Ночные Светлячки

В одном из известнейших театров столицы в этот вечер проходил спектакль по пьесе известного французского драматурга Жана Ануя под названием "Коломба"
Одна из последних завершающих сцен:
 Жюльен оглядывается вокруг как затравленный зверь. В сопровождении Жорж, опираясь на палку, появляется мадам Александра в шарфах и пледах, сразу постаревшая.

Жюльен.(бежит к ней с криком). Мама!
Мадам Александра. Что — мама? Ты с ума сошел, должно быть. Отойди! Ты меня растреплешь.
Жюльен. Я так несчастлив, мама.
Мадам Александра. Что посеешь, мальчик, то и пожнешь.
Жюльен. Я любил ее, мама, я ее люблю, я всегда буду ее любить.
Мадам Александра. Твой отец тоже любил бы меня вечно. Именно это-то меня и испугало. Но что это за мания такая дурацкая — требовать, чтобы любовь длилась вечно! Почему это вас так беспокоит вечность? И вообще — что такое значит на всю жизнь? Шляпки, обувь, драгоценности — все меняется, меняются квартиры. Спроси у врачей, они тебе скажут, что за семь лет в твоем организме не останется ни одной клетки, которая бы не сменилась. Человек стареет, гниет на корню, всю жизнь мы поджариваем на медленном огне свой будущий труп, чтобы он поспел к тому дню, когда за него возьмутся черви! Мы начинаем разлагаться с момента появления на свет, и ты хочешь, чтобы одни наши чувства не менялись! Бредни, мой мальчик! Это вы с папашей в школе начитались римской истории. Поверили оба в то, что пишут в ваших книжках, и это помешало вам жить. Если бы бедняга полковник — твой папаша — начал, как я, с тринадцати лет выступать в «Фоли-Бержер», он не покончил бы с собой. Он понял бы, какое место в жизни на самом деле занимает любовь! (Жоржу.) Ну идем, Жорж. Ты захватила мои бинты для коленок? И пилюли? Уже третий день со мной неладно — запор, а тут еще надо к завтрашнему утру выучить две сотни александрийских стихов.
Жюльен (удерживая ее). Мама, но ведь и ты тоже страдала. Ты уже старая. Нельзя стариться без страданий... И это все, что ты можешь мне сказать? Я сегодня так одинок...
Мадам Александра. И ты всегда будешь одинок, как твой отец... Будешь одинок потому, что ты думаешь только о себе, совсем как он. Вы считаете, что эгоистка — это я? Настоящие эгоисты вовсе не те, что изо дня в день выискивают и копят свои маленькие радости. Такие не опасны, они не требуют больше того, что отдают сами. Они знают, что мимолетная ласка, брошенное на ходу «доброе утро» — ты мне, а я тебе, — и оба мы доставляем друг другу радость, знаем, чего все это стоит, и мы расходимся каждый в свою сторону, возвращаемся к своей будничной муравьиной жизни, чтобы продолжать существование один на один со своими потрохами, единственным, что действительно принадлежит нам. Опасны другие — те, что мешают нормальному ходу жизни, те, что хотят навязать нам свои потроха... Они вспарывают себе живот, роются в ране и открывают ее всему свету, а это противно! И чем больнее, тем им приятнее, они хватают свои потроха целыми пригоршнями, они безумно страдают, лишь бы всучить их нам, хотим мы этого или нет. А мы вязнем, задыхаемся в их потрохах... Совсем как птенцы пеликана. Никто от вас этого не требует. Мы не голодны!
Жюльен (стонет). Но я ее люблю!
Мадам Александра. Чудесно! Это одна сторона дела. Но она тебя не любит. Это другая сторона, столь же существенная, что и первая. Так что же прикажешь ей делать? Прикажешь притворяться, что она будет любить тебя всю жизнь, потому что ты ее любишь? Прикажешь мучиться до семидесяти лет потому, что ты решил, что в этом твое благо?
Жюльен. Я все ей отдал.
Мадам Александра (пожимает плечами). Потроха! Отдал одни только потроха, как и твой папаша. А ей захотелось обновить меню! Если не ошибаюсь, это ее законное право. Иди ложись, а завтра утром поезжай обратно играть в солдатики. Вот там потроха нужны; чем больше ты их отдашь, тем выше подымешься в глазах начальства. Франция — великая пожирательница потрохов, ей их всегда мало, но мы — другое дело. Пойдем, Жорж. Ты взяла плед? Опять заныло правое колено... (Кричит с порога.) Может, ты хотел попросить у меня немножко денег?
Жюльен (тихо). Нет, мама, спасибо, мне не надо.
Мадам Александра. Ну, как знаешь! Желаю удачи! И если ты, мой мальчик, не хочешь кончить так, как твой папаша, не дэрми направо и налево.

