Конфликт

               

Два   неразлучных  друга,  Николай  Степанович  и  Виктор  Иванович,  уже  третий  день,  не  спеша  сплавлялись  на  стареньком  катамаране  по  горной  реке  Харазуда.   Погода  была  прекрасная  и  лениво  подгребая   вёслами  то  влево,  то  вправо,  уходя  от  торчащих  из  воды  огромных  валунов,  они  так  же  лениво  вели  между  собой  беседу.  Собственно  говоря,   назвать  это  беседой    было  нельзя.  Просто  они   изредка  перекидывались   ничего  не  значащими   словами  и  молча,   наслаждались  красотами  этого  сурового  края,  и  тёплыми  лучами  августовского  солнца.     Когда-то  давным-давно,  они  вместе  служили  в  Приволжском  военном  округе,  где   и познакомились,  а  потом   стали  неразлучными  друзьями.   Оба  занимались  тяжёлой  атлетикой,  мечтали  о  рыбалке  и  охоте,  о  далёких  краях  и  неизведанных   землях.  После  Армии   уехали   на  одну  из  комсомольских  строек,  потом  на  другую,  потом  на  третью,   да  так  и  остались  на  Северах.   С  тех  пор прошло  более  сорока  лет,  они  уже  давно  на  пенсии,  но  уезжать  на  Материк  даже  и  в  мыслях  не  было.
- Слышь,    Иваныч,   сколько  лет  я  здесь  живу,  а  все,  кажется,  что  в  гостях  нахожусь. – Николай  замолчал  и  через  минуту  продолжил.  -  До  смешного   доходит,  всё   время  смотрю  под  ноги,   чтоб  на  ягодку  не  наступить,  мох  не  содрать,  ветку  не  сломать.
- А  ничего  смешного  здесь  и  нет.  Все   мы  гости  в  этом  мире. – Виктор  начал  усилено  выгребать  вправо. – Только  ведём   себя  как  хозяева,  что  в  корне  не  правильно.   Насколько  наш  край   суровый,  настолько  и  ранимый.   Видел  же,  вездеход,   наверное,  лет  десять  назад  прошёл,  а  след  не  зарастает.
- Да,  это  так.  Гробим  природу.  -  Николай  замолчал,  внимательно  вглядываясь  вдаль. – А  ну  ка   Иваныч,  давай-ка  к  острову   пристанем.  Похоже,    опять  туристы  намусорили.
-  Да  какие  это  туристы,  Степаныч!  -  Виктор  ругнулся. – Они  без  этих  новомодных  зажигалок  и  костёр  не  разведут.
-  Не  разведут,  это  точно,   а  вот  пожар  устроить  могут.
Выйдя  на  берег,  друзья  не  спеша  подошли  к  стоянке.  Первое,  что  бросилось  в  глаза,  это  штук  пятнадцать  чурбачков  расставленных  полукругом  возле   давно  погасшего  кострища,  да  огромная,  литров  на  десять,  бутылка  из-под  шампанского.
- Однако  хозяева  жизни  гуляли  здесь,  -  глядя  на  неё,  сказал  Виктор.
- Похоже,   что   после  баньки  они  этим  пойлом   баловались.  И  смотри,  Иваныч,  даже  банки  не  обожгли,  -  Николай  сплюнул.  -  Ну  что  за  люди!
- Ладно,  Степаныч,    давай  выгружаться.  Сейчас  слегка  перекусим   да  заодно  и  порядок  наведём. 
Они  быстро  развели  костёр,  и  пока  закипал  чайник,  собрали   пакеты,  что  разбросанные  ветром  висели  на  кустах,  какие-то  разноцветные  обёртки,  банки  из-под  тушёнки  и  буквально   через  десять  минут,  только  кострище,   да  сложенные  на  возвышенности   чурбаки  напоминали   о  брошенной,  туристической,    стоянке.
- Ну  вот,  Николай,  и  порядок,  а  ты  ругался. – Виктор   начал  разливать  душистый,  заваренный  на  дикоросах,  чай.
