Тарс Киликийский. Глава 17 Побег

    Шли третьи сутки плавания. Гонимый ветром,
«Максилон», и сопровождавшая его галера,  лете-
ли по волнам Великого моря. И вскоре на горизон-
те, уже можно было увидеть полоску земли. Это был
Мелит. Трибун Сергий, находящийся на корабле, на-
меревался остаться на острове, оставив с собою и
галеру, а  «Максилон», с грузом , отправить на
Кипр. Через час «Максилон» уже стоял в порту.
   Ермий сидел в трюмном  помещении, и обхватив
колени руками, о чём то думал. Послышались шаги, и по лестнице
 кто то стал спускаться. Ермий поднял голову, и
увидел центуриона Антония, которому вверили доста-
вить его в Тарс. С ним был солдат.
- Вот он, Друз. – сказал Антоний, и показал солдату
на Ермия. – смотри за ним, и помни; ты головой от-
вечаешь за мальчика. Ты меня понял?
- Да господин. – вяло ответил солдат. – Всё понятно.
Центуриона не устроил такой равнодушный ответ сол-
дата. Он схватил его за руку и потянул к себе.
- Нет, Друз. Я вижу ты меня не понял. Если в моё
отсутствие, он попробует опять сбежать, или ещё что
нибудь такое выкинет, то ты лишишься головы, или в
лучшем случае отправишься не галеры. Теперь ты меня
понял?
- Так точно, господин Антоний. – теперь уже бойко
ответил солдат.
- Вот это другое дело. – произнёс Антоний, доволь-
ный такой быстрой сообразительностью своего подчинённого.
- И ещё, Друз. Помни, этот мальчишка – сын киликийского трибуна. Никакой силы, и никакой грубости. Понятно?
- Да, господин.
- Вот и хорошо. – центурион повернулся к Ермию
- Ну а ты, Ермий, будь добр, не порти нам настроение. -
Антоний подсел к Ермию, и приподнял голову  мальчишки.
– Всё равно я доставлю тебя в Тарс, и вручу лично в
руки твоему отцу.
Ермий, до этого равнодушно смотревший в сторону, по-
смотрел исподлобья на самоуверенного центуриона.
- Да, да. – подтвердил тот. – лучше успокойся, и не
дури, а то ведь сменю эти кожаные ремни на железные
цепи. И просидишь вот так вот до самого Тарса.
- А ты не боишься что я пожалуюсь отцу, и он тебя на-
кажет? – решил напугать центуриона Ермий.
Но сказанное только развеселило его.
- Эх ты мальчишка! Ты пока не знаешь что такое отцов-
ские чувства. Если даже я доставлю тебя в Тарс, в
обезьяньей клетке, то и тогда твой отец от радости
осыплет меня динариями. Но ничего, когда нибудь, ты
это поймёшь. – улыбаясь, Антоний потрепал Ермия за
волосы, и встал на ноги. – Всё, Друз, я схожу на бе-
рег. Помни всё, что я тебе сказал.
- Да, господин.
Антоний поднялся на верх, оставив Ермия и солдата од-
них. Оставшись наедине с мальчиком, солдат сразу же
решил показать ему свою силу, и всю бесполезность ка-
ких либо попыток улизнуть с корабля. Он отложил в
сторону своё копьё, и демонстративно хлопнув друг о
друга огромными ладонями, принялся разминать свои
мускулистые руки. Ермий посмотрел на своего охранника,
опустил голову, и стал обдумывать свои дальнейшие дей-
ствия.
  После того как его посадили на корабль, он решил пов-
торить прошлый побег, который так ему легко удался в
Афинах. Как и в прошлый раз, Ермий дождал-ся отправ-
ления корабля, чтобы незаметно спуститься в воду. Но
на этот раз ничего не получилось. Случайно увидев его,
упавшим в воду, один из корабельщиков забил тревогу,
и чуть ли не вся команда бросилась за борт, спасать
мальчишку. Узнав об этом, центурион Антоний сразу по-
нял в чём дело, и велел привязать Ермия кожаным ремнём
в трюме корабля.