Обе уходят, Жюльен один на пустой сцене, он подходит к пианино, стоящему у кулис, и подымает крышку... Рассеянно берет несколько аккордов.
Пока на сцене, освящаемой блеклым светом, происходит завершающее действие спектакля, мужчина средних лет осторожно встаёт со своего места и направляется к выходу.



I
Человек с небольшой бородкой и усами, запыхавшись, вихрём влетает в гримёрную одного из артистов, для которого роль Жюльена в этом спектакле стала дебютной.
Этот запыхавшийся человек, директор театра, сходу кричит:
- Дорогой мой, Николя. Грандиозно, поразительно, превосходно!!! Прими мои сердечные поздравления, сегодня твой дебют вышел с триумфальным завершением.
Николя или же Жюльен, сидевший перед огромным зеркалом и осматривавший задумчивым взглядом своё изображение, сначала посмотрел на отражение вбегающего, затем широко улыбнулся и повернувшись, резко вскочил со своего стула и подбежав к директору крепко и страстно обнял его, произнося:
- Это целиком ваша заслуга, Игорь Александрович, благодаря вам мне удалось раскрыться в полной мере. Я долго этого ждал, и сильно переживал за свой недавний провал.
Игорь Александрович, расчувствовавшись, поддергивая одним усом, отвечает:
- Без падений не бывает взлетов, голубчик дорогой вы мой. Запомните, театр это и есть жизнь, а жизнь только и состоит что из чередующихся взлетов и падений. Этого не избежать. Главное, что в нашем главном спектакле, который я считаю вашем дебютом, вы смогли раскрыться полностью перед зрителями и сейчас главное это триумф. Я несказанно рад за вас, мальчик мой, а теперь я пойду по своим делам дальше, сегодня позволительно пить шампанское и ликовать, но через три дня, чтобы свеженькими как огурчик были на репетиции. А сейчас, оставляю вас, милок, празднуйте...
Он уходит и Николя сразу отвечает на входящий звонок:
- Да, сладкая моя, это победа!!! Где? Тебе придётся немного подождать, но уверяю, я быстро. Как думаешь, куда лучше поехать праздновать, в Majestic или Lucy? Хотя, нет, в Lucy слишком мрачновато, хоть там и европейская кухня. Ладно, решим… всё, дорогая, мне переодеваться нужно. Мне не терпится увидеть и рассказать тебе об этом, просто… Ууууаа!! Я до сих пор не могу успокоиться. Ладно… всё… давай… - он откладывает телефон в сторону и громко выдыхает.