- Да    как  тут  не  ругаться,  Иваныч,  -  открывая  банку  с  тушёнкой,  продолжал  возмущаться  Николай. – Вон  сзади  туристы  идут,  видел  же  сам,  порядок  в  лагере.  Ни  клочка  бумаги,  ни  окурка  на  земле.
- А  ты  их   не  сравнивай.  Сзади   старая  гвардия  идёт,  ценители  Природы,  а  это – потребители.  Вон  чурбаки  видел?  Живое  дерево   валили!  Им  за  сухостоем  лень  сходить,  а  чтоб   валёжник  собрать  так  это  вообще  -  унижение.
- Ладно,  здесь  всё  понятно.  -  Николай  поднялся,   -  заканчиваем  перекус,  заливаем  костёр  и  уходим.
……………………………………………………………….
Река  уносила  их  всё  дальше  и  дальше  на  Север.   Остался  позади  Полярный  круг   и  окружающая  природа  резко  изменилась.   Исчезла  густая  тайга  с  её   роскошными  берёзами   и  непроходимым  буреломом.    Уже  чувствовалось  холодное  дыхание  тундры,    а  вдоль  реки,  спрятавшись  за  небольшими  сопками,  стояли  вплотную  друг  к  другу,  изуродованные  северным  ветром,  упрямые  лиственницы.  Река  стала  не  только  шире,  но  и  полноводнее.  Исчезли  перекаты,  пороги,   да  и  валунов  больше  не  наблюдалось.  На  пятый  день  своего  сплава,  мужики  услышали  звук   работающей  бензопилы  и  вскоре,  за  поворотом,  увидели   стоянку  туристов.   Судя  по  количеству   вытащенных,   на  берег  плавсредств,   команда  была  не  маленькая.  Пять  перевёрнутых  вверх  дном   байдарок,  два  катамарана  и  три  каяка,  говорили  о  серьёзной  организации  сплава.   В  разных   местах  стояли  разноцветные  палатки,  а   на  большой,  явно  расчищенной   поляне,  был  натянут  тент   и  оттуда,   тонкой  струйкой,   поднимался  дымок.   Снова  послышался  треск  бензопилы,  и  было  видно,  как  небольшая   лиственница  бесшумно  легла  на  землю.
- Давай  подойдём,   -  и  Николай  сильным  рывком  весла,  повернул  катамаран  к  берегу.
- Ты  только  не  психуй,  Степаныч,  может  они  сухостой  валят.
- А  вот  сейчас  и  посмотрим,  что  там  за  сухостой.  Ты  только  ружьишко  своё  прикрой,  нечего  городской  люд – то  пугать.
 Сначала  их  озадачило  странное  поведение  туристов.   Не  заметить  одинокий  катамаран   на  довольно  широкой  глади  спокойной  реки,  было  не  возможно,  но  никто  не  обращал  никакого   внимания  на  плывущее  к  ним  судно.  И  что,  совсем  выходило  за  всякие  рамки  приличия,  встречать  их,  никто  не  вышел.
   Причалив   к  берегу,  мужики  подтянули  по  выше,  свой  катамаран  и  по  небольшому  обрыву  поднялись  на  поляну.   Сразу  бросилось  в  глаза  обустройство  лагеря.   На  натянутых  между  деревьями    верёвках,  сушилась,  надо  полагать,   постиранная   одежда,   проветривались  спальники,  висели  полотенца.  Из  распиленных   вдоль  лиственниц,  был  сколочен  довольно  не  плохой  стол,  а  кострище  было  полностью  окружено  сооружёнными  для  сидения,  брёвнами.   Возле  слабо  горящего  костра   сидели  трое  парней  и  две  девушки.    Не  обращая  никакого  внимания  на  вновь  прибывших,  они  слушали  какую – то,   похоже,  очень  грустную  песню,  что  под  звуки  гитары  пел  один  из  тинейджеров.
- Здорово  мужики!  -  Николай  был  удивлён  таким  равнодушием, - кто  тут  у  вас   старший?
