Тарс Киликийский Глава 29 Птолемаида

      


        Пройдя все эти испытания, в середине римского  месяца Априлиус, в восемнадцатом году воцарения императора Тиберия, старец Пиффил, Сури и Ермий вступили на землю Киринеи, в один из городов наследников великого Александра - Птолемаиду.
    Город встретил путешественников уставшим и равнодушным. Старец со своими внуками стояли в порту, у огромной смоковницы, не зная куда им идти. Они пытались что нибудь спросить у прохожих, но никто не останавливался. Все спешили  по своим домам. Город не хотел их замечать.
   Маленькая Сури то и дело вертела головой, удивлённо рассамтривая огромные здания, с колоннами  из белого известняка и мрамора. Девочка словно потеряла дар речи, пытаясь понять, для чего нужны все эти  большые, каменные дома, с многочисленными колоннами. Неужели в них можно жить?
- Что, Сури, красиво? - спросил старец, улыбаясь наблюдая за девочкой
Сури ничего не ответила, продолжая осматривать порт, со всеми его зданиями, кораблями и причалами, выложенными из больших каменных плит.
- Дедушка, ты здесь кого нибудь знаешь? - спросил Ермий.
- Когда то я прожил в этом городе около пяти-шести месяцев. Я изучал иудейские священные писания, и знаком с некоторыми старейшинами синагог.
- Дедушка, а куда мы сейчас пойдём? - спросила Сури.
- Незнаю, дети. Мы остались без нашей лодки, а я на неё очень расчитывал. Мы могли бы за неё получить триста-четыреста денариев.
Тут сзади раздался грохот подъезжающей колесницы. Не оборачиваясь старец отвёл детей от дороги, чтобы пропустить фыркающих и также уставших лошадей. Но гнедая двойка  почему то остановилась возле них, и обернувшись старец и Ермий увидели в колеснице знакомого им начальника корабля, центуриона Гая Аведия.
- Держи, старик. - офицер протянул старцу монеты. - Как я понял у вас нет ничего. Возьми деньги, и найди себе и детям ночлег.
Удивлённый старец подошёл и взял из рук римлянина десять денариев.
- Благодарю, господин. - промолвил старец. - Ты в море спас нам жизнь, и теперь не прекращаешь оказывать нам милость. Чем мы заслужили твоё внимание?
- Старик, за все годы своей жизни я сделал одно открытие…
- Вот как?  - улыбнулся старец. – какое же?
- Отдавать другим гораздо приятнее, чем отнимать.
- Вот как?
- Представь себе. Так, Ераст, трогай. - приказал центурион возничему.
Раб крикнув, ударил хлыстом по спинам лощадей, и гнедая двойка помчалась по широкой улице, увозя колесницу, вместе с римским офицером.
   Сразу при выходе из порта, наши путники нашли гостиницу, принадлежащую иудеянину Эцекиэллу, и узнав цену на ночлег, остановились в ней.
   В небольшой комнате, шириной  семь локтей, и столько же, в длину, находилось четыре ложа, сделанных из верблюжей шкуры. Посередине стоял на низких ножках небольшой, деревяный столик с горящей, чеканной лампой. Старец купил у управляющего в гостинице две хлебные лепёшки, кувшин с водой, и вернулся в комнату к своим внукам.
- Дедушка, что это! - спросила улыбаясь, удивлённая Сури. - Она взяла из рук старца ячменный хлеб, и стала рассматривать его, стараясь угадать его предназначение.
- Бедное дитя! - глубоко вздохнул старец, и выпив немного воды, лёг на своё ложе. - Еште, дети, еште.
- Сури, это хлеб. - пояснил Ермий улыбаясь. - Он очень вкусный. Попробуй.
Сури продолжала удивлённо рассматривать эту необычную и вкусно пахнущую диковину. Взяв в руки хлеб, Ермий преломил его, и разделив одну половинку на три части, отдал два куска старцу и Сури.
Девочка откусила маленький кусочек, и немного пожевав, заулыбалась.
- Вкусно? - тихим голосом спросил старец.
Сури кивнула головкой
Утомлённые и уставшие от морской качки, путники быстро уснули.