II
Пожилая парочка медленным шагом направляется после представления в сторону набережной.
Он - отставной полковник, ветеран двух войн, смурной и нахмуренный. Постукивая недовольно зонтиком-тростью по каменным плитам он, неожиданно, прокашлявшись, словно извергает несколько фраз своей супруге:
- А я говорил пойти лучше на Бернара, вот нет же, нужна тебе эта вся театральная тягомотина. Тьфу! Пошлятина мерзопакостная, развращают молодёжь, как могут. Я бы напрочь запретил бы показывать подобное.
Затем, немного задыхаясь и крехтя от недовольства, он добавляет:
- Вот в наше время за такую игру, артисту ни то, что овации и цветы, ему бы рыло начистили в тёмной подворотне. Это позор! Унижение достойных мужчин.
Идущая под руку с ним супруга - необычайной красоты женщина, которой возраст только добавил утонченности к её выразительным чертам, слегка отдёрнув недовольного за рукав, спросила:
- Что же тебе не понравилось? Мне кажется, что спектакль был превосходнейшим. Любо было смотреть на актрису, игравшую Коломбу… а Арман? ну и наконец, Жюльен… ох... Это же Николя, сын Преображенской - что разве плох его дебют? По-моему, мальчик превосходно отыграл… вот ведь редкость на диву - сын пошёл в мать, какой талант, как ему аплодировали.
 Её супруг, резко перебил её, продолжая задыхаться, кашлять и плеваться недовольно слюной:
- Вздор! Терпеть такого не могу, если это и есть настоящее искусство театра, то пора прекращать посещать его. В том то и дело, что представление было загублено ужаснейшей игрой этого Николя Преображенского. У него же роль мужественного молодого человека, героя, храброго и благородного, который правильно сделал выбор в пользу службы Отечеству, ему противен грязный и развратный мир этих животных. Тьфу! Аж, противно, вот конечно, Коломба хороша, прямо истинная мамзелька… ну а Арман, тот, поди, вообще голубок, это трудно было не заметить. И самое, что ужасное, что эту грубую пошлятину, написанную каким-то французишкой лягушатником преподносят молодёжи как пример высокого искусства. Позор! Где же чистота любви, дружбы, где идеалы семьи и патриотизм, любовь к Отечеству? Саддом и Гомора одним словом. Стоит ли этим загрязнять головы молодых людей? Я скажу словами старой швабры из этого спектакля: Дэрмо, одним словом - вот моя оценка.
Его супруга тяжело вздохнула, для неё этот спектакль был любимейшим и не только из-за того, что там играла почитаемая ею актриса. Была ещё одна причина и это проявлялось в каждом легком движении её медленной походки. Выбор был сделан когда-то ей, раз и навсегда, она поклялась мужчине, который сейчас был рядом с ней в своей нескончаемой любви. Она, вновь, как и всегда до этого промолчала на его замечания, потому как знала, что через некоторое время её "медведь" пойдёт ей на уступки. Всё потому, что он теперь больше всего боится потерять самое дорогое в его жизни. Она уже очень давно перестала любить его, и часто задавала сама себе вопрос: А любила ли его вообще?
И не находила ответа. Ей было просто необычайно жаль его - вечного солдата и грубияна.
Когда они проходили по набережной, им навстречу шёл странного вида человек - с полуоткрытыми глазами и едва заметной улыбкой, затерявшейся в одном из уголков тонких губ. Он двигался медленно, как будто прислушивался к собственным шагам.
То ли по случайности, или по военной привычке не иметь преград на своей дороге, но старый полковник неожиданно резко задел плечом этого странного человека и грозно, командным басом прогремел:
- Что за бес нарисовался портить наш сладостный променад! Наркоманов среди молодежи, прямо кричи. А вот в наше время сразу бы к стенке поставили или работой излечили бы недуг, в Сибири где-нибудь, деревья валить на благо обществу. А теперь, вот, слоняются, тьфу! Аж, противно, что за день такой...
Странный человек после резкого удара в плечо и не менее резкого словесного выпада в его сторону, продолжил с таким же спокойным и невозмутимым взглядом на лице двигаться дальше, к мосту. На нём был одет длинный серый плащ и шляпа - весь он был такого же цвета, как и мокрое покрытие гранитных плит вокруг него. Он словно был большим, подвижным камнем, который продолжал двигаться по своему неизвестному маршруту, безмолвно и тихо.
В этот момент, женщина, отпрянув от своего важного супруга, строго выговорила ему:
- Ну что ты за человек такой, Виктор?! Прекрати травить всех и всюду, иначе я уйду. И тут же кинула в след уходящему незнакомцу извинения.
Ответа не последовало, странный человек продолжал так же медленно двигаться в сторону моста.





III

В полночь начинает громыхать, сильнейшие хлопки разрываются с такой силой, что слышно даже через плотный слой звукоизоляционных стекол.
Престарелый полковник резко подскакивает с кровати и подбегает к окну с криками.
Тёмные просторы ночного неба освещают необычайной красоты брызги фейерверка.
Недовольно воротя головой, он выходит в коридор и осторожно стучится в дверь комнаты своей супруги.
Оттуда слышится глухой звук, через мгновение дверь открывается и престарелая женщина, не поднимая своих глаз, произносит:
- Это всего лишь фейерверк, ну проходи же, милый… знаю, всё знаю... Она обхватывает его голову руками и начинает гладить, успокаивая словно маленького мальчика.
Полковник, опустив голову женщине на грудь, дрожа как осиновый лист, тихо и беззвучно рыдает. Продолжая гладить его по голове, она укладывает его осторожно на свою кровать и затем, по матерински обняв его, успокаивает, говоря:
- Успокойся, родненький мой. Всё пройдёт, это всего лишь фейерверк.
Затем начинает тихонько петь красивым и нежным голосом:
Всё пройдёт, и печаль и радость,
Всё пройдёт - так устроен свет,
Всё пройдёт - только верить надо
Что любовь не проходит нет...
Пока она поёт эти строки, фейерверк замолкает и полковник, словно маленький ребёнок засыпает рядом с ней.
Всматриваясь углубленно и задумчиво в ночной звёздное небо сквозь открытое окно, она протягивает строки из её любимого спектакля:
Любовные радости
Быстро проходят
И тянутся вечно
Любовные муки
Прекратив напевать, смотря на своего спящего супруга, она произносит:
- Наигрался в войнушку, мой милый Жюльен.