  Отплыв из Мелита, «Максилон» взял курс на восток.
Пять дней дул попутный ветер, и корабль проделал боль-
шой путь. К вечеру пятого дня ветер немного утих, слов-
но намекая римскому, кораблю, что надобно  нем-
ного и отдохнуть. На горизонте показался небольшой
остров, и начальник корабля решил пристать к нему. Когда
подошли к острову, уже стемнело, и было решено встать
на безопасном расстоянии от острова, а на утро, сойти на
землю, и пополнить  запасы воды.
   В двух стадиях от острова, корабельщики измерили глубину,
и бросили якорь. Расставив несколько человек охраны, на-
чальник корабля отправил команду на ночлег.

   Ермий лежал на деревянной кровати, в каюте центуриона
Антония. Одна нога у него была привязана
толстым ремнём к железному кольцу, вбитому в деревянную
балку, над его кроватью.  Днём Антоний позволял ему сво-
бодно передвигаться по кораблю, поручив одному из солдат
следить за мальчиком. А вот ночью, ночью Ермия привязывали
этим самым ремнём, уверенные что юный узник не сможет сбежать.
   Через небольшое окошко в борту корабля, лунный свет падал
на столик, освещая закреплённую на нём, слабо горящую лампу. В
каюту вошёл центурион Антоний. Он подошёл к Ермию, осмотрел
его; всё ли на месте. Потом он снял с себя свой плащ, снял
оружие, и мысленно просчитав расстояние от себя до конца
ремня Ермия, положил меч себе у изголовья. Потушив лампу,
офицер лёг, и тут же раздался его громкий храп.
   Ермию же никак не удавалось уснуть. Он переворачивался
с одного бока на другой, но ничего не получалось. Сон никак
не хотел посетить юного путешественника. Днями и ночами, он
обдумывал своё положение. Пытался придумать какой нибудь
способ побега. Но всё было бесполезно. Ему казалось, что центурион привязал его как обезьянку верёвкой к себе, и вскоре доставит его в Тарс. Но вернуться в Тарс без Луки, Об этом не могло быть и речи. Оставалось думать, и ещё раз думать.
   Рядом, в двух шагах, в своей кровати продолжал храпеть
центурион Антоний. Его ритмичный храп напоминал счёт флейтиста на галере, отсчитывающего ритм движения вёсел гребцов. Ермию почему то так и подумалось;
что раньше Антоний служил на корабле, надсмотрщиком за рабами, или флейтистом, спящим между гребцами,
и своим храпом поддерживающим ритм их работы.
  Все попытки уснуть ни к чему не привели. Ермий приподнялся
на кровати, и облокотившись о стену своей комнаты-темницы,
стал вспоминать все свои похождения, которые приключились
с ним, с того самого дня когда они с Лукой попали на «Рибле».
Вспомнив в очередной раз те самые злополучные кувшины, в
которые их посадили, ему вдруг в голову пришла новая идея.
   Он ещё не сразу сообразил как именно, но-о-о тот
самый опыт с винными кувшинами, мог ему пригодиться, чтобы
покинуть этот корабль. Ведь просто выпрыгнуть с корабля
он и не собирался. «Максилон» был далеко в море, да и кора-
бельщики вместе с солдатами начинали зорко следить за ним,
как только он появлялся на палубе. А ночью что-то предпринять,
было тем более бессмысленно. Лодку, он бы один не спустил
с палубы, да и нога была привязана каким то непонятным узлом.
Как он ни старался отвязать ремень, узел не поддавался. И
Ермий оставил эту затею. Оставалось придумать что то другое...
 

   Кое-как уснув, Ермий проснулся в четвёртую стражу, от
шума бегавших по палубе корабельщиков. Антоний тоже встал,
и схватился за своё оружие. Сверху слышались крики стражников:
- Тревога! Тревога!
Антоний кинулся к дверям каюты, но столкнулся с  одним из солдат, несущим ночную стражу.
- Господин центурион, тревога!