- А  вот  он  идёт, - показывая  куда-то  за  спину  Николая,  сказала  одна  из   девушек.  Он  оглянулся.  К  ним  подходил  мужчина  довольно  крупного  телосложения,  с   шикарной  бородой  настоящего  бродяги  шестидесятых  и  японской  бензопилой  в  руках.
- Кто  такие,   и  что  вам  здесь  надо? – Довольно  грубым  тоном  спросил  он.
- Вообще-то  живём  мы  здесь,  -  как бы  извиняясь,  сказал  Николай.  -  Вот  сплавляемся   по тихонько,  рыбку  ловим,  ушицу  варим,  отдыхаем,    значит.  А  тут  смотрим,  палатки  стоят,  байдарки,  катамаран  опять  же.  Дай - кА,  думаем,  зайдём,  поинтересуемся,  откуда  народишко-то.
- Местные  значит…
- Ну  да,  аборигены  мы,  -  улыбаясь,  откликнулся  Виктор.  -  А  вы,   похоже,  столичные  будете?
 Как-то  не  заметно  затихла  гитара  и  Виктора  с  Николаем,  молча,  окружили  туристы.  Они  с  интересом  слушали  разговор  приезжих  с  капитаном.
- Да,  столичные,  а  что? – Бородач  явно  не  желал  общаться  с  гостями.
-  А  кто  это  вам,  столичные,  разрешил  листвянку  валить? – Николай  говорил  спокойно,  даже  как  бы  равнодушно.  -  Она  здесь,  с  таким   трудом  каждый  метр  завоёвывает,  а  вы  её,  страдалицу,  пилой  да  под  корень.  Аль  валёжника  вам  не  хватает?
- А  в  чём  здесь  криминал? –  Возмутился     бородач. – Я  считаю,  что  её  здесь  не  убудет.  Ну,  спилили  парочку,  время  пройдёт,  новые  вырастут.
- Видишь,  Иваныч,  -  Николай  обратился  к  другу. – Столичные  говорят,  не  убудет,  а  ты  всё  твердишь,  беречь  надо,  беречь  надо.   Похоже,  что  они  хозяева,   а  не  мы.     Ладно,  тогда   я  на  секунду  отойду.
  Николай  спустился  на  берег,  подошёл  к  своему  катамарану,  откинул  брезент,  взял  ружьё  и  поднялся  на  поляну. 
- Ты,  капитан,  на  каком  судёнышке  идёшь?   Надеюсь,  на  катамаране?   -  Он  приподнял  ствол,  и  не  успел  Виктор  сказать  и  слово,  как  три  выстрела  из  ИЖ  МР 153   прошили  катамаран.
- Ты  посмотри!  И  я  тоже  здесь  криминала  не  вижу, ну стрельнул  и  стрельнул, а  с  тебя  не  убудет,  -  Николай  похлопал  опешившего  бородача  по  плечу.  -  Думаю,   пока  ты  его  отремонтируешь,  и  новые    листвяночки  поднимутся.    Погнали  дальше  Иваныч.   Хозяева  сейчас   о  жизни  думать  будут,  не  надо  им  мешать.   Да!  Там  сзади,  ещё  три  аборигена  идут,   а  один  из  них,  сильно  не  любит  звук  бензопилы.    Так  что,   счастливо  оставаться.    И  берегите  природу,  Мать  вашу!

Они,  молча,  стащили  катамаран  на  воду  и  так  же  молча,  пошли  вниз.  Лёгкий,  попутный  ветерок,  подгонял  транспортное  средство,  тихо  журчала  вода  под  баллонами,  да  тоскливо  пищали  редкие  комары,  нарушая  первозданную  тишину.
- Жёстко  ты  с  ними,  - где-то  минут через  двадцать,  сказал  Виктор.  -  Хороший  ведь  катамаран  был,  я  думаю,  одного  бы  выстрела  хватило.
- Да  не  знаю,  Иваныч,  чего   это  я  так  взорвался?   Всех  ведь  не  приучишь  к  порядку.
- Ну,  всех,  может  и  нет,  но  многих!  Они  теперь  везде  рассказывать  будут,  что  местные  не  любят  когда  деревья  пилят.   
- Вот  на  это  и  я  надеюсь.
- Степаныч,  а  о  каких  ты  ещё  аборигенах  говорил?
- Да  это  я  так,  для  острастки.  Чтоб  не  расслаблялись.
 




 


т