Устинович

Устинович.

Плакать  уже не было сил. Не обращая ни на кого внимания, ни на сотрудников, бросающих на нее удивленные взгляды, ни на толпящихся в комнате людей со скорбными лицами, и, видя только бледное, безжизненное и такое дорогое лицо в кружевном обрамлении, она плакала уже навзрыд. Слезы градом катились по щекам, руки вцепились в гроб, как в спасательный круг. Не может быть, чтобы он умер! Вот так, неожиданно.  У себя дома, разговаривая с женой. Еще два дня назад он заезжал к ней на работу. Привозил квитанцию на выписанный по блату свекольный жмых. Для ее коровы. 
   В голове отчетливо всплыл тот день. Да, уже тогда она видела какое у него уставшее лицо. И уже не шутил по своему обыкновению. 
Пожаловался на занятость- обхаживал парализованную тетку, которую после смерти матери забрал к себе. 
  И вот тетке еще жить, а его уже нет. И не будет никогда. И она зарыдала еще пуще.
 И сквозь слезы вспомнила тот самый первый раз, когда она его увидела.
  Стояла золотая пора. Последние дни сентября были наполнены мягким светом. Листва на деревьях  еще крепко держалась веток и лишь некоторые деревья начали менять цвет кроны, рыжими лохматыми шапками выделяясь среди других, не спешивших еще к зимней спячке, деревьев. Ранняя осень... Золотая пора. Время собирания плодов. Время постигания знаний. Время подведения итогов.
 И время больших хлопот, особенно в этом маленьком райцентре. Большая деревня. В центре две пятиэтажки, и то недавно выстроенные, а все остальное- частный сектор. Свои дома, огороды, сады.  Да и у тех, что жили в квартирах, за околицей имелись огороды. А как же прожить без подсобного хозяйства? Тяжело. Снабжения хорошего не было. Сельская местность. Свое все должно было быть. И вот весь народ с весны до осени стоял на огородах,извините, "раком", выпалывая сорняки, окучивая растения, борясь с колорадским жуком, поедавшим национальный овощ, любимый всем украинским населением.
А осенью все огородное достояние нужно собрать, переработать, сохранить. Работы тьма. И вот, Вера, тоже занятая подобными делами, успевала еще утром дочку в садик завести. И вечером забрать. И домашнюю кучу работы переделать. И на работу опоздать, естественно. Что у нее  получалось довольно часто. Вот и сегодня она опаздывала почти на полчаса. А это лучше, чем на пять минут- контрольная проверка в виде старшей медсестры и заведующего поликлиникой на входных дверях, ввиду позднего времени, ушла заниматься каждодневной суетой. Вход свободный!
 Вера короткими перебежками  пересекала больничный двор и вдруг у крыльца отделения скорой помощи увидела мужчину.  В шляпе. В дорогом элегантном плаще. Обувь очень приличная. У них в поселке таких нет.
 Проверяющий! Точно. Из области. Не к ней точно- предупредили бы. Но на всякий случай поздороваться нужно. И Вера приняв строгий вид, поздоровалась с незнакомцем. Синие глаза лучисто засияли из под шляпы: - И вам добрый день!- ответил.
Ох, уж эти глаза! Не бывает таких у проверяющих - подумала , да и забыла сразу - под кабинетом уже стояла длинная очередь больного люду. День был тяжелый и изнурительный. Впрочем, как и всегда. Даже поесть пять минут у Веры не было. Вернее, она могла, но как, скажите, кусок в горло полезет, если под кабинетом еще человек двадцать, не меньше? Люди приехали из сел, домой добраться проблема. А Вера что, пять минут и уже дома. Вот так,  не евши никогда в обед и работала.
Наконец, последний пациент! Вера вышла в коридор- пусто! Стало спокойно и приятно- отстрелялась на сегодня. Нужно к девочкам сходить, чаю попить, и она, прихватив свои бутерброды, пошла на третий этаж, в любимый психиатрический кабинет, где и врач и медсестра были как бальзам на раны докторам. Все бежали к ним за советом со своими проблемами, и если и выходили без совета, то спокойные и готовые стойко сопротивляться жизни. Сначала было слово! В этом кабинете эта аксиома была доказана сотни раз.
Попив чаю и расслабившись в теплой дружественной обстановке, Вера вспомнила об утреннем проверяющем и спросила, не знают ли психиатры кого сегодня из коллег вздрючивали. Как будто никого не было -удивились они, но сообщили, что на скорой появился новый водитель. Муж заведующей банком, присланной из другого района руководить районными финансами.
 Через несколько дней представился случай познакомиться с новым водителем. У Веры был вызов в дальнее село и она еще с утра уведомила старшую на скорой, чтобы ей выделили машину после обеда. Позвонили около пятнадцати, что машина уже ждет. Ура!!! Значит, сможет вернуться до конца рабочего дня и дочку успеет забрать из садика. Побежала быстренько к скорой- могут и перехватить. Фу, стоит УАЗ, ждет. Открыла дверку, заскочила на высокое сиденье, на ходу здороваясь, и, только, усевшись повернула голову к водителю.