- Что случилось, Крас?
- Корабль атаковали разбойники. – солдат держался за окровав-
ленное плечо.
- Что ты сказал? – закричал Антоний.
- Пираты, господин центурион. Они подплыли на лодках со сто-
роны острова.
На мгновение центурион потерял дар речи, но тут же пришёл в
себя.
- Крас, поднимай всех. И быстро на верх.
Солдат выбежал. Центурион огляделся вокруг, и обратился к Ер-
мию:
- Слушай меня, малый. «Максилон» атаковали разбойники.
- Пираты? – переспросил Ермий, поражённый таким
сообщением.
- Да, да, пираты. – торопился Антоний. – Ермий, постарайся
спрятаться где нибудь на корабле. Смотри; будет возможность
оставаться на корабле, - оставайся. Только не прыгай в воду.
Пропадёшь. Одним богам известно что будет с нами. Может и
отобьём корабль. Ты меня понял?
  От сказанного у Ермия пропало первоначальное чувство
любопытства. Центурион взял свой меч из ножен, и перерезал
им верёвку на ноге у своего узника. Наверху уже слышались
крики и свист нападавших.
- Прошу тебя, Ермий, не прыгай в воду раньше времени.
Только в случае, если корабль загориться. Пока
оставайся здесь, если же мы погибнем, незаметно спустишься
в нижний трюм, и спрячешься там среди груза. Запомнил?
  Ермий ничего не ответил, а только вытаращив глаза смотрел
на Антония. Тот, не дожидаясь от него ответа, снял с ноги
мальчика обрезки верёвки. И схватив меч, выскочил из каюты.
  Ермий, сидел на своей кровати, не зная что ему делать. Он
так хотел освободиться. Днями и ночами он искал возможность
улизнуть от самоуверенного центуриона. А тут, Антоний сам
перерезал его узы, подарив ему свободу.
  Любопытство всё же взяло верх над страхом, и Ермий тихонько приоткрыл дверь каюты. В трюме ещё никого не было, но сверху,
в проёме лестницы мелькали горящие факелы, доносились вопли
раненных и звон оружия.  Недалеко от лестницы, ведущей наврх, раздавались приказы Антония, который яростно сражаясь с
противником, успевал командовать обороной «Максилона».
  Выйдя из каюты, Ермий решил пробраться в грузовой отсек,
как ему советовал Антоний. Но тут, голос центуриона стал
раздаваться всё ближе и ближе к лестнице.
Ермий повернулся; Антоний замолк, и через несколько мгновений,
раненый в плечо, центурион полетел вниз по лестнице, прямо
к ногам Ермия. Упав лицом на пол, Антоний от боли замычал как дикий зверь. Ермий подбежал к нему, и перевернул центуриона на
спину. Из левого плеча офицера торчал окровавленный наконечник
вражеского дротика. При падении, Антоний упал на древко
дротика, и тот отломившись, причинил центуриону ещё большую
боль. Увидев Ермия, Антоний тяжело дыша пробормотал:
- Я тебе ч-ч-что сказал? У-У-Уходи в трюм, и-и-и жди что будет с кораблём.
Ермий ничего не ответил. Он схватился за накончник дротика, и попытался его вытащить. Но как он ни старался аккуратно и безболезненно это сделать,  ничего не вышло. Он делал ещё
больнее своему надзирателю. Тогда, увидев что кровотечение
усиливае-тся, Ермий закрыл глаза, и что есть силы дёрнул за наконечник. Антоний взревел как одержимый, и потерял
сознание. Ермий вернулся в каюту. Там в шкафу у Антония,
стояли кувшины с вином. Мальчик взял один, и вернулся к
центуриону. Тот всё ещё лежал без сознания. Промыв рану вином,
Ермий снял с себя свой хитон, и распоров его мечём Антония,
стал перевязывать плечо центуриона.
  Сзади послышались шаги. Обернувшись, Ермий увидел оскаленную улыбку одного из разбойников, спустившегося вниз на несколько ступенек. В одной руке у него был меч,в другой горящий факел.
