Бессменный донор

- С утречком, Давид Семеныч! Опять время сдавать отправляетесь? Святой вы человек, бессменный донор! Самому, небось, не хватает, а вы - все для страны, ничего для себя! - рыжая Светка, откликающаяся также на оставшееся от бурных тинейджерских лет имя Айлин, незлобиво издевается над соседом, собравшимся с утра на работу. Сама она могла бы разрешить себе спать хоть до вечера, поскольку работать, кажется, никогда и не пыталась - не то рантье, не то фрилансер, не то просто лентяйка. Но предпочитает встречать рассвет на балконе, благо он у нее выходит на юго-восток, а второй этаж позволяет глумиться над соседями, не переходя на крик, но оставаясь в относительной недосягаемости. Впрочем, прятаться и защищаться ей не от кого, кто ж ее обидит - во-первых, она блаженная, что-то вроде духа-покровителя дома, а во-вторых, в ее шуточках при ближайшем рассмотрении обнаруживается доля правды, изрядная доля, львиная, как и ее хипповская грива. Красивая она, кстати, по-своему, неклассичекси, но красивая, ну да чего уж там... А насчет правды - вот ведь опять не поспоришь. Давиду и самому нередко казалось, что почти любое учреждение, готовое поделиться с законопослушным гражданином заметной суммой денег, будь то контора, корпорация или что-нибудь экзотическое, вроде пожарной бригады, взамен требует не квалифицированного труда, не знаний и навыков, не самоотверженности даже, а попросту времени - где восемь часов в день, где десять, а где и целиком сутки из каждых трех. Сидишь себе, сидишь, высиживаешь, хрен чего вылупится. Даже расписание транспорта, график работы общественных заведений - все составлено так, чтобы в уплату за свои услуги, за блага, так сказать, цивилизации, брать кусочки времени. Интересно, а куда его потом? Давиду представляется этакий Большой Босс, архидьявол современной демонологии, собирающий время со всей страны и лепящий себе персональное бессмертие вкупе со всемогуществом и прочей атрибутикой Мирового Зла. Можно лишь усмехнуться, и то не без некоторой горечи. Зло - не зло, а не в эту ли бездонную воронку укатилась едва ли не половина его жизни? Давиду за пятьдесят, и не сказать, чтобы он мало испробовал или, допустим, ничего не достиг; и все же десятки стран, так и не исхоженных вдоль и поперек, недосмотренных снов, людей, с которыми что-нибудь могло получиться, тонны невыловленной рыбы, миллионы страниц непрочитанного текста, вершины там какие-нибудь непокоренные - где-то же должно это все храниться, в какой-то цистерне с надписью "Осторожно! Сжатое время!" и схематическим изображением песочных часов?
Мысль эта не отстает от Давида всю дорогу до университета, не причиняя, впрочем, душевных мук, ибо знает свое место: фоновые философские умствования, не более. Но все-таки она вертится, прямо хоть инквизицию у себя в голове организовывай, вплоть до финального момента, когда горячий шип раздвигает ребра и проходит навылет, а мир схлопывается сперва в горизонтальную линию, потом в точку, а потом и в ничто. И лишь на периферии этого ничего обретаются гомон, шум транспорта, наконец - два голоса. Угасающего давидова сознания еще хватает простроить логические связи: инфаркт (третий, и похоже, последний) - скорая - врачи. Он сосредоточивается на звуке:
-...Не довезем...
-...Да что я, блин, тут сделаю?
-...Какое переливать, ты посмотри...
-...Сам и проверь, руки заняты! Документы его достань...
-...Какой класс полиса? 2А?
-...Черт, жалко их...
-...Интересно, тебе вообще с первым классом попадались? Кому-то вообще время переливают?
-...Блин, вся страна доноров...
-...Куда им его столько?
-...Все у нас через жопу...
Как это ни обидно, на слове "жопа" Давид Семенович умер.