 - Куда едем?- из-под шляпы синим пламенем сияли добродушные глаза. Лже- проверяющий!
У Веры как-то сладко сердце скатилось  вниз, к самой земле, и от этого, что на нее, бойкую и острую на язык, никак не было похоже, она молча смотрела в эти глаза, как-бы не слыша его вопрос и пребывая совсем в другом мире. 
   -Доктор, ауууу! - донесся издалека голос шофера. 
  Ах, да, нужно же сказать в каком селе вызов. Она назвала и молча стала смотреть вперед, как-будто никогда не видела этого знакомого до мелочей и уже изрядно надоевшего от почти каждодневных поездок, пейзажа. 
Сердце потихоньку возвращалось на место. Ей было немного стыдно, что она поддалась этому неожиданному чувству, не успела остановить это падение сердца. Не любила она выставлять свои чувства напоказ. Просто она не ожидала этого, для нее самой удивительного  смятения.
Краем ока она глянула на шофера и успокоилась. Он-то  ведь не знает, какая она обычно. И уже полностью оклемавшись, начала задавать вопросы, на которые он дружелюбно, с охотой и  иногда с легкой иронией отвечал.
Вызовов на села каждый день было много. Издержки бесплатной медицины и социалистического строя- жалоба за необслуженный вызов  будет 100 процентов. А у бабки всего лишь чуть поднялось давление и разболелась голова. И старухе с корытом местный фельдшер уже не авторитет- подавай ей доктора из района! А сколько этот вызов стоит, ее не волнует. Государство заплатит! 
А что это, государство- то? Всем оно представлялось такой большой и доброй мамой, которая и прилетит по первому зову, и отдаст все, что у нее есть.А никто не задумывался, что государство- это мы сами-то. И если сегодня мне что-то дали бесплатно- то это вынули из кармана моего соседа. А завтра вынут из моего, чтобы одарить кого- то. Замкнутый круг. Что ведет к разбазариванию общих средств. Путь к бедности. Материальной и духовной тоже. Бесплатный сыр в мышеловке привлекает. Но за него приходится расплачиваться. Даром ничего в этом мире не бывает.
   Звали все элегантного всегда шофера кратко- Устинович, опуская имя. Характера он был добродушного. Вежливый и порядочный, он быстро прижился в коллективе. А коллективчик на скорой  был еще тот. Подобрались все веселые, насмешливые и компанейские. Многие любили посидеть на скорой- анекдот свежий послушать и последние новости в поселке узнать. Душевное расслабление. Искренний и насмешливый Устинович пришелся, как говорится ко двору, и был среди веселого коллектива душой общества. Над ним тоже часто подсмеивались, подметив то как он обиженно поджимает губы при насмешке над ним и пользовались этим.
 У Веры с Устиновичем сложились другие отношения. Они не подшучивали  друг над другом, ну разве иногда , чуть-чуть, для поднятия настроения. А в основном отношения были душевные. Почувствовав доверие друг к другу, могли поделиться сокровенным, попросить и дать дельный совет. Брат и сестра. Выручали и помогали друг другу.
Иногда, с глубин души поднимался вопрос- а могли бы их отношения пойти по другому руслу?Поднимался и тут же падал на глубокое дно, вызывая по пути другой вопрос- " А зачем?"
  У Веры был муж, с которым она жила дружно и слаженно. У Устиновича любимая жена, о которой он всегда говорил с каким-то юношеским первовлюбленным трепетом. А вот найти человека, которому можно довериться и "поплакаться в жилетку"- чрезвычайно трудно. А они вот нашлись . И это уже было счастье. 
 И вот сейчас он лежит, неживой, с бледным спокойным лицом и закрытые веками глаза никогда не засияют радостно навстречу синими васильками.
   На похороны пришло очень много людей. Устиновича любили и пришли проводить его в последний путь. Хмурый декабрьский день как бы разделял печаль людей по ушедшему и к вечеру проявился густым снегопадом. Слезы природы.
      Вера с мужем возвращалась домой после поминок. Она уже не плакала. Только тяжелый ком печали лежал в ее груди, вытесняя все другие мысли и чувства. Муж, понимая ее состояние, молча, как смертельно больную или приговоренную к смерти, бережно поддерживал ее за руку, подхватывал, когда она поскользнувшись на покрытой свежим снегом дороге поскальзывалась и теряла равновесие. Он сочувствовал Вере и понимал ее. Теплое чувство благодарности нежным ростком выбивалось из-под лохматого шара тоски и печали по Устиновичу. И от всей этой сумятицы чувств она, уже недалеко от дома, на пустынной зимней вечерней улице, среди начинающейся метели, подняла лицо к небу и закричала в полный голос:
   - Господи! За что?! За что ты покарал его?!-
   И лишь много лет спустя, набравшись жизненной мудрости, Вера поняла, что чьей-то смертью карают тех, кто остается. Тех, кому жить без ушедших становится хуже. И вспоминая свою огромную печаль и горькие слезы, она уже понимала, что плакала она не о Устиновиче, а о себе, оставшейся еще без одного друга на этой грешной земле.

10 апреля 2017 г