Не успел Ермий испугаться, как пират закричал от боли, и замертво рухнул вниз, упав рядом с Антонием. В его спине болталось древко пилума.
  От вида такого количества крови, Ермию стало не по себе. Он
медленно приподнялся, не в силах оторвать взгляд от безжизненного тела разбойника. Рядом лежело тело Антоний, в котором ещё было дыхание жизни. От выпавшего из рук разбойника факела, загорелся деревянный настил пола, и Ермий
остатками своего хитона принялся тушить огонь.
  Наверху ещё продолжалось сражение, и по крикам солдат,
Ермий понял, что атака на корабль отбита, и военные взяли
верх над пиратами. Справившись с огнём, Ермий постоял ещё
немного, пока не пришёл в себя. Надо было обдумать своё
дальнейшее положение. Если военные одержали победу, то
раненый Антоний в любое время может прийти в себя, и приказать  опять наложить на него узы. Надо было срочно что то
предпринять, пока рядом никого не было, кроме полуживого
центуриона.   
   Спрятаться! Но где? Оставив свой разорванный хитон, Ермий
полунагой побежал в грузовой отсек, и стал осматривать всё
вокруг. Кругом стояли закрытые наглухо бочки, огромные тюки
с чем-то мягким внутри. Ну где, где? Где можно укрыться,
спрятаться, так, чтобы ни один римский центурион не смог
его найти?
  Не найдя никакого укромного местечка, Ермий опять вернулся
в коридор, где на полу лежал окровавленный Антоний.
- Друз, где командир? – раздался вдруг голос с палубы корабля.
- Командира ранили. – крикнул другой.
– Всем искать Антония. Ищите центуриона.
  На лестнице вверху показались чьи-то ноги. Ермий увидев спускающегося солдата, и уже не имея времени на раздумья, стал пятиться назад. Дверь каюты сзади отворилась, и он покатился
Обратно в свою темницу. Прикрыв за собой дверь, он стал прислушиваться.
- Все сюда! – крикнул солдат. – центурион здесь. Он ранен.
  Ермий, зная что сейчас Антония внесут в его комнату, стал осматриваться кругом. Его внимание привлёк полуоткрытый шкаф,
из которого он взял кувшин вина. Тут же, не теряя времени, он раздвинул стоящие там кувшины. Шкаф оказался глубоким, и вполне мог принять у себя юного путешественника.
Отодвинув самый большой кувшин, Ермий нырнул в освободившееся
место, и прикрыл за собою дверце шкафа.
   Солдаты внесли центуриона, и положили на его кровать. В
каюту вошёл начальник корабля, Клавдий.
- Быстро позовите лекаря. – приказал он
Антоний уже пришёл в себя, но бормотал что-то непонятное.
Пришёл корабельный лекарь, и отогнав от центуриона его верных
солдат, стал осматривать рану.
- Нет, господин Клавдий, ничего страшного нет. Его во время перевязали. Всё будет хорошо.
- Марк, ты уверен? – переспросил озабоченный начальник
корабля. – Наложи на рану что нибудь.
- Господин Клавдий, я же говорю; всё хорошо. Я конечно сейчас обработаю рану, но-о-о, повторяю повода для беспокойства нет.
Ты лучше подумай об остальных раненых. Я посмотрел, их около двадцати-тридцати человек. Среди них есть тяжелораненые.
  Тут Антоний открыл глаза, и осмотревшись спросил у окружающих:
- Что со мной? Что с кораблём? Где мальчишка? Где Ермий?
- Центурион, ты задаёшь много вопросов. – Клавдий
стал успокаивать Антония. – Корабль цел и невредим.
Атаку отбили, но ценою больших потерь. Разбойников перебили,
а оставшихся взяли в плен.
- Клавдий, а где Ермий?
- Какой Ермий? Ты ранен, центурион. Лежи спокойно, и ни о чём
не думай.
- Клавдий, прикажи осмотреть корабль. Он должен быть найден.
Слышишь?
