы­та­ясь ды­шать. По­дос­певшая Эм­ма од­ним уда­ром кин­жа­ла ре­жет ей ру­ку, и ког­да нес­коль­ко бар­до­вых, гус­тых ка­пель оро­ша­ют зем­лю, их бук­валь­но под­ки­дыва­ет в воз­дух, а зем­ля, ка­жет­ся, го­това вот-вот раз­вер­знуть­ся слов­но от бре­мени раз­ре­ша­ет­ся.

       Си­няя дым­ка, пол­зу­щая из са­мых недр, су­лит им от­личную встре­чу. Уже че­рез ми­нуту они ви­дят сво­его гостья – ры­жий, креп­кий, дер­зко кра­сивый, что там скры­вать, с по­рази­тель­ным вы­соко­мери­ем в гла­зах.

       Кру­эл­ла не бы­ла бы со­бой, ес­ли бы не поз­во­лила се­бе шаль­ную, бун­ту­ющую мысль – стран­но, что А­ид без ро­гов. Сно­ва сказ­ки наг­ло врут.

       - Итак, смер­тные, ко­му так силь­но по­надо­бил­ся Дь­явол? Кто ску­чал по мне? Не­уже­ли мы с то­бой, Спа­ситель­ни­ца, о чем-то не до­гово­рили, или ты го­това со­об­щить мне ра­дос­тную но­вость?

       Кру­эл­ла под­ни­ма­ет­ся, поп­равляя платье и одер­ги­вая ман­то и, сде­лав шаг навс­тре­чу ви­зите­ру, с неп­рикры­тым вы­зовом, упе­рев ру­ки в бо­ка, го­ворит:

       - Это я зва­ла те­бя, по­вели­тель мер­твых. У ме­ня к те­бе есть раз­го­вор.
       - Раз­го­вор? – бро­ви А­ида мгно­вен­но взле­та­ют вверх и он неп­ри­нуж­денно хо­хочет, зап­ро­кинув на­зад ры­жую го­лову.
       - Да – не дрог­нув, спо­кой­но ки­ва­ет Кру­эл­ла. – А точ­нее, сдел­ка.


       Его слов­но бы вы­дер­ну­ли от­ку­да-то из глу­бин, из са­мых недр, где соз­на­ние не ра­бота­ет и зас­та­вили вер­нуть­ся на зем­лю. Рум­пель пы­та­ет­ся ды­шать, жад­но гло­тая воз­дух и, вы­пучив страш­но гла­за, ос­матри­ва­ет­ся по сто­ронам, с удив­ле­ни­ем об­на­ружив се­бя в собс­твен­ной лав­ке.

       Она си­дит ря­дом, со­вер­шенно рав­но­душ­ная ко все­му и смот­рит на огонь в ка­мине.

       - Кру­эл­ла? Что слу­чилось? Что про­изош­ло? Я жив? Как? – бук­валь­но заб­ра­сыва­ет он ее воп­ро­сами, ощу­пывая се­бя и не в си­лах по­верить, что это прав­да. У ве­лико­го Тем­но­го впер­вые за дол­гое вре­мя нет от­ве­тов.

       Кру­эл­ла по­вора­чива­ет го­лову, улы­ба­ясь так, как, на­вер­ное, не улы­балась ни­ког­да, и лас­ко­во про­водит ру­кой по его ли­цу и ще­кам.

       - При­вет, до­рогой.

       Скло­нив­шись над ним, ос­то­рож­но це­лу­ет ще­ку, край губ, гла­дит ли­цо ру­ками, про­дол­жая улы­бать­ся.

       - Объ­яс­ни, что слу­чилось! – про­сит он и вы­ходит уж как-то очень жа­лоб­но. Рум­пель не при­вык быть жал­ким, точ­нее, уже ус­пел от­выкнуть от это­го и ему от­кро­вен­но не по се­бе. По­нима­ние то­го, что что-то не так, и что не мог­ли его прос­то от­пустить из са­мых недр Пре­ис­подней, со­вер­шенно не ра­ду­ет. Ско­рее, на­обо­рот – слиш­ком силь­но уг­не­та­ет.

       Ос­то­рож­но кос­нувшись гу­бами его за­пястья и еще раз крат­ко по­цело­вав в гу­бы, Кру­эл­ла под­хо­дит к ка­мину, за­куты­ва­ясь плот­нее в шу­бу, буд­то бы ей хо­лод­но. Взгляд ее спо­ко­ен, поч­ти от­ре­шен от ми­ра, но по­лон люб­ви и, улыб­нувшись сно­ва, она спо­кой­но про­из­но­сит:

       - Твоя уче­ница сде­лала неч­то гран­ди­оз­ное, Румп. Ты мо­жешь мною гор­дить­ся. К со­жале­нию, это на­ша пос­ледняя встре­ча, до­рогой. За­то у те­бя впе­реди дол­гая и, на­де­юсь счас­тли­вая жизнь. Не за­бывай, ра­ди че­го жил все это вре­мя, до­рогой. Не сто­ит ме­ня расс­тра­ивать.