     Утром наши путешественники отправились снова в порт, надеясь узнать цену за провоз пасажира до Сицилии. Первым судном, куда наведался старец, был египетский корабль, плывший с грузом в Рим. Помощник начальника судна сообщил  старцу, что корабль отправляется через три дня, и за четыреста денариев, их доставят в Сиракузы.
    Узнав о цене, Ермий упал духом.
- Дедушка, что же нам делать? - спросил он у старца, прекрасно понимая, что сделать они ничего не смогут.
- Ермий, не грусти. Мы постараемся заработать эти деньги.
- Как?
- Посмотрим, отрок. Нужно найти какую нибудь работу. Город очень большой, и работа для нас, здесь всегда найдётся.

   Но работу найти оказалось не так легко. Старцу с его возрастом, уже не так легко вверяли какую либо работу, а Ермий наоборот был слишком молод. Стараясь бережно тратить подаренные Гаем Аведием денарии, наши путешественники прожили около месяца, ночуя уже не в гостинице иудеянина Эцекиэлла, а в пустом полуразрушенном доме, на краю городского рынка. Днём Ермий подрабатывал на шумном рынке, перетаскивая небольшие корзины с товарами со складов на прилавки. За день ему удавалось заработать  три - четыре медных ассария. Этих монет еле хватало на покупку двух ячменных хлебов и воды.
О том, чтоб собрать деньги на поездку в Сиракузы не было и речи. Нужно было искать хорошооплачиваемую работу.
    Пока Ермий помогал торговцам на рынке, старец вместе с Сури бродили по городу, в надежде, тоже найти какую нибудь работу. Они медленно прогуливались по улицам Птолемаиды, рассматривая её прекрасные дворцы и храмы, театры и просто дома богатых жителей города. Иногда им удавалось найти какую нибудь нехитрую работу; выгрузить с повозки небольшые тюки, или наоборот что то погрузить. За несколько недель таких поисков, старец вместе с Сури истоптали  весь город, и уже знали где могут услышать грубые выкрики, а где могут встретить доброе отношение к себе. Были случаи, когда в ответ на предложение выполнить какую либо работу по хозяйству, им выносили хлеб, или просто давали несколько медных монет. А были и случаи, когда рабы прогоняли их со двора, натравливая на них полуголодных собак. Всё что им удавалось заработать или получить как милостыню; хлебные лепёшки, кусочки медовых сот, сушёные фрукты, или ещё что либо, всё это Сури бережно собирала, и как бы они вкусно не пахли, не дотрагивалась до них, чтобы вечером вместе с Ермием разделить трапезу. Так прошло восемь месяцев жизни в Птолемаиде.


   Как то подходя к иудейской синагоге, старец и Сури увидели что к ним быстрым шагом приближается человек в синем хитоне. Он был лет тридцати - тридцати пяти. Спотыкаясь и оглядываясь назад, он не глядел себе под ноги, и куда то спешил. Тут из арочных дверей синагоги выбежали люди, и посмотрев по сторонам, крикнули что то всед беглецу. Услышав крики за спиной, беглец пустился бежать. Люди из синагоги закричали и погнались за ним, и как только беглец поравнялся со старцем и Сури, его догнали и повалили на землю.
 Старец отвёл в сторону испуганную Сури, и попытался узнать причину происходящего. Но его грубо оттолкнули. Толпа продолжала кричать на иудейском языке, и что то требовать от беглеца. Старец стал прислушиваться к крикам.
- Братья! - взывал бедолага. - Постойте же. Мы сами видели как римляне Его распяли. После Его смерти, Его друзья стали распространять слухи будто их Учитель воскрес. Мы, мы-ы конечно же не поверили, но спустя сорок дней, мы видели Его живым, и стали свидетелями Его вознесения. Я, я сам это видел. Как и пророк Элия, он вознёсся на небо. Я вот этими глазами видел Его. - он руками стал бить себя по глазам. - Почему вы не верите? Это Машиах!
- Замолчи! - возопили иудеи, и накинувшись на него, расстянули  его за руки в разные стороны.
Старшый из толпы подошёл к пленнику , и схватив его за горло процедил:
- Слушай, Леви! Завтра в синагоге, при всём собрании, ты откажешся от всех своих слов. Ты всенародно признаешь этого назарянина самозванцем, и проклянёшь Его. Ты меня понял?
- Как? - вырывался пленник. - Иешу поставил моего сына на ноги. Мой мальчик четыре года  не мог ходить, и вы все это знаете. Этот человек просто одним словом вылечил моего сына, моего Давида, а вы требуете чтобы я проклял его!
- Или ты это сделаешь, или ты отказываешся от нашего народа, отказываешся от  нашего закона, отказываешся от Всевышнего. В таком случае, ты знаешь что тебя ждёт.
- Овадия, вы-ы-ы что, меня побьёте камнями?
- А ты как думал, Леви? Или мы останемся друзьями, или станем врагами.
Враги моего Бога не могут быть моими друзьями.
- Нет,Овадия, я не могу это сделать.
- Ну значит завтра по этим камням потечёт кровь Божьего отступника.
- Я не отступник! - закричал Леви.
- Хватит. Так, Анания, Орни и Иасон, отведёте его в синагогу, и запрёте в подсобной комнате. Будете стеречь его втроём. Всю ночь не спать. Слышите!
Юноши молча кивнули, и увели пленника Сборище постепенно разошлось.