- Хорошо, хорошо. Я пошлю людей, только лежи , и не волнуйся.
Корабельный лекарь приготовил мазь из сушённого сока алоя, и
обработал им рану римского офицера.
- Господин центурион, - а как же ты себя так вовремя перевязал? – лекарь наложил новую повязку. – если бы не повязка, ты бы истёк кровью.
- Я? – Антоний усмехнулся. – Да у  меня в плече дротик торчал.
Я еле-еле дышал. А ты говоришь  - сам себя перевязал.
- А кто же это сделал? – удивился начальник корабля, стоящий
всё это время рядом.
- Да Ермий. Кто же ещё?
- Ах, вот как.
- Да, Клавдий, мальчишка спас мне жизнь, и я обязан  его
доставить к отцу. Так что, прошу; найдите мальчика.
- Найдём мы его, Антоний. Куда он денется с корабля? –
Клавдий повернулся к корабельному лекарю. – Марк, пойдём наверх. Займись раненными, а я осмотрю этих пленных негодяев.
- Да, господин.
  Все вышли из каюты, и оставили центуриона одного.
«...Спас мне жизнь. Я должен доставить его к отцу...» - сидя
в шкафу, Ермий повторил про себя      слова Антония. – Это
мне вместо благодарности. Ну спасибо же тебе, центурион. В
следующий раз и близко не подойду. Ходи себе с дротиком в
груди.
   В этот момент, Антоний заскрежетал зубами, и по-
пытался было встать. Но от резкого движения, у него закружилась голова, и он упал на пол. Увидев в щёлочку центуриона,
лежащим на полу, Ермий забыл о своей обиде, и хотел было опять побежать на помощь Антонию.
Но дверь открылась, и стороживший своего командира солдат,
подбежал к нему, и приподняв, уложил его обратно на кровать.



Утром, в три часа уже все пустые бочки на корабле были заполнены питьевой водой. Сошедшие на остров солдаты,
нашли лагерь разбойников, и ещё
несколько пиратов, успевших сбежать. Их доставили на корабль,
чтобы Клавдий или Антоний решили их дальнейшую судьбу.
   Просидев три часа в шкафу, у Ермия стали затекать ноги.
Место было тесное, и нельзя было ни развернуться, ни выпрями-
ться. Но выхода другого не было, и Ермий решил дождаться
пока Антоний уснёт.
  В каюту вошёл начальник корабля Клавдий.
- Ну что, центурион, как себя чувствуешь? - спросил он, увидев
что Антоний не спит.
- Хорошо, Клавдий. - Антоний повернулся к начальнику корабля. -
Ну что? Нашли мальчишку?
- Что? А мальчишку? М-м, нет, Антоний. Обыскали весь корабль,
но его нигде нет. Наверное, он всё таки сбежал. Темно же было.
Он свободно мог покинуть корабль.
- Куда он мог деться, Клавдий, посреди моря? Лодки все на месте?
- В том то и дело что все лодки на месте. До острова далеко,
он вряд-ли доплывёт. Хотя...
- Что? - спросил Антоний.
- Вокруг "Максилона" сейчас раскидано около семи-восьми
пиратских лодок, и он спокойно мог восползоваться одним из них.
- Ты хочешь сказать, он на лодке добрался до острова?
 
"До острова." - услышав об острове, Ермий почему то сразу
решил что это его единственная надежда. Он мысленно отправился на этот пиратский остров.

- Ладно, центурион. Я пошлю людей, и они осмотрят остров. Мои
люди только что вернулись оттуда. Там нашли остатки этих
негодяев. Видать старик Помпей не всех их уничтожил.
- Клавдий, сколько их взяли в плен? - Антоний на мгновение
забыл о Ермии, заинтересовавшись тем, что напрямую было связано
с его службой.
- Человек пятнадцать. И ещё шестерых взяли на острове.
- У них что, там лагерь был?
- Да, там остались ещё женщины и дети.
- Женщины? Так они с семьями там были?
- Да вот. Целое поселение.