IV
Огромная компания молодых людей с визгами и радостными криками, спускается по ступенькам одного очень старинного здания. На верхней ступеньке появляется парочка, они отстают от остальных - между ними происходит сильная ссора.
Она кричит ему:
- И ты, Николя, вот так просто заявляешь мне об этом. Мне плевать, слышишь, что какая-то из твоих поклонниц в очередной раз забеременела от тебя. Но вот зачем, скажи мне, ты неожиданно признаёшься в этом, причём во всеуслышанье при всех наших общих друзьях. Ты рад этому, тебе нравится опускать меня подобным образом, да?! В этот раз это достигло пределов, я больше не собираюсь терпеть твои выходки. Я собираюсь подать на развод, слышишь меня, Преображенский!
Еле стоящий на ногах от сильного опьянения, Николя произносит в своё оправдание:
- Кисуля моя, да о чём же ты? Почему же ты так заостряешь внимание на моих изменах, ведь прекрасно знаешь с кем живёшь. А какого было мне узнавать о твоих развратных похождениях? Сейчас ты невероятно мерзка мне, у меня сегодня праздник, и ты всячески стараешься мне его испоганить. Мне это осточертело, слышишь! Хочешь завтра подать на развод, валяй, но сегодня отвяжись от меня.
Через одно мгновение на его пышущем яростью и гневом лице появляется холодный, бледный проблеск страдальца, со слезами на глазах. Но как только она подходит к нему и даёт пощёчину, он демонстративно улыбается своей непревзойдённой профессионально выработанной счастливой улыбкой и развернувшись, резко спускается по ступенькам вниз.
Рассерженная девушка быстрым и уверенным шагом направляется в сторону ярко освящённой фонарями набережной.
Громко рыдая, стоя на мосту, она перелезает через перила и, встав на парапет, начинает всматриваться в тёмные ночные воды реки.
Неожиданно, её окрикивает мужской голос за спиной. Он спрашивает:
- Стоит ли прыгать с такой высоты?
Ей очень захотелось нагрубить и послать незнакомца куда подальше, но неожиданно, словно забыв все слова на свете, она растерялась. Поворачивая головой, из стороны в сторону, она стала искать глазами говорившего, но никого рядом с собой не обнаруживает.
Испугавшись, она громко произносит:
- Кто говорил?! Что за шутки? Эй! Ты где?
Голос отвечает:
- Посмотрите на кончик своего носа. Дотроньтесь до него пальцем руки.
 Она прислушивается, и ей начинает казаться, что голос исходит из под моста. Она решает продолжать разговор и спрашивает:
- Зачем же?
Через некоторое время голос отвечает:
- Сделайте это и вы увидите.
Ей даже становится язвительно смешно от подобной просьбы, но всё-таки, откинувшись на перила, она одной рукой касается своего носа и как только смотрит на него, с ней начинает происходить нечто непонятное.
Её словно подхватывает сильное течение и проносит по воздушному коридору, сплошь заставленного темной вуалью с вшитыми в неё яркими золотистыми цветами. Пока она пролетала мимо них на большой скорости ей удалось заметить как изменялся рисунок этих ярких светящихся тёплым светом лепестков необычного растения. Дотронувшись до них, она ощущает на коже влагу - легкие капли стекают от пальцев до локтей. В лицо перестаёт дуть ветер, она словно начинает парить в свободном и безграничном пространстве вокруг себя и продолжает смотреть на свой нос и трогать его кончик пальцами, говоря при этом:
- Это необычайно красиво, и мне так хорошо сейчас. Где мы и что это за мир? Вы ведь по-прежнему здесь, рядом со мной, вы тоже это видите?
В легком и изящном танце пребывает всё её естество - необычайная мелодия играет в окружающем пространстве. Звуки, ощущения. Каждая частичка растворяется в этом парении, она никогда ещё не ощущала такого необычайного наслаждения.
Неожиданно, голос отвечает на её слова:
- Я частенько пребываю здесь, для того, чтобы понаслаждаться видом жизни ночных светлячков.
Обдумав сказанное невидимым собеседником, она решает разговорить его:
- Благодарю вас за то, что вы открыли для меня такую красоту, я раньше и не замечала. Но кто вы?
И голос, словно подхватываемый неизвестно откуда подувшим осенним ветром произнёс:
- Никто...
Громкий крик словно вырывает её из сказочного пространства, в котором она неизвестно сколько времени находилась. Кто-то, схватив её крепко за руку, потянув к себе, со всей страстью в голосе твердил:
- Не позволю, нет! Дурочка, не позволю, слышишь меня?! Только не таким образом. Жизнь - это самое ценное.
Она обернулась и увидела влажное от слёз лицо Николя, и улыбнувшись, молча обняла его, погладив по голове и целуя тёплыми и влажными губами в щеку.
Всё, что он произносил в дальнейшем она не слышала, лишь молча улыбалась и всматривалась на огни ночного города, мелькающие на горизонте. Они напоминали цветы, выплывшие из её памяти.