- Дедушка, что эти люди хотят? - спросила Сури, потрясённая увиденным.
- Я сам ничего не понял, девочка. - старец потёр свой подбородок. - Я думаю Элима всё разьяснит.
- А кто это?
- Он начальник этой самой синагоги, если он конечно жив ещё.
- А откуда ты его знаешь? - спросила Сури.
- Я познакомился с ним, когда искал свитки закона иудейского Бога. Мы с ним провели очень много времени, в беседах и спорах. Это очень мудрый человек.
- Дедушка, а что такое синагога?
- Это иудейский храм, девочка моя.


    Сури сидела под деревом и игралась с плоскими камешками, которые она насобирала на улицах города. Старец и начальник синагоги Элима, сидя на каменной плите, говорили по иудейски, и Сури ничего не понимала из того, что долетало до неё, кроме уже знакомого ей имени Иешу.

- Знаешь, Пиффил, я видел этого нового учителя. - медленно произнёс начальник синагоги. - Я посещал Иерушалайм, на праздники, и слышал его проповеди. Признаюсь, то, что он говорил, впечетляет, и заставляет задуматься. За свою долгую жизнь, я не видел и не слышал ничего подобного. А чудеса, которые он творит, это просто..., просто... - Элима развёл руками. - Не знаю что сказать.
- Что же это за новое учение? - с иронией в голосе спросил Пиффил, готовый высмеять своего друга.
- Ты смеёшься. - заметил Элима. Слушай же друг мой. Он учит людей любви друг ко другу, призывая не противиться злу.
- Ну и что? - спросил Пиффил. - Что тут нового?
- А то, что сказанному им хочется прислушаться. Он говорил так, словно он не тридцати - сорокалетний муж, а-а-а тысячелетний патриарх, познавший всю мудрость веков. Слушая его, мне казалось он призывает нас отказаться от всех наших устоев и традиций, и даже закона, данного Богом Моше, но с другой стороны, говорил, что он пришёл чтобы исполнить закон. Так как он говорил, мог говорить только... Незнаю, язык не поворачивается, Пиффил. Или он безумец, или...
- Бог? - улыбнулся Пиффил.
- Называл  себя Богом, а потом как разбойник висел на кресте, оплёванный солдатами. Как? Вот как это соединить воедино, Пиффил, скажи? Безумец! Он просто безумец!
- Элима, сколько таких учителей-безумцев приходило. Ты лучше меня знаешь.
- Но кто из них совершал такие чудеса? Скажи. Кто полностью очищал проказу? Кто возвращал слепым зрение? Кто, скажи мне воскрешал мёртвого? Мёртвого?
- Безумие! Элима, это безумие. Кто может воскресить человека?
- Вот именно. Никто. Но он...
- Друг мой, постой. - Старец засмеялся. - Я странствовал десятки лет, и был свидетелем множества чудес. Да-да, чудес, которые объяснить на первый взгляд было невозможно. Но после, изучив подробно, происшедшее, выяснялось, что чудеса эти - дело рук смертных людей: храмовых жрецов, каких нибудь заклинателей, или просто наших правителей. Элима, всё объяснимо.
- Пиффил, что объяснимо? Объяснимо то, что человек несколько дней лежит в гробу, а потом, по зову этого Иешу, встаёт и выходит из гроба.
- Элима, неужели ты стал его учеником? Не боишься, что твои братья побьют камнями и тебя.
- Не знаю, ничего не знаю. - начальник синагоги глубоко вздохнул, и наклонившись, взялся руками за голову. Помолчав немного, он продолжил:
- Он не обращал внимания на наши обычаи и предания. Просто так заходил в домы блудниц и грешников, прекрасно зная, кто они. Без разбору посещал и иудеев и язычников, исцеляя их.
- Как я понимаю этого учителя засмеялся Пиффил. - эти ваши обычаи  сторониться неиудеев, признаюсь давно надо было переписать.
- Пиффил, народ должен исполнять закон и предания полностью.
- Тогда почему ты беседуешь со мной? Ведь, я, - как ты говоришь язычник. Элима, друг, я знаю закон вашего Бога. Если вы такие святые, и хотите остаться такими, почему бы вам всем не собраться в  Иудее, и закрывшись ото всех, служить своему Богу. Я не прав, Элима? Ведь вы сами не поступаете до конца по вашим законам?
Элима молчал.
- Так, говорите, что он воскрес?
- Это не мы говорим. Так говорят его ученики.
- И что, сейчас его учеников везде преследуют?
- В Иудее их всех изгоняют из синагог. Во все города рассеяния разосланы письма, и иудеи по всей империи, согласились изгонять из синагог всех, признающих в этом человеке Машиаха. Я три раза был свидетелем побития камнями его последователей. Из нашей синагоги уже изгнали троих. Что творится, не понимаю. Почему из за него люди идут на смерть? Может человек в здравом уме согласиться умереть из-за мёртвого человека.
- Этого Леви тоже побьют камнями? - спросил Пиффил
- Если не откажется, то да. Большинство наши братьев настроено решительно искоренить это новое учение.
- Новое учение говоришь! - Старец поднялся с камня. - Элима, ты можешь дать мне с ним поговорить?
- Поговори, Пиффил, поговори. Думаю он отнимет и у тебя покой.
- Друг мой, я потерял покой десять лет назад, и у меня нельзя отнять то, чего нет.
Старец велел Сури посидеть под деревом, и поиграть, пока он вернётся.Они вошли в узкие арочные двери синагоги, и захлопнули за собой дверь.
    Их долго не было. Сури уже стала волноваться, не понимая, почему её дедушка так долго не приходит, но тут Элима и Пиффил вышли из синагоги,

- Ну что, друг мой, как там с твоим покоем? - улыбнулся Элима.
- Обычный безумец. - ответил старец, и пожелав здравия своему другу, направился к ожидавшей его Сури.

- Дедушка, смотри, я сегодня заработал пять ассариев. - Ермий поспешил сообщить старцу о своём удачном заработке, когда тот вместе с Сури вошли в их временное жилише. Он уже купил две хлебные лепёшки,  небольшую связку смокв, и с довольством смотрел на плоды своего труда.
- Ермий, Ермий, знаешь что мы видели! - Увидев Ермия, взволнованная Сури поторопилась поделиться увиденным. - Одного человека хотят бить камнями. Завтра его убьют!
- Кого это убьют, Сури.  - спросил удивлённый Ермий.
- Завтра, завтра его будут бить камнями, Ермий.
- Сури, не торопись. Расскажи по порядку.
Успокоившись, Сури стала подробнее описывать увиденное днём в центре города. Старец всё это время молча сидел, и думал о чём то своём, не обращая никакого внимания на своих маленьких друзей.
- Дедушка, что произошло? - спросил Ермий, полностью сбитый с толку.       
Старец поведал о случившемся у синагоги
- И что, его завтра убьют, дедушка? - спросил у старца Ермий.
- Завтра в синагоге, при собрании всей общины,  этот человек должен всенародно отказаться от этого нового учения. Но я так понял, что он не откажется.
- Значит убьют?
Старец кивнул головой.










`