- Что ты намерен делать? - центурион сделал усилие, и припод-
нялся на локти. - Как с ними поступишь?
- Антоний, я вместе с "Максилоном" в твоём подчинении, так
что жизнь этих мерзавцев в твоих руках.
- В таком случае, в первом же порту, их всех должно поднять
на кресты.
- Распять?
- Да, и не задумываясь. Человек, поднявший руку на Рим, должен
оставаться до конца жизни с поднятыми руками. 
- Хорошо, Антоний, на Крите мы их казним. А что делать с женщинами, что на острове?
- Оставь их. Пусть живут как хотят. Лодки все прикажи утопить.
- Будет как ты говоришь, центурион. - Клавдий встал
со стула и вышел из каюты.
   Немного спустя, к Антонию вошёл корабельный повар, с подносом в руках.
- Господин Центурион, ваш завтрак.
- Как тебя зовут? - вяло спросил Антоний.
- Фаст, господин.
- Фаст, достань из шкафа кувшин вина.
- Хорошо, господин. - повар поставил поднос на стол, и повернулся к шкафу.
У Ермия замерло сердце. Он стал сильнее прижиматься к стенке шкафа. Сейчас его схватят. Всё пропало. Открылась правая дверка шкафа, и
рука Фаста прошла мимо лица Ермия, задев его нос. Ни о чём не
догодываясь, повар вытащил кувшин с вином, и наполнив чашу, подал центуриону.
  Лишь когда корабелный повар покинул каюту, Ермий смог вздохнуть спокойно. Надо было немедленно покинуть шкаф, пока центурион в таком положении. Пододжав, пока Антоний заснёт, Ермий осторожно покинул своё убежище. Центурион так знакомо храпел, словно не у него в груди несколько часов назад торчал наконечник дротика. Как можно тихо Ермий подошёл к двери каюты, и стал прислушиваться. В
коридоре никого не было слышно, лишь сверху доносились голоса
начальника корабля Клавдия и его подчинённых. Приоткрыв немного
дверь, Ермий никого не увидел, и бросив на храпевшего Антония
прощальный взгляд, юный путешественник побежал в грузовой отсек.


  "Максилон" готовился к отплытию. Солдаты отправились на остров,
и оставив его жителям две лодки, принялись собирать остальные и
топить. Когда приказ центуриона был выполнен, прозвучала команда начальника корабля Клавдия, и "Максилон" снялся с якоря. Антоний спал у себя в каюте, не зная  что Ермия так и не нашли, а корабль уже взял курс на Крит.

  Волны набегали на берег, пригоняя с места ночного боя разный
хлам: обрубленные обломки лодок, доски, потушенные факелы. Всё это выкидывалось на берег, словно море напитавшись человеческой крови, теперь отказывалось поглотить эти немые свидетельства кровопролития.
  Маленькая девочка ходила по берегу, и заплаканными глазами, всматриваясь вдаль. Там у самого горизонта, римский военный корабль увозил от неё, самого родного ей человека, - отца. Кроме него, у неё никого не было во всём мире. В мире, который в маленьком детском воображении, состоял из этого небольшого острова, и такого бескрайнего моря.
  Когда корабль на горизонте исчез, девочка села на отшлифованный водою камень, и обхватила свои худые коленки, такими же худыми ручками. Её длиные и распущенные волосы закрывали большие и чёрные глаза, из которых стекали одинокие слезинки. Она, с ужасом представляла своё дальнейшее положение. Одна, без отца. Что ей дальше делать, как
быть.
 Просидев ещё некоторое время, маленькая островитянка встала с камня, и хотела было идти домой. Но её внимание привлёк кусок мачтовой реи, которою волны гнали к острову. Девочке показалось , что кто-то держится за этот брус. Было плохо видно, и поэтому  девочка залезла на большой волун, и стала всматриваться. Волны приближали рею всё ближе и ближе, и она увидела что за этот обрубленный брус держится мальчик, отчаянно борющийся с волнами.
  Вскоре  маленькая островитянка уже помогала обессиленному Ермию выйти из воды.