Слышно как кто-то играет на фортепиано в поздний осенний вечер. Превосходная по красоте музыка льётся волшебным ручьём из открытого окна и описывая в воздухе дугу, кружась по спирали пролетает по набережной и несётся по ней, подхватываемая холодным осенним ветром в компании красочно танцующих листьев.
На одном из мостов стоит человек, лет тридцати, в длинном сером плаще и шляпой на голове.
После вечернего спектакля под названием «Коломба» он стоит и смотрит вдаль на яркие огни ночного города, слегка улыбаясь краешком губ.
Шумит транспорт, рядом проходят весёлые компании, человек стоит, и видит, как в воде отражаются звёзды и мелькающие светлячки человеческой жизни.
 Жизнь вокруг этого человека идёт, а он стоит и наблюдает. На время он даже забывает про то, что время его души проходит. Он спокоен, лёгкий ветерок ласково гладит его грустное лицо. Он вспоминает всю свою жизнь от самого начала до теперешней остановки.
Время останавливается.
Душевные часы не тикают, они молчат.
Вдали городские светлячки то стоят, то движутся, вода в канале распускается тонкими линиями, отражение тихо расплывается.
 Он чувствует и в тот же момент забывает обо всём, для того, чтобы погрузится в тишину и безмятежность вечерних вод.
 Его душевное время стоит, и в тоже мгновение он видит, как меняется город и его обитатели. Он немного пугается этого, но затем, успокоившись, продолжает смотреть вдаль.
Смотрит так, будто встречает светлое будущее сейчас, прямо через блеск реки - всё пережитое им размывается легкими волнами.
Тихо потрескивает фонарь, шумит морской ветер, стоит одиноко человек на перекрестке старого и нового, главный спектакль его жизни прошёл, но внутри себя он ещё чувствует ту Величайшую игру, которую ему показала на сцене жизнь.
  Жизнь двигается словно электричка, будущее безгранично и интересно. Он влил в неё то главное, к чему стремится каждое живое создание - сладостный сок душевной свободы. Она успокаивает его и даёт понять, что где-то вдалеке, на одной из многочисленных звезд есть его обитель - место, где нет движения, только покой. Такое место является ему самым реальным миром. Всё уравновешивается, как на весах, и в это время человек по-настоящему счастлив.
Тёмную вуаль ночи как будто рассекает быстрый свист железного монстра.
Освященная ярким светом электричка останавливается прямо на мосту.
Человек проскальзывает в ближайший вагон.
Кажется, что путь, по которому она движется проложен к далёким звёздам.
На небе корячится с изогнутой спиной, словно маленький гном, золотистый месяц - освящённая часть его говорит о том, что великое и вечное светило не гаснет.
Сегодня этот мир не провалится в тёмную бездну.
Пока электричка бежит, в окне мелькают ночные светлячки, которые как будто оживают в этой тихой ночной глубине.
Все клубки судьбы свиты заранее, но есть величайшее право каждой души отправиться по млечному пути навстречу к светящимся жизнью ночным светлячкам.
Всё здесь и сейчас не просто так - думает он и тихонько засыпает...