       Рум­пель вста­ет. Под­хо­дит к ней на ват­ных но­гах, тро­гая сна­чала свое ли­цо, а по­том – ее лоб. Мо­жет, у них тем­пе­рату­ра? Они оба сош­ли с ума, как и по­лага­ет­ся влюб­ленным, вмес­те?

       - Кру­эл­ла, что про­ис­хо­дит? – не­до­умен­но спра­шива­ет он, заг­ля­дывая ей в гла­за – хо­лод­ные и по­рази­тель­но да­лекие от не­го. Воз­люблен­ная тем вре­менем прик­ла­дыва­ет па­лец к его ус­там с не­из­менным «тссс», а за­тем про­ника­ет в по­лу­от­кры­тый рот глу­боким, страс­тным по­целу­ем.

       Пред­чувс­твие не­доб­ро­го уси­лива­ет­ся, ког­да она при­жима­ет­ся лбом к его лбу и, ко­неч­но же, он по­нима­ет, что ни­какой тем­пе­рату­ры у нее нет. Это не бред и не иг­ры бе­зум­но­го соз­на­ния. Это что-то дру­гое.

       Рум­пель на­чина­ет ис­кать под­сказ­ки, от­ве­ты, ли­хора­доч­но ша­ря гла­зами, не зная, что де­лать, как ре­шить за­гад­ку, что она за­гада­ла. Ох, мисс Де Виль всег­да бы­ла са­мой слож­ной го­лово­лом­кой из всех, с кем ему при­ходи­лось стал­ки­вать­ся, как ни кру­ти. Но от­вет дол­жен быть, а он не при­ходит, по­тому что она так слад­ко, так лас­ко­во це­лу­ет его.

       Сер­дце, еще не­дав­но мол­ча­щее, сту­чит, как оша­лелое, бь­ет­ся ба­рабан­ной дробью в гру­ди.

       - Что слу­чилось? – вновь пов­то­ря­ет он, ко­неч­но, уже по­нимая, что от­ве­та не по­лучит.

       Пог­ла­див его по ще­кам, Кру­эл­ла бе­рет его ли­цо в свои ла­дони и ти­хо, буд­то бы здесь есть кто-то еще, кто мо­жет их ус­лы­шать, го­ворит:

       - Ви­димо, до­рогой, нам так и не суж­де­но быть вмес­те. Ни в ка­кой ре­аль­нос­ти и ни в ка­ком из ми­ров. Очень жаль.

       И тут он все по­нима­ет. По­тому что не бы­ло в его лав­ке чер­то­вого ка­мина. По­тому что ему слиш­ком хо­рошо из­вес­тно, что зна­мену­ет прок­ля­тая си­няя дым­ка, пол­зу­щая из не­го и тя­нущая ла­пы к его до­рогой Кру­эл­ле. Пор­тал. Толь­ко в од­но мес­то, в пу­тешес­твие, из ко­торо­го нет об­ратно­го вы­хода. Пу­тев­ка в смерть. Толь­ко те­перь он по­нима­ет, что Кру­эл­ла от­да­ля­ет­ся, что си­няя мгла за­тас­ки­ва­ет ее в пор­тал, что ско­ро, еще мгно­вение, и ее не бу­дет здесь. Что они про­ща­ют­ся нав­сегда.

       - Кру­эл­ла, что ты, черт возь­ми, на­дела­ла? – ис­пу­ган­но вос­кли­ца­ет он, впер­вые за дол­гие го­ды по-нас­то­яще­му на­пуган­ный, впер­вые нас­толь­ко рас­те­рян­ный, и от­ча­ян­но це­лу­ет ее гла­за, гу­бы, ще­ки – все, до че­го еще дос­та­ет.

       - Я люб­лю те­бя! – на од­ном ды­хании кри­чит она ему, рас­тво­ря­ясь в си­ней дым­ке и раз­давший­ся из глу­бин зем­ли хо­хот не ос­тавля­ет сом­не­ний в том, ку­да она уш­ла.

       Рум­пель ме­чет­ся, Рум­пель ко­лотит собс­твен­ной тростью по то­му мес­ту, где се­кун­ду на­зад был прок­ля­тый ка­мин, Рум­пель па­да­ет на ди­ван, рас­ка­чива­ясь как ма­ят­ник, Рум­пель кри­чит вслед са­модо­воль­но­му хо­хоту:

       - Прок­ля­тый! Ты все, все у ме­ня от­нял, все, что мне бы­ло до­рого!

       Ки­нув­шись к кни­гам и раз­бро­сав их на пол, он, на­конец, из­вле­ка­ет с пол­ки нуж­ную, ли­хора­доч­но шур­ша стра­ница­ми и за­кусы­вая гу­бы в кровь.

       Он сей­час не спо­собен слу­шать, слы­шать, по­нимать, не спо­собен чувс­тво­вать. Толь­ко зна­ет, что сде­ла­ет все, что­бы она бы­ла ря­дом. Те­перь уж точ­но не от­сту­пит. И, пе­релис­ты­вая су­хие стра­ницы од­на за дру­гой, пов­то­ря­ет как мо­лит­ву, как ман­тру:

       - Я спа­су те­бя. Я спа­су те­бя, Кру­эл­ла. Ты слы­шишь? Я спа­су